Тысячеликий. Третья глава

                Третья глава:"Новые союзники."
 Вернувшись, Айви бросил вещи в комнате и пошёл к жене. Среди жён и взрослых дочерей учеников она уже чувствовала себя как рыба в воде. Лерит смеялась и разговаривала, но заметила его и улыбка сошла с лица. Боль кольнула его в сердце беспокойством. Любимая не рада его видеть?
- Добрый вечер, милая, - он поцеловал жену в щеку. - Что-то случилось?
- Не ожидала тебя сегодня встретить.
- Ты не рада?
- Я устала, - не глядя на него, ответила Алерита. - Пойдём разбирать твои вещи.
 Весело что-то насвистывая, он вынимал вещи. Вдруг на его руку легла рука. Синие глаза излучали боль, сочувствие и... презрение.
- Что с тобой?
- Айви, что ты натворил? К нам пришёл священник и ругается с Риденом уже целый час! Это твоих рук дело?
- Нет... - растерялся Айви. - Враг Стальных когтей задумал подстроить одно, ммм, дельце...
- Что ещё за дело?
На лицо Алериты опустились тени, глаза настороженно сверкали — такой он не узнавал её.
Эльф взял лицо Лерит в свои руки:
- Любовь моя, я просил тебя вернуться лишь в том случае, если ты меня любишь! Хоть ты и здесь, сердце твоё опустело, я чувствую!
- Я выходила замуж за наивного юношу, но его душа и мысли были чисты, а теперь... - Молодая женщина смахнула с себя его руки и горько зарыдала: Мне страшно, Айви! Я забрала Лиару и приехала к тебе, потому что искала защиты, а тут...
   Не договорив, она выбежала из комнаты, Айви выбежал за ней и вдруг остановился:
- Брат Тоба?
- Я запомнил тебя, юноша. Теперь вижу, что за путь ты избрал, но я не вправе осуждать тебя,
только этот путь — тупик.
- Подождите! - Лерит подошла ближе. - Я его жена. Ответьте, мудрый брат: стоит ли причинять боль... ребёнку, если это спасёт Лесную империю?
От внимания Тобы не ускользнуло направление взгляда Лерит. Она спрашивала мужа, а не
священника. В глазах Айви блеснули слёзы, ему было невыносимо видеть жену такой, ведь из их отношений ушло понимание.
- Прости, но я тебе не верю. Я видел твоё счастливое лицо там, на кухне. Ты боишься меня?
- Вы оба неправы, - спокойно вмешался Тоба. - Вы должны уметь принимать перемены.
И ушёл, оставив супругов растерянными. Айви пристально взглянул на Алериту и только повернулся — вошли паладины и начали обыск. Ученики и учителя не могли понять, что  происходит. Зато понял Айви. Он побежал к своей комнате, рванул дверь — и его сердце остановилось. В руке одного паладина находилось то самое кольцо, которое передал Гури. Риден стоял рядом с беспечным видом. Вбежавшая Лерит заметила его ухмылку, присела на корточки и, крепко обнимая напуганную Лиару, бросила на  Ридена настолько мрачный взор, что и он тоже помрачнел. Продолжая держать кольцо двумя пальцами, паладин повернулся к Ридену:
- Значит, вы не держите никаких запрещённых артефактов? Боюсь, вам придётся пойти с нами.
Арестовали не только Ридена, но и Айви. В этом не было ничего удивительного, орден паладинов обладал огромной властью. До сих пор оставалось загадкой, как новый Верховный паладин суме мирным путём отделить орден и церковь. Отношения между паладинами и монахами вроде бы остались дружескими, их объединяли вера и обет безбрачия, но теперь они друг другу не подчинялись. Впрочем, это положение начало  меняться в худшую сторону. В ордене появились еретики со своими учениями.
  Риден сидел неподвижно, даже не мигая. Его подозрения оказались верны - утраченные артефакты в руках этих лентяев из Полосатых масок! Да его ребята просто беспомощные младенцы против этих вещей! Куда же отправят это кольцо? От этих мыслей его отвлёк голос:
- К вам пришли. Можете поговорить наедине, только недолго.
К решётке бесшумно подошла Алерита. Серое платье, слишком широкое для её фигуры, только добавляло яркости глазам и волосам, как суета добавляет веселья празднику. Глаза излучали печаль, что, казалось, душа этой женщины находится далеко. Эльф пошёл к ней:
- Удивлён, что ты решила прийти ко мне. Если ты думаешь, что я могу спасти Айви, то
ошибаешься.
- Я не хочу его видеть, - устало ответила молодая женщина. - Поверить не могу, что он второй раз жестоко обманул меня. Но ты... твоей вины нет в случившемся. - Сквозь решётку их пальцы соприкоснулись. - Я люблю тебя, Риден.
- И я тебя... А как же твой муж?
- Я не знаю, что мне делать с ним и со своим чувством к тебе. Мы когда-то любили друг друга, но он изменил мне и я ушла.
- Изменил? Но почему ты вернулась?
- Я хотела вернуть всё, что было, дать Айви вторую попытку, но теперь я об этом жалею. Почему я не могу изменить ему, как это сделал он?! Почему?
       Она отпрянула и покачала головой. Пытаясь справиться с собой, Алерита быстро ушла. Осень гоняла сухие листья, центральная площадь пестрела развлечениями, а она сидела и злилась на судьбу. « Я вышла замуж, потому что поверила тебе, хотела твоей любви и защиты - мысленно обратилась Лерит к Айви. Умом она понимала, что он ей это дал, но сердце разрывалось от боли. Ну почему любовь нашла её только сейчас?
                *   *   *
Мелодлин взяла ведро и пошла за водой. Наступила глубокая ночь, но никто не боялся, что она попытается сбежать — в окрестностях водилось немал хищников. Лунное отражение искажалось рябью на озере. Лод подняла голову к небу. Вот уже второй месяц она живёт в рабстве, Жизнь в Ладраэле казалась приятным сном.  И тут кто-то развернул Мелодлин к себе, да так резко, что ведро выпало из рук. Второй рукой он зажимал ей рот, но в этом не было необходимости — она и так потеряла дар речи. Не давая опомниться, Ларми громко прошептал:
- Мои друзья все здесь, они задержат орков! Вперёд!
    Они бросились бежать. Сзади доносились крики, звон металла, а затем мощный взрыв.
В воздух взлетела туча стрел, влюблённые упали. Одна воткнулась в землю совсем рядом.
- Что мы теперь будем делать?
- Ничего , выберемся.
Из кустов, словно из ниоткуда, выскочил Гларвинн. Могучий единорог увёз их в безопасное место. Обессиленные, Ларми и Лод упали на траву, плача и смеясь одновременно. Им казалось, что их только что разбудили. Мелодлин глянула на Гларвинна и её смех оборвался. Из белой шеи единорога торчала стрела, но он спокойно продолжал стоять. Девушка нежно провела рукой по конской морде:
- Друг мой, неужели ты и правда готов ради меня подвергать свою жизнь опасности?
- Без твоего рода я тоже умру, - напомнил Гларвинн. - Я нашёл тебя, а теперь должен найти твоего отца.
- Значит, твоё бессмертие — правда? - она выдернула стрелу.
Он умчался. Решив заключить союз, влюблённые прибыли в Фалленм. Надежда была слабой, но Лармарен с Мелодлин пребывали в прекрасном романтическом настроении. Маленькая женская ручка коснулась принцессы:
- Ваше Высочество!
- Алерита? - удивилась девушка.
     Рядом с высокой стройной Лод Алерита выглядела на просто печальной, а жалкой. Почувствовав возможность близкого спасения, она не смогла сдержать слёз:
- Принцесса, я молю Вас о помощи! Айви арестовали паладины!
- Веди.
Быстро и решительно Мелодлин Грозная ворвалась в крепость паладинов и сразу перешла к делу:
- У вас в темнице гражданин Лесной империи! Я требую, чтобы его освободили!
- Кто вы, чтобы требовать?
- А я принцесса Мелодлин Грозная! - и девушка показала чудом уцелевшее в рабстве
кольцо-печатку. - Что, мало?!
- Зачем он вам нужен?!
- Не ваше дело. Айви Гэстэйла будут судить по нашим законам.
     Некоторое время они молча смотрела друг на друга. Наконец паладин со вздохом протянул связку ключей:
- Я не хочу неприятностей, но... не забывайте о порядке, Ваше Величество.
- Разумеется. Благодарю.
Лармарен в очередной раз восхитился своей невестой, хотя она и пугала его. Стоит ли говорить о том, что освобождённый Айви первым делом бросился в объятия своей жены? Сердце Лерит дрогнуло от нежности его рук. Жалость к нему и себе защемила. Она жаждала родного тепла, его губ и рук. Но Риден всё равно стоял между ними.
- И как я могу отблагодарить Вас, принцесса? - спросил Айви, когда они спускались по
лестнице.
Мелодлин улыбнулась, чёрные глаза весело заблестели.
- Очень просто, друг мой милый. Возвращайся на родину и, если ты не выполнишь мой приказ, я засажу тебя в тюрьму до конца войны.
                *   *   *
Хотя она и улыбалась, он понял, что это не шутка. На Алериту нахлынуло отчаяние, она хотела рыдать. Лерит поступила как любящая жена, борющаяся за семейное счастье. Душа не надломилась и не опустела от потерь, она болела. Злиться не было сил, хотя Алерита и понимала, что сама виновата. Словно пытаясь искупить вину перед возлюбленной, Айви решил порадовать её. Усталая женщина застала Айви у двери и не успела рот открыть, как  он улыбнулся и нежно взял её за руки:
- Пойдём? - И ввёл в комнату, где в полумраке свечей на полу лежали поднос с фруктами и  две большие красные подушки. Стоявшая на подносе бутылка вишнёвого сока особенно её умилила — значит, муж не забыл, что жена не переносит крепких напитков. Влюблённый взгляд Айви заставил Лерит устыдиться своего рабочего платья. - Ничего страшного, милая, для меня ты всегда хороша. А больше нам никто не нужен. Верно?
- Нам нужна Лиара, - возразила Алерита, - и много-много других детей.
  И в полном молчании выпила стакан сока. Впервые с тех пор, как они вновь сошлись, молодая женщина задумалась о том, где её муж мог находиться все эти годы. Бродил по свету, возможно, изменял с другими женщинами... Изменять ведь можно и любя. От этой  мысли Лерит совсем помрачнела. Когда же это произошло? Она поняла, что понравилась Ридену сразу, но почему ответила взаимностью? Брак с Айви перестал быть желанным.
                Пошёл дождь. Прикосновение мужа вывело Алериту из оцепенения и она улыбнулась, в глубине души надеясь, что ничего не будет. Но ошиблась: нежно и в то же время настойчиво эльф влёк возлюбленную в постель. Душевное состояние Лерит меньше всего подходило для этого, но она боялась раскрыть истинные чувства и послушно терпела ласки Айви. Когда он заснул, молодая женщина оделась и вышла на улицу, где уже начался ливень. Риден уже почти заснул, когда она подошла  к его камере.
- Алерита? Что-то случилось?
- Я завтра уезжаю на родину. Может быть, навсегда.
Эльф глухо вздохнул, а она ощутила его боль настолько сильно, что на глазах выступили слёзы.
- Я не смогла ему признаться, - прошептала Лерит. - Мне нужно платить свою цену за семью,за мир в доме и счастье дочери.
- Понимаю, - приуныл Риден.
- Я только что была с ним, - продолжала она делать ему больно. - Прости меня! Или нет, лучше не прощай. Только одно скажи: ты ведь хотел быть моим тайным любовником, не более?
- Так же, как и все, я искал у Стальных когтей защиты. И возглавил его лишь потому, что стал одним из лучших в своём деле. Моим единственным развлечением были шлюхи, но ты... - сквозь решётку он погладил её лицо дрожащими руками, - такая прекрасная, такая особенная..
- Если бы я отдалась тебе, ты бы меня бросил?
- Не знаю.
- Ты странный.
- Может быть. Здесь все странные. Это же не обычная темница. - Он указал головой на соседнюю камеру. - Наслушался этих фанатиков. Такую чушь несут, что даже я, никогда не веривший, с удовольствием отправил бы их на костёр. Но знаешь что? Я выйду отсюда и мы когда-нибудь встретимся.
- Не стоит на это надеяться, лучше жить, как раньше.
Быстро, как обиженный ребёнок, Алерита выскочила под дождь и помчалась домой с рыданием. Утренняя суета и сборы в дорогу залушили боль. Окрылённый Айви ничего не заметил. Хоть в душе и царила пустота, Лерит решила молчать, сжигая себя изнутри.
                *   *   *
 Мелодлин быстро спускалась по лестнице, Лармарен, едва поспевавший за невестой, твердил:
- Ничего страшного, милая, не получились эти переговоры, мы себе и других найдём. Верно?
- Я не сержусь, я спешу, - даже не подумав замедлить шаг, ответила девушка. - Хоть Саведин и узнал меня, я больше походила на простолюдинку-попрошайку, чем на прибывшую заключить договор императрицу. Ни охраны, ни имеющих отношение к делу бумаг! А где
мне их взять? Кто мне их напишет?!
- Да любой имперский лорд! Поехали!
