Глава 10. Схватка

Озноб – это последнее, что начинает выводить уставшего человека из себя. Пот, обильно покрывший спину и грудь, пропитывает одежду, и когда на какое-то время останавливаешься, разогревшийся организм начинает остывать, мокрая одежда – тоже. Холод охватывает всю верхнюю часть тела и начинаешь дрожать, вплоть до того, что зубы стучат друг о друга.

Иван Матурин, опершийся спиной на широкий ствол кедра, оттолкнулся от него и стал прохаживаться вперед-назад, сильно напрягая мышцы спины, груди, шеи. Это, через несколько минут дало малость положительного эффекта, тело начало разогреваться, но вот холодная мокрая одежда стала еще больше раздражать.

- Ваня, - неожиданно раздавшийся шепот Вадима Блохина, обходчика, остановил Матурина. – Что ты расшумелся?

- Блин, холодно!

- Им тоже, - приблизился он к Ивану. – Развели костер в яме, она в метрах ста пятидесяти от газопровода.

- В яме? – удивился Матурин.

- Когда строили газопровод, вырыли на вершинке ямку и опустили в нее железный полувагончик. С печкой. Холода были сильные, в ней грелись. А потом, когда управление строителей перебралось дальше, забыли с собой забрать вагончик. Со временем он разрушился, печка сгнила. Кто-то ее обложил ветками, чтобы от дождя под ними прятаться. Так я о чем этим хотел сказать, если его местоположение кто-то из этих ребят знает, значит, знает расположение запорной арматуры. Боюсь, что ночью могут пойти к ней.

- Блин! – выдохнул из себя Иван.

- Но не сейчас, - продолжил Вадим. – Дрожат от холода как ты, промокли и пока не согреются, а у них, я так понял, есть чем, бульканье не раз слышал, из горлышка бутылки пьют.

- Пьяные, потом передохнут и пойдут к крановым узлам, значит.

- Я бы не сказал, по голосу чувствуется, что не сильно выпившие, - не согласился Вадим. - Видно по дороге, пока добирались сюда, протрезвели. А вот то, что водка их подталкивает быстрее пойти и закрыть кран, боюсь так и сделают.

- Так чего сидим? – возмутился Матурин.

- Вот и я о том же, - похлопал по локтю Ивана Блохин. – Только, что, будем делать?

- Да, действительно, что? – переспросил Матурин. – Какие-то мысли есть?

- Думал, пока шел. Можно медведя изобразить. Это я могу сделать. Но поймут ли, что это косолапый вокруг них ходит, вот в чем вопрос. Второе, можно по одному их как-то выманивать и успокаивать на время.

- Хм.

- А что ты можешь предложить?

- Не знаю. Это когда пацанами были, то был такой случай, ребята из соседней деревни пришли в нашу на футбольные соревнования. Их команда проиграла нашей, так они решили с нашими футболистами за это разобраться. А их большая гурьба была. Автобус ПАЗик перевернули. А тут, пока наши ребята своих собирали, ливень пошел. Ну, те, куда им деваться, автобус, на котором приехали, перевернули и побежали к сараю. В нем когда-то мастерская была, но МТС переехало на новый участок, а сарай так и остался стоять никому ненужный. Мы иногда в нем в приведения играли, в войнушки, в ловушки.

Ну, а нас, пацанят, старшие оставили, чтобы следили за ними. Ну, а в это время, с пастбища стадо пастух в деревню вел. А там бык разгулялся, все крушил по дороге. Ну, мы с Витькой, моим корешем, завели его, подразнили, стоя у ворот в сарай. Он побежал, стал бодать ворота, развалил их и в сарай пошел. Так все те пацаны, в свою Ивановку такого драпака дали, что не догнать. Вот смеху было.

- Идея хорошая, - согласился Вадим. – Давай, ты быком будешь…

- Да, ладно, - оттолкнул от себя Вадима Иван. – Пошли к ним, а там разберемся.
Мороз крепчал, что играло не на руку Ивану с Вадимом, так как под ноги, как назло, попадались ветки, громко трещали. А этот звук в холод далеко разносится по окружности и пытливому уму вполне хватит разобраться, что кто-то ходит рядом.

