Я- русский офицер. Ч. II. Гл 30

               
                Гл.30. Центр торопит.
               
                « Господи, не смею просить Тебя о лучшей
                памяти, но прошу Тебя о большем смирении
                и менее непоколебимой уверенности в себе,
                когда мои воспоминания оказываются
                противоположны чужим…»
                Из Молитвы Фомы Аквинского

  В середине июня 1927 года, в почтовый ящик по адресу: Земун, Югославаия, Прилас дом 11, было брошено письмо без обратного адреса, на немецком языке. Но, получив его и начав читать, у  Николая Степановича замерло сердце. Письмо было от Инны из России.
  Письмо было написано на трёх листах, написано убористым женским почерком, который он узнал бы среди тысячи других.
  Ему и раньше удавалось раз в два-три месяца передавать весточку семье, и получать ответ. Но это были короткие записки, по виду которых он иногда догадывался, где и в каком месте на теле их прятали, боясь обыска при пересечении границы. А это было совсем другое послание: чистое, не мятое, в новом конверте с видом Генуи.
  И Николай Степанович, в душе сразу поблагодарил Климентия Горшкова за оказанную ему услугу.
В тот же день резидент советской разведки в Милане, получил сообщение, расшифровал его и прочёл:
« Центр. Грэму. Грегору.
В связи с нарастанием напряжённой обстановки в Германии, и приходом к руководству НСДАП -  Адольфа Гитлера, срочно примите все меры, для того, чтобы организовать внедрение в ряды партии нашего агента. При необходимости, разрешаю обратиться к НСБ.
 Старик »
Грэм – был позывной резидента, а Грегором – был Василий Антонов.
 Однако к письму, которое пришло генералу Батюшину, Василий никакого отношения не имел.
  Просто, после разговора с Горшковым, который в деталях рассказал Берзину, а потом написал это в своём донесении о встрече с Батюшиным и его скромном одиноком житье, Ян Карлович тут же решил выяснить, где находится семья генерала в настоящий момент, и что с ней стало.
 Он поручил это сделать своему ближайшему помощнику, которому доверял как самому себе – Янису Калнинсу.
  И уже через неделю, Янис доложил ему, что семья генерала Батюшина – жена и две его дочери, находятся в России и преспокойненько живут в Казани, по адресу: Зелёная улица дом 6 квартира 12.
   Получив это сообщение, Берзин особо не удивился, но на другой день сам лично, инкогнито выехал в Казань.
Там он нашёл детский дом, где работала музыкальным работником сорокавосьмилетняя Агриппина Владимировна Батюшина и, решил туда наведаться.
 Представившись заведующей детским домом – женщине средних лет с повадками заправского фельдфебеля, работником управления культуры из Москвы - Яковом Михайловичем Крутовым (благо разных удостоверений у него было достаточно), Ян Карлович решил поинтересоваться, как идут дела, и кто занимается с пролетарскими детьми их культурным воспитанием.
  - Ну, с этим уважаемый товарищ Крутов у нас всё в порядке,  мы с детьми проводим беседы, встречи со старыми большевиками и орденоносцами, у нас оборудована прекрасная ленинская комната, где дети читают газеты и журналы, играют в разные игры, например в шахматы…
 - А как насчёт музыки? - поинтересовался  работник культуры,  который судя по бегающим глазкам Рахели Львовны Камниус, так звали заведующую, не очень-то поверил её сказкам, про быт детей в этом детском доме.
 - Ну, тут у нас всё замечательно, - мгновенно просияла заведующая.             
 – У нас прекрасный музыкальный работник товарищ Батюшина, кстати, она сейчас, как раз ведёт занятия с детьми, в нашем актовом зале. Прошу Вас, пройти со мной, и Вы сами в этом убедитесь.
 Ян Карлович пошёл следом за ней, по длинному коридору бывшего купеческого дома, где теперь разместился детский дом, и в конце коридора услышал звуки музыки, сразу определив, что играет профессионал.
 Они, не постучав вошли в большую комнату, видимо бывшую гостиную, переделанную под актовый зал, где  у окна стоял дорогой рояль и десятка три разнокалиберных стульев. На стульях тихо сидело пять девочек сиротского вида,  лет десяти-двенадцати, в одинаковых платьях, а рядом с учительницей музыки,  стоял  единственный веснушчатый мальчишка, внимательно слушающий учительницу.
  Он мгновенно повернулся к вошедшей заведующей и гостю и, улыбнувшись, сказал:
- Здравствуйте.
Женщина воле рояля тоже встала, а за ней и все девочки, сидевшие в зале.
- Здравствуйте Агриппина Владимировна, здравствуйте дети! - елейным голосом поздоровалась со всеми Рахель Львовна, и добавила:
- К нам приехал представитель управления культуры из Москвы, и он хочет узнать, как детей в нашем детском доме обучают музыке.
Вот товарищ Крутов, смотрите. Это наша средняя музыкальная группа возраста от десяти до двенадцати лет, в ней шесть человек: пять девочек и Костя. Сегодня их день. Завтра  на занятиях по музыке будет младшая группа, послезавтра старшая. Мы с Агриппиной Владимировной решили, что будем заниматься по дням, после школьных занятий…
- Садитесь дети, и Вы Агриппина Владимировна, и продолжайте занятия, а мы с вашей заведующей, посидим, послушаем, - начальственным тоном приказал товарищ Крутов, не зная, как найти возможность и поговорить с товарищем Батюшиной наедине.
