Совесть? Может, у кого она и есть...

«Совесть? Может, у кого она и есть...»
Вера с чуть заметной горчинкой усмехнулась.

Оконные шторы в комнате Веры не раздвигались по утрам: она не хотела видеть даже урезанную рамами картинку мира, который уже пятый месяц спокойно обходился без неё. А может быть, просто боялась, что расстроится до слёз и перепугает детей. Первая половина дня прошла как обычно. Завтрак в постель Вере принесла шестилетняя дочь Настёна. Кружка чая, три куска хлеба с намазанным слоем плавленого сыра на тарелке.

- Спасибо, - сказала Вера, через силу улыбнувшись этой худышке в лёгком халатике со спутанными после сна светлыми кудряшками на голове. - Причешись, ладно?

- Да я забыла, - засмеялась Настя. - Мам, ты только всё-всё съешь! И добавку попроси.

- Постараюсь.

Она слышала, как в детской Настя усадила за стол Дениску и строгим «взрослым» голосом сказала:

- Вот тебе книжки, бумага, карандаши. Веди себя хорошо. Мне ещё надо пол в кухне подмести. Ты накрошил.

Вера полусидела в постели, мешая чай со слезами - никуда от них не денешься. С трудом глотала и, чтобы хоть как-то отвлечься, позвала:

- Настюш, а конфеты ещё не кончились?

- Тебе сколько? - тут же откликнулась девочка.

- Дай, я сам маме отнесу! - крикнул обиженно Денис.

- Нет, ты ещё маленький, - Настя была непреклонна.

- Вот ты всегда так, - захныкал он.

- Денька, иди ко мне, - стараясь, чтобы звучало повеселее, сказала Вера.

Денис, всё ещё хлюпая носом, встал у кровати, захлопал мокрыми ресницами.

- Не плачь. У нас Настя главная. Видишь, даже я её слушаюсь. А что у тебя мордашка замурзанная? Умойся, ага? Наверное, скоро тётя Надя придёт. У неё выходной.

И тут же, будто всего-то и надо было произнести эти слова, скрипнула входная дверь и знакомый голос громко спросил:

- Алё, есть кто дома?
Надежда с двумя пакетами в руках заглянула в комнату:

- Привет, зайчики! Сестрёнка, сколько можно в темноте жить? Ой-ой, не трогаю твои шторки! Я вот тут кое-что принесла. Сейчас будем грандиозный обед готовить. Настюш, поможешь?

Настя с восторгом закивала и побежала на кухню.

- Постой. Как удалось вырваться? - Вера не удержалась от негласно запрещённого вопроса.

- А-а, сказала, что подруга попросила посидеть с ребёнком.

- И поверили?!

- Отец разворчался, но мне ведь не семнадцать, уже не покомандуешь. Потом поговорим...

Любопытный Денис успел сунуть в пакеты нос и закричал:

- А тётя Надя пироженки купила! И хлеб. И картошку. А это я не знаю что. И молоко. И курицу.

Он очень хотел, чтобы мама тоже обрадовалась, но Вера закрыла глаза и приподняла подбородок, не давая слезе скатиться. Что-то она сегодня расслабилась... Надо держаться.

- Та-ак, - объявила Надя, - приступаем. Что будем делать?

- Картошку жарить! Я умею её чистить такой штучкой.

- А курицу вон туда запихаем, - Денис показал на духовку.

- Да вы и без меня, я гляжу, справитесь, - улыбнулась Надежда.

- Лучше вместе, - испугалась Настя, с сомнением глядя на замороженную куриную тушку.

- Может, я тогда и с картошки сама мундир сниму?

- Мундир? Она солдат, что ли? - расхохотался Денис.

- Ну, это так говорится...

«Да она умеет, плоховато ещё чистит, но всё же», - хотела сказать Вера - и не смогла. С трудом дотянулась до стоящего рядом на тумбочке пузырька с успокоительными горошинками, вытрясла пару штук на ладонь.

Обедали почти по-походному. Впрочем, так бывало всегда и уже воспринималось всеми обычным делом. Надя поставила перед кроватью сестры низкий детский столик со стульчиками и пуфиком для себя. Настя летала туда-сюда с тарелками. Денису доверили плетёную из соломы хлебницу. Помыв посуду, Надежда заложила в стиралку бельё и, включив детям мультики, наконец присела на пол, спиной к батарее, возле Веры:

- Антон... не был?

- Ты о чём? Он же из города уехал. Устроился на какое-то предприятие, где командировки по полгода. Софья Ивановна, ну, свекровь моя, и сама толком не знает, где он. То ли строят что-то, то ли добывают...

- Ну и что? Есть телефон, почта. Есть совесть.