- Фу ты! - сломав под собой очередную ветку, выкрикнул Иван.
Но Вадим не остановился, продолжил пробираться через плотно поросший, молодым березняком, лес. Матурин, включив фонарь, и направив его в землю, прибавил шагу. Вадим, заметив свет фонаря, ничего не сказал, продолжал двигаться вперед, даже показалось, что он ускорил свой шаг.

Но это было не к лучшему. Вадим шел впереди Ивана на метров пять, а местами и больше, и линзы света фонаря, в диаметре около метра-полутора, не хватало, чтобы уследить за его движением, поэтому приходилось немножко поднимать фонарь, чтобы понять, куда прошел впереди идущий человек.

- Все! – резкий шепот остановившегося Вадима вспугнул Ивана и тот чуть не сделал шаг вправо, в сухой кустарник. – Чиии! – удержал его за рукав Матурин. – Выключай фонарь, метров двадцать до них осталось. Пошли, держись шаг в шаг за мной.

- Я тебе чего, волк? Ни нюха у меня, ни ночного видения нет, - возмутился Иван.

– Тьма кромешная.

- Не хнычь! Шаг в шаг за мной.

- 2 –

Готлиб, усевшись на заборе, сделанном из тонкой арматуры, выматерился. Ругал себя, что не пошел с Матуриным к тем террористам-строителям. А теперь все, поддался Ивану, и будет всю ночь, как пес ходить здесь, вокруг кранового узла и, охраняя его, выть на луну. Но ее нет, подняв глаза вверх, пытался через облако найти хоть небольшой просвет от месяца. Но…

Осмотрелся по сторонам. Кругом темень, чернота. Если не будет двигаться, замерзнет. Это раз. Второе, земля вокруг крана, заболоченная, поросшая мхом, травой. Любой шаг по ней – это шум. А почему его должен бояться? Да потому, что может не услышать приближения строителей, а те его точно услышат и двинутся к следующему крану. Это точно. Тогда он профан.

А почему профан? Потому что он будет бессилен им противостоять, Вадим Блохин говорил, что у них есть ружье. А это?

Маллер спрыгнул с забора, достал из кармана фонарь и стал светить в сторону зарослей. Кругом березняк, его ветки толщиной с руку и тоньше. Может, их нарубить и постелить вокруг забора. Тогда.

«Дурак! – поставил круглую и большую точку своим размышлениям Маллер. – Нужно сделать костер и согреться. Без этого замерзну, дуба дам тут, - пытаясь унять дрожь в плечах, думал Готлиб. – Если огонь развести в ямке, тогда и угли будут, и жар от них дольше сохранится».

Маллер вытащил из-за пояса топор и двинулся в сторону зарослей. Нащупав тонкие стволы деревьев, прислушался. Кругом тишина, но рубить первые деревца глупо. Нужно углубиться в них, а там уже и заняться рытьем ямы.

«А спички?», - дрожащей рукой стал ощупывать каждый карман. Спичек нет ни в боковых, ни во внутренних карманах. В штанах лежат. Тряхнул коробкой, звук сильный, значит спичек мало, но открывать коробку не стал, чтобы не растерять их нечаянно.

Лезвие топора мягко входило в глину, перемешанную с торфом. А может это и не глина, а ил. Скорее всего, это ил, образованный из болотного торфа.
Откинув в сторону глупые мысли, шинкуя топором землю, стал ее выбирать руками и укладывать сбоку. Грязная работа, но при этом, единственное, что успокаивало, чем больше углубляется, земля влажнее не становится, значит, можно верить в то, что выбрал подходящее для костра место. Он будет его разводить не на воде.
Подняв руки, замер, какое-то время прислушиваясь к лесным звукам. Вроде тихо. Хорошо, если Ванька там сможет задержать и угомонить этих дураков, мечтающих перекрыть краны на газопроводах. Ткнул топором в землю. Лезвие глухо стукнулось о корневище дерева, и что есть силы, без размаха, начал по нему быстро стучать топором.

