2. К-454 Новый экипаж и корабль

          (Предыдущее см.http://www.proza.ru/2017/12/05/394 )

        Итак, во второй половине ноября 1974 года я прибыл в штаб 45-й дивизии подводных лодок ТОФ, представился командиру дивизии, а он позже представил меня начальнику штаба дивизии а потом и экипажу подводной лодки "К-454".
        Служба на «К-454» началась для меня не так гладко, как я ожидал. На Севере в 3-й дивизии мы все считали экипаж Барановского хорошо организованным, высоко подготовленным, на чем, собственно, и строились мои надежды. Во вступительной беседе с комдивом и офицерами штаба здесь, я услышал и другое. По их словам, многие моряки, офицеры здесь на Камчатке пьянствовали, дебоширили, нарушали воинскую дисциплину. Много замечаний было и по содержанию корабля, казармы.  (В этом отношении требования на ТОФ были выше, чем на СФ). Дошло до того, что командование флотилии засомневалось – представлять ли корабль и экипаж к награждению Вымпелом Министра обороны СССР «За мужество и воинскую доблесть», как планировалось, за переход подо льдами Северного ледовитого океана. А к нему ведь полагалась солидная денежная премия экипажу. Склонялись к тому, что нет, придется воздержаться.
      Моему удивлению не было границ. Хотя, если подумать, то кое-что можно было понять - офицеры, мичманы давно без семей, в казарме и на плавбазе, куда их временно поместили, условий никаких. В посёлке тоже... В общем, стимулов к безупречной службе маловато. Но уже тогда я решил, что такое впечатление об экипаже у командования дивизии и флотилии сложилось из-за выходок нескольких разгильдяев, что вины всего экипажа в том нет, и что за экипаж, за Вымпел и премию для него буду бороться.

      К счастью, мне крупно повезло с моими непосредственными начальниками. О командовании флотилией я уже сказал. Командиром 45-й дивизии, где я теперь служил, в то время был контр-адмирал В. Туманов. Опытный подводник, умнейший, с этакой хитрецой, он отлично понимал нас, командиров. Всё знал, умел не только слушать, но и слышать подчиненных.  Провести его, даже в какой-то мелочи, мне кажется, было невозможно. Да и не нужно. С самого начала мы отлично поладили, мои предложения с его стороны встречали, как правило, одобрение и поддержку.  Таким же отличным моряком и человеком оказался и начальник штаба дивизии капитан 1 ранга Можайский.
         С их помощью из экипажа кое-кого из злостных нарушителей воинской дисциплины удалось убрать, других приструнить. Вместо старпома Николая Кольцова, который ушел на другую дивизию с повышением, командиром другой подводной лодки, с флота к нам был назначен слабый и не очень дисциплинированный новый старший помощник. Фамилию не называю. Поскольку вскоре он проявил себя неспособным к обучению в новой должности, пришлось поставить вопрос о его соответствии таковой перед командиром дивизии. И здесь тоже меня поняли, согласились (учли мнение о нем и офицеров штаба), и вскоре его куда-то с нашей подводной локи перевели.
        Но абсолютное большинство моряков и офицеров и здесь служили на совесть, хорошо понимая, что при строгом порядке и дисциплине служить легче, а главное для подводников – надежнее и безопаснее. Ну а понимание этого – уже половина успеха. И дело, как я уже говорил, пошло. С помощью ВРИО старпома (помощника которому я помогал как мог) и большинства офицеров, подтянули дисциплину, хорошо поработали над приведением в порядок помещений на берегу, устранили замечания по содержанию корабля.
 