- Совесть? Может, и есть - да не про нашу честь. Но деньги матери посылает, а она нам приносит. И все квитанции тоже оплачивает, спасибо ей. Ты возьми там вон, в шкафу. Потратилась же. Что дома?

- Денег не возьму. Если только в аптеку надо сбегать. А дома всё то же. Папа хмурый, следит за мной, боится, что в клуб ночной пойду или наркотики попробую. И мама ему вторит. В колледж утром собираюсь - они: «Занятия кончатся - домой!». Как я с ними устала! Кажется, прямо сейчас замуж бы выскочила, если б было за кого. Но с ними и жениха не найдёшь.

- Они не догадываются, что ты ко мне ходишь? Странно даже.

- Нет, конечно. О тебе вообще не вспоминают. Ну, может, между собой, а со мной - ни слова. Я как-то попыталась с мамой поговорить, она так зашикала, прямо чуть не пена изо рта. Думаю, отец её крепко в кулаке зажал. - И резко сменила тему: - Памперсы ещё есть? Может, помыть тебя?

- Давай в другой раз.

- Да, я завтра к вечеру опять приеду. Ещё причину сочиню. В воскресенье мы с Настёной генеральную уборку сделаем. А пока я в ванной приберусь и в коридоре пол протру.

Спустя час, развесив на лоджии бельё на просушку, Надя попрощалась. И мысли полезли скопом, уже, правда, потерявшие боль и остроту. Вера всё пыталась понять, что и как произошло. И главное - почему. Ведь всё было нормально. Семья как семья. Антон вроде - вот и появилось это «вроде» - очень любил её. Повезло, если можно так сказать, и с квартирой, осталась от его бабушки. Были молоды и счастливы, двух деток родили и радовались. Софья Ивановна к Вере со всей душой. А потом Вера оступилась на скользкой дорожке в гололёд, когда спешила на работу, упала и сильно повредила позвоночник. И слегла надолго. Врачи неопределённо качали головами в ответ на её робкий вопрос, встанет ли хоть когда-нибудь. Конечно, Антоша взял отпуск, но измучился один с Настёной и Денисом. Софья Ивановна не хотела терять работу и сидеть с внуками, её понять можно. А больше помочь было некому. И вот это - самое больное. Отец с матерью от Веры отказались, потому что она вышла замуж против их воли. Антон не понравился им с первого же знакомства.

- Ты кто по профессии? - грубовато поинтересовался будущий тесть.

- У меня их много, - похвастался Антон. - И все рабочие. Мы с Верой не пропадём.

- А, работяга? Ума, видать, с гулькин нос. Ты школу-то хоть закончил? Нам тупой зять не нужен, а тебе, Верка, - муж. Или - вон из дома.

Вон так вон...

Когда её выписали из клиники, Вера ещё не могла без адской боли поворачиваться в постели. Приходил доктор, выписывал лекарства, давал советы. Антоша поначалу ухаживал за ней, как за маленькой, но быстро утомился. Посмурнел и отдалился, тем более что перспектива оставалась туманной. Стал выпивать, возвращался то поздно вечером, то вообще наутро. Хорошо, тогда очень посочувствовали девчонки с работы, прибегали по очереди, мыли-чистили квартиру, варили еду. Вера похолодела, услышав от мужа, что ходить за инвалидкой, наверное, благородно, но он хочет жить нормальной жизнью, будет поддерживать, пока дети не вырастут, а в сиделки к ней не нанимался, так что уволь - он уезжает. Исчезли постепенно и коллеги-доброхотки, поняв, что вся эта благотворительность затянется и превратится в тяжкую обузу.

Расслабляться нельзя. Никаких слёз и жалости к себе. Нельзя допускать душевной слабости. Вера знала: её поднимут дети. Она слушала их смех в соседней комнате и не могла наслушаться. Они не смогут без неё. А значит, она должна вытерпеть боль и - встать. Да, дотошно принимает лекарства, уже в состоянии хотя бы полусидеть, пусть и недолго. И ещё...

Вера решилась, взяла со столика телефон.

- Софья Ивановна, добрый вечер. У меня к вам просьба. Поищите, пожалуйста, массажистку. Да, дорого. Но вы же понимаете, что Настёне и Денису нужна здоровая мать. Придумаем что-нибудь? Спасибо. Буду ждать вашего звонка.

Нагло? А разве она не права? Вера уцепилась руками за спинку кровати и, наверное, уже в тысячный раз попробовала подтянуться. Обрушилась боль. Однако ведь получилось, получилось приподнять себя и сдвинуть с места. Отдышалась, прикрыла глаза и вздрогнула.

- Мам, тебе что-нибудь надо?

Настя взяла её за руку и смотрела с таким нетерпеливым ожиданием, что снова в глазах повлажнело. Не плакать!

- А у нас сок апельсиновый остался?

- Целый пакет ещё! - и кудряшки метнулись в сторону кухни.