     Мастер боя на мечах, Лод оказалась сущим ребёнком в словесном поединке со старым знакомым. Саведин Премудрый знал  стремление принцессы дать народу образование и заявил, что хочет того же самого для Эримгема, потребовал денег и рабочих. Женским  чутьём Мелодлин поняла, что король затеял постройку чего-то грандиозного — хочет заработать на крови подданных. Сама Лод не то чтобы была против славы, но считала, что во время войны её лучше зарабатывать другим способом. Поспорив немного, она ушла.
История соперничества Стальных когтей и Полосатых масок заинтересовала принцессу. В отличие от Айви, Мелодлин могла раздобыть фургон лекарств и найти отца, что и собиралась сделать. Но после войны Лод решила продолжить начатое Айви дело, пока есть время. Имя Допена Келля она слышала и направилась к нему. Принцесса всё чаще задумывалась о том времени, когда придётся платить союзникам долги. Может быть, это станет проблемой отца? Нет, она не может держаться в стороне и перекладывать ответственность на чужие плечи.  Печальный опыт рабства наложил отпечаток на душу Мелодлин: она стала мягче и  задумчивей. Лармарен горячо сочувствовал Лод, но на первом месте у него стояли собственные угрызения совести. Ларми продолжал любить свою невесту, но осквернённая любовь теперь болела, как не желавшая заживать рана. Квейрил не покорила его сердце, но её появления на его жизненном пути с хитрой улыбкой и полуобнажённой грудью оказалось достаточно, чтобы воздушный замок рухнул.
   В тот день царила тишина. Лужи покрылись тончайшим льдом, остатки травы и листьев поседели серебром инея. Торговые гильдии обладали властью не меньшей, чем церковь. За членские взносы купцы получали особые права. Среди простонародья ходила поговорка: «Хочешь быть благородным — стань купцом.» Господин Келль мог поспорить с этим выражением. Он так и не получил членство Гильдии. Деньги текли рекой, но Допен уже поставил себе другие цели.
Работая над бумагами, он глянул в окно. Принцессу верхом на Гларвинне эльф узнал сразу, хоть и видел её мельком всего один раз.
- Допен Келль? - уточнила девушка, слезая с коня.
- Да, Ваше  Высочество.
- Отлично, именно вас я и искала, - крепко сжимая руку Ларми, она провела его в дом. - Нам не до церемоний, сами понимаете. Это вы подставили Айви Гэстэйла?
- Что с ним?               
- Его арестовали паладины.
    Повисло неловкое молчание. Эльф нахмурился и опустил глаза. Лицо Мелодлин не
выражало ни зла, ни недоверия. Ласково улыбнувшись, Лод не спеша к нему подошла:
- На чьей ты стороне?
- Я борюсь за свою жизнь и свою свободу, Ваше Высочество, - тихо ответил Допен, - я жил раньше в Эримгеме, но получить членство тамошней гильдии не сумел. С этого и начались все мои неприятности. Для того, чтобы что-то получить забрать, нужно сначала что-то дать, желательно то, чего не сможет дать никто другой. Торговая гильдия, например, даёт бесплатную охрану. До сих пор остаётся загадкой, сотрудничает ли Эримгемская торговая гильдия с Полосатыми масками или эти преступники добывают знания из других источников, но они угрожали и порой даже нападали на не членов гильдии, если не получали деньги. Мне пришлось пережить резню Стальных когтей. Многие твердили, что по сравнению с ними Полосатые маски тихие мальчишки из церковной школы. А что бы выбрали вы, моя принцесса? Подлый удар в спину или честный бой?
Чёрные глаза Лод потеплели:
- Ненавижу ложь.
- Так я и думал. У меня не было причин объявить войну ещё и Стальным когтям, поэтому я сбежал, поэтому Маски не успокоились. Когда Айви пришёл ко мне, я понял, что он в большей опасности, чем я. Стальные когти спросили бы его обо мне, но я отправил паладинам письмо с обвинениями.
- Понимаю. Айви на свободе, но ему пришлось уехать. - Заметив, как Допен изменился в лице, Мелодлин ещё шире улыбнулась. - У него нашли какое-то кольцо. Запрещённый артефакт, говорят. Даже я при всём желании не смогла бы выяснить, куда отправят этот артефакт — получила бы лишние неприятности. Но меня волнует другое. Продайте мне фургон лекарств. Вы ведь можете это сделать?
- Конечно. Оставайтесь у меня, это займет несколько дней.
Лармарен отвернулся. Его мама, Фриссея Пэльд, была знаменитым бардом, воспевающим чудо любви и красоту природы. Подобно певчим птичкам они ходили по тавернам и площадям, не имея ни семьи, ни дома. Своего отца мальчик тоже не знал, его воспитывали бабушка с дедушкой, открывшие правду лишь в день его совершеннолетия. « Не предал ли я этим свою маму? - спросил Ларми себя. - Она обожествляла своих мужчин, ставил любовь выше всего на свете, а я... поставил чувства рядом с плотскими желаниями. Если Лод узнает, то не простит. Я удержу её!» Он тайно пробрался в комнату и обнял её сзади. Мелодлин не улыбнулась, но лёгкое головокружение волной скользнуло по телу. Мысли исчезли, глаза сами закрылись, а губы Лармарена ласкали её шею. Раньше он не позволял себе такого, но это не пугало. Холодные руки прошлись по крепким бёдрам и развернули. Ларми поцеловал Лод медленным поцелуем, власть над ней влекла и ужасала. Не отрываясь от её губ, он снял с неё кожаный доспех и рубашку. Вместе с наготой пришло незнакомое чувство беззащитности. Желание разлилось по телам до самых кончиков пальцев.
  И Мелодлин перепугалась. Прикрыв грудь руками, она отступила:
- Что ты делаешь?!
- Но я... я думал, тебе это нравится!
- Да ты с ума сошёл! Если бы я этого хотела, сама пришла бы к тебе!
- Ты не любишь  меня?
- Как у тебя всё просто! - рассердилась Лод. - По-твоему, любовь — это только страстные объятия в постели?! Подумай, кто я!
- А, так ты хочешь сказать, что я тебе не ровня?! Как пожелаете. Спасибо, Ваше Высочество!
Грубо швырнув ей рубашку, Лармарен вышел. Мелодлин опустилась на пол и заплакала. Сердцем чувствуя, что отношения после разлуки треснули, она не могла объяснить причину этого умом. Её женская сущность порой остро нуждалась в любви Ларми, но он не был её господином.
- Что здесь произошло?!
Девушка даже не шевельнулась. Тогда Допен сел рядом, не обращая на её грудь ни малейшего внимания.
- Что случилось? Он Вас домогался?! Одно Ваше слово — и я брошу его в подвал!
- Нет, не надо! - плача, девушка прикрылась рубашкой. - Мы просто друг друга не поняли.
Между влюблёнными бывает всякое, так?
- Конечно. Я, например, многому научился за годы брака. Если двое хотят быть вместе,
преодолеют всё.
- Спасибо. - Выпрямившись, Лод одела рубашку. - Мне нужно побыть одной.
 Разожжённый прикосновениями жар продолжал полыхать внутри. Мелодлин подошла к окну. Она почти пожалела о своём отказе, ведь бороться с собой оказалось сложнее, чем терпеть боль после многочисленных схваток. «Я люблю его ?» - спрашивала себя Лод. Злость подступила к горлу, заполняя собой всё. Зачем он это сделал? Она чувствовала себя  униженной. Выпив предложенную Допеном настойку, девушка провалилась в тяжёлый сон.
            Ларми не сердился на возлюбленную, скорее наоборот, страх потерять её только
усиливался. Утром влюблённые встретились на кухне. Мельком глянув на него, Мелодлин
продолжала искать кувшин с молоком. Лармарен подошёл:
- Я люблю тебя.
Она не ответила. Тогда Ларми схватил один из кувшинов:
- Хочешь получить — поговорим.
Лод устало вздохнула, в чёрных глазах притаился упрёк.
- Что с тобой? Мне больно видеть, как ты меняешься! Ты был чистым и возвышенным... Ты был моим! - девушка заплакала, он обнял её, чтобы не видеть этих пронзительных глаз, жгущих его совесть. - Раньше тебе бы такое и в голову не пришло!
- Понимаешь, это всё из-за нашей разлуки. Я... думал, что близость скрепит наши отношения. Не знаю, что будет дальше, но мы не справимся друг без друга.
       Мелодлин улыбнулась и кивнула, хотя в её глазах стояли слёзы. Мир вернулся в отношения, только теперь бояться стала она. Нежностью возлюбленная усилила угрызения совести, поэтому Ларми больше не пытался соблазнить её. Он боялся думать о Квейрил, потому что невыносимая жалость к ней начинала грызть душу. Лармарен похитил невинность малознакомой девушки. Может быть, лишил надежды выйти замуж, а ещё обманул чувства. Как смотреть ей в глаза?
    Жалея дряхлую лошадку, везущую фургон, они шли не спеша. Деревушка опустела, первые дни зимы окрасили её в чёрный и белый цвета. Колени Ларми стали от волнения дрожать, он лихорадочно  стал придумывать, что надо сделать, чтобы Квейрил не рассказала Мелодлин        правду? Оставив его на улице, девушка пошла в аптеку. Сама не зная почему, Квейрил почувствовала в ней угрозу и смерила её оценивающим взглядом. Лод пристально посмотрела ей в глаза:
- Я принцесса Мелодлин.
- О-о-о... - протянула удивлённо Квейрил. - Если у человека нет короны и трона, это ещё не
значит, что он не король!
- Согласна, - отозвалась Лод. - Мне тут шепнули, будто вы можете указать местонахождение
императора Манделаса.
Молодая женщина насмешливо улыбнулась:
-  А что за награду я получу? Знаете, мне мало имперского обещания!
- Я это предвидела. Что ж, надеюсь, я смогу вас отблагодарить.
    Последовав за ней на улицу, Квейрил встретилась глазами с Лармареном. Она знала, что судьба когда-нибудь сведёт их вновь, но не думала, что это произойдёт вот так. С удовольствием молодая женщина заметила, что он сглотнул. Таившееся внутри влечение вспыхнуло искрой. Забывший об угрызениях совести Ларми восхищённо затаил дыхание, зачарованно следя за каждым шагом Квейрил. Мелодлин уколола в сердце ревность. Девушка нахмурилась и издали наблюдала за соперницей. Положив руку на фургон, та повернулась к Лод:
- Что это? Лекарства? Простите, Ваше Высочество, но.. вы вернули долг, а не вручили награду.
- Никакого долга не было, - спокойно возразила принцесса. - Да и уговор был другим.
- Уговор заключался не с Вами и, кроме того, я могу и передумать. Есть ли что-то сравнимое
с Вашей выгодой, принцесса? Наследство трона, спасение отца, победа в войне, мир в
Империи... Да любой мечтал бы оказаться на Вашей месте!
У Лод перехватило дыхание. Эта женщина была ничуть не слабее её, отчего осознание  собственного безвыходного положения привело в ярость. С огромным трудом подавив желание задушить её, Мелодлин процедила:
- Какая награда может быть достойной?
Квейрил задумалась, глядя в небо. Подобно незримому танцу Джаумблаха, перед ней открывалось блестящее будущее: вот она имперская леди с собственным замком и слугами, вот богатая торговка... Наконец заявила:
- Я хочу учиться в Академии, которую построит мой король, Ваша помощь ему не помешает.
А мне нужно перевезти семью, продать здесь дом, - девушка молча дала ей денег. - Ваш отец
в осаждённом Иламиде.
- Ох, только бы это было правдой! - устало выдохнула Мелодлин. - У нас много дел, так что...
- она взяла любимого за руку. - Всего хорошего.
Уходя, Лармарен оглянулся. Жалость в его глазах вызвала ухмылку. Так вот она какая, его
невеста!
- Ты его любишь? - спросила Лабель.
Квейрил не испугалась, хотя она не слышала, как та вышла. Победоносно взглянув на сестру, она положила ей руку на плечо:
- Любовь, дорогая моя — это незаживающая рана и вылечить её может только тот, кто нанёс.
- Я тебе не верю. Посмотри на наших родителей — они всю жизнь прожили вместе. У тебя
было что-нибудь с ним?
- А если да? Как видишь, это нисколько мне не повредило.
- Но это подло! Он любит тебя, а ты мучаешь его!
- Даже если так, ему придётся на ней жениться. Ради любви ко мне.
- Он может бросить тебя!
- Я не проигрываю! Ради тебя, между прочим, стараюсь. Вот представь: найдём мы себе
красавцев-дворян и заживём!
     Лабель тихонько вздохнула. Она любила страшую сестру и очень переживала за её будущее, но что она могла поделать? Ларми внимательно изучал янтарную жидкость в маленькой бутылочке. Эту бутылочку он украл из того фургона, вытащил так, чтобы она это видела, посылая негласное сообщение и по блеску её глаз убедился, что оно услышано. Как только Лармарен налил вина и добавил в один кубок той самой жидкости, влетела разъярённая Мелодлин:
- Ты мне изменял?!
- Я?! - от неожиданности он чуть всё не разлил. - Зачем мне это делать?
- Вы с этой женщиной намного ближе, чем ты думаешь! А почему должна тебе верить?