 И самым лучшим вариантом было дождаться конца занятий.
Наблюдая за Агриппиной Владимировной, имеющей второе имя Инна, не очень свойственное, для русских, и  за её виртуозной игрой на рояле, Ян Карлович, невольно ловил себя на мысли о том, что порода, даёт о себе знать.
 Одетая, в скромное, далеко не новое, видимо не раз стираное платье, и с не-замысловатой причёской на голове, эта  женщина за роялем, сейчас всё равно выглядела генеральшей, даже несмотря на её обветренные губы и  руки.
  Когда музыкальные занятия были окончены, и Агриппина Владимировна, с разрешения заведующей отпустила детей по своим комнатам, Ян Карлович, изъявил желание побеседовать с учительницей музыки, о новой системе музыкального образования, предложенной Луначарским.
 Очень недовольная Рахиль Львовна вышла из музыкальной комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
 Убедившись, что их не подслушивают, Ян Карлович, достал из кармана своё подлинное удостоверение и показал его Батюшиной.
  По мере того, как она читала его фамилию и должность, её лицо бледнело, а глаза увеличивались в размере. Но Берзин, сразу успокоил её:
- Инна Владимировна, не беспокойтесь, ни Вам, ни Вашим дочерям ничего не грозит, и с Вашим мужем всё нормально. Он жив и здоров, недавно наш человек встречался с ним, и они даже выпили вместе по чарке водки. Я очень рад, что смог найти Вас, и надеюсь на Вашу помощь.
  - На мою помощь? – тихо ответила ещё не пришедшая в себя женщина, впервые разговаривая с таким важным чином из Красной Армии.
 – Чем же Вам товарищ Берзин может помочь простая учительница музыки, здесь в Казани?
- Вы не можете, а вот Ваш выдающийся муж, бывший  Генерального штаба генерал-майор от инфантерии Николай Степанович Батюшин, проживающий в Земуне, пригороде Белграда, очень даже может. Он опытный российский разведчик и его опыт очень нужен молодой Советской республике, особенно сейчас, когда в Италии зародился фашизм, а в Германии, пришли к власти нацисты, во главе с Адольфом Гитлером, который спит и видит, чтобы начать новую войну с большевиками.
 Я знаю, что он патриот России, и на нём нет крови убитых красноармейцев, что он эмигрировал за границу один, потому, что очень боялся за свою семью.
    Знаю также, что его старший сын, Михаил, выросший патриотом своей страны, пошёл добровольцем в армию, воевал на Туркестанском фронте и умер, получив ранение в боях за советскую власть. Знаю, как Вам трудно жилось после революции, имея на руках четырёх детей, и о смерти Вашей дочери Елены тоже знаю.
 Но мы ведь понятия не имели, что семья этого доблестного генерала, практически основателя русской военной разведки и контрразведки, осталась в России, а не эмигрировала вместе с ним. А то бы, мы Вам, конечно помогли.
( Тут Ян Карлович немного лукавил, прекрасно помня, как сотрудники ЧК, а потом ОГПУ относились к бывшим жандармским офицерам и к офицерам контрразведки, расстреливая их без суда и следствия в последние месяцы гражданской войны).
- Я приехал сюда из Москвы специально, чтобы увидеть Вас, поговорить с Вами, и предложить написать Николаю Степановичу письмо. Можно большое,  на нескольких листах, и лучше на немецком языке. Это на случай, если его захотят прочитать любопытные лица на границе. Два часа Вам хватит?
- Но у меня даже бумаги и чернил здесь нет, - мгновенно ответила ошеломлённая его предложением женщина, понимая, что другого пути у неё нет.
- Ну, это мы сейчас найдём, - с этими словами Ян Карлович открыл свой большой, видавший виды портфель, с которым всегда ездил в командировку, достал оттуда несколько листов линованной бумаги, немецкую ручку «вечное перо» и положил это всё прямо на подоконник, рядом с которым они сидели.
- Пишите. Я даю Вам слово, что это письмо не повредит вашему мужу, а думаю наоборот, поможет ему определиться с кем он сейчас. Да, обо мне писать не надо, а об остальном, пишите, что хотите.
  Я сейчас Вас закрою в этом классе, чтобы никто не помешал, пока вы будете писать, а сам пройдусь вместе с заведующей по детскому дому, посмотрю, может мне чем-то удастся чем-то помочь детям.
  Не совсем пришедшая в себя Инна, услышала, как повернулся в двери ключ закрываемой двери, потом на секунду задумалась, и принялась писать письмо любимому мужу, по которому очень скучала.
 Через два часа письмо было готово.  Довольный Ян Карлович, свернув, положил его  в пустой почтовый конверт и тут же, на глазах у Инны, заклеив его, положил в свой необъёмный портфель.
Он был очень доволен, его миссия удалась, второй шаг, для привлечения генерала Батюшина к сотрудничеству с советской военной разведкой был сделан. Ян Карлович, никому не рассказал о своём решении посетить Казань, и решение о привлечении генерала Батюшина к сотрудничеству, тоже принимал сам, на свой страх и риск.
Письмо, вскоре специальной почтой было доставлено в советское посольство в Белграде, и доставлено адресату.
 А через месяц, после  поездки Берзина в Казань, Агрипине Владимировне Батюшиной «неожиданно» предложили на полставки работу в Казанской филармонии, куда следом за ней, пришла работать,  сначала её старшая дочь Ольга, а потом и Татьяна, имеющая прекрасный голос, как и старшая сестра.