           Простейший пример наведения порядка. После подъема флага в 8 утра, (для которого экипаж строится на пирсе у места стоянки подводной лодки), дается команда: «Разойдись! Все вниз!»  А там внизу: «По местам стоять к осмотру и проверке оружия и технических средств!».  Ясно, что на местах должен быть весь экипаж, без исключения.  Это всем на флоте известно, но известно и то, что не всегда это правило соблюдается. Так было поначалу и здесь. После роспуска строя кто-то сразу шел в тыл, что-то доставать, кто-то в штаб о чем-то докладывать флагманскому специалисту, замполит отправлялся «в политотдел». Я сразу же стал пресекать подобное на корню.
          А с кого начать? Естественно, с ближайших подчиненных – старпома и замполита.  Старпом, без дополнительных указаний взялся за офицеров, те за мичманов. А вот замполит мой, этакий упитанный круглолицый капитан 2 ранга Ткаченко, (украинец, среди замполитов их было много), тот на моё требование идти вниз вместе со всеми, даже обижался:
- А что я там буду делать?  У меня же нет в заведовании оружия, технических средств, за которые я отвечал бы лично!
         Мои объяснения, что осмотр и проворачивание оружия и механизмов – святое дело для моряков, что  все, без исключения, должны быть в это время на своих местах, - не принимал. Мол, вы ко мне относитесь как к простому матросу. Пришлось долго внушать,  что замполит такой же член экипажа, как и все остальные, и должен подавать личный пример, (что я делал и сам). А во время проворачивания вполне мог бы ходить по отсекам, смотреть, кто как работает кто от души, а кто с прохладцей, где-то кого-то похвалил, а где поправил. Заодно может  кто-то о чем-то ему бы рассказал, попросил, предложил. То-есть самое время быть с людьми. Вскоре замполит меня понял, повторять не пришлось.

        (Несколько забегая вперед, скажу, что однажды, уже будучи далеко от «К-454», получил от Ткаченко письмо. В нём он благодарил за науку, которая сослужила ему хорошую службу. Писал, что с  моим и старпома уходом с корабля там снова появились элементы разболтанности. И однажды тяжелый случай произошел , когда корабль стоял в доке в Сельдевой. На авральных работах в надстройке принимал участие весь экипаж. В носовой части ПЛ в нише под открытыми волнорезами торпедных аппаратов работал кок, молодой матрос срочной службы из Ташкента, Хакимов. Кто-то в 1 отсеке случайно включил гидравлику на закрытие крышки ТА.  Когда волнорезы начали закрываться он попытался из тесной выгородки поскорее выбраться, но не успел и ему отрезало ноги выше колен. «Ни командира, ни нового старпома в это время на корабле не было, - писал Ткаченко, - оба были «в штабе».  Я, как Вы меня научили, был на корабле.  Командира, и старпома сняли с должностей, я отделался выговором. Но главное - при вас такого бы не случилось.»).
 
            Конец 1973 года запомнился еще одним, важным, уже лично для меня, моментом.  С Северного флота, из моей бывшей 3 дивизии в нашу 45-ю дивизию подводных лодок в мой адрес пришла бандероль. Мне её передали.  Открываю  -  настольные часы с надписью: «Капитану 2 ранга Храптовичу А.И.  От командира в/ч 95155 за достигнутые успехи в БП и ПП по итогам 1974 года»!  Удивлению моему не было предела – ушел я из 3 дивизии на ТОФ, ну и ушел. Кому теперь там до меня какое дело?! А вот, оказывается, не забыли. И в приказ о поощрении включили и даже подарок на Камчатку переслали. Подарок от Командующего 1-й флотилией СФ Михайловского. Конечно же, с подачи Чернова, иначе такое не делается. Кто бы мог подумать! Возможно, его впечатлил сам мой поступок - не ставить личный интерес выше интересов товарищества. (А, может, и понял позже, сравнивая вновь назначенного командира и прошлого, кого он лишился. Но тут уж гадать не будем).

            Через какое-то время я сообщил командиру дивизии Туманову, что можно докладывать Командующему и Члену Военного совета флотилии о наведении порядка на корабле и в экипаже. Заверил командование дивизии и флотилии, что можно представлять экипаж к награждению Вымпелом МО, мы не подведем. Членом Военного совета, начальником политотдела флотилии тогда уже был тот самый  И.А. Катченков, который знал меня по службе в Большом Камне. И нам поверили, устранение ранее отмеченных недостатков проверили. И корабль, экипаж к награждению представили.

             В декабре 1973 года, прилетев на Камчатку, Главком ВМФ адмирал флота Советского Союза Горшков лично пред строем всей флотилии вручил Вымпел Министра обороны экипажу «К-454». Принимать его из рук Главкома и речь держать от имени экипажа приказано было мне. Хотя я и не считал себя в праве, приказ пришлось выполнять.  Так действительно было, или мне показалось, что Главком при при вручении мне Вымпела как-то критически на меня посматривал. Дескать, что за птица такая, посмел сопротивляться его решению о назначении? Скорее всего, так только показалось. Будет он помнить такую мелочь.   
Ну а награждение и полученная вскоре денежная премия экипажу не помешали. Безусловно, способствовали поднятию боевого духа и настроения.
Позже я еще подумал: а как было бы воспринято экипажем лишение его такой награды и премии?...
      