Откуда я знаю, чем ты занимался всё то время, пока я сидела в рабстве?
- Тебя искал!
- Ну конечно! Сначала изменил, а потом бросился искать!
 Бешено колотившееся сердце Лармарена от ужаса замерло. Неужели ей кто-то рассказал?
Он знал, что не признается.
- Я не хочу тебя терять. Да, мы с Айви знаем Квейрил, она нам помогла. Но не более того.
- Правда? - Лод взяла его за руку. - Тогда прости меня.
- Уже простил. - Лармарен с печальной улыбкой прижал к своей груди невесту, взяв второй
рукой кубок. - Выпьем?
- За нас и за удачу. - Осушив кубки , они сели у камина. Чёрные глаза потеплели нежностью:
Я тебя безумно люблю, ты не...
     Вздох прервал её внезапно ставшую вялой речь и голова упала на плечо. Радости Ларми  не было предела. Подложив Лод подушку и накрыв покрывалом, он на цыпочках ушёл.
Прямо перед дверью стояла Квейрил. Руки в боки, без улыбки, но с весело поблёскивающими глазами молодая женщина подняла настроение и без того развеселившемуся Ларми. Её страсть ему льстила: значит, он хорош как мужчина. Иногда Лармарен даже подумывал бросить Мелодлин, но тут же отгонял эту мысль: он всё равно любил её. Разыскивая невесту по густонаселённой орками степи, этот эльф частенько задавался вопросом: почему, любя Мелодлин, он не мог разрушить свою страсть к Квейрил? Доходящее до хладнокровности спокойствие, сладковато-любезное обращение с теми, из кого можно выжать хоть каплю выгоды — всё то, чего Ларми недополучал от Лод, он нашёл в Квейрил. Не меняя позы, молодая женщина заметила:
- Какая умная у тебя невеста — сразу догадалась, как всё происходило.
- Тише она спит. Ты ревнуешь, Квей?
- Я не хочу портить себе настроение, давай лучше расслабимся, - ответила она, беря Ларми за руку.
Лармарен вновь почувствовал себя кроликом перед удавом, но жадно откликался на ласку.
Мысль о том, что в любой момент может проснуться и зайти Мелодлин, не только не торопила, но вызвала злорадство. Квейрил поняла, что за время разлуки Ларми начал становиться настоящим мужчиной. Но он по-прежнему был у неё на крючке и через любовника она рассчитывала добраться до богатств Лод.
         Уронив разгорячённую голову на подушку, молодая женщина поймала на себе немигающий взор Лармарена, накрылась одеялом и повернулась на другой бок. Ларми приблизился и, будто в благодарность, провёл рукой по телу и поцеловал.
- Так почему же ты не попросила титул леди? Мы не только смогли бы видеться, ты бы
перевезла всю свою семью!
- Ты так волнуешься за мою семью? - полусонно прошептала Квейрил. - А может, ты
влюбился?
- Я обезумел, - серьёзно ответил Ларми. - И всё же почему?
- Знаешь, я подумала, что от этого титула больше вреда, чем пользы, - честно призналась
молодая женщина. - Я же на границе живу, много слышу, знаю. Может, это и хорошо, что в
наше время каждый народ имеет собственную землю, но плохо то, что не дают другим
добиться успеха.
Ночь была завораживающе волшебной с лунными зеркалами в застывших лужах. Будущее
казалось далёким, как звезда. Собаки дремали и даже волчьи глаза не сверкали в лесу.
Проснувшись, Лармарен не застал её в своей постели. Сожаление блеснуло в глазах, но
растворилось в злорадной мыслишке, что они изменили Мелодлин прямо у неё под носом, а
она не знает об этом. Весело насвистывая какую-то мелодию, Ларми оделся, вошёл в её
комнату и... замер: он так и не перенёс Лод в постель.
      Вторая ночь с Квейрил каким-то необъяснимым образом заглушила голос совести.
Лармарен не сводил глаз с невесты и ужасно боялся до неё дотронуться. Словно
почувствовав его взор, Мелодлин проснулась. Враждебно глянув на жениха, в следующее
мгновение она уже скривилась от боли:
- Я что, всю ночь здесь спала? О-о, моя шея! А ты почему меня не перенёс?
- Решил вздремнуть немного, думал, потом... - не глядя на неё, ответил Ларми. - ...заснул.
- Понимаю. Я думаю, что с Саведином может и не выйти договориться. Зато есть те, кто
всегда хорошо относился к моему отцу, пусть  не было повода и времени заключить
официальный союз.
- Для этого тебе придётся встретиться с соблюдением традиций.
- Знаю. Мы же не дикие варвары, чтобы от этого отказываться.
                *  *  *
  И начались длительные сборы: подготовка бумаг, призыв всех необходимых сопровождающих и охраны. Даже Гларвинн и тот примчался, услышав последние вести. Лод решила первым делом поехать в Вейрби, край холодного тумана. Несмотря на то, что эта суровая местность была полна ценностей( редкие растения, горные животные, руда), даже сребролюбцы-гномы не жили здесь. Кроме фениксов, в Вейрби жили ещё грифоны и драконы. Они не любили пускать в свою жизнь посторонних. Общество таких существ отличалось сложностью: монарх являлся всего лишь главой совета старейшин. Привилегий, как и обязанностей у него было немного. Зато его положение оставалось незыблемым, не то у других членов совета, которые могли легко уйти. Грифоны и драконы мелких пород  сочинили свод законов о назначениях, сложный для чужаков, но простой для привыкших к подобным порядкам местных жителей.
       Всё это Мелодлин изучала ещё до войны. И теперь, приехав сюда, посмеивалась над людьми — видели бы они, что их обожаемые грифоны здесь живут как существа-прислужники! Отыскать царя Глируфокса оказалось очень непростой задачей, но этот день настал. На нескольких вершинах пылали фениксы, ещё на одной восседал дракон и с любопытством взирал на незваных гостей. Глируфокс сидел на центральной, самой высокой вершине — суровость и неистовство, бесконечное движение искр с огромной скоростью. Лод даже не сумела разглядеть, где у него находятся глаза.
               Оставив своих помощников позади, принцесса слезла со спины Гларвинна и не спеша пошла к царю. Тяжёлые доспехи мешали( обычно Лод не надевала их даже в бой, целиком полагаясь на ловкость, но ради торжественного случая всё же решилась нарядиться  в серебряный доспех с фениксом на груди), но она опустилась на одно колено. Взмахом пламенных  крыльев царь приказал встать.
- Я слышал о Вашем приближении, Ваше Высочество. - низким голосом феникс поприветствовал Лод.
- Здравствуйте, Ваше Величество. Надеюсь, Вы помните о союзе Вейрби с Империей?
- А Вы помните о клятве Тоирвелей хранить Шисс-Громовержец?
- Я... потеряла его.
- Что?!
- Меня саму чуть не убили, мне очень жаль.
Глируфокс от ярости выдохнул тучу искр и дыма:
- Да как ты смеешь оправдываться? Твой предок пожертвовал жизнью ради этого артефакта!
- Прекрати.
 Мелодлин обернулась. Неподвижно, словно высеченный из камня, сзади стоял единорог.
- Гларвинн, - устало вздохнул феникс. - Ты же сам часть этой истории! Уж ты-то должен понимать!
- А я понимаю. А вот ты, кажется, не понимаешь. При всей твоей мудрости, Глируфокс, ты
уделяешь больше внимания символам, нежели их значению.
- Небрежное отношение к символам означает небрежное отношение ко всему, - возразил
царь. - К тому же какой же это символ? Это дар нашей богини Баэны, которую мы все любим
и почитаем!
- Ты доверяешь опыту и это правильно. В таком случае послушай не её, - кивком головы указал на Лод, - а меня. Для вас будет очень сложно пойти нам навстречу, ведь Лесная империя и Вейрби слишком долго жили сами по себе. Когда такое происходит и давно забытый друг обращается за помощью, возникает вопрос: «Почему?»
      Гларвинн умолк, желая убедиться, что все его внимательно слушают, а затем продолжил:
- Я отвечу вам на этот вопрос. Я признаю, что мы не сможем возместить утрату жизней и очень хотим вернуть Шисс-Громовержец, и императора. Тебя не было с Зиламом Тоирвелем, а я видел гаснущую жизнь в его глазах! Он отдал её своей возлюбленной, чужой супруге и твой предок сделал то же самое!
  Царь задумался. Этот союз казался уже не таким необходимым, как в древние времена.
Глируфокс питал глубочайшее уважение к своему павшему предку, но не хотел последовать его примеру. Феникс нарушил тишину вопросом:
- А что думают старейшины?
- У нас мир и покой, Ваше Величество. Неразумно от него отказываться.
- Да!
- Да, неразумно!
- Вы, фениксы, ужасающе замкнутый народ, ещё и  гордитесь этим, - неожиданно заговорил
дракон. - Замкнутость ещё никого до добра не довела. Подземные гномы тоже так жили — два города вампирам уступили.
- Ты так им доверяешь, Хеннел?
- Я доверяю своему мнению. Как посол Вейрби я знаю об эльфах больше, чем вы. Эта девочка обладает громадной силой духа. Она станет могущественной императрицей... со временем.
- Давайте голосовать.
    В этот момент Мелодлин ощущала себя провинившейся девчонкой, окружённой обвинителями. На её глазах даже выступили слёзы, но она держалась. Лод оглянулась на друзей, но, не заметив ободряющего взора жениха, подошла к Гларвинну и погладила его морду. Пытаясь как-то утешить подругу, единорог тёрся тёплыми губами о её пальцы. Куда подевалась её упомянутая сила духа?
- Мы согласны! - наконец объявил царь.
- Отлично, а теперь приступим к обсуждению.
К ним присоединились Лармарен и грифоны-генералы. Глаза Мелодлин горели, работа разбудила в ней правительницу. Ларми с грустью подумал о том, что эта правительница вытесняла в ней женщину.
   Река Орозена была сердцем Империи благодаря своему положению. Начинаясь в центре, она протекала далеко на юг, служа мостом между крупнейшим в Лесной империи фортом и столицей. Несколько сёл на берегу Орозены были уже захвачены и недолог был тот час, когда они добрались бы и до форта.
- Ну что ж, тогда мы устроим этим тварям достойную встречу! - этой фразой Лод закончила
собрание.
Благодаря Хеннелу принцесса с сопровождающими оказались в форте через несколько дней.
Гларвинн тоже совершил это необычное путешествие, правда, не на спине, а в кулаке дракона. К сожалению, Хеннел не смог принять участие в бою. Они прибыли поздно ночью. Девушка пошла в свою комнату — бросить свои вещи. Лармарен пошёл за ней, не зная, что сказать. Глядя на её руки, он нерешительно начал:
- Доспехи... надевать будешь?
- Разумеется, нет, - спокойно ответила Мелодлин и внимательно посмотрела на него. Улыбка
согрела её лицо, Лод подошла ближе и прижалась к нему: Ты же не за этим сюда пришёл,
правда, милый?
- Я пришёл увидеть тебя перед смертью.
- Ларми, брось эти дурацкие шуточки! - тут же рассердилась Лод. - Ты сражаешься так же
хорошо, как и я!
- Ты потеряла свой чудесный меч, но  у тебя есть друг, чья жизнь зависит от твоей. И он уж точно не отойдёт от тебя ни на шаг, в отличие от меня. Что с тобой?
- Мне стыдно перед Глируфоксом и Гларвинном, - голос девушки дрогнул от сдерживаемых слёз.
- Как только мы выиграем войну и Манделас займёт трон, тут же бросимся искать, - не то в
шутку, не то всерьёз обещал Лармарен. - Он достаточно молод, чтобы не утруждать дочь
этими заботами раньше времени.
      Лод кивнула, осторожно высвободилась из его объятий и они вышли в коридор. Факелы
на стенах не могли рассеять тьму, они сделали лица влюблённых похожими на черепа: светлые круги вокруг глаз, тени на щеках, губах и носу. Мелодлин свернула за угол, налетела на кого-то — и тишина прервалась звоном падающих на каменный пол медяков. Тут же присела и вгляделась  в лицо воина:
- Айви?
- Да, моя принцесса, я здесь, - печально улыбнулся эльф. - Времена непростые, так что в армии даже преступнику найдётся место.
- Ну как ты можешь... - разочарованно произнесла Лод. - Я не отправила тебя под замок, хотя
следовало! Чьи деньги?
- Генерала...
- Любимый, за работу! - приказала она и схватила Айви за руку. - Где тут самая высокая
башня?
     В башне не оказалось ни факела, ни свечки. Луна и звёзды исчезли в этой страшной тьме,
они молча смотрела на реку. Вода находилась во рву прямо под ними и её мирный вплеск
согревал душу.
- Моя семья тоже здесь, - неожиданно заговорил эльф. - Генерал Элироуз полагает, что мы
сможем лучше сражаться, если те, кого мы защищаем, рядом.
- Он прав, - спокойно заметила Лод. - Но волнение за них может и мешать.
- Даже если орки прорвутся внутрь, они не смогут добраться до детей. - он таинственно
понизил голос: Тут есть подземный ход.
- А дезертиры?
- Немногие знают об этом ходе, моя принцесса. Сегодня или завтра он может оказать нам
неоценимую помощь.