Когда перерубил, ощупал это место пальцами. Не ошибся, это было корневище. Расширил яму, и так же быстро начал рубить другую часть корня. Удалось.
Прислушался.

«Показалось? А что показалось?» - вытирая пот со лба, подумал Готлиб. – Звук? Не понял, - и снова замер. – Тишина. Хм, показалось! Сам как лесоруб во всю рубит дерево топором, и думает, что кто-то незаметно к нему приближается. Фу-у, - показалось, что уловил запах навоза. – Значит, нос прочистился!», - невольно усмехнулся этой мысли Готлиб, и, упершись спиной и затылком о деревце, затих.

Сначала все было хорошо. Разгоряченное тело требовало покоя, отдыха и мозг начал потихоньку проваливаться в дрему. Как долго он так просидел, сказать трудно, а вот то, что материя штанов как губка начала впитывать в себя холод, который стал пробираться к застуженной пояснице. Этого только еще не хватало. Сколько раз он мучился в этом году, когда болела спина. Без обезболивающих уколов не мог даже на сантиметр двинуться, не то, чтобы повернуться в сторону, и вот на тебе, забыл о пояснице.

Хватаясь за ветки деревца, Готлиб начал тихонечко вставать. Вроде все нормально, ледяные молнии еще пробивают в поясницу, но, не так больно, как раньше. Ноги нужно срочно согреть, а не то…

Ощупав ветки, начал их ломать. Сухих нет, но это не проблема, тонкие березовые веточки тоже быстро загораются, главное огонь поддержать и не дать ему погаснуть и, невольно вспомнил, что у него во внутреннем кармане пиджака есть доклад, с которым он выступал на профсоюзном собрании, посвященном семидесятилетию Октябрьской революции.

Точно, доклад из семи страниц лежал в правом кармане, а это значит, что ему удастся в той яме, которую только что вырыл, развести костер.

Снова прислушался. Показалось? А что показалось? Тресканье ветки.
Сильно сжав ладонью топорище, Готлиб приподнял его и стал прислушиваться.
Зеленую точку, которая мелькнула справа, он заметил. Неужели лось? Пугливое животное, и на тебе. Только бы не гон был у него, а то…

Шаг, сделанный животным, а это был именно он, больше напоминал звук палки, которая своим острием с бульканьем «прокалывала» болотный мох, давая возможность через вскрытые места пропускать газ. Его пузыри громко лопаются. А может это строители?

Сглотнув слюну, Готлиб напрягся, ища глазами место нахождения их или животного.
Громкий выстрел, за ним через секунду-другую второй, неожиданно раздавшиеся невдалеке, где-то справа, испугали его и, Маллер чуть не выронил топор. А невидимка, находившийся рядом с ним, не сделал ни шага, значит, его просто здесь нет, а вместо него, это испуг.

Да-да, было так в позапрошлом году, когда Готлиб с мужиками охотился на лося. Стоял на номере, и показалось, что животное тихо подобралось к нему и затаилось в зарослях и ждало, когда охотник отвлечется. А Маллер чувствовал лося по такому же крепкому запаху свежего навоза, который сейчас стоял здесь. Животное испугалось и…

Но как повезло, что он, услышав хруст веток, тогда не нажал курок. Это был загонщик Вася Федоров, его напарник электрогазосварщик из соседнего цеха, выбиравшийся на дорогу из зарослей березняка и можжевельника.

«А кто же стрелял? Не в наших ли? – судорожно оглядываясь по сторонам, думал Готлиб. – И что я сделаю своим топором против этих вооруженных людей? Блин. Ну, Ванечка, лось безрогий, «я разведчик, десантник, пойду с Блохиным, он медвежатник». Медвежатник!», - сильно скрежеща зубами, думал Маллер.
Кто-то невдалеке сильно зашумев, бросился в заросли, и Готлиб с перепугу дернувшись назад, зацепившись пяткой о корень, потеряв равновесие, повалился спиной на землю.

«Лось, больше здесь некому было быть!» - уверенно подумал Маллер, почесывая бок.
Шум, поднятый им, вспугнул и птицу, сидевшую невдалеке от него. Судя по сильному хлопанью крыльев, это был рябчик или куропатка.

