Выбор

Я всё еще торчу в деревне и не могу сделать выбор между Юллей и Олесей. И не делать выбор – это самый глупый вариант выбора. Но я не в силах, прямо обезволивание какое-то напало.

Однажды мы гуляли по ближайшим холмам вдоль тракта. Типа искали грибы. Юлля убежала вперед на Восток. Оттуда шла страшная туча, которая заволокла все небо. А на Западе неистовствовал закат, пробиваясь сквозь белые клубящиеся облака, словно рана в стерильных простынях. И там были волшебные окна, сквозь которые картинной, нереально пробивались лучи широкими полосами. Это были идеальны декорации для признания. Деревья вокруг шумели от порывов ветра. Трава блестела и отдавала оранжевым. Над нами уже расплылось чернильное пятно, фиолетовая густота лежала на горах. Белые стволы берез слепили отраженным солнечным светом. Как же это было красиво! Прекраснее только была девушка рядом. В капюшоне штормовки, как средневековая монахиня.

-Я хотел тебе сказать…
-Не надо ничего говорить…
-Но я  должен сказать…
-Ты ничего не должен, Юлля любит тебя. Она же с ума сойдет! Ты уже два раза подпускал её близко к сердцу и бросал. Так нельзя.
-Но как я могу быть с ней, если я её не люблю. Тьфу, ты, люблю, но не так как тебя, люблю как брата! Да, блин! Люблю, как сестру!
-Любишь не так как меня…
-Да ты что не видишь, что творится вокруг? Ты посмотри, какая красота, и в этой красоте мы. И разве ты и я мы не можем быть счастливыми, только потому, твоя сестра тоже… рядом?
-Это неправильно. И больше не будем об этом.

Олеся резко пошла вперед. Я остался в недоумении. А на небе невероятная картина продолжала динамично разворачиваться, солнце сошлось в последнем сражении с тучами. Я побежал за Олесей, подскользнулся и растянулся на траве. Олеся оглянулась, засмеялась и скрылась за стволами деревьев.

Солнце погасло. Только ещё на дальних сопках блестели верхушки деревьев. А долину затопил сумрак. Неожиданно из-за кустов вышла Олеся:
-Я знаю, где её искать.
-Где?
-В беседке. Ну мы так одно место называем, там черемуха так сплетается, а внутри как беседка. Там и от дождя спрятаться можно.

Действительно, Юлля в «беседке». Садимся рядом с ней на искривлённый ствол у самой земли. Молчим. Гром гремит уже близко. Зашуршал по листьям дождь.
-Нам надо наконец расставить все точки над и, - говорю я, и самому страшно от своих слов.
-Не надо, - говорит Юлля, - пожалуйста, ничего не надо. Всё и так понятно. Вы хорошая пара, я буду рада. Я буду нянчить ваших детей.
-А ты нас спросила?

Юлля срывается с места, бежит вниз к дороге. Олеся бежит следом. Я бегу за Олесей. Трава скользкая, ливень закрывает все сплошной пеленой. Олеся падает, катится по горе. Я запинаюсь об неё и лечу вниз, мы в грязи, в траве, мокрые насквозь. На обочине тракта стоит Юлля и хохочет.

Машин нет. Мы выходим на дорогу. Смеемся уже втроём.
-Какая всё это глупость! – кричит Юлля.
-Полная, беспросветная  ерунда! – вторит ей Олеся.
-Кому нужна эта люббоффь? – кричу я, - провались она совсем!

Провались! Провались! Провались! – мы танцуем прямо на дороге, кто во что горазд. Потом сестры берутся за плечи и пляшут что-то вроде сиртаки. Я присоединяюсь.
Прямо перед нами бьёт молния. Мы падаем на дорогу. Сидим в лужах и дико смеёмся. Домой! Скорее домой! Должен же быть хоть один здравомыслящий человек. Мы бежим по лужам. Когда врываемся на крыльцо, гроза уже почти прекратилась. Переодеваемся в сухое. Пьем горячий чай. И все идем спать, потому что сил никаких нет.

Утром я проснулся поздно. И узнал, что Юлля уехала в город, в университет. Целый день мы были только вдвоем с Олесей, ну почти вдвоем, гуляли. Помню я стоял на берегу реки, а напротив меня паслась лошадь. Она все время кивала головой, видимо отгоняя комаров и слепней. Я спросил: «Кого мне выбрать? Юллю?» И лошадка кивала. «Олесю?» И лошадка кивала снова.

А ночью ко мне в комнату пришла Олеся. Я помню красную мини юбку (очень странно, почему она не в халате), желтую кофточку на пуговицах (удобно… госоподи, о чем я думаю). А впрочем это все едва видно в темноте. Я говорю: «Небо-то какое звёздное». Стою у открытого окна. А Олеся говорит то ли приказывая, то ли умоляя: «Обнять. Поцеловать». И я обнимаю и целую. И голова кружится: невероятное, огромное счастье скатывается на меня, как лавина с горы, вот-вот задохнусь, захлебнусь.

И тут, казалось бы: вот счастье – бери не хочу, я замираю, я не могу идти дальше. А имею ли я право на это счастье? А что будет с Юллей? А не назло ли своему мужу Олеся со мной? А может то, что сейчас произойдет только всё испортить. Нет, надо сначала всем разобраться со своими тараканами? Олесе с мужем, мне с Юллей, иначе всё это неправильно. Я еще медлю секунду, запомнить этот миг. «Я не могу, - говорю я Олесе, - давай подождем, когда освободимся от всего и ото всех». «Давай», - легко соглашается Олеся, встает с пола, поправляет одежду, говорит «Спокойной ночи» и уходит прочь.

А на следующее утро приехал муж Олеси, и тётя Блюда. А я уехал в город.

Запомни этот миг. И молодой шиповник. И на Твоем плече прививку от него. Я - вечный Твой поэт и вечный Твой любовник. И - больше ничего. Запомни этот мир, пока Ты можешь помнить, а через тыщу лет и более того, Ты вскрикнешь, и в Тебя царапнется шиповник... И - больше ничего (А. Вознесенский)

Сергей Решетнев ©