- Тебе страшно?
- Не боятся только дураки. Меньше всего я хотел бы сейчас умереть.
- Спасибо тебе, Айви. Ты так много делаешь для меня, но я хотела бы ещё попросить
тебя — позаботься о Ларми. Ты старше и серьёзнее, у тебя это получится.
Он ободряюще погладил её ладонью по щеке:
- Я тоже его люблю. Как младшего брата. И потому обещаю: я помогу Вам.
- Знаешь, мне кажется, не очень хорошо вышло там, в Фалленме. До сих пор не могу понять,
как паладины так легко тебя отпустили?
- Испугались, наверно. Я встретился с Гури и всё ему объяснил. Он был не в восторге, но...
- Когда война закончится, я помогу тебе разобраться с этими головорезами, - обещала
принцесса. - Знаю, кто-то сказал бы, будто это не моё дело, но это долг чести. Спокойной
ночи.
                *  *  *
  Спустя всего пару часов труба разорвала тишину. В ужасе все принялись собираться.
Через ряды не спеша проехала Мелодлин. Мост уже подняли, но всё равно тревога витала в
воздухе, касаясь каждой души. Свойственная всем Тоирвеляим сила характера, ещё не
огранённая мудростью и сдержанностью, тем не менее помогла ей оценить обстановку с
холодным сердцем. Копыта стукнули о камень. Она ощущала дрожащее в душе напряжение,
но решила ему не поддаваться. Все взоры приковал к себе плывущий корабль. Мелодлин
стиснула зубы от досады и злости — она узнала корабль своего отца. Безошибочно угадав
её состояние, Гларвинн оглянулся. Немая поддержка вернула ей уверенность.
- В атаку.
Её губы чуть дрогнули, но этого оказалось достаточно — тысяча стрел пронзила воздух.
Послышались первые крики умирающих. По-прежнему сидя на спине верного друга, Лод
вынула лук. Стреляла она не очень  метко, но не сдавалась. К сожалению, ров был слишком
узким, поэтому в ответ полетели камни и дротики. Заражённая общей яростью, Мелодлин
хищно выбирала добычу. Когда она отправляла орков на корм рыбам, прибежал генерал:
- Ваше Высочество, они пробрались в форт! Нужно спасать женщин и детей!
- Что?! Немедленно отступаем!
В смятении принцесса бежала по коридорам. Состояние девушки было сродни безумию:
ничего не слыша, она забегала в комнату, наносила удар и, не проверяя, остался ли враг в
живых, бежала дальше. В одной из комнат Мелодлин застала страшную сцену — раненая
Алерита лежала на полу без сознания, а плачущую Лиару зажал в углу орк и ужё занёс топор. Попытка убийства ребёнка! Уж этого Лод стерпеть никак не могла!
У неё потемнело в глазах. Ударом по коленям Мелодлин сбила его с ног и продолжала бить
мечом. С каждым ударом из души уходили отравляющие чувства. Неизвестн откуда взявшийся Ларми отобрал меч и прижал её к себе:
- Успокойся, всё уже позади.
Айви подхватил дочку на руки. Вне себя от горя, девочка кричала:
- Они убили маму! Почему они убили маму?!
Мелодлин склонилась над Алеритой. Освободившись от горя и отчаяния, принцесса снова
сосредоточилась на деле. Лерит выжила, но ей предстояло долгое лечение. Девушка устало
выдохнула и повернулась к Лармарену:
- Ты ошибся. Ещё ничего не кончено. Орки пришли через подземный ход, значит, мы пойдём
к ним. И никакого отступления.
Дорожа каждой минутой, принцесса смело нырнула в темноту. И вынырнула среди множества врагов. Хоть и была не одна, всё же пожалела о том, что потеряла
Шисс-Громовержец. Пережитое в рабстве унижение отразилось чудовищой ненавистью, с
огромным удовольствием изливаемой теперь. Неожиданно Лод заметила Хидера. Жалость к
бывшему хозяину остановила бурлящий внутри поток чувств. Сердце продолжало бешено
колотиться. Растерянность мучила её, она не хотела его убивать. Пользуясь тем, что Хидер
стоял к ней спиной, Лод подобрала с земли булаву, ударила его по голове и с криком
бросилась в атаку...
        Холод клинка прошёл в её грудь. Дыхание перехватило от боли, перед глазами всё
слилось в разноцветные точки. Из последних сил девушка приказывала не отступать, кто-то
грубо схватил её за руки и потащил. Неужели опять плен?! Нет, только не это! Лод
попыталась вырваться, но всё погрузилось во мрак.
Мелодлин открыла глаза — пятно перед ней медленно превратилось в Ларми. Тугая повязка
причиняла неудобства, но вместе с тем — гасила куда более сильную боль. Согревая её
руку в своей, Лармарен прошептал:
- Ты дралась отчаянно, хотя тебе уже ничто не угрожало! Даже укусила Элироуза за палец,
представляешь?
Они рассмеялись, но смех Лод оборвался, когда её взгляд упал на Алериту. Девушка прерывисто вздохнула и отвернулась. Ларми опустил глаза, но тут же встал и вышел.
Почему-то захотелось плакать. Что же остановило её руку от простого убийства? Всё это
заставило Мелодлин лишний раз задуматься о бессмысленности войн и влиянии власти. У
каждого могут быть свои обстоятельства, мечты, но кто-то в короне сказал: «В атаку!» и
всё рассыпается в прах. На душе стало совсе грустно. «Да, это так, но что я могу
сделать?! - взмолилась она. - Я просто защищаю будущее!»  Силы вновь стали покидать её и
сон подкрадывался. Решив ему не поддаваться, Мелодлин повернулась на другой бок.
- Алерита! - негромко позвала она.
Веки молодой женщины слабо дронули, но она не очнулась. Лод задумчиво посмотрела на
свои руки. Они окрепли и огрубели за годы тренировок. Среди знати и монархов, хоть они не
разлучались со своей охраной, было принято учить постоять за себя. В основном это
касалось сыновей, но иногда и дочери учились воевать. Бесспорно, принцесса Мелодлин
была любимицей удачи. Даже в рабстве ей не пришлось делать обычную работу — девушке
поручили не только согревать Хидера в постели, но и обучать его. Рядом с ним Лод не
чувствовала себя рабыней, но во время уроков конной езды частенько вспоминала
Гларвинна, а одинокими ночами тосковала по Ларми.
Вошёл взволнованный генерал:
- Ваше Высочество!
- Не надо, Элироуз, - спокойно ответила Лод. - Я в порядке.
- Это хорошо. Я только хотел узнать, что нам делать дальше, - эльф сел на табуретку и
развернул карту. - У нас не было времени обсудить это до начала  боя. Согласно донесениям,
при захвате Ладраэля орки понесли огромные потери, поэтому не могут больше захватывать
большие города.
- Огромные?! Это по сравнению с тем, что мы видели сегодня?
- Вчера, моя принцесса! Буду честен: победа не наша, а фениксов. Но их мало.
- Буду ещё искать союзников. Сражайтесь до последнего.
-  А что делать с пленными?
Принцесса растерялась. Она открыла рот, но слова будто кто-то сорвал с языка. Радуга
чувств смешалась в бесцветье, девушка испытала несколько чувств сразу и в то же время не
почувствовала ничего. Больше всего Мелодлин хотела спуститься в подвал и посмотреть на
пленников самой, но слабость не давала даже подняться с постели.
  Это сражение выиграло немало времени.
- А чего вы завидуете, Антривия? - весело воскликнул Ларми. - Всем же прекрасно известно,
что никто не смог бы сладить с такой сварливой старухой, как вы!
Они обе задохнулись — Мелодлин от смеха, а Антривия от возмущения. Немного
отдышавшись и придя в себя, она выпалила:
- Наглец! Если б языком можно было убить, ты стал бы в этом деле победителем!
- Подождите! Не уходите никуда! - Лод продолжала хохотать, схватила леди Кейри за
руку. - Нам нужно освободить Империю как можно скорее.
Антривия настороженно-злобно глянула на принцессу и прищурилась. Явно заподозрив
подвох, она не сумела это скрыть. В ответ Лод насмешливо улыбнулась. Ошарашенный
Лармарен не мог поверить своим глазам: его нежная любимая вдруг напомнила ему
Квейрил. Ларми заметил на себе её взгляд. Это немного помогло взять себя в руки. Эльф
понял возлюбленную без слов: не стоит говорить об императоре. Антривия в прошлом
пыталась стать императрицей. Она соблазнила Манделаса, после чего пыталась лгать, что
беременна. Другие желающие и Лод разоблачили её обман, после этого опозоренная
женщина перестала появляться в высшем свете. Кто знает, как бы леди Кейри себя повела,
как поступила, если бы узнала, что судьба императора в её руках?
- Леди Кейри, - тихим нежным голосом попросила Мелодлин, - давайте сядем.
Эльфийка опустилась а стул, хотя выражение её лица говорило о том, что этот разговор
утомляет её. Сердце принцессы дрожало от сдерживаемой неприязни. Ларми всё понимал,
но наблюдал молча. Да и что он мог бы сделать? Он даже не был знаком с Мелодлин, когда
это случилось.
Медленно и важно Лод приблизилась и положила руку ей на плечо:
- Что вы сделали для борьбы с орками, Антривия?
- Отправила на войну женщин и стариков. Не таких женщин, как вы. Необученных. - Леди
Кейри посмотрела на принцессу с нескрываемым презрением. - А за это можете поблагодарить Вашего покойного батюшку, он у меня всех солдат забрал!
Эти слова больно ужалили девичье сердце. Она не могла возмущаться, ей нечего было
возразить. В глазах даже блеснули слёзы, но Мелодлин собрала волю в кулак и тихим, полным ненависти голосом ответила:
- Мой отец жив! Он никогда не отречётся от Империи, так же, как и я! А вам больше не придётся оставлять детей круглыми сиротами. И, кстати... Почему вы не попросили помощи
у других лордов?
Всё существо Мелодлин пылало самодовольством. Она гордилась тем, что сумела ударить в
больное место. Антривия стиснула зубы и бросила взор на спокойно лежащую на её плече руку принцессы:
- Моя область сильнее всех пострадала, это известно всем, кроме вас. В прошлом мои
союзники отвернулись от меня. Понимаете, о чём я?
Ну вот, эта девчонка опять пытается испортить ей жизнь! Не выйдет! Они видели друг друга
насквозь, а самое ужасное — прекрасно понимали.
- Надеюсь, я заработаю хотя бы скромную долю вашего уважения, если освободу Иламид.
- Возможно, - холодно отозвалась леди Кейри. - Власть в ваших руках, так что — вперёд!
Только не пойму, зачем я Вам так нужна?
- Мне все нужны.
- Что ж, не хотите говорить — не надо. Сама узнаю, - пригрозила Антривия.
Чтобы докопаться до правды, ей пришлось бы вернуться в высший свет, а это вряд ли
представлялось возможным без серьёзного повода. Жестокий бич общественного мнения,
усиленный моралью и собственными убеждениями каждого, ловко правил умами, создавал
традиции и строго следил за их исполнением. Позволить себе сразиться с ним могли
немногие, да и то далеко не всегда.
                Ради любви к отцу Мелодлин решилась переломить себя. Она шла на уступки и
пообещала многое имперским лордам и леди, зато собрала огромную армию. Иламид не
был большим, но в одноимённой области являлся единственным. Однажды Манделас
приезжал к Антривии по каким-то делам и взял дочку с собой. Обилие овечек, коров и
плодов привело бы в восторг кого угодно. Но эта картина свежей зелени осталась в прошлом,
превратилась в выжженную пустыню. К сожалению, не нашлось места для укрытия и
последующей внезапной атаки, поэтому орки заметили их издали и встретили
метательными топориками, дротиками и стрелами. Гларвинн остался помогать Элироузу, так что Лод бежала в атаку на своих двоих. На полпути упала и очень вовремя — над ней пролетел топорик. Только она хотела встать, тут же попала в окружение. Отбросив в сторону страх и безумие, Мелодлин стала танцевать кровавый танец со смертью, музыкой для которого послужили звон, крики и свист. Скоростью и ловкостью она вырвалась из окружения. С тяжёлым двуручным мечом она была единым целым, хотя со стороны казалось, что такая не может его вообще удержать. И тут с боевым кличем на поле боя ворвались гномы. Орки были разгромлены, не в силах противостоять двум нападающим силам одновременно. Вернув меч в ножны, Лод встретилась взглядом с королевой и поняла, что та впечатлена.
- Мне ещё пригодится ваша помощь.
Со лба Мелодлин стекала кровь, глубокая царапина пересекала кожу от правого плеча до
левой груди, синяк «украшал» челюсть и она хромала на правую ногу. Конечно же, в городе
заметили происходящее и узнали Антривию, потому что открыли ворота. Ни слова не говоря,
леди Кейри повела победителей в свой замок. Измождённые голодом жители провожали их
пустыми взорами, сил радоваться победе у них не было. Они прошли во двор и вдруг...
         Дверь со скрипом открылась. Высокий эльф шагнул и остановился. Все, кроме
принцессы, упали на колени. Тонкая кожа стягивала лицо, седина запустила пальцы в
светлые волосы, голубые глаза ласково посмеивались. Медленно дойдя до него, Мелодлин
тихо сказала:
- Отец, я выиграла.