Полежав на спине, Маллер потихонечку сомкнул ноги и потянул коленку левой ноги к себе, потом правую. Ледяных молний, удары которых он ждал в пояснице, не было. Это успокаивало. Ухватившись рукой за ветку растущей рядом березы, подтянулся, и, тут же ухватившись за нее второй рукой, медленно стал вставать.
Громкий шум шагов он расслышал хорошо. Кто-то быстро приближались к нему. Сжав топорище, Готлиб, заметил моргающий свет фонарика.

«Кого это несет?» - спросил он у себя, и замер, вглядываясь в заросли деревьев.
Дрожащей рукой, крепко державшей топорище, вытер пот со лба.

- Кто ты? – громко спросил Маллер у приближающегося к крановому узлу человека.
Но тот, видно не услышал его. И пока Готлиб не включил своего фонарика и не направил его свет на него, не остановился.

Выстрел, раздавшийся в этот же момент, Маллера не испугал. Он кинулся к этому человеку с криком, махая топором впереди себя и круша им ветки. Но мужик и шагу не сделал назад, пытаясь вогнать в ствол своего ружья патрон. И этого сделать так и не успел.  Накинувшийся на него Маллер, что есть силы, ударил незнакомца ногой в живот, и, сбив его на землю, навалился на него всем телом.

Мужик оказался сильнее его, и, вывернувшись, саданул Маллера локтем по лицу и, вскочив на ноги, кинулся в заросли. Но ружье, на ремне которого повис Готлиб, удерживало парня. Ударив Маллера ногой по локтю, он попытался вырвать свое оружие из рук Готлиба. Но тот не поддавался, а еще сильнее сжав руками ремень, резко потянул его на себя.

- Ах, ты сволочь! – голос у незнакомца был звонким. – Отдай ружье.

- А вот хера тебе, - и ухватив мужика за ногу, Готлиб его потащил к себе.
И в тот же момент, что-то мощное ударило его в плечо, или в шею, и, потеряв на какое-то мгновение силы, Маллер расслабил хватку ремня ружья, и стал проваливаться в какое-то небытие.
 
- 3 –

Неприятное ощущение от холодных капель воды, побежавших по горячей коже за ворот, напомнили те ледяные молнии в пояснице, которых больше всего боялся Готлиб. Вздрогнув всем телом, он открыл глаза.

- Вот, молодец, - услышал он рядом со своим ухом чей-то знакомый голос. - - Готлиб. Гот-лииб?

- Что? – громко вздохнув, спросил Маллер.

- Об этом я у тебя хотел спросить, что здесь было?

- Кто ты? - стряхивая со своего лица капли воды, спросил Маллер.

- Ну, даешь. Коля я, Суетнов. Услышал шум и бросился сюда. Если бы не твой фонарь, и ты бы не рубил дерево, то сразу бы и не нашел тебя. Я же одноухий.

- Одноухий! – усмехнулся Маллер и с помощью товарища стал подниматься. – Говоришь, я рубил дерево?

- Да, думал, что это ты его рубил. А потом, когда услышал, как топор рядом со мною хрястнул о дерево, и тот человек стал убегать, растерялся. Если бы не услышал твоего стона, то…

- Сильно он меня, - почесывая висок, прошептал Маллер, сволочь. Ногой бил, локтем.

- А кто он?

- Знал бы, - сплюнул Готлиб. – Видно кто-то из тех, кто хотел кран газопровода перекрыть здесь, да на меня вышел, - и, вытаскивая из-за спины руку, на которой лежал, вдруг с удивлением вскрикнул. – Ох, как, да он ружье мне свое оставил. Сволочь! Стрелял в меня, ну за это он ответит, это я тебе говорю, Коленька.

Готлиб встал на ноги, но удержаться на них ему было нелегко, мотало тело со стороны в сторону, и поэтому, опершись на деревце, тут же с матом, завалился с ним снова на землю.

- Что с тобой, Готлиб? – подскочил к нему Суетнов. – Тебя он ранил?