          Так вот и закончился 1973 год, начался 74-й, а экипаж  за прошедший год так и не использовал отпуск. А год был тяжелым, чего стоят подготовка и переход с Северного на Тихоокеанский флот, сам переход не из простых и лёгких, прием корабля в новом соединении и обустройство на новом месте, вручение Вымпела Министра обороны уже декабре, к нему ведь тоже пришлось готовиться, как следует, по-настоящему…

          По действующим правилам по истечению календарного года экипажу полагалось выплатить компенсацию за неиспользованный отпуск и продолжать службу дальше.  Однако я понимал, как устали люди, как нужна им была передышка. К тому же практически все семьи офицеров и мичманов остались на Севере или разъехались оттуда по домам родителей. Их самих, и вещи надо было привезти сюда и устроить здесь. 
          И я пошел к командованию дивизии и флотилии. Мне удалось убедить их, что обязательно надо дать людям отдохнуть, привезти и устроить семьи на новом месте, что потом это окупится сторицей, а так, если гнать  без отдыха, может быть всякое. Поняли, согласились, оформили отпуск задним числом, концом декабря.  Корабль мы сдали второму экипажу под командованием капитана 2 ранга Макаренко, и все разъехались по отпускам.  Все, кроме меня.  Я-то использовал отпуск за 1974 год еще на Севере, о чем, естественно, доложил здесь командиру дивизии, так что остался в распоряжении нашего комдива.

          Меня было посадили вторым командиром на «К-314» к выходящему на Боевую службу впервые Гонтареву. (У него старпомом был мой однокашник по училищу Коля Анохин, пока не допущенный к самостоятельному управлению кораблем).  Однако через две недели после начала нашего похода по каким-то, (ни в коем случае не зависящим от нас), причинам начальство вернуло нас в базу. И я на какое-то время оказался свободным в ожидании своего экипажа из отпуска. У меня появилась возможность заняться кое-каким благоустройством полученной здесь на ул. Крашенинникова квартиры для моего семейства, чем я и занялся в свободное время, когда меня не загружали работой в штабе.

         Совершенно случайно именно в это время мне и здесь,  как командиру, дали право вне очереди купить «Жигули» 3-й модели. (Ту, первую, купленную на Севере, нас уговорили продать родственники в Мелитополе, так что деньги на новую у нас на сберкнижке были). Отказаться в те времена от такой возможности, выпадающей на долю человека очень редко, не было даже мысли, и я уговорил командира дивизии дать мне неделю в счет будущего отпуска, чтобы приобрести машину и отправить её по железной дороге в Донецк. Там мои родственники могли бы получить её по доверенности, которую я бы им выслал, и сохранили до нашего отпуска. Проехать всю страну из Владивостока в Донецк своим ходом было бы очень заманчиво, но практически, на тот период, учитывая, что не только хороших дорог в Забайкалье и в Сибири в то время еще не было, но и вообще дорог, задача казалась невыполнимой. И потому я планировал отправить машину на платформе по железной дороге.
         Позже, уже в мае, когда стало тепло, и природа манила, мы отказались от этой идеи. Мы – это я  и моя жена Вера Александровна. Решили не упустить такой случай - около 10 тысяч километров с востока на запад через тайгу, через реки без мостов, где на переправах паромы, иногда по полному бездорожью. И сделали это! В том путешествии мы испытали интересные приключения, но о них надо рассказывать отдельно. (Рассказ см. http://www.proza.ru/2016/01/05/774).
      
    P.S. Гораздо позже, когда уже были написаны и прочитаны многими мои "Записки",  кто-то, похоже, из экипажа "К-454", кто посчитал себя оскорбленным, обвинил меня в том, что это я, вступая в должность командира, облил их экипаж грязью. Любой непредвзятый человек увидит, что это не так. Та оценка была не моя. А как было на самом деле - достаточно внимательно прочитать эту часть, а лучше всю мою повесть. И как новый командир уважал свой новый экипаж, и как экипаж относился к новому командиру, и какие дела мы вершили вместе, тоже.
          Много лет спустя, совершенно случайно мои "Записки"  прочитал один из бывших членов экипажа "К-454" Владимир Нагорных, (он пришел в экипаж уже после того, как я ушел с корабля). Так вот, в 06.02.2019 года Владимир написал рецензию к данной части "Записок". Да такую, что для меня это честь и память на всю оставшуюся жизнь...
          Она здесь, ниже, в числе других рецензий. 

                Продолжение: http://www.proza.ru/2017/12/10/313