Манделас обнял повзрослевшую дочь, она разрыдалась. Вопреки словам Квейрил девушка не верила, что найдёт его здесь. На какой-то миг Лод почувствовала себя ребёнком, который может открыто проявить чувства. И император тоже плакал. Разве же это преступление — радость от долгожданной встречи? Он справедливо гордился своей сильной дочерью, но смущался того, что не смог выбраться из этой осады самостоятельно.
- Какая же ты умница, Мелодия! - шептал Манделас. - Ты смогла превзойти меня!
- Ты... ты состарился, отец. Теперь я буду заботиться о тебе, ты согласен?
- Я не могу позволить тебе этого. До конца дней я обязан быть сильным.
- Нелёгкая у нас доля, отец.
- Да, нелёгкая, - добавил император задумчиво.
  Печальный тон его голоса почему-то насторожил Мелодлин, она проследила за его взглядом
и поняла, что отец смотрит прямо на бывшую любовницу. Ветер морозом резнул девушку по глазам, холод сжал сердце, но она не могла остановить его, не нашлось для этого слов. В отличие от принцессы, Антривия не верила, что смогла бы вернуть былое расположение. Молча пройдя мимо неё, Манделас стал на одно колено перед Дераифой:
- Для меня большая честь видеть в моей Империи Вас, Ваше Величество.
- Взаимно, - маленькая королева поклонилась и протянула руку. - Раз Вы на воле, полагаю, с
Вами я должна обсудить все важные вопросы?
- О,нет-нет-нет, ни в коем случае не будем прятать мою дочь! Она способная девушка, думаю, Вы в этом уже убедились!
- Пожалуй, - согласилась Дераифа и глянула на Лод с усмешкой. - Ей не хватает осторожности. Впрочем, это дело поправимое.
- Да моя девочка — алмаз, который с годами обретёт мудрость.
- Вы знаете друг друга?
- Виделись однажды, - ответила королева и улыбнулась: Ваше Величество, Ваше Высочество, прошу Вас, пойдёмте.
Улыбнувшись в ответ, отец и дочь взяли свою гостью за руки и повели под лестнице.
Антривия не сводила с него глаз. Она уже поняла, что Мелодлин её обманула, но, как ни странно, совсем не разозлилась. Волновало другое. Рано или поздно им придётся поговорить, но пока леди Кейри не решила, что ему скажет.
              Обсуждение уже началось, когда она возникла в дверях. Неловкое молчание
вызвало улыбку на её лице, невысказанные слова застыли на губах. Жемчуг на шее вместе с
розовой рубашкой и лиловой юбкой выглядели воплощением притворной нежности. Смело
приблизившись к императору, она спросила:
- Я тоже помогу освободить столицу?
- Думаю, что нет. Иламид слишком сильно пострадал, чтобы его оставлять.
     Принцесса насмешливо улыбнулась, в ответ леди Кейри бросила разгневанный взор, но
оставил свои мысли при себе и обсуждение продолжалось. На сей раз Орозена не могла им
помочь, разместившиеся на  берегах племена обязательно предупредят своих. В порту
император выстроил самые разнообразные укрепления, защитив этот квартал даже сильнее
собственного дворца.
- Да уж, выходит, я сам вырыл себе могилу, - вздохнул он сокрушённо.
- Ваше Величество, ну почему вы так легко опустили руки Нельзя уступить, победа нужна
любой ценой! Фениксы и грифоны у нас ещё остались. Отлично.
Дераифа подошла к слишком высокому для неё стулу, попыталась на нег влезть, но
внезапно Манделас легко подхватил её и усадил. У Мелодлин от изумления отвисла челюсть.
Мельком глянув на Антривию и Лармарена, она поняла, что они поражены не меньше.
- Смотрите, - продолжала королева, будто ничего не случилось. - Мы отвлекаем орков на
себя, а вы бьёте сзади с воздуха.
 На том и порешили. Леди Кейри ничего другого не оставалось, кроме как позволить всем
переночевать в городе. И незаметно наступил вечер. Манделас выпил кубок вина и
удовлетворённо вздохнул. Всё в его жизни наконец-то начинает налаживаться. Любимая
дочь выросла и окрепла. То, чему император не сумел научить принцессу, её научила жизнь.
Её мать, Ларика Шестнадцатая, была смелой, изумительно красивой женщиной. Но
императрица  из Ларики получилась никудышная. А вот матерью стала хорошей, но лишь
потому, что сама в какой-то мере оставалась ребёнком. Ларика происходила  из рода
Зелемов, королей далёкой Тиэрии. Ещё до свабьды принцесса Зелем внесла в традиции и
законы Лесной империи несколько изменений. Благодаря ей люди стали относиться к
эльфам мягче. Но на этом вмешательство Ларики в дела Империи закончилось.
Легкомысленная императрица любила своего супруга. Может быть, это удерживало её от
измены, даже невзирая на то, что он не отвечал взаимностью, а просто исполнял долг?
Предання подруга, утолявшая его мужской голод, была нужна ему прежде всего не как
женщина, а друг. Манделас хранил верность Ларике до её смерти, а потом у него
случались недолгие увлечения , которые заканчивались, когда ему надоедала очередная
женщина.
       Император осторожно вытащил из рукава маленький портрет. Большой рубин во лбу
такой же черноглазой и черноволосой эльфийки, как Мелодлин, казался ярче рядом с
ярко-красным платьем. Как лапки паука в паутине, золотые нити переплетались с
распущенными прямыми волосами. Манделас горестно вздохнул, вспомнив, как ужасная
болезнь лишила её сначала красоты, а потом и жизни. Зелёная отвратительная корочка
покрыла лицо и часть рук. Только разметавшиеся по подушке волосы вызывали чувство
стыда и одновременно гордости — вот какой красавицей она была! Не мигая, Ларика
смотрела на законного супруга.
- Манделас, - когда-то громкий и весёлый голос теперь стал хриплым и плачущим, - ты же
знаешь, как сильно я тебя люблю?
- Знаю. Конечно же, знаю! Прости меня за всё, что было, Ларика. У меня есть свои
недостатки, но я...
- Ты старался быть хорошим мужем. Это невыносимо — в последний раз видеть твоё
прекрасное лицо и знать, что ради твоего же блага я не могу к тебе прикоснуться, чтобы не
заразить !
- Не такой уж я и прекрасный. По крайней мере, мне об этом не говорила ни одна женщина.
- Ты мне изменял?
- Нет.
 Она откинулась на подушку. Острая боль настолько измучила Ларику, что она радовалась
возможности навсегда освободиться от неё. И всё-таки душевная боль терзала несчастную
сильнее душевной и Манделас это понимал.
- Ларика! - негромко позвал он. - Послушай, Мелодлин станет моей наследницей. Что бы ни
случилось.
- Мне этого достаточно.
    Ларика закрыла глаза и с последним вздохом отпустила свою душу. Император не винил
лекарей, не наказывал за бессилие. Он просто молча привыкал к своему одиночеству. А потом началась совсем другая жизнь.
                Стук в дверь рассеял иллюзию воспоминаний. Император открыл = за дверью
стояла Антривия. Необходимость наладить с ней хоть какие-то отношения назревала, но
Манделас так и не решил, какими они должны быть. Возможно, он и полюбил бы тот
образ, который для него создала любовница, но известие о её беременности сильно
напугало привыкшего к своему вдовству императора. Ни новой женитьбы, ни второго
ребёнка он не хотел. Лёгкое увлечение обернулось разочаровением. Впрочем, поначалу его
 разочаровала не сама Антривия, а необходимость перемен. Гордость толкнула его объявить
леди Кейри невестой и она же дала силы расторгнуть эту ненужную помолвку. Манделас
настороженно поинтересовался:
- Зачем ты здесь?
- А почему так тихо? Боишься, что твоя Мелодия узнает? Не слишком это вежливо — ночевать в  чужом доме и даже не поприветствовать хозяйку.
- Ну, здравствуй, - нехотя император поцеловал ей руку.
- Уже лучше. А знаешь... я действительно ждала ребёнка, но благодаря его отцу и сестре
потеряла.
- Я тебе не верю, не было ребёнка. - Антривия пожала плечами и направилась к выходу, он
остановил её: Подожди. Если у тебя хватит смелости вернуться в высший свет, я могу тебе
это устроить. Но давай забудем о прошлом. Хорошо?
 Гордо, как подобает леди, она удалилась без единого слова. Император снова взял золотой
кубок, наполнил вином, задумчиво рассматривал золотые шарики, символизирующие
виноград. Повернув на другую сторону, увидел выпуклое изображение феникса и единорога.
« Ах, да! Это же было сделано во время Эпохи Отречения! - вспомнил он. - Тяжёлые были
времена, ещё хуже нынешних.» Внезапно он отодвинул кубок и уронил голову на руки.
Досада мучила его. Неприятный осадок в душе испортил настроение. Манделас злился на
судьбу и на свою неосторожность. Незачем было начинать эти отношения. В дверь
постучали.
- Я же сказал, мне ничего... - взорвался император и распахнул дверь.
От неожиданности прикусил язык.
    Бриллианты сверкали в волосах и на шее, переливаясь чистотой. Тёмно-синие, почти
чёрные ленты бантами украшали и поддерживали причудливую причёску. Сине-фиолетовое
платье придало загадочности. Манделас растерялся. Он обрадовался Дераифе, но не знал,
как выпутаться из этого положения и поцеловал королеве руку, с нежностью прошептав:
- В этом платье Вы удивительно хороши, так же, как и в доспехах.
- Благодарю. То же самое я могу сказать и о Вашей дочери. Но я пришла не по этому поводу.
Не нужно было мне помогать. Не делайте так больше, ладно?
- Да я сам не знаю, что на меня нашло. Минутный порыв. Вспышка.
- Держите себя в руках, мессир! - приказала Дераифа.  - Всего хорошего. Благодарю за
внимание.
Эльф тихонько выскользнул из комнаты и проводил взором маленькую королеву. « Самая
недоступная и красивая» - подумал император, набросил плащ и вышел на балкон. Несмотря
на сильный мороз и темноту, здесь он чувствовал себя лучше, чем в комнате. Даже сейчас
раненых продолжали искать. Манделас не чувствовал себя одиноким. Приятное тепло в
груди казалось странным и непривычным. Руки и уши замёрзли, но он этого не замечал.
Вспомнилась их первая встреча. Незадолго до неё Ларика порадовала мужа известием о
беременности, так что супруги предстали перед гостями довольной жизнью парой.
Будущая мама не мучилась тошнотой, наоборот, она ела даже не за двоих, а за троих.
Император посмеивался и подшучивал над ней по этому поводу, обсуждал с королём
традиции и культуру их народов, а Дераифа не сводила с Ларики глаз.
     Дети — её тайная мечта, единственное, чего недоставало в жизни. Рука королевы
оказалась огрубевшей, но с тёплой и мягкой ладошкой. Интересно, её губы такие же тёплые?
А грудь? Жутко испугавшись этой мысли, Манделас вздрогнул. Но успокоиться не мог. Было
неловко от мысли, что тогда не обратил на неё внимания. Он закрыл глаза и словно наяву
ещё раз увидел бриллианты на тёмной коже. Такая непохожая на изящных эльфиек...
Грубая красота. Он вернулся в свою комнату и подошёл к зеркалу. Вот если бы его плечи
были пошире и шея длиннее!  «Ничего, я ещё не стар, - успокаивал себя Манделас. - Может
быть, у нас будут ещё общие дела.» Радость согрела душу и сердце. В состоянии высшего
блаженства он заснул.
              Утром Мелодлин и Дераифа вновь перевоплотились из царственных особ в
грозных воительниц. Отголоски вчерашних мечтаний жили в душе императора и сейчас.
Ларми подошёл к Лод, стал ей что-то рассказывать и почувствовал на себе взгляд будущего
 тестя. Манделас улыбнулся, кивнул и тут заметил тёмную голову стоявшей к нему спиной
королевы. Стоит ли тревожить её? Он  и сам не заметил, как Мелодлин перестала занимать центральное место в его жизни. Любовь к единственной дочери не угасла, но ему захотелось... пожить для себя.И
угрызениями совести Манделас совсем не мучился. Он вообще не задумывался о  своём
душевном состоянии. Став рядом с Дераифой и глядя на Лод, император с улыбкой заметил:
- Какие же они счастливые!
- Во-первых, здравствуйте, - карие глаза гномихи блеснули. - А во-вторых, Вы совершенно
правы.
- М? Ой, простите, я не заметил Вас. Вы такая маленькая, что...
Договорить Манделас не успел: оскорблённая королева ушла. Эльф бросился за ней и
убедился, что осада сильно ослабила его. Плечи безвольно опустились. Оглянувшись,
император увидел наблюдавшую Антривию. Чтобы хоть как-то избавиться от раздражения,
он позвал:
- Эй, Мелодлин, ты где? Нам надо уходить!
 Словно из воздуха возникли счастливые влюблённые, полностью готовые к путешествию.
 Поняв, что сам не готов, Манделас с трудом подавил желание сплюнуть. Готовились к
нападению долго. Всё это время император не решался попросить прощения у королевы.