- Тихо, тихо, - вставая на колено, и ощупывая тонкий ствол деревца, усмехнулся Готлиб. – Березку рубанул, вот и сломалось. Видно хотел перерубить ремень ружья, думал, что оно вокруг деревца закрутилось. А может наоборот, перерубывал дерево.

- Не понял…

- Да, ладно. Фу-у, где мой фонарь и топор, Коля?

- А где-то за мной вроде. Он метнул в меня топор, и не попал.

- Повезло.

- Мне? – спросил Суетнов.

- Да нам с тобой обоим повезло, мужик здоровый. Думаю, где-то здесь рядом сейчас сидит и слушает нас. Пока свое ружье не заберет, не успокоится, ведь оно теперь ему небо в решетку сделает, долго на свободу не выйдет.

- А-а…

- Вот тебе и а, - растирая со стоном шею, прошептал Готлиб. – Так что теперь нам с тобой нужно держать здесь оборону, Коля. Смотри, и патрон застрял в стволе, - ощупывая ружье, сказал Маллер. - Это уже неплохо, патрон заряженный, его к моему счастью только перекосило. Все, теперь мы с тобой, Коля, вооружены и опасны. Сунься к нам кто из них, дыру обязательно сделаю.

Хруст ветки, неожиданно раздавшийся где-то слева, заставил Маллера с Суетновым замолчать. Шум повторился, даже показалось, что кто-то вскрикнул. Потом ветки снова захрустели, крики стали доноситься до них внятнее. Кто-то дрался. И без разговору Маллер схватив наперевес ружье, бросился в ту сторону, крича Николаю, чтобы тот не отставал и светил фонарем.

- Я здесь, - услышав голос Вадима, Готлиб резко остановился. – Здесь, иди помоги, ну и верзила.

Пятно фонаря упало сначала на лицо Блохина, резко зажмурившегося, потом поползло по его плечу, руке вниз и остановилось на завернутой на плече руке какого-то мужика.

- Отпусти, руку сломаешь, - простонал тот.

- Вадим, он в меня стрелял и пытался зарубить топором, - приседая с ними рядом, прошептал Готлиб. – Держи его крепче, сейчас, - и, нащупав в кармане своего ватника веревку, начал разматывать ее. – Сейчас я ему руки свяжу и ноги, чтобы не ускакал, гнида.

- 4 –


- Ну, не могу я так, - Вадим отодвинул от себя кружку с остывшим чаем. – Готлиб, ноль градусов, снег пошел.

- Снег, снег, - скривив рожу, передразнил обходчика Маллер. – А если бы на моем месте была твоя жинка? А? Что скажешь?

- Так у связанных мужиков тело уже затекло без движения.

- Та пошел ты! – хлопнув по столу кулаком, вышел из вагончика Маллер и, осмотревшись по сторонам, стало светать, направился в лес.

Ивана Матурина, сторожившего привязанных «бандитов» к деревьям  на поляне, не было, как и Сережки Рыжего, того самого увальня, который ночью стрелял в Готлиба. Веревка, которой он был привязан к дереву, лежала на земле. Посмотрев на соседа, Мишку, который так и не назвал своей фамилии, подошел к нему поближе.
Кровь на его раздутой губе уже давно засохла. Он, выбрав удобное положение, завалившись на дерево верхней частью спины, спал. Иван привязал их к соснам не крепко, чтобы дать «арестованным» какую-то свободу для передвижения влево и вправо, а также приседать и вставать. В секрете его вязки Маллер ничего так и не понял, единственное, что успокаивало, привязанные к дереву не смогут освободиться.

- Эй, Миша, где твой дружок? – спросил у мужика Готлиб.
Но тот и не думал отвечать Маллеру на этот вопрос, так как спал.

- Эй, мужик, - еще раз потрепал связанного Готлиб.

- Чего? Офууу, - пытаясь разбуркаться, выдул из себя большую порцию кислого, неприятного воздуха Михаил.

- Где твой дружок? – не спуская с него глаз, спросил Маллер.

- Чего? – посередине двух набухших карманов, по обе стороны переносицы появились щели, немножко расширились, открыв темно-серые зрачки.

- Ну, от тебя и разит, Миша. Ну, ты и мастер выпить. Протрезвел? Где твой дружок рыжий.

