Терпение

пиратики пиратики
морские акробатики
они не курят и не пьют
а только девочек ебут

В сентябре начался курс воспитания терпения. Точнее, пришел Упырь и сказал всем смирно сесть. Хорошо бы давать описание всех, кто участвует в рассказе, поэтому у Упыря было сушеное синее лицо и такой же синий костюм, который хотел съежиться по форме тела, но, видимо, Упырь его отталкивал. На самом деле он был отвратительный человек, и девчонки говорили, что лучше есть дерьмо, чем спать с таким типом.
Мы сидели и смотрели сначала вбок, на окно, потом на Упыря. А Упырь смотрел на нас. У него не было листов бумаг или книги в руках. Упырь начал говорить, что мы должны со вниманием слушать его и делать все точно. А потом его уже никто не слушал, потому что рубленые предложения про цели курса не ложились в голову.
Упырь сделал длинную паузу и сморкался, а мы смотрели в окно: кто на небо, кто на крышу с трубами. От этого расслабления очень странно прозвучало то, что нас всех ждет общий медосмотр прямо на месте. Упырь предложил раздеться в промежутке между партой и стулом и сложить вещи перед собой. Я и остальные мальцы онемели, а самым красивым девчонкам это предложение даже понравилось. Они помогали расстегнуть друг другу пуговицу на спине платья и краснели, как будто им стало жарко.
Не то чтобы было ново видеть их без одежды, между комнатами, где мы раздевались перед воспитанием подвижного тела, было много смотровых дыр. Годом раньше самые ушлые и сильные продавали лучший глазок за пятак, но потом их избили. Поэтому право смотреть осталось у всех. А смотреть часто было нечего, только на чью-то спину, сначала серую, потом розовую, потом опять серую.
Но в целом предложение Упыря нам понравилось. Мы стягивали ботинки и распоясывали брюки. У девчонок почти все сидели, напрягая спину. Они немного смущались и аккуратно складывали платья.
Мне стало интересно, почему на одних были бюсты белого цвета, а на других светло-коричневые. Нижнее белье было чаще в цвет бюста. Наверно, всем нравились разные цвета на себе.
Упырь дождался, пока мы разденемся, и вкрадчиво заметил, что мы его не поняли. Оказывается, белье надо было снять и постелить под себя на стул. Это было куда страннее.
В ответ на поднятые руки Упырь попросил оставить возражения и напомнил о нашем долге перед родиной и своем положении наставника.
Крючки на бюстах у девчонок сзади, одна помогала расстегнуть, пока вторая прикрывала груди, то почти мальчишечьи, то уже круглые. Мы уже разделись и сели, скрещивая ноги, чтобы спрятать вставшие члены. У меня нога прижала длинный волос, но я ничего не делал, потому что боль казалось уместной.
На этот раз Упырь был почти доволен, только попросил подобающе ученику сидеть за партой. Это совершенно не давало нам прикрываться и скрещивать ноги.
А через проход, напротив меня, сидела Анна, и у нее была слишком прямая спина. Она, не смотря на меня, а читая мысли, прогнулась, скользя задом по стулу. Под ней лежало белое белье, что мне очень понравилось.
Упырь сказал сидеть смирно и вышел. Мы сидели тихо, выжидая, пока он уйдет достаточно далеко, а потом поползли смешки.
Сначала я смотрел на чью-то спину и считал родинки, чтобы не стояло. Анна уже повернула голову. У нее русые волосы, но глаза темные, ими она ловила мой взгляд и улыбалась. Точнее, скалилась, но без зубов, трудно описать. Меня повело с парты на пол, и я встал на колени, думаю, все это заметили. Сор на полу кололся, а я полз это расстояние в проходе до парты Анны и ничего не замечал. На голени у нее была ссадина. Я спустил, как только дотронулся до ссадины, и посмотрел вверх.
Анна тоже смотрела на меня, стало легче дышать. Я вытер ее ногу своим бельем, и все вокруг делали неположенные вещи.
Упырь пришел, посмотрел и сказал, что за эти десять минут мы заработали высшую меру наказания. Медсестра за дверью ждала его слов и пошла по рядам с тележкой, вкалывая каждому в предплечье антирелаксант. Мы восприняли его по разному: кто блевал, а кто корчился. Я уже не успел посмотреть, что будет с Анной, потому что расшиб лоб о парту и мне залило глаза. Думаю, похожее чувствуют бешеные собаки.