Полиглоты

 Часто молодые поэты  в своих стихах  вставляют словечки и даже целые фразы то на английском, то на других иностранных языках. Латынь тоже используют.
  У меня нет таланта к не нашенским языкам. И единственный знакомый мне, кроме родного русского  –   
«украинская мова», и тот стоит ли считать вполне иностранным.
  Конечно меня учили чужим языкам: в школе -- немецкому, в универе -- французскому. Но не научили ни тому, ни другому.
Нельзя сказать, что попыток не было. Со стороны преподавателей точно были. И моя вина, что считал в то время: физикам они не нужны. Поэтому мои знания остались на уровне фраз: «Же ву зем»*, «Парле ву франсе?»* и «Хенде Хох!»*
   Расскажу курьёзный случай  который произошёл со мной при сдаче госэкзамена по иностранному языку в университете.
Был у меня друг Генка Буренков. Однокурсник  и сосед в группе по изучению Французского.  Старше меня лет на десять, с опытом работы дипломированным** сварщиком на крупном машиностроительном заводе, он пользовался уважением среди нас, поступивших в университет прямо со школьной скамьи.  Как и я, он не испытывал ни малейшего желания обладать «франсез»***.
Хочу заметить, условия для изучения иностранного языка в университете были близки к идеальным. Шикарный фонетический кабинет с отдельными изолированными кабинами, в каждой -- качественный магнитофон с записями уроков и текстов. Записи песен с музыкальным сопровождением. Одну песенку помню: «Плыви кораблик, маленький кораблик...» -- ну, прямо детский сад. Семинарские занятия – три дня в неделю.
   Но самое главное,нашим  преподавателем была настоящая француженка из Парижа.Возможно она приехала в СССР учиться на другом факультете университета, а на нашем физическом просто подрабатывала. Не знаю, и нечего гадать по этому поводу.Молодая и очень-очень красивая, она хорошо знала и русский язык, лишь своеобразное «Р» выдавало в ней француженку. Естественно, французский был ей родным языком.
   Пять лет она билась, чтобы мы почувствовали её родной язык, могли общаться на нём без воронежского или московского «оканья» и  «аканья».
Многие студенты преуспели в этом. Но только не мы с Генкой.
Чтобы сгладить свою бестолковость, мы водили «нашу француженку» в кино и театры, дарили цветы и шоколадки.
   Но время летит быстрее надежд и на носу -- выпускные экзамены. И первым был ... Вы конечно догадались какой.
С нашей  стороны особых волнений не было. Пофигизм – защитное свойство молодых.А «наша француженка», встретив нас у аудитории где должна была произойти «экзекуция», волновалась. Красные пятна на её прелестнейшем личике это выдавало.
   Скороговоркой она рассказала нам, мне и Генке, какой номер билета надо озвучить,  и сунула каждому переводы тех статеек, которые будут в этих билетах. Переводы были на проштампованных листах и ещё на что мы с Генкой обратили внимание, они были написаны разными почерками.
   -Наверное муж помогал. - обменялись мы мнениями, поочерёдно рассматривая переводы. Вспомнили какой он у неё  -  «ревнивый француз».
   На такую выдумку способна только женщина. Весь фокус заключался в том, что в общем количестве номеров , написанных на квадратных бумажках не будет пятнадцатого и шестнадцатого, а мы взяв со стола бумажку с любым номером должны озвучить этот недостающий. Я  -пятнадцатый, Генка –шестнадцатый.
Соответственно нам выдадут текст на французском, переводы которых она заранее вручила.
   Очередь на сдачу экзаменов волновалась. Уже прошедшие испытания делились впечатлениями с теми, кто ещё не испытал этого «удовольствия».
    Знаете, на экзамен надо идти в середине потока. Впереди всех идти нельзя,  ещё не притупилось внимание экзаменаторов – это время для отличников. В последних рядах – тоже риск. И хотя комиссия уже вовсю зевает, культурно прикрывая рот платочком, однако эта борьба со сном заставляет её  прислушиваться к тому бреду который несёт экзаменуемый студент. Середина не даром считается золотой.
  Я зашёл в аудиторию раньше Генки.Взял номерок со стола и громко произнёс :пятнадцать  Получил соответствующий текст на французском, сел за стол для подготовки.
Пробежал глазами французский текст.Прочесть бегло  не представляло большого труда. Но глаза зацепились за часто повторяемое слово «Khrouchtchev». Да один из переводов был про Хрущёва, но у меня оказался(наверное, обменялись с Генкой, когда их рассматривали) лист где были строчки о содержании белых медведей в зоопарке.
   Решение созрело мгновенно и когда я перед  серьёзными «дядьками» в комиссии начал «декларировать» текст, то просто пропускал эти « Khrouchtchev».  С  опаской начал читать русский текст про медведей... белых.
   Бедная «наша француженка», казалось сейчас запылает . Но уверенности в голосе я не убавил ни на секунду.
   Расчёт на усталость комиссии оправдался (по правде говоря, до сих пор гложет сомнение: а знали ли члены комиссии французский язык? Или они со мной «одного поля ягода», в смысле: «ни бум-бум»).
Лист проштампованный с переводом нужно было сдать, поэтому , Генке мог помочь только советом. Ему было тяжелее. Ведь «Хрущёв» у него присутствовал в русском тексте.
Совет был таким:  при прочтении французского текста почаще вставлять это слово «Khrouchtchev».
   В общем, государственную оценку в виде тройки мы получили.
Дня через два, мы встретили «нашу француженку»  букетом цветов, благодарностей и извинений.
   Какое-то сложное чувство отразилось в её глазах, и по тем общеупотребительным словам, которое она произнесла, нам стало ясно, что «наша француженка» была докой даже в специфических тонкостях русского языка.
   Потом тучка убежала из её взгляда и она расхохоталась во весь голос.
Такой смех перевода не требует!