- Чего? – выпучив глаза, смотрит на Готлиба тот. – Отпусти, а. Ну что ты как фашист, а. Ну, не хотел я перекрывать газопровода. Пошел так с ними, поиграть перед дружками захотелось.

- Смотрю, мозги включились у тебя в работу. Жалко себя, да(?) бедненького, а вот оставить целые города без газа, без тепла, заводы, котельные, электростанции без топлива, на это вам наплевать. Да?

- Опять старая песня,  тьфу! - сплюнул Михаил и, поудобнее умостившись, оперев затылок на дерево, снова закрыл глаза.  – Пошел ты! – сплюнул он. - Я ментам найду, что сказать.

- Ну, ну, - и Маллер посмотрел в сторону на другого соседа, невысокого полнотелого мужика, который с испугом смотрел на него.

- Отпусти, а. Ну, скажи, а как еще на Горбачева давить можно. Всю страну разваливает.

- И ты ему помогать решил! – не спускает с Мультика, так звали между собой дружки этого толстячка. – А чтобы мы вам не мешали, Ваньку избили прикладами, меня хотели пристрелить с обходчиком, а потом жену его изнасиловать.

- Что-о! – в один голос вскрикнули привязанные к дереву мужики. – Да ты че, паря, - закашлялся Мультик. – Ты это брось.

Сзади сильно хрустнула ветка, Готлиб резко развернулся туда и, увидев приближавшегося к нему Сережку Рыжего, вскинул вперед кулаки.

- Да пошел ты! – усмехнулся опухший мужик. – Потом, обязательно разберусь с тобой.

Иван, догнавший Рыжего, несильно толкнул его к дереву:

- Иди и не брыкайся, а то…

Готлиб, отступив назад, молчал, боясь что-то лишнее сказать. Подал Ивану один конец веревки, но подходить к здоровяку близко не стал. Ждал, когда тот притиснется спиной к дереву.

«Подчиняется ему», - с завистью посмотрел на Ивана, обматывающего веревкой Рыжего.

А Рыжий был зол, с ненавистью смотрел то на Ивана, то на Готлиба. И казалось, что он сейчас специально поддается Матурину, чтобы усыпить его бдительность и ждет момента, чтобы убежать.

Скинув с плеча ружье, Готлиб остановил Ивана вопросом:

- Ты его крепче привязывай, а то освободится.

- Брось, Готлиб, не надоедай мне, - буркнул Иван. - Вызвали милицию?

- Зачем? – не сводя глаз с Рыжего, спросил он.

- Ты чего, оборзел, Готлиб?

- Иди, я теперь их посторожу, выхватив концы веревок из рук Ивана, сказал Готлиб, и стал тянуть их на себя, делая один за одним узлы.

- Так вызвал милицию?

- Нет, Ваня, я вызвал их управляющего трестом и прокуратуру сюда, чтобы вместе с ними ответил по полной программе. И кэгэбэшников вызвал, они против власти чего только здесь не наговорили!

- Какой злой ты на людей, - покачал головой Иван. – Ладно, я сворачиваюсь и иду в город. И в милицию обязательно зайду.

- Ты что, нас бросаешь? – перегородил дорогу Матурину Маллер.

Иван опустил глаза, вздохнул, и, посмотрев на Маллера, ничего не сказав,
легонько оттолкнул Готлиба в сторону, и пошел дальше.

- Ты куда? – ухватив Ивана за локоть, Маллер попытался развернуть его к себе.
Но тот только отмахнулся и направился дальше.

- Ха-ха! – протяжно засмеялся Рыжий над Готлибом.

Но Маллер сделал вид, что этого не заметил, и, подумав с несколько секунд, пошел вслед за Иваном Матуриным.

- Парень, эй! – окликнул его Рыжий. – Ты куда? Эй, ты куда. Да отпусти нас, мы же люди, замерзнем. Эй, Маллер, да хватит издеваться над нами! Ну, сглупили по пьянке, отпусти нас.

Готлиб, услышав эти слова, не стал останавливаться, а пошел дальше, все быстрее и быстрее, чувствуя на душе какое-то облегчение.