Элироуз, Гларвинн и фениксы отвлекли внимание живших на берегах Орозены племён. За
ужином воины смеялись, шутили, но их глаза выдавали страх. Завтра они шли навстречу
смерти и знали об этом. Император и королева случайно оказались рядом, но даже не
смотрели друг на друга. Напротив сидели Мелодлин и Лармарен. В форте они влюбились
друг в друга заново и Квейрил стёрлась из сердца Ларми, рассеялась как туман.
 Дераифа закончила есть, аккуратно вытерла руки и встала. Поклоном гномиха пожелала
приятного аппетита и сладких снов, а затем ушла в свою палатку. Королева разделась,
сдёрнула одеяло с устроенного для неё ложа — и замерла.
     Красная подушечка в форме сердца, перевязанная белой ленточкой, привела её в
замешательство. Никто не дарил е   й таких подарков. Брак с Урельканом, жестоким королём и
неверным супругом, уничтожил в королеве женщину. Дераифа разучилась плакать и смеяться.  Даже после его смерти она  не освободилась от необходимости быть сильной: заботы о Феравии словно водоворотом затянули королеву в жизнь, где она могла сама управлять обстоятельствами и событиями. Женихов хватало, но она никак не могла определиться с выбором.
Дрожащими руками Дераифа развязала ленточку и только сейчас заметила под подушечкой
свёрнутую записку. Достала и прочла:
                «Дражайшая, прекраснейшая Дераифа!
Я признаю свою вину и предупреждаю, что никогда не понимал гномов до самого конца.
Буду благодарен, ежели Вы меня просветите. Прошу принять это сердце в знак моей к Вам
глубочайшей привязанности.               
                Искренне Ваш
                император Манделас.»
 Она часто-часто заморгала, чувствуя на глазах слёзы. Дераифа погладила подушечку, прижала к себе и... расплакалась. Ей было ужасно приятно получить такой подарок, но
остановила мысль: а вдруг Манделас уже дарил её кому-нибудь, скажем, покойной супруге?
И с какими намерениями? Дольше ждать Дераифа просто не могла. Маленькая королева
стёрла слёзы, торопливо оделась и вышла. Перед ней простирался опустевший лагерь.
Погасла последняя искорка, её тепло растворилось дымом. Лошади тихо ржали и всхрапывали под ближайшими деревьями. К ночи неожиданно сильно потеплело. От
бесконечности ночного неба стала кружиться голова. Дераифа сняла обручальное кольцо и
без долгих раздумий спрятала. У его палатки королева остановилась в нерешительности. ва
Может быть, лучше уйти? Подушечка была мягкой, красивой и умиляла женское сердце. Жаль с такой расставаться. 
            Внезапно она как будто увидела себя со стороны. Ну почему взрослая женщина, королева, стоит и стесняется, как маленькая девочка? Нет, всё, пора с этим кончать!
Дераифа разозлилась на себя и ворвалась:
- Ваше Величество!
Манделас не удивился неожиданному визиту, он ласково улыбнулся. Порыв злости
остался потухать в груди. Губы дрогнули от сдерживаемого смущения:
- Читала Ваше письмо. Как-то глупо это всё получилось, может быть, я была неправа. Я
не злюсь на Вас, но подарок будьте любезны принять обратно. Я и так вас прощаю.
- Дераифа... - Манделас подошёл ближе и присел на корточки: Я дал это сердце не потому,
что вымаливал Ваше прощение. В записке ясно указано: «В знак глубочайшей привязанности.» И не менее глубочайшего уважения.
- Чем же я заслужила такое уважение?  - спросила она настороженно и в то же время
насмешливо.
- Вы удивительно похожи на мою дочь, но ещё сильнее.
 Карие глаза королевы без слов говорили о благосклонности. Его голубые глаза находились
слишком близко. Она почувствовала — ещё мгновение и губы Манделаса разрушат всю её
недоступность. В руках и ногах возникла странная слабость. Одной рукой император взялся за маленькую женскую ручку, другой за подушку:
- Я её назад не приму. Делайте что хотите. Доброй ночи.
Она вздохнула, как бы признавая своё поражение, но спать не пошла. Вдалеке молчаливой
тенью стоял Ладраэль. Рядом с ним стеной возвышалась гора Ладрия — щит и оборона
Империи. Королева знала, что в этой самой горе находится тот самый туннель, который спас
императору жизнь. Дераифа догадывалась, что Манделас и Мелодлин извлекут пользу из
её конфликта с Саведином, но решила, что лучше даст им эту возможность, чем помирится.
        Гномиха, как зачарованная, смотрела на гору. Завтра с этой вершины полетят грифоны.
 Дераифа почти наяву видела их белые головы, слышала орлиные крики... Да, это был зов
победы. Может быть, они получат меньше, чем дадут. Ну и пусть. Не успел рассвет коснуться белизны пробуждающегося утра, когда Её Величество восседала на Гларвинне,
который не мог остаться в стороне.
- Не думал, что когда-нибудь повезу на себе женщину, которую не клялся защищать, - шепнул он украдкой.
Гномиха схватила единорога за шею и прошипела:
- А Империю защищать ты клялся? Вот и делай то, что следует!
- Хотя, может статься, я везу на себе будущую императорскую жену, - вдруг шутливо
заметил Гларвинн.
 Дераифа даже не нашла, что на это ответить, да и времени на перепалки не было. Она
снова глянула на гору, где на грифоне ждали своего часа Манделас и Мелодлин. Отсюда они
казались двумя маленькими точками на снегу. Дераифа могла выдать их взглядом и понимала
это. Королева повернулась к своим воинам:
- Я прекрасно понимаю, что многие из вас возмущены тем обстоятельством, что мы
сражаемся не за свой народ. Пройдёт немало лет, прежде чем вы сможете называть их друзьями и будете этим гордиться! Запомните, каждый из нас может менять мир! За  нашу дружбу и за порядок!
 Волной армия хлынула к стенам, вызывая орков на бой, но у тех хватило ума не открыть
ворота, а сбрасывать со стен камни. Мелодлин прижалась к отцу и прошептала:
- Я не хочу разбить наши стены.
- Да, я тоже, - признался император уныло. - Нам придётся совершить одно маленькое
путешествие, только опасное. Ты готова?
- Да!
Оторвавшись от стены, белоснежный грифон мощными крыльями рассекал воздух, не
отдаваясь во власть стихии, но будучи ей повелителем, он нёсся с такой пугающей скоростью,
что засвистело в ушах. Сердце Лод стучало так, словно решило выпрыгнуть из груди. Не
видя лица своего отца, она чувствовала, как он сейчас суров и сосредоточен. Сейчас не время
 для героической гибели. Приземлившись на лестнице, ведущей в башню, сильная птица
раскрыла крылья, перегородив и без того узкий проход. Отец и дочь бросились вперёд.
Сбросив из окна единственного орка-стражника, Мелодлин стала у прохода с мечом.
 Ворота со скрипом открылись и впустили войска, но радоваться было рано. Они вернулись
на спину грифона, но не представляли себе, что делать дальше. Император решил, что отрезал путь назад и решил уже проводить воздушную атаку. « Дераифа меня убьёт» -
подумал он и направил грифона назад на вершину. Резкий толчок, орлиный крик. Лод
похолодела от ужаса. Ну вот и всё — их сбили. Девушка мёртвой хваткой впилась в птицу
так, что кровь хлынула из-под пальцев. Но она не выпустила умирающего грифона, даже
когда падала. Прокатившись по острым камням, Мелодлин не потеряла сознания, но
запястье правой руки болело, в рану вонзился потерянный кем-то кинжал. Грубо выдернув
его, принцесса вытащила меч и медленно попятилась. Случайно коснулись друг друга
спинами, испугавшиеся Манделас и Мелодлин резко повернулись друг к другу и скрестили
мечи. Император прошептал: « Мы окружены. Придётся подать знак.» Девушка кивнула,
подожгла  тело несчастной птицы и швырнула на крышу ближайшего дома. 
 Они знали, что этот пожар привлечёт внимание не только друзей, но и врагов. Незаметно
отец и дочь могли бы проникнутьв замок, но что дальше Вдвоём бороться против толпы?
К тому же Дераифа наверняка их ищет, нужно немного помочь. Император и принцесса находились в тупике возле горы. Три узеньких прохода уже перекрыли широкоплечие тени. И
начался безмолвный спор  за право дальше жить. В глазах Манделаса горел огонь, он
сражался уверенно. Превозмогая боль, Мелодлин яростно дралась и выплёскивала гнев. Но
вместе с кровью она теряла силу. Принцесса ещё раз замахнулась и выронила оружие. От
смерти отделяло полминуты, но подкравшийся сзади Манделас убил орчиху и, не теряя
времени, схватил несколько колышков и соломы из ящика возле дома, поджёг и разбросал
по камням, дабы выиграть немного времени. После чего бросился к своей дочери:
- Ты не сможешь бежать.
- Я знаю. Может быть, ты меня спрячешь, а сам пойдёшь дальше сражаться?
- Нет, Мелодия, так нельзя, - покачал головой император. - А если они найдут тебя?
- Вот вы где!    
       За стеной пламени стоял Гларвинн с Дераифой на спине. Глаза королевы излучали холод. Конечно, сейчас она сдерживается, но уж потом, когда они останутся наедине...Манделас взглядом попросил не сердиться, но она поджала губы и молча стала искать путь к ним. Когда принцесса уже сидела на спине друга, Дераифа сама протянула Манделасу руку. Странное тепло вновь разлилось по телу . И он решился — молча сел и нежно обнял сзади за талию. Щёки гномихи пылали от смущения. Да что же  такое, в конце концов?! Годы ушли на создание репутации недоступной женщины! « А вот сейчас я могу сбросить с себя его руки и...» - мелькнула шальная мысль. А вдруг он разобьётся? Плевать на слухи. Главное, что они знают правду.
 Передав Мелодлин в руки целителей, Дераифа и Манделас отошли в сторонку, в нерешительности глядя на белоснежную спину Гларвинна.
- Кто из нас поедет? - выразила сомнения королева. - Может быть, ты? Ты главнее.
- Я на коне, а Её Величество бежит за мной следом! - император хохотнул, но, глянув на неё, добавил совершенно серьёзно: Имейте в виду, моя строгая и умная союзница, что больше сердец у меня нет.
- А у меня нет, - неожиданно заявила Дераифа, - вот только я его никому не отдам.
 Манделас вновь позволил себе запрещённое : подхватил маленькую королеву и усадил на коня. Сам сел сзади.
- Скорее! Нам некогда! Во дворец!
Промчавшись через весь город, император помахал прихваченным для этой  цели флагом. Эльфы и гномы оставили защиту детей и раненых наездникам на грифонах и бросились собираться.
                *  *  *
Во дворце орков оказалось даже больше, чем на улицах. Шаг за шагом, с болью и кровью, ненавистью и кровью прокладывался этот путь. Подобно теневому миру, потайные ходы повторяли настоящие коридоры. По ним император и королева выскочили прямиком в тронный зал. На троне сидел орк. Одеяние в широкую ярко-жёлтые и тёмно-красную полоску было немного тесновато для его могучей фигуры. Пышный головной убор того же жёлтого цвета украшал голову, а тёмно-красные серёжки-кольца — уши. Опираясь на посох, он поднялся. Никто не вмешивался, все понимали, что враги должны выяснить отношения до конца. В ответ на мрачное презрение шамана Манделас насмешливо улыбнулся. Пугающе торжественный блеск холодных голубых глаз только раскалил обстановку.
- Где Оракул?
- Хватит. Ты его не получишь.
- Сейчас ты скажешь, что разбил его.
- Заткнись.
- Ничего другого я не ожидал. Один на один?
В зал ворвались эльфы. Орк молча взмахнул посохом — и ярко-голубой шар полетел прямо в лицо Айви. Кожа мгновенно окрасилась в тот же голубой цвет, несчастный схватился за лицо и выбежал с таким диким криком, будто ему только что выжгли глаза.
- Ты за это поплатишься! - выкрикнул Манделас и бросился вперёд, но шаман успел поймать его руку и опрокинул его на пол.
Меч со звоном отлетел в сторону и разъярённый орк наступил на шею врага, обрушив на Дераифу всю свою мощь. Маленькая гномиха бегала, прыгала, а иногда даже бревном каталась по полу, пытаясь избежать смерти. Огненный шар упал на ковровую дорожку, она моментально вспыхнула. Манделас вырвал из рук шамана посох и отбросил прямо в огонь. Дераифа воспользовалась замешательством шамана и пронзила его насквозь:
- Враг побеждён! Ур-ра!
Император медленно поднялся и посмотрел на неё. По его глазам трудно было понять, что он сейчас сделает — обрадуется, разозлится или заплачет. Улыбка сошла с лица маленькой королевы, она убрала меч в ножны. Никто, даже Мелодлин, не знал истинной причины войны. Кроме Гларвинна и Шисса-Громовержца, у Лесной империи был ещё один предмет, служивший основой могущества монархии — Оракул Веззелхорна. Большой камень с высеченным лицом нашли в пустыне. Судя по всему, обломок древней статуи. В праздник богини плодородия Келайи в середине лета эльфы кланялись Оракулу и гладили его, потому что после этого несложного ритуала они видели во сне будущее на весь год.
