Глава 8 Трибунал Конфедерации

Олег задумчиво смотрел на разъяренную, буйствующую Велесову. Девушка металась по камере карцера, как загнанная в угол тигрица, рыча и царапая бетонные стены. Воительница в гневе. Одновременно прекрасная и грозная картина.
Разорванные веревки мертвыми змеями валялись на полу. Камеры зафиксировали, как едва проснувшись, дочь Хранителя Земли зубами перегрызла давящие путы.
Отделенный от нее прозрачным с одной стороны, бронированным стеклом Панфилов не спешил начинать трудного диалога, прекрасно понимая, что любая попытка достучаться до разумности юной девы заранее обречена на провал.
- Выпустите меня! Вы не смеете! – орала Воительница, в этот момент похожая на дьяволицу, - за мной Орда! Я разнесу все, разорву ваши тела на части и отправлю ваши души в Черный Ад!
Панфилов погладил кнопку переговорного устройства, не решаясь начать передачу связи. Удар синей молнии пришелся ровно по тому месту, где стоял Олег. Стекло выдержало удар, но его протрясло до самого основания.
- Я вижу тебя, трус! Стекло ничто для внутреннего взора! Ты командовал отрядом, пленившим меня?
Олег, понимая, что рассекречен, все-таки нажал на кнопку переговоров:
- Я, - коротко согласился он.
- И это ты всадил издалека в меня дротики со снотворным?
- Тоже я.
- Тварь! Мой отец не оставит меня, слышишь? Он придет за мной, и вся твоя маленькая армия утонет в крови! Ты поступил подло. Ты не победил меня в открытом бою, предпочитая предательский удар в спину! Будь ты проклят, как и весь твой род, сволочь!
- Мой род? – спокойно переспросил Велесову Олег, - Его нет. Он исчез, растворился в тканях этого мироздания, благодаря людям, затеявшим эту войну. Моя жена… дети… ты… Я стоял у истоков последнего конфликта. Тогда я был более молод, более силен, чем сейчас. И я знал твоего настоящего отца. Он бы не стал причинять вред старому, доброму другу.
- Неважно от чьей  я плоти! Неважно, кого ты считаешь моим отцом! Важно, сколько времени и сил потратил на меня командир Орды. Он лично выпаивал меня молоком, оберегая от зимних холодов. Он укрывал меня своим телом, когда ядерные ракеты порождали огненный ад на нашей земле. Он дал мне имя, которое ему было воистину дорого. Имя из его прошлого – Ирина. Все человечество мечтало о моей смерти, и лишь мой истинный, любящий отец и Черный Бог были мне надежной опорой на этой планете. Твои речи не смогут меня смутить. Реального отца я не знала, и знать не желаю!
Новый удар молнии сотряс стекло. Велесова зарычала, не в силах сдерживать эмоции.
Олег многое видел за свою долгую жизнь. Если что то и могло вселить в его душу страх, то точно не угрозы зеленой девчонки и перспектива скорой смерти. Убийственно холодным голосом Панфилов спросил воительницу:
- Если ты настроена так воинственно и так любишь Самохвалова, почему ты пошла ему наперекор, оставив брата в живых? Странное появление слабости для столь преданного существа.
Велесова резко успокоилась, встав напротив стекла и грозно посмотрела прямиком в глаза Олега, словно между ними ничего не было. Она улыбнулась безумным, неестественным оскалом, исподлобья рассматривая естество своего обидчика.
- Ты его друг? Не отвечай, я вижу, как в твоей душе протекают зачатки любви к моему брату. Как увидишь ему, передай - я чувствую его кровь. Чувствую даже сквозь бетонные стены и перекрытия убежища. Я столько раз просыпалась среди ночи, вглядываясь в комнаты незнакомых помещений его глазами. Я ходила с ним по чудесным набережным незнакомого города, с интересом вглядываясь в разводные мосты. Я чувствовала вкус мороженного и тепло материнских рук. Я пыталась связаться с ним, найти способ поговорить – тщетно! Этот щенок погряз в болоте самокопания и истерии, - коверкая интонации Руслана, воительница притворно заплакала, - меня не люююююбят, меня не понимааааают, я несчаааастный. Нюня! Нытик! Слабак! И вот мой братик, чудесным образом оказывается за стеной. Чернобог лично сказал отцу об этом и он, зная о моем чувствовании его, послал меня отыскать беглеца.  Мне было интересно. Интересно увидеть его в его естественном поведении. Захватить в плен – легко. Я могла сделать это в первый же день, вырезав его толстого, золотоносного спутника - предателя и девку рядом, но нет. Коснувшись его щеки, я решила подарить ему пару дней форы. Мне было интересно почувствовать его силу, его мощь, в открытом бою достойно пленив противника. Вместо этого он был повержен чересчур легко. Если бы не ты, я бы уже волокла его по дорогам моей земли, чтобы кинуть своему отцу под ноги. Лучше убей меня, ибо я это сделаю, слышишь?
- Уверен, что так, - ни один мускул на лице старика не дрогнул, - Прости, у меня много дел. Я продолжу беседу с тобой и приведу к тебе брата. Потом. А пока можешь буйствовать дальше. Карцер не был рассчитан на людей – это место проведения опытов. Ученые Советов, а затем Русские ученые через это стекло наблюдали за рукотворными взрывами грандиозной мощи. Кричи, вопи, бей. Тебе это не поможет.
Олег развернулся, направляясь к выходу из помещения. Нужно было на всякий случай дать распоряжение усилить дальние дозоры, продолжить копание отходных тоннелей предельной дальности. Орда не сможет выкурить его отсюда. Нет техники. Но старый лис, в своей норе, предпочитал быть бдительным, готовясь к любому повороту событий. Мертвецы терпеливы. Осада болота может длиться десятилетия и тогда партизаны либо будут вынуждены принять бой, либо вырваться из окружения через рукотворную систему подземных коммуникаций.
Воительница рассмеялась, усевшись «по-турецки» на бетонный пол карцера:
- Приводи кого угодно! Вам не сломить мой дух, и верну в ЧЕРНОБОГА! - с остервенением выделила она имя своего повелителя.
Панфилов усмехнулся, плотно затворяя за собой дверь помещения.

Руслан осел, на нижнем ярусе скрипучей койки потирая ушибленный затылок. Осознание произошедшего эпизодами приходило в сонный мозг, вернувшийся в режим бодрствования после долгого сна без снов.
Вспышками  пришли картины - Суриков. В полный рост идет на вал Орды, размахивая ржавым, придорожным знаком. Золотая вспышка за поворотом дороги. Слезы и причитания Алисы.
- Славка… - кулаки Велесова с хрустом сжались, побелев в костяшках, - Славка, родной!
Он вскочил на ноги, не понимая где находиться. Небольшой кубрик был выкрашен в монотонный, серый цвет и был хорошо освещен белыми, дневными лампами.
Вначале Руслан подумал, что попал в тюрьму – настолько окружающая остановка напомнила ему камеру исправительного учреждения. Никаких окон, лишь однотонные, неровные стены.
Двухъярусная железная кровать, на которой себя обнаружил юноша. Железный стол, привинченный к полу, с письменными принадлежностями на нем. Несколько белых, деревянных табуреток с инвентаризационными номерами по бокам. Пустые, пыльные полки для книг и небольшой телевизор на видавшей виды тумбочке – вот и все то, что вмещало в себя небольшое помещение.
Велесов облегченно выдохнул. Алиса была рядом. Цела. Мирно посапывала маленьким носиком на верхнем ярусе, завернутая в казенное, синее одеяло.
Очень тепло и даже душно – тихо шелестела лопастями система вентиляции, убирая углекислый газ и насыщая кубрик кислородом. На уровне подсознания возникло давящее чувство большой глубины.
Нажав на зеленую клавишу, расположенную на уровне пояса, сбоку от герметичной двери, он убедился, что его подозрения о водворении в камеру являются безосновательными. Дверь с легким шипением вошла в стену, открывая доступ в широкий коридор, наполненный людьми.
Звук, отсеченный створкой, влился в небольшое помещение, наполняя его какофонией голосов, ударов далекого молотка и шумом моторов. Легкая, расслабляющая музыка неслась из старинных репродукторов, успокаивая нервы, настраивая на рабочий лад.
Люди, одетые в комбинезоны и военную форму спешили по своим делам, не обращая на юношу в трусах никакого внимания. Создавалось впечатление, что время в этом коридоре ушло на двадцать лет назад – настолько старая одежда и вооружение было у бойцов, проходящих мимо.
Велесов осторожно выглянул наружу, осматриваясь – длинный, хорошо освещенный коридор уходил вдаль, насколько хватало глаз и обе стороны стены были оборудованы аналогичными кубриками, двери которых были заперты.
Надев штаны и запомнив на всякий случай номер возле своего помещения - «196», Руслан вышел наружу, надеясь вернуться к пробуждению Алисы. Не зная, куда идти он решил, что пойдет в сторону возрастания цифр.
У кубрика под цифрой «300» коридор оборвался, впуская человека в большое, куполообразное помещение главного зала, о чем угодливо подсказывала металлическая табличка, закрепленная на стене и план эвакуации, стрелкой указывающий на текущее местоположение.
Зал поражал красотой: с большой, хрустальной люстры лился свет, достаточный для того, чтобы осветить пространство пяти этажей. Четыре могучие, толстые колонны подпирали свод, выложенный фреской с изображением Сталина, облаченного в белый китель, ведущего за собой гордый народ в счастливое будущее, под красным флагом Советского Союза. Резные перила этажей сливались в круглый комплекс широких лестниц, по которым туда-сюда перемещалось множество человек.
Жилой сектор, в котором обнаружил себя Руслан, находился на четвертом этаже и, чувствуя легкую клаустрофобию, молодой  человек решил посетить этаж выше, надеясь найти выход на поверхность. Нутром Велесов чувствовал, что заперт глубоко под землей.
Верхний, пятый этаж имел чисто техническое предназначение и, как и четвертый, был полон людьми в грязных, промасленных комбинезонах. Резкий запах горюче-смазочных материалов витал в воздухе, служа проводником в мир старой техники, обретающей в руках умельцев новую жизнь.
Некоторые из выставленных ровными рядами единиц Руслан смог идентифицировать, сравнивая по памяти с картинками из учебников истории – череда танков Т-90, несколько десятков армейских УАЗОВ, старые японские иномарки с наваренными на них защитными пластинами из стали и железа. Среди всей этой богатейшей коллекции нашелся даже небольшой вертолет на специальном, выдвижном постаменте – все это покоилось в запасах странной организации, выжидая своего часа.
Стоит ли говорить, что большие ворота гаражных боксов были надежно заперты и медленно сочились неприятной, черной жижей имеющей дурной запах.
- Велесов Руслан Сергеевич, - оборвав бодрый марш, сквозь свист помех, усталым женским голосом донеслось из репродукторов под потолком, - придите на второй уровень, в помещение номер семь.  Повторяю…
- Опять кого-то ищут, - недовольно проворчал старый, морщинистый дед с седыми усами баснословной густоты и длины, - работать только мешають. Дармоеды. Че встал, как приваренный, ну, брысь отседа!
Дед замахнулся на Руслана разводным ключом, вынуждая сдвинуться с места.
Юноша не мог не отметить, что окружающие люди были мрачны и задумчивы. Группа кавказцев громко переговаривалась на родном языке, бойко жестикулируя. Судя по интонациям, разговор  явно затрагивал острые, насущные проблемы.
Почему-то вмешиваться в их разговор у Руслана не было никакого желания, и он неторопливо засеменил по ступенькам вниз, выискивая необходимое помещение.
На входе в коридоры второго уровня его ждали. Большой, мускулистый мужчина в безрукавке и бронежилете, с круглым, раскрасневшимся лицом, с совершенно детским выражением виноватых, голубых глаз, смущенно уставился на юношу, протягивая мозолистую, грязную руку для приветствия:
- Ты извини если что, - невнятно промямлил он полными губами, - Про затылок то. Больно?
- Ах, так это ты, сволочь? – Руслан, наконец-то вспомнил, где видел рослого бойца, - за что ты так? – он совершенно не спешил зеркально ответить на жест приветствия.
- Так ты бы в пекло бросился. Погиб бы.  Да еще и нас угробил, чего бы очень не хотелось. Тебя итак здесь недолюбливают. Из-за вас лишились жизни сразу семь закаленных, проверенных бойцов. Я же ведь на тебя не злюсь за них. А ведь один из них был таким же другом мне, как и твой погибший товарищ для тебя. Меня Пахой звать. Комаровым. Ну, можешь просто комаром звать, если угодно.
Неожиданно ком скорби и обиды, зудящий внутри ослабило и отпустило. Это война. Глупо было срываться сейчас на простодушного Павла, к тому же, который искренне желал мира.
Руслан молча ответил на рукопожатие, отметив про себя увесистость могучей руки и крепость пальцев.
- Комаром, говоришь? Да ты меня почти в два раза старше. Не могу я так. Как тебя по батюшке, Павел?
- Савеличев…
- Ладно, Павел Савелич, я тебя прощаю. Но если еще раз ударишь, не смотря на твои устрашающие габариты, я ударю в ответ.
- Фух. Вот и ладно, - Паше явно полегало после прощения, - воевода все-таки мудрый мужик, что меня отправил навстречу. Если бы не он, я бы долгое время избегал тебя.
Хлопнув Руслана по плечу, боец автоотряда повел Велесова еще одним длинным коридором, который, судя по всему, был выделен под административные нужды и склады.
- Что это за место? – спросил своего проводника Руслан, вертящий головой и стороны в сторону.
- Дом. Ну… первоначально это не наше было. Мы тут конечно пообжились, кой чего изменили, а так дом. Наши называют это место «Острог», в память о казаках, впервые покоривших земли Сибири для царя. Мы с ними схожи – такой же разный сброд, любящий волю. А воевода у нас твой дядька. Его еще все батей величают.
- Стоп! Кто? – не поверил своим ушам Руслан.
- Дядька твой. Олег. Он сейчас чуть авторитет свой не растерял из-за тебя. Благо вече припомнило его прошлые заслуги, оставив у власти. Ему присудили только семьям погибших продуктами помогать. Легко отделался…
«Жив, надо же, жив!» - Не верил собственным  мыслям Велесов, - «то не было никого, а тут разом навалились. И полоумная сестра – сектантка, и дядька – воевода. Кому расскажи, не поверят»
Вход в седьмое помещение был украшен стоящими по бокам пиратским флагом и синим стягом Министерства Государственной Безопасности.
Зал, таящийся за двухстворчатыми дверьми, был очень просторен и явно предназначался для совещаний – широкий полукруг закрепленных на полу вертящихся кресел венчался длинным, офисным столом сразу для нескольких человек.
Портреты, висящие на противоположной стене, изображали последнего президента Российской Федерации, последнего Министра Вооруженных Сил и, конечно же, Иосифа Виссарионовича Сталина. Видимо при нем начал строиться этот подземный комплекс.
Олег спал за рабочим столом, положив седую голову на сложенные руки. Звук входной двери разбудил его, заставив встрепенуться.
- Ну, я, это, оставлю вас. Я за дверью, если что, - Комаров вышел, оставив племянника и дядьку наедине.
- Дуешься, небось? - с ходу спросил Руслана Олег, едва за бойцом автоотряда закрылась герметичная дверь.
- Дулся, пока с Павлом не поговорил, - не стал юлить Велесов, смотря воеводе прямо в глаза, под нахмуренными, густыми седыми бровями.
 Время не пощадило Панфилова превратив за годы скитаний в седого, крупного, жилистого старца, чья кожа напоминала кору дерева. Загар настолько сильно въелся под испещренное морщинами, поверхность лица, что даже несколько лет подземной жизни не смогли выбелить его. Густые усы доходили до подбородка. Стригся воевода так, словно своей прической умышленно отдавал дань уважения сгинувшим казакам – длинный, прочный чуб забавно смотрелся на гладко выбритом черепе, придавая сходство с былинным воином из прошлого. Лежащая на столе палица усиливала сравнение с самым настоящим Кошевым из древней Запорожской Сечи.
 - Сейчас просто грустно, - продолжил Руслан, - Но я понял, почему ты так поступил. Может быть, я поступил бы точно также.
- Это хорошо, Рус, что ты понял. Второго бы трудного диалога с родней мое сердце за сегодня бы не выдержало, - Олег улыбнулся и лихо закрутил кончики усов, - сестра то твоя, вообще с катушек слетела. Ух и крепкая, зараза. Чуть карцер не разнесла. Но ее сила грубая, а вот когда ты купол поставил, я обомлел – никогда такого не видал. Как выходит?
- Долго объяснять, дядя. Я и сам до конца не понял процесс. Вот буду наверстывать упущенное.
- С мамкой то, что стало? Чего не уберег?
- Далеко был. Она ведь молчунья – никогда ни в чем не признавалась, даже если болело что-то. Да там зараза новая бродит, дядь, за стеной, страшная. Черной проказой величают. Говорят от Серого Ордена пришла. Вот она ее и сгубила.
- Жаль… как сестру любил. Не мучилась долго?
- Я не знаю. Приехал только на похороны. Гроб закрыт. Дядька Дансаран ничего не рассказывал особо. Обмолвился только, что привезли инквизиторы уже запечатанный ящик, сказали ни в коем случае не открывать, потому что заразиться можно. Тогда еще не всех сжигали, некоторым позволяли хоронить родных, вот дядька и походатайствовал, выбил за меня это право так сказать.
- Хорошо, давай оставим тему. И ты это… дядькой наедине меня можешь называть, но при людях лучше Олег Владимирович или  воевода. На «вы» не надо обращаться – пойдет на «ты». Мы люди простые, излишние формальности не любим. Но хоть какие то приличия и субординацию соблюдать надо. Народ итак разозлен, что из-за тебя столько ресурсов потратили. Но ничего, посудачат и перестанут. Девчонка с тобой кто?
- Алиса.
- Ты не понял. Кто она тебе?
Руслан глубоко задумался, анализируя последние события. Ответ пришел естественно и быстро:
- Будущая жена, дядь.
- Ну и хорошо, - Олег рассмеялся, хлопнув ладонями по коленям, - а то у нас шуры-муры пустые не любят. Не ценят. Здесь народ старой закалки, недаром на нас Виссарионович с потолка каждый день взирает.

- Встать, военный трибунал идет! – громко произнес секретарь судебного заседания, одетый в строгий, черный костюм.
Огромный зал центрального военного трибунала города Москвы, поражал грозной красотой. Строгая, многоугольная люстра на потолке ярко освещала деревянные, коричневые стены, выделанные дорогими, лакированными панелями фигурной резки. Вычищенный до блеска паркет отражал множество маленьких светильников, встроенных в потолок вокруг основного осветительного прибора. Длинный, полукруглый стол на семь персон, строгие, резные кресла, задрапированные бордовой тканью, для судей. Два небольших стола напротив судейского для стороны обвинения и стороны защиты, а также небольшая трибуна посреди помещения.
За судейским столом, подсвеченный внутренними лампами раскинул крылья символ Конфедерации – двуглавый орел собрал на перьях флаги всех стран, входящих в союз. Гордая птица парила над контуром Евразии, в своих лапах сжимая бессменные скипетр и державу, только вместо привычной короны над головами орла красовался сине-белый компас Северо-Атлантического Альянса, к 2038 году приобрётший новый смысл военной взаимопомощи объединенных держав.
Редкие посетители утреннего процесса откровенно зевали, заняв свои места за невысокой перегородкой в зале, не ожидая от грядущих прений чего-то грандиозного. Откровенно зевал и секретарь, разбуженный в столь ранний час.
Все понимали, что предстоит обычная «показуха» и если бы не авторитетная личность генерал-майора Шулина, подобный конфликт не имел бы столь помпезного размаха. Обычно суды чести между офицерами решались довольно тихо, а самый страшный приговор назначался в виде лишения воинского звания, но здесь был оскорблен высший генералитет – неслыханная дерзость для военного времени.
  Через двустворчатые, дубовые двери в зал трибунала вошел судья, облаченный в черную мантию до пят – дань уважения древним традициям судопроизводства. Он занял свое место посередине стола, усевшись в центральное кресло, деловито разлаживая на бордовое сукно стола необходимые документы и принадлежности.
 Говоря по совести, как и все судья просто делал вид, что заинтересован предстоящим делом, результат которого был предрешен заранее, в приватном, телефонном разговоре. Оскорбленная сторона запрашивала реальный срок проштрафившемуся офицеру в виде трех лет лишения свободы. Видимо, Шулина действительно зацепила выходка Дансарана. Если бы не давнее, личное знакомство с Владимиром Викторовичем, то сонный судья бы просто перенес процесс на более позднее время.
Статус военного времени, который никто официально не мог убрать на протяжении двадцати лет, значительно упрощал процесс судебных разбирательств.
Следуя указам Совета Безопасности на суде чести могли присутствовать судьи не в полном составе, а решение приниматься, основываясь только на прениях сторон и показаниях свидетелей, зачастую являющихся действующими военными, клянущихся в правдивости своих слов на истертой Конституции нового государства.
Иного регламента не предусматривалось – считалось, что офицеры, должны предельно щепетильно, относится к понятию «честь». В любом случае процесс снимался на камеры, которые были расположены буквально со всех сторон, и досконально просматривался военными цензорами, выискивающими огрехи в ведении судебного процесса.
 Судья вздохнул, предвосхищая долгие, нудные разборки между двумя офицерами:
- Трибунал чести сегодня будет вести судья Конфедерации Высшей Категории Покоенок Владислав Ростиславович, - продолжил  оглашать зал секретарь, - Потерпевшая сторона – генерал майор Вооруженных Сил Конфедерации, член Совета Безопасности Конфедерации Шулин Владимир Викторович. Прошу встать.
Шулин поднялся из-за стола обвинения, коротко, с почтением поклонившись судье. Синий, парадный китель был увешан блестящими наградами за успехи в бою и мирной жизни и украшен витым, белоснежным аксельбантом с золотым патроном автомата Калашникова – тайный знак выходца именно из Российских Вооруженных Сил. Такие же безукоризненно белоснежные перчатки небрежно сжимали форменную фуражку миротворца. Шеврон на левом плече изображал герб Конфедерации, а на правом выдавал принадлежность генерал-майора к службе в войсках, имеющих отношение к магии – стилизованный, многогранный кристалл души заключенный в геральдический щит, за которым невидимо перекрещивались выпущенные молнии.
 - Он утверждает, - продолжил секретарь за генерала, - что вчера был незаслуженно оскорблен  преподавателем военного института города Санкт-Петербурга – майором Байкалом Дансараном Ольхоновичем. Представьтесь.
Байкал встал, в отличие от Шулина одетый в простой, городской камуфляж, в котором и был водворен в камеру предварительного заключения. Ко всему прочему китель был неряшливо разорван в районе правого плеча, обнажая крупные мышцы старого Шамана.
 Под узким глазом за ночь налился большой, красно-синий кровоподтек, говорящий о том, что Дансаран не так легко и непринужденно ушел в камеру предварительного заключения, как хотелось бы Шулину. Однако данный внешний вид не мог вызвать у судьи лишних вопросов – с точки зрения закона военного времени генерал-майор был прав, жестко пресекая неповиновение подчиненного.
Секретарь жестом пригласил Владимира Викторовича занять место за центральной трибуной, напротив судьи.
 - Что может пояснить потерпевший по этому поводу? – спросил секретарь потерпевшего.
- Отвлекая от дел 30 сентября  2038 года в 19:50 по местному времени ко мне в кабинет ворвался Байкал Дансаран Ольхонович, минуя секретаршу, и голословно обвинил меня в измене Конфедерации, не предоставив никаких доказательств, кроме громко сказанных слов! Мало того, что я расценил подобное проявление эмоций как личное оскорбление, так еще и подобные выходки основательно подрывают работу Кремлевского Генералитета. Как известно, немногие члены Совета Безопасности могут похвастаться постоянным пребыванием на передовой. Я могу. Каждый день я думаю о судьбах людей на стене, вверенных мне под защиту и опеку. Подобная ответственность сказывается на моральном состоянии и работоспособности. Подобная выходка майора основательно пошатнула и без того расшатанную, внутреннюю, духовную организацию предельно занятого человека и верного слуги своей страны, сказавшись даже на процессах внутреннего кристалла.
Шулин явно работал на камеры, стараясь вызвать негласное одобрение у невидимых цензоров, пребывая в полной уверенности скорой победы:
 - Я также уверен, - продолжил он, - что если бы не бойцы спецназа, подоспевшие вовремя на сигнал тревоги, Дансаран бы применил ко мне физическую, а то и магическую силу, погрязнув в своих лживых иллюзиях. Поэтому я прошу господина судью о высшей справедливости – подобным людям не место в рядах вооруженных сил в трудное, военное время. Более того, им не место и среди граждан Конфедерации. Я прошу лишить Дансарана военного звания и отправить его за решетку на несколько лет, согласно требованиям и законам военного времени.
- Принято к рассмотрению, присаживайтесь - Владислав Ростиславович хлопнул молотком, - Обвиняемый. Что вы можете рассказать по поводу выдвинутых обвинений?
Байкал гордо встал, неторопливо выдвигаясь к трибуне для своего выступления. На мгновения его глаза встретились с глазами Шулина – генерал ликовал, открыто улыбаясь необразованному в юридических вопросах, неотесанному на вид оппоненту.
Откашлявшись Дансаран заговорил, неожиданно грамотно и четко излагая свою позицию:
- Господин судья. Я действительно вчера ворвался в кабинет к Шулину и обвинил его в измене. Только мои доводы не были голословными, как утверждает господин генерал-майор. Я украду всего десять минут вашего внимания, чтобы прояснить ситуацию. Уже пятнадцать лет как я преподаю студентам высшего военного учебного заведения основы управления животными структурами. Это крайне важно учесть в данной ситуации. Грубо говоря, я в основном учу студентов кафедры магической разведки вселяться в тела птиц и зверей, используя их возможности для собственных нужд. Недавно я принимал экзамен у выпускников. Каждому экзаменуемому была выдана подопытная птица и ряд заданий, подтверждением выполнения которых должен был быть видеофайл. Чтобы не беспокоить пернатых частым надеванием громоздких устройств, инженеры заранее вживили им в глаза особую линзу, записывающую все, что видят подопытные птицы института, не причиняя им какого-либо дискомфорта при этом. До этого экзамена я действительно находил в поведении Шулина ряд нестыковок, но объяснял его поведение особой спецификацией службы. Сказывалось и то, что я довольно давно знаю Владимира Викторовича и ни раз хорошо проводил с ним время в более приватной обстановке чем сейчас, в том числе и на охоте, в мороз.  Поэтому прекрасно знал о его милейшей особенности – чесать свой нос под защитной маской, который всегда пренеприятно начинал зудеть от долгого соприкосновения с тканью.
Господин судья,  я отправил сразу несколько студентов в полет к стене. Это было трудное задание, требующее длительного контроля для преодоления огромного расстояния. Одна из поставленных задач, каюсь, содержала немного корыстные цели – я давно воочию не видел названного племянника, проходящего практику дозорного. Этот молодой человек, а точнее возможности этого молодого человека были хорошо известны генералу – он сам приложил немало усилий, чтобы отправить сына легендарного Велесова на периферию, подальше от глаз посвященной общественности, возлагавшей на него большие надежды.
Мой студент справился с заданием, достигнув назначенной точки. Отсняв материал, он  отпустил Ворона.
 Любовь племянника к братьям нашим меньшим ненадолго задержала птицу подле себя – он пообещал основательно накормить пернатого перед дорогой и умный, дрессированный Ворон понял его, терпеливо ожидая обещанного угощения.
Лицо Шулина побледнело. Он искренне верил, что не мог допустить проколов, но от мерного течения показаний Дансарана ему все более становилось не по себе. Цирк и фарс, затеянный им чтобы упечь старого знакомого за решетку, оборачивался против него.
Дансаран невозмутимо продолжал:
- В тот день у моего племянника Велесова Руслана Сергеевича были неожиданные гости. Девушку я тоже знал – Поставская Алиса Витовна. Внучка моего старого, доброго друга Казимира, убитого при странных обстоятельствах.
 Карты судьбы сложились в этот час так, что отряд спецназа, ворвавшийся в дзот, своим поведением и записанными разговорами, предоставил мне, неопровержимые доказательства убийства, попытки убийства и, собственно, государственной измены. Верные Шулину люди, ссылаясь на несуществующую инструкцию, за номером 543 выписали приговор парню на глазах у его новых знакомых. Я чересчур хорошо знаю род Поставских и Велесовых, чтобы последние представители этой линии, сдались без боя. Это я вам сейчас продемонстрирую. Я прошу господина судью, распорядиться внести в зал суда проектор и включить его.
Ладони судьи предательски вспотели. Дело принимало крутой поворот. Силясь хоть как- то выиграть время для давнего знакомого и не выдать себя перед камерами видеонаблюдения Ростислав «включил дурака»:
- Я бы с удовольствием удовлетворил вашу просьбу, но у суда нет технических возможностей выполнить ее.
- Уже есть, господин судья – со скамьи дальнего ряда без спроса встал Осипов, прилетевший по просьбе своего давнего друга.  Роман широко улыбался в тридцать два искусственных зуба, - по моей просьбе мои коллеги из Москвы уже давно подготовили проектор, смонтировав оборудование накануне заседания трибунала. Мы ждем только вашего разрешения.
- Я протестую! – Шулин многозначительно взглянул на судью, авторитетно звякнув медалями.
- Отклонено, - пересохшим от волнения ртом сказал судья, хлопнув молотком. Он совершенно не хотел оканчивать блестящую карьеру из-за самолюбивого генерала, устроившего весь этот фарс, - вы сами включите запись или вам нужна помощь?
- Сам, - полковник инженерных войск нажал на кнопку пульта, зажатого в руке, эффектно выключая свет в зале, и на коричневые панели за спиной судьи, закрывая герб Конфедерации, опустился белый экран. Ткань засветилась значком приветствия операционной системы.
Видеозапись запустилась двумя кликами мыши с рабочего стола. Изображение из правого глаза ворона было предельно четким и ясным, максимально развернуто освещая разгоревшийся конфликт.
Умная птица, заинтересовавшись ситуацией, незаметно скакнула на порог входа в жилой дзот, едва спецназ проник  внутрь помещения. Ворон давно привык к крикам и суете студентов, поэтому шум потасовки и последующего разговора его ни капли не пугал.
Вспышки хлыстов, лазеров и очередь автомата заставили черную птицу перелететь на бруствер стены, однако в кадр успела попасть смерть капитана Мора.
Взлетая ввысь, за пятнадцать секунд перед вспышкой пламени, птица направила взор в сторону закрывающейся большой двери, отсекающей четвертый, атакованный участок от основного комплекса.
 Перед самым закрытием двери, убедившись в отсутствии камер в помещении, Владимир Викторович с видимым наслаждением стянул ненавистную маску, шкрябая пальцами зудящий участок воспаленной кожи.
Тяжелое молчание повисло в помещении, едва запись кончилась. Немногочисленные зрители давно скинули утреннюю сонливость, с раскрытыми ртами всматриваясь в неопровержимые доказательства, предоставленные Дансараном.
- Увы, пути даже дрессированных птиц неисповедимы и обратный путь занял у Ворона много больше времени, чем экзаменационный перелет. Когда я получил видеоданные, я не стал использовать громоздкий бюрократический аппарат. Запись могла просто испариться в душных кабинетах многих ведомств. И поэтому, посовещавшись с моим старым, добрым другом, мы решили сыграть на самолюбии генерал-майора, лично предъявив ему обвинения.
Более того, у меня есть аналогичная запись разговора в Кремле Шулина и Маат. Конечно, сквозь окно не был записан звук, но весьма не трудно догадаться, о чем могли договариваться генерал-майор Конфедерации и новая руководительница Серого Ордена, лично удостоившая его визитом, испарившись за несколько минут до моего появления.
Господин судья, я прошу постановить заключить Шулина под стражу. Обвинения в измене с видеозаписью обретают плоть. Согласно указам Совета Конфедерации за номером 321 от 29.08.2021 года «об особенностях судебного делопроизводства на судах чести в военное время» пункта 15.1 и за номером 1005 от 07.05.2027 года «правила ведения военных трибуналов в военное время» прошу вас  удовлетворить мою просьбу, - Байкал замер, выжидая решения судьи.
Время замерло для Владислава Ростиславовича под грозным, злобным взглядом всемогущего генерал-майора. Мозг хаотично выискивал пути выхода из сложившейся ситуации. Арестовать Шулина в зале суда значило подписать себе смертельный приговор.
Сотрудники полиции в зале суда напряглись, вопросительно глядя на судью. Молчание прервал сам Шулин:
- Что сказать мне, в свое оправдание, даже если сам судья Конфедерации молчит как рыба? Разве что полностью признать свою вину. Я заигрался, потеряв нюх и бдительность. Старею, старею, - картинно растягивал слова генерал-майор, - годы никого не щадят. И поэтому официально заявляю – к черту скрытность! Я ухожу в отставку.
Дверь в зал вылетела под напором бронированных тел, откинувших замешкавшихся полицейских. Предатели конфедерации с ходу открыли огонь, превращая в крошево роскошное убранство зала суда. Запылали панели, подожженные огнем лазерных винтовок. Немногочисленные посетители, не успели оказать ровным счетом никакого сопротивления – лишь пара вялых выстрелов в ответ от отползающих полицейских, отраженных тяжелыми бронежилетами бойцов Шулина.
Судья, получив очередь сквозь трибуну, со вздохом скрылся за ней. Не успел предпринять что-либо в данной ситуации и Осипов, умерший, не прекращая улыбаться. События развивались столь стремительно, насколько были тренированы бойцы спецподразделения, четко, лаконично выполняющие свою работу.
Сработала тревожная сигнализация, привлекая всевозможные силы к залу заседания. Владимир Викторович, переняв у одного из бойцов подогнанный под него бронекомплект, автоматически поