Ай- Петри

- Ну и что, скотина? Что? Влад стоял напротив дородного мужика с двухдневной щетиной. От водителя КАМАЗа несло солеными огурцами и перегаром.
- Ладно, прости, чувак. Шелестел в ответ небритый.
Влад не мог простить, он смачно наотмашь бил в пьяное небритое рыло. Мужик падал.
- Какой я тебе чувак, мразь? Он молотил его ногами, пока не оттаскивали прохожие.

История столько раз прокручивалась в его голове, что почти стала правдой, еще немного, и он сам поверит. Влад страстно хотел, чтобы в страшной аварии был виновник.
Увы, виновника не было, в протоколе ГАИ была строчка "водитель не справился с управлением".
Все! Не было КАМАЗа. Был дождь и колейность.
Вера уехала на работу, в клинику, он был еще дома, когда позвонила женщина и сказала, что жена вылетела с трассы и ее перевернуло. Он сорвался, гнал, но застал только отъезжающую скорую, искореженную машину и свою Веру, которой уже не было. Потом долго ждал специальный транспорт и ГАИ, оформляли бумаги, лейтенант собрал личные вещи жены и сунул ему в машину пакет. Машину увезли туда, куда сдают то, что не подлежит восстановлению. Пакет он привез и поставил в кабинет.

Сразу после похорон Влад пил, потом представлял себе не бритого камазника и жестоко с ним расправлялся. Сын приехал и уехал в университет, в Прагу, больше детей у них не было. Влад был один. На сороковой день дошел до церкви, поставил свечку, перекрестился, но легче не стало. Он винил себя, что в тот дождь отпустил ее одну, хотя иначе быть не могло. Последние десять лет они с женой перемещались на разных машинах, так было удобнее. Вера работала главным врачом в госпитале, в пригороде. Офис Влада был в центре.
Жена была красавица, с внешностью идеальной фарфоровой куклы и бездонными голубыми глазами. В ней угадывался врач с красным дипломом. Всегда на каблуках, аккуратно и по моде одетая, она красиво оттеняла мужественного Влада. Он в свою очередь был обычным мужчиной, который с годами становился интереснее и солиднее.
Оба после школы приехали в большой город. Вера училась в Первом Меде, Влад в ЛИСИ, они встретились в студенческой компании и с первого вечера практически не расставались. Друзья звали их "В в кубе", по первым буквам имен и потому что фамилия была Владимировы, но еще потому, что они всегда были вместе. Некоторые успели трижды жениться, кто-то жил в браке, но в раздельных комнатах. Только Вера и Влад были по- прежнему влюблены. По молодости, многие злословили и завидовали, после сорока стали просто стараться побыть рядом с ними, погреться от того настоящего чувства любви, которое от них исходило.

Через три месяца после гибели жены боль не утихла, но чуть притупилась, и Влад окунулся с головой в работу. Как раз грянул кризис. Он проводил совещания дважды в день, оптимизировал затраты, сам готовил продавцов, все вокруг закипело с не виданной силой. Бизнес взлетел, появились новые командировки, он выходил из дома в 7 и возвращался в полночь. Спал, пил кофе и снова уходил. Не выносимыми были выходные, сначала он работал и по субботам, но потом понял, что истязать подчиненных надо умеренно и в выходные ходить в офис перестал.

В один из таких пустых дней он нашел в себе силы прикоснуться к пакету, который так и стоял весь год в кабинете жены.
Зеркало, перчатки, зарядки от телефона, помада, связка каких- то ключей, магнитный пропуск, наверное, в клинику, маленькая иконка и диск для магнитофона. Диск был самозаписанный, без полиграфической обложки. С двух сторон были вставлены две бумажки. На одной было написано «Вера Полозкова», на другой значилось «Вернуть Сергееву М.»

Машинально вставил в компьютер. Молодая девушка заговорила:
Жить здесь. Нырять со скал на открытом ветре.
В гроты сбегать и пережидать грозу.
В плотный туман с седой головы Ай-Петри
Кутать худые плечи – как в органзу.
Долго смотреть, пока не начнет смеркаться,
Как облака и камни играют в го.
А мужчины нужны для того, чтобы утыкаться
Им в ключичную ямку – больше ни для чего.

Выключил. Воспоминания нахлынули с новой силой.
Как совсем юные они с Верой целовались всю ночь под разведенным мостом, кажется Троицким; как ездили в Крым дикарями и жили в палатке на берегу; как смеясь, фотографировали большой Верин живот, когда ждали Сашку; потом как дождались, наконец, покупки квартиры и сын переехал спать в свою комнату; как любили друг друга страстно и нежно.
Он повертел в руках бумажку с надписью «Вернуть Сергееву М.» . Диск - безделица, наверное, этот Сергеев о нем давно забыл.
Но в память о Вере, которая была аккуратна и ответственна, решил диск вернуть. Да и по правде, в окружении Влада не было мужчин, любивших поэзию, стало интересно какой он этот Сергеев М.

С Верой работал Андрей Копылов. Не то, чтобы они дружили, но знакомы были с самой юности и телефон Андрея у Влада был. Он несколько раз даже звонил ему, разыскивая Веру, которая, на приеме пациентов, телефон выключала.
- Здорово Андрюха
- Влад, привет, не ожидал. Как ты?
- Нормально. Слушай, подскажи мне, кто такой Сергеев М.?
Трубка замолчала.
- Он случаем не у Вас работает.
- Макс? У нас. Что- то в голосе Андрея насторожило Влада, и он задал вопрос, о котором потом жалел.
- А кто он вообще? Ты о нем что- то знаешь?
- Тебе сказали?
- Что?
- Ну, о Максе и Вере?
- А что, должны были сказать?
- Да я откуда знаю. Андрей вдруг заговорил торопливо. В общем, да Макс работает у нас. Ты его тоже видел, он был на похоронах.
- Продиктуй, пожалуйста, его номер.
- 921333.... простой такой номер
- Спасибо тебе, бывай.
Влад, конечно, никого не видел на похоронах, попросту не мог видеть от горя. Но то, как Андрей сказал «о Максе и Вере» запало в голову. О Максе и Вере.
Что у них было общего?
Из красивого полотна долгой, счастливой семейной жизни с Верой как будто вынули несколько пазлов.

 Влад набрал простой номер.
- Здравствуйте, я муж Веры Владимировой.
- Здравствуйте. Эхом отозвалась трубка и замолчала.
- У меня ваш диск, мне надо его передать. Я думаю, Вера, так хотела.
Зачем он это добавил, он не знал. Просто к тому моменту он уже не мог, не встретится с этим мужчиной, не посмотреть ему в лицо. Влад был уверен, что встреча откроет все карты, пазл сложится. Снова возник в голове небритый водитель Камаза, сдобренный перегаром.
- Да, спасибо. Когда, где вам удобно? Я подъеду.
- Сегодня в кофейне на Разъезжей. Вам как?
- Хорошо, давайте в 6.
- Буду ждать
Влад повесил трубку, сердце его ухало. Он не к месту вспомнил, как бывая на кладбище, несколько раз замечал на могиле жены красивые белые розы с зелеными прожилками.

В кафе было людно, место знакомое, рядом с офисом. На стенах картины гор, одна из них очень напоминает Крым. Влад сидел и представлял Веру в смешных шортах, у подножия Ай-Петри. Он пришел раньше и заказал эспрессо, здесь его подавали правильно с шоколадкой и холодной водой в тонком стакане. Из глубины кафе хорошо просматривалась входная дверь. Он ждал.
Сергеев М. появился неожиданно – перед столиком стоял молодой человек лет 35 на вид. Темные волосы зачесаны назад, на худощавом лице выделяется острый нос и большие глаза.
- Здравствуйте, Вы Влад?
Макс был одет в сильно зауженные синие брюки, коричневую куртку, которая скорее принадлежала его младшему брату и объемный шарф. Молодой человек огляделся, заказал себе Латте и присел за маленький столик таблетку.
Влад в упор смотрел на него, пытаясь угадать какие отношения, связывали Веру и этого пацана. Парень ему не нравился. Он вдруг неожиданно вспомнил, как за месяц до аварии Вера настояла на походе в магазин, где предлагала купить такие вот штаны, облегающие ноги и казалось съезжающие с задницы. Он примерял, называл себя «симпатичным». Вера красиво хохотала. Брюки не купили и, вернувшись домой, за ужином она говорила, что рано становиться пенсионером, надо быть стильным и модным, тем более главе бизнеса. А Влад смешно пародировал своих рабочих, которые увидели его в цеху в таких штанишках. Им было хорошо вдвоем в тот вечер, как и в другие вечера.
- Как Вы меня узнали?
- Да я не узнал, просто вы один здесь без компании
- Вы знали Веру?
- Да, работали вместе. Вера Степановна очень красивая и добрая женщина была. Примите мои соболезнования.
- Добрая?
- Да, я часто ее вспоминаю.
- Расскажите.
- Что рассказать?
- Расскажите, что конкретно вспоминаете. Мне важно.
- Ну.. Максим замялся. Как вам сказать больных у нас много, характеры разные, так Вера всегда подойдет после обхода уже, после всех дел к каждому и обязательно, что-то доброе скажет, по руке погладит. Больные ее обожали.
- Вера?
- Да
- Так Вера или Вера Степановна?
- Послушайте, мне пора. Вы отдадите мне диск?
Стакан с водой в руке Влада хрустнул и рассыпался. На ладони появилась большая красная капля крови, вода растеклась лужей по столу. Максим явно не знал, как себя вести, он встал, потом сел, стал вытирать салфеткой стол. Наконец, принесли его Латте, и он как за спасательный круг схватился за горячую кружку с кофе.
Сбиваясь, начал:
- Послушайте, я не знаю, что Вы хотите от меня услышать, ваша жена была потрясающая, достойная женщина. Она Вас очень любила.
Влад медленно и сосредоточенно вынимал осколки из ладони.
Максим внезапно успокоился, снова сел:
- Я работаю мед братом в госпитале, так подрабатываю немного. А вообще я учитель в школе. Дети у нас там не простые – олигофрения, идиотия. Вы не подумайте это не ругательство, это просто диагноз такой… Они хорошие, добрые в основном. Но от них, конечно, устают, некоторые плохо двигаются, да и вообще... Школа коррекционная. Вера, супруга ваша, помогала нам – брала детей на отделение, чтоб родители передохнули. Диагнозов у них куча, так что не думайте ничего противозаконного. Ну а последние два года она еще и деньгами многим помогала. Она очень добрая и хорошая была, Ваша жена.
Максим замолчал, встал и, уже стоя, застегивая куртку, добавил.
- Вы не подумайте, я ничего не прошу. Диск этот просто дети слушали, хотел вот им включать иногда, в память так сказать.
Влад не думал, он выпил еще три чашки кофе. Он очень измучился за этот год от боли, которая рвала на куски, от чувства вины и одиночества. Сегодня вечером ему внезапно стало легче. Казалось, огромная ржавая пружина внутри со скрипом разжималась. Напротив, на картине светило солнце, такое ясное, какое бывает только в горах.

- Влад Юрьевич, документы по Благотворительному фонду готовы. Надо выбрать название, но «Вера» нельзя, уже есть такой фонд, будут путать. Через неделю юрист положил на стол перед Владом целую кипу бумаг.
- Ай-Петри
- Не понял.
- Гора такая в Крыму. Так Фонд и назовем – «Ай-Петри»