 Неожиданно шаман Сэльдаг заявил, что этот камень принадлежит его народу, так как изображает их праотца Бангари. В глубине души Манделас понимал, что может ошибиться и Оракул действительно принадлежал им. И всё же было слишком много «но». Может, в него вселилась зависимость, сгубившая его предка? Император сомневался, мучился, откладывал, спорил... и в конце концов отказал. Оракул украли свои же, но предателям сбежать не удалось: их допросили и повесили всех до единого. Артефакт исчез. Манделас хотел найти его через Сэльдага, но эта тайна, похоже, умерла вместе с ним. Что бы он ни сделал, слова могли оскорбить Дераифу в лучших чувствах, поэтому молча обнял её. Охранника шамана уже сбежали, поэтому они остались наедине.
      Королева чувствовала себя ребёнком, получившим защиту. Золотистый закат медленно проплывал мимо. Лиловые облака начали осыпаться морозными крошками, покрывая страшную картину. Война развеялась в воздухе. Дераифа была счастлива и горда собой неимоверно. Она почти услышала, как год сражений песком осыпался в пропасть.
- Началась новая эпоха, - восхищённо заметила королева и улыбнулась. Несколько мгновений они зачарованно  смотрели друг другу в глаза,  словно всего остального мира не существовало. Приоткрытые губы Манделаса влекли, как тёплые воды океана. Дераифа чуть слышно прошептала:
- Пора. Нас ждут.
- Конечно, - хрипло ответил император.
Аромат наваждения растворялся в воздухе. Усилием воли она разорвала какую-то... нет, не нить, всего лишь паутинку, отчего стало неловко, холодно и досадно. Отстранившись друг от друга, Манделас и Дераифа вышли. На улице сражение продолжалось, но они уже совершили главное и потому шли дальше.
         Отпраздновать победу можно будет только тогда, когда Ладраэль приведут в порядок. К тому же сам праздник в первую очередь не музыка с танцами, вкусная еда и напитки, а возможность найти подход к разомлевшим аристократам. И Манделаса, и Дераифу в их родных странах считали скучными и занудными, но они добились успеха лишь потому, что не позволяли себе расслабиться. В лагере предстала ещё более унылая картина: раненые лежали повсюду. Один воин, чьё лицо было завёрнуто в платок, подошёл поклониться своему монарху, так и остался стоять. Манделас благосклонно улыбнулся:
- Как тебя зовут?
- Айви Гэстэйл. Вы помните меня? Я был Вашим гвардейцем.
- Покажи своё лицо.
- Ваше Величество, не надо!
- Покажи.
Воин безмолвно повиновался. Королева охнула, прикрывая рот рукой. Под красным платком обнаружились раны и синяки. Набухшие веки и сине-фиолетовые губы исказили последнее,что осталось от Айви — бирюзовые глаза. Чувство вины испортило вконец всю радость от победы. Дераифа пропитала платок какой-то пахнущей цветами жидкостью:
- Это ослабит твою боль, смелый воин.
- Благодарю, - он замотал лицо и ушёл.
Манделас печально усмехнулся. Он не сводил с маленькой королевы глаз, но этот взгляд остался незамеченным. Звуки затихли, мир замедлился, а неловкость исчезла. Император любовался её длинными ресницами и персиковым цветом кожи, пока не почувствовал, что и на него кто-то смотрит.
  Вопросительный взгляд Мелодлин внушил беспокойство отцу. Он молча отправился к ней. Дераифа почувствовала себя лишней и повернулась с намерением уйти в гномью половину лагеря и просидеть там весь вечер в одиночестве, но увидела Гларвинна. Прочитав в её глазах печаль, единорог погладил тёплыми губами волосы, потёрся о висок...
- Почему ты утешаешь меня? - гномиха прижалась щекой к его морде.
- А почему ты так грустна?
- Я не грустна, тебе показалось.
- Так вот она какая, гномья радость! Буду знать.
- Наконец-то нашлось место, где не ступало твоё золотистое копытцо, - язвительно заметила Дераифа.
- Почему Вы так не любите меня, Ваше Величество?
- Потому, что ты, Гларвинн, мужчина, а вы все одинаковы: ждёте, пока женщине станет плохо и превращаете в рабыню.
- Это Вы о своём покойном муже?
- День, когда этот негодяй умер, стал самым счастливым в моей жизни, - злорадно сообщила гномиха. - Хочешь тайну? В годовщину гибели Урелькана я сажусь ужинать в полном одиночестве, смотрю на его портрет и радуюсь своей свободе.
- А император портрет жены всегда с собой носит, - неожиданно заметил единорог.
Она подняла левую бровь, но промолчала. Уверенная в себе женщина запуталась в своих чувствах. Так же, как Мелодлин была ребёнком в деле плетения интриг, Дераифа была совершенно неопытной в любви. Может быть, обсудить с ним умерших супругов? Хотя зачем? Они чужие друг другу.
              Дераифа пошла к себе и вытащила подушку. Печально улыбаясь, поглаживала мягкую  ткань. Перед мысленным взором стояло будущее. Дераифа видела себя со стороны: сильную влиятельную королеву, которая вместе со своим народом принесла в Феравию мир. Подземные твари никогда не перестанут досаждать. Волновало другое. Короли из династии Габелей не желали иметь отношений с жителями поверхности, даже если речь шла о других гномах. Будет ли она продолжать эту нелепую традицию? Дераифа чувствовала острую необходимость помочь Мелодлин. С рождения обладая спокойным характером, юная королева воспользовалась возможностью понаблюдать со стороны за мужем и составить собственное мнение о картине происходящего. Напрямую она не вмешивалась, но министры знали: ежели король отказал, надо идти к королеве. Очеь редко супруги были хоть в чём-то едины, поэтому держались подальше друг от друга. Урелькан понимал, что у него появился некий незримый соперник, но от него надёжно скрывали имя. Дераифа знала, кто убил её короля и отплатила тем же. Но не из мести — она не могла ему доверять. Правила требовали защищаться раньше, чем тебя ударят.
       Гномиха разделась и легла, но сон не приходил к ней. Для себя она уже всё решила и мучилась оттого, что не могла поступить иначе. « Как я скажу ему, что уезжаю? Как?!» -спрашивала Дераифа себя. Опустошённость мучила её, как головная боль. Манделасу в этот вечер было очень тоскливо. Его девочка уже заснула и Ларми ушёл  к друзьям. Император смотрел на свою столицу. Даже сейчас он не мог позволить быть самим собой. Гул войны затихал, а Манделас с грустью думал о том, что скоро ему придётся вернуться в обычную жизнь, где нет ни настоящей любви, ни искренних друзей. Ему отчаянно не хватало Ларики.
Впервые Манделас задумался о вопросах верности и смерти. Любящий отец видел в Лод малышку с ветром в голове. Пусть наслаждается жизнью, свою работу она уже сделала. « Интересно, а призраки... там, в другой жизни... прощают нам свои обиды и боль? Радуются ли они, когда мы, их возлюбленные, забываем их и женимся вновь? Ведь не каждый способен сохранить благородство души, особенно если её терзает ревность.» Почему-то вспомнилось время, когда за императрицей начал увиваться один лорд. То на танец пригласит, то поближе сесть норовит, то ещё что-нибудь. Она не изменяла, это Манделас знал точно, но всё равно злился. Он даже не навещал супругу в спальне, о чём пожалел, когда она умерла. Сплетни и чувство унижения исчезли только после женитьбы того лорда на другой. Сколько раз бывало — он подходил к смеющимся леди, которые тут же меняли тему разговора. Ларика с Манделасом понимали, что эти глупые хохотушки могу обсуждать самые неприятные вещи, но смирились с этим и жили своей жизнью.
 Император понимал, что цель Дераифы достигнута и делать ей больше здесь нечего. Упоминая в записке глубочайшую привязанность, он не солгал: чувствовал, что вместе с маленьким подарком неприступная королева унесёт и частицу его души. И останется одиночество среди разноцветной толпы.
                * * *
Эти мысли так разозлили Манделаса, что он немедленно ушёл спать, чтобы не думать об этом. Раны болели, а душа искала покоя и в конце концов нашла. Он стоял на розовых облаках, в месте, где правило вечное движение. Одной рукой он нащупал медную арку и только сейчас заметил облачную дорогу, хотел по ней пойти, но не успел. Издалека к нему не спеша шла женщина.
Белый платок прикрывал чёрные волосы, жемчуг украшал шею, а широкое платье с нежно-голубым цветом казалось простым и одновременно царственным. Присмотревшись к ней, эльф с содроганием сердца узнал свою жену. У него перехватило дыхание. Ларика взяла руки Манделаса своими горячими ладонями и произнесла звучащим эхом голосом:
- Любимый наконец-то я встретила тебя! - Она прерывисто вздохнула. - Позволь мне всё объяснить. Эта дорога ведёт к вершине небес, по ней  могут пройти только те, кто уже умер.
- Но я...
- Знаю. Ты ещё жив, не бойся. Мы видим друг друга потому, что долго упрашивала о нашей встрече.
- Кого упрашивала?
- Богов. Они там, - покойница указала в сторону облачной дороги, - живут, порой устраивая суды для душ. А ты сдержал слово.
- Я не сохранил верность тебе и теперь жалею.
- Не надо ни о чём жалеть, милый. Просто ты меня не любил. А их любишь.
- Страстей, увлечений в жизни мужчины может быть сколько угодно, а жена, любимая или нет, но она одна! - возразил Манделас. - Как ты могла с этим смириться?
- С таким мирятся долго, трудно и болезненно. Но будь снисходителен, мой супруг и император. Если бы любовь пришла к тебе ещё во время моей жизни, мы бы стали несчастными оба. Иди к ней и люби её.
 Ларика в последний раз поцеловала того, с кем её уже разлучила смерть и солнечная вспышка ослепила его. Манделас открыл глаза, но вставать не спешил. Эхо прошлой жизни медленно оставляло его и он чувствовал, как холодеет сердце. Почему-то было страшно встать и выйти, будто там ждали враги. Ларика в свабедном платье не выходила у Манделаса из головы. Неужели боги и после смерти не освободили её от этой любви? В душе навсегда осталась теплота благодарности. Жизнь научила ответственному отношению к любви, уважению и дружбе.
      Император вышел навстречу новому рассвету. Небо переливалось розовым цветом, открывая дверь  в новую эпоху.
- Ваше Величество, мы должны уйти.
Рядом стоял феникс. Судя по всему, ждал от монарха какого-то ответа. Тот ответил:
- Разумеется, вы свободны.
- И ещё : принцесса обещала вернуть Шисс-Громовержец.
Эти слова привели Манделаса в замешательство. Мелодлин с Гларвинном так и не решились рассказать об этом. Потеря Шисса-Громовержца могла бы обернуться куда большей катастрофой, чем исчезновение Оракула. Боги наделяли артефакты своей силой, правя таким образом мирами. Смертные боролись с этим, как могли. Прятали опасные предметы подальше от любопытных глаз — уничтожить рука не поднималась .Если в церквях поклонялись разным богам, ордены паладинов собирали всех без разбора. Священные рыцари жили и в Империи, следя за соблюдением порядка в церквях и хранением артефактов.В военное время они отправлялись на войну наравне с обычными солдатами. А вчера ему сообщили, что Верховный паладин погиб в бою. Что теперь будет? Император выдавил из себя улыбку:
- Разумеется, она держит слово, как и я.
- Отец предупреждает: если Вы не вернёте меч, в следующий раз мы не сможем помочь.
- Ну, если такие сыновья, страшно даже представить, на что способен сам Глируфокс! До встречи.
Манделас приветливо махнул им рукой и повернулся к Дераифе. Карие глаза смотрели на него  устало и с упрёком. Безмолвие мучило обоих, но разорвать страх оказалось непросто.Первым решился император:
-  Ваше Величество!
- Не нужно ничего лишнего! - прервала его королева. - Я уезжаю к себе на родину.
- Но Вы хоть иногда будете приезжать? - с надеждой спросил Манделас.
- Нет. Если понадобится, пришлю посла.
Он не нашёл каких-либо подходящих слов и потому мрачно наблюдал  за взбирающейся на коня Дераифой. За этой сценой подсматривал Айви. Воин понял, что происходит нечто более серьёзное, чем прощание двух монархов. Почувствовав чьё-то присутствие, Манделас обернулся. Айви упал на колени. Император кивнул и пошёл прочь. Что-то в его душе окаменело. Он ёжился и кутался в плащ, хотя было тепло. Гларвинн стоял спиной и лениво пожёвывал солому. Ноги сами понесли Манделаса к нему и он вцепился в золотую гриву:
- Ты зачем  от меня скрыл, что Мелодлин потеряла Шисс-Громовержец?
- Кхе-кхе... Ой! Больно! Я не успел сказать.
- Лжёшь, ты не хотел!
- Мы думали, что справимся сами! - пытался защищаться единорог.
- Ах, сами! - прошипел эльф, хотя его гнев немного утих. - Я уже слышал, как вы прекрасно справились сами! Заявить царю, что потеряли достояние нации, да как вы могли!
- Это не я, это Мелодлин призналась, но мы же своего добились! - возразил Гларвинн.
Злость императора перестала кипеть, оставляя досаду и чувство стыда, что сорвался на самом верном друге, но поделать с собой ничего не мог. Немигающим взглядом Манделас
смотрел, как уезжают гномы. Его била мелкая дрожь, зуб на зуб  не попадал. В оцепенении эльф смотрел, пока крепыши не скрылись за горизонтом во главе со своей королевой, а затем пошёл к дочери. Вездесущий Лармарен узнал будущего тестя и без вопросов покинул их.
Император сел рядом и печально улыбнулся:
- Я не сержусь на тебя. Знай, что долг лежит на тебе так же, как и на всех.
- Знаю. Я никогда не могла позволить себе жить беззаботно, потому что за меня страдали бы другие, но не хочу говорить, будто меня это огорчает.
- Когда собираетесь пожениться?
- Не знаю. Ларми как сделал предложение, так и молчит. Полтора года уже. Я не думаю, что он мог бы передумать, мой любимый не такой. Я поправлюсь и выполню свой долг.
- Да.
- А ещё я хотела бы попросить...
- Не надо, - прервал её Манделас. - Всему своё время, ты же знаешь?
 Наступило неловкое молчание. Сочувствие отцу опечалило и одновременно согрело женское сердце. За время разлуки они сильно изменились и даже сами не поняли, насколько.
Где-то в глубине души Лод мучила совесть, что не позволила отцу нарушить клятву никогда больше не жениться. Девушка решила сменить тему:
- Кстати, отец! Пригласи на праздник торговца Допена Келля и генерала Элироуза.
- Допена Келля, говоришь? Никогда не слышал о нём, но друзей нельзя забывать. - Он вышел и решительно направился к Айви: Смелый воин, отправишься с докладом в форт. Отплывать немедленно.
Неожиданная похвала из уст императора нисколько не смутила и не обрадовала его. Может, Лерит права и он действительно слишком стремительно меняется. Со вздохом с губ сорвалось любимое имя. Донесение Айви решил написать сам, благо опыта хватало. Мало того, что приходилось постоянно терпеть боль, он просто потерял лицо.
                *  *  *
  Так и не решившись взглянуть на раны, воин покорно сел в лодчонку и  мир вокруг неспешно задвигался, ушёл в противоположную сторону. Солнечные лучики танцевали на воде, а он размышлял о своей ближайшей жизни. Сомнения в любви Лерит Айви пугали. Он очень скучал и по дочери, но с горечью признал, что к сердцу этого зверька придётся пройти трудный путь. Вечером Айви сошёл на берег и снял платок. С удовлетворением отметив, что губы снова стали розовыми, а припухлость с век сошла, он осмелился помыть лицо. Ледяная вода словно сковала мышцы лица, а потом режущая боль вырвалась на свободу. Айви просто рыдал от боли и несправедливости. Было бы легче терпеть ради спасения кого-то, но не так. Измученный с трудом смог заснуть. А наутро его ждало отчаяние: боль так и не прекратилась. Со стороны могло бы показаться, что, получив внимание императора, этот эльф должен тут же умереть от радости. Лод доверяла другу своего жениха, но мог ли ему точно так же доверять сам император? В глазах вечно занятого и уставшего Манделаса Айви выглядел всего лишь мальчишкой. Вот и сейчас тоже. Видел же изувеченное лицо, почему не пожалел? Какие же эти монархи непредсказуемые!
 Ранним утром он прибыл в форт. Встретили Айви очень недоверчиво, по нескольку раз требуя сопроводительные бумаги. Он объяснял, показывал, главную новость терпеливо скрывая. Наконец добрался до военного совета и выпалил:
- Мы победили!
Началась радостная суматоха. Почти светясь от счастья, Айви зачитывал Элироузу доклад, после чего передал устный приказ императора: остатки племён выгнать из Империи как можно дальше. В дверях стояла Алерита. Две косы сделали её похожей на девочку. Она узнала законного супруга, но, когда он пошёл в её сторону, с места даже не сдвинулась. Айви обнял жену:
- Лерит, красавица моя, как же я рад тебя видеть!
Алерита усмехнулась и со спокойной гордостью посмотрела ему в глаза, как не смотрела уже давно. Она не отнеслась в своё время к замужеству со всей возможной серьёзностью и платила за это горькими слезами.
- Почему на тебе платок?
Айви отвел Лерит в укромный платок и молча открыл лицо. Отвращение и презрение в её глазах больно ранили измученное сердце. Остатки жалости к нему тихо изчезали. Он вздохнул и замотался.
- Ой, отец вернулся! - не обращая внимания на его платок, Лиара бежала со всех ног. - А мама купила мне деревянную лошадку! Красивую! Большую! Пошли покажу!
Девочка взяла отца за руку и увела. А Алерита осталась стоять в задумчивости. Может быть, до конца она так его и не простила. Увлечение Риденом помогло Лерит разобраться в себе и дало сил признаться, что любовь к мужу разрушена. Куда подевалась прежняя яркость характера? Такой она бы точно разочаровала Айви. Хоть малышка и обрадовалась отцу, для возвращения в семейный очаг пламени, нужно время. До конца дней она принадлежит ему. Айви никуда больше не денется. Когда ночной купол неба обнажился, утомлённая играми Лиара уже лежала в постели. Алерита села рядом, взяла дочку за руку. И зазвучала песня в ночи, повествующая о красоте лесов Империи и чистоте вод Орозены.Со своими притоками эта река напоминала позвоночник, живущий собственной неспешной жизнью. Она тихо пела о быстром беге изящных ног Гларвинна и русалках с радужной чешуёй, попавших в Орозену из океана. Губы сомкнулись, запечатанный тишиной. Обернувшись, молодая женщина увидела мужа. Платок он снял, но темнота не могла скрыть ужасные шрамы и пятна. Некоторое время супруги молча смотрели друг на друга, пока Айви не спросил:
- Испугалась?
- Нет, - выдавила из себя Алерита . - Я... люблю тебя.
И грубо впилась в его губы. Это была хищная страсть, непохожая на их прежнее полудетское и наивное чувство или на боязливую любовь, которую она испытывала к Ридену. Айви изголодался по любимой жене и всё же почувствовал: что-то не так.Она лежала рядом и тяжело дышала. Чувствуя на себе пристальный взгляд Айви, Алерита не отрывала взгляд от потолка. Это оказалось ужасно — понимать, что можешь с кем-то жить и даже спать, но не любить.
            Спустя полтора месяца Ладраэль оделся в ярко-жёлтые флаги. Император одним из первых появился в тронном зале. Придирчивым взглядом Его Величество изучал гобелены. Главных победителей, Дераифы и Глируфокса на этом празднике не будет. Отказались сами. И это Манделас счёл вопиющей несправедливостью, будто он этот праздник устраивал только для себя. В зал вошла Мелодлин:
- Отец, у нас всё готово?
- Думаю, да, - отвечал он грустно. - Не хватает только музыки да гостей, но это дело поправимое. Не хочешь отпраздновать вдвоём?
- А ты всё шутишь! Полагаю, когда ты назначил Лармарена и Айви бегать за тобой по пятам, ты тоже пошутил, да?
- Мелодия, сколько бы ты ни возмущалась, до свадьбы твой Лармарен ничего от меня не получит! К тому же разве это не почётно — собственноручно охранять жизнь возлюбленной?
Император насмешливо улыбнулся, почувствовав слабое место в обороне.
- И , кстати, - продолжал Манделас, приблизившись к ней, - сегодня здесь будет Антривия, так что веди себя как можно вежливей, хорошо?
- Что?! - Мелодлин резко обернулась. - Ты хочешь сказать, она вот-вот приедет?!
- Лод, каковы бы ни были твои чувства...
- Тебе наплевать на мои чувства! Что, сейчас начнёшь поучать, говорить, будто я веду себя ничуть не лучше ребёнка?! - она устало вздохнула. - Всё, я заболела. Пойду в свою комнату.
- Нет, Мелодлин, ты не посмеешь! - Манделас грубо схватил дочь сзади и злобно зашипел: Как император, я приказываю тебе быть сегодня на празднике!
У девушки потекли слёзы, она отошла к окну. Никаких угрызений совести он не испытывал, обиды или досады тоже. Он просто поставил упрямую девчонку на место и считал себя правым. Вошли гвардейцы в золотых доспехах. Они были нужны прежде всего в качестве церемониальных украшений, а ещё стражей членов королевской семьи. Ларми подошёл к невесте:
- Что с тобой?
- Мне плохо, это просто невыносимо! - рыдала принцесса. - Я так ждала этого праздника, а он пригласил эту змею!
- Кто кого пригласил? Ты можешь говорить яснее?
- Антривия скоро будет здесь, а мне предлагают этому радоваться!
Лармарен взял из её руки платок, сложил и принялся вытирать ей слёзы.
- Боишься?
- Не знаю, как себя вести, - нехотя призналась она.
- Поздороваетесь и разойдётесь в разные стороны, - спокойно убеждал Ларми. - Я буду рядом. Держи себя в руках.
    Мелодлин заняла место справа от Манделаса — место своей матери. Друг на друга отец и дочь даже не смотрели, продолжая дуться. И начался праздник: любезные улыбки, поклоны, танцы, еда. Улучив удобный момент, Лод отвела Ларми и Айви в сторону:
- Я знаю, как важно найти Шисс-Громовержец, но не хочу, чтобы вы уезжали без меня. Отцу нужна моя помощь.
- Разумеется, как Вы пожелаете, принцесса.
- Здравствуйте, Ваше Высочество! - рядом стоял Допен. - Вот, познакомьтесь, моя супруга Элоина.
- Она просто очаровательна! - искренне воскликнула Мелодлин.
 Элоина Келль и в самом деле была очаровательна. Светлая чёлка полностью закрывала лоб и брови. Смущение разливалось по щекам румянцем, примешивалось к блеску голубых глаз. Платье в широкую синюю и тёмно-синюю полоску выглядело слишком скромным по сравнению с платьями леди, поэтому главным украшением ей послужила причёска.
- Хм, прошу прощения, но я слышал, о чём вы говорили, - неожиданно вмешался Допен. - Нам надо обсудить это вчетвером.
                *   *  *
Оставив жену в гордом одиночестве, он отвёл принцессу и двух друзей пошептаться. Молодая женщина решила пойти к столу, но заметила одного гостя. Он был ростом под два метра, в доспехах с зеленоватым отливом. Красивые начищенные доспехи считались таким же подходящим нарядом на праздник, как и костюм. Бросая на других надменные взгляды, этот эльф иногда всё же останавливался и, словно снимая с себя маску, улыбался и здоровался, но продолжал идти в одном направлении. Элоина стояла примерно посередине зала, прямо на его пути. Не мигая, она смотрела, как он идёт, низко опустив голову, задевает её плечом и...
 Элоина и Элироуз где-то с минуту смотрели друг на друга. В глазах притаился упрёк, невысказанный за долгие годы. Они не ожидали этой встречи и не были к ней готовы. Элоина настороженно спросила:
- Роу?
- Не ожидал увидеть тебя здесь, - ответил Элироуз. - Твой муж многого достиг, раз вы попали сюда.
- Это всего лишь обстоятельства, - возразила она.
- Обстоятельства, да... - задумчиво заметил Роу. - Именно  они нас в конце концов и развели.
«Пожалуйста, не надо» - хотела попросить Элоина, но лишь грустно вздохнула. Она поняла, что не смогла забыть . Не  просившая прощения с ужасом обнаружила, что прощена. Запретные чувства проступали под прошлым, отравляя будущее. В глазах Элоины Элироуз прочёл, что она всё это время ждала. Эльфийка опасливо покосилась в сторону мужа. Если бы Допен заметил их, то узнал бы бывшего друга. Много лет назад Элироуз и Элоина  любили друг друга, пока в их жизни не появился Допен.
            Роу был в армии лишь простым солдатом, а Допен ещё не успел стать торговцем. Зато Элоина являлась по меркам простонародья завидной невестой: её отец был главой Гильдии алхимиков. «В Гильдиях простолюдин может править знатью» - шутили неунывающие крестьяне. Что касалось богатства, та же знать была богаче их семьи, но женихов это не смущало. Оба её полюбили и как-то совершенно незаметно девушка отвела одному роль возлюбленного, а второму — общего друга. Допен нашёл в себе сил молчать о любви и согласиться на дружбу, но искорка надежды в нём не угасла. И вскоре час воплощения мечты в жизнь пробил: Элоина поссорилась с Элироузом и пришла к другу в поисках утешения. Допен воспользовался её состоянием. Она осталась в ту ночь у него добровольно, ей казалось, что это излечит её душевную рану. Скрыть произошедшее не удалось — она забеременела и не посмела обманывать. Страсти поутихли, жизнь наладилась, но Элоина запуталась. Раньше казалось, что она дышать не сможет без своего Роу. Но один вздох за другим уносили частичку её любви. Пролетели годы и постепенно Элоина вернула себе душу. Они стояли слишком близко, боясь взглянуть друг на друга. Эльфийка тихо спросила:
- Ты женат?
- Нет.
Она не сдержала тихий стон. Элироуз понимал, что ей больно, оттого он тоже страдает и молча оставил Элоину, вырывая из сердца воспоминания, чтобы вернуться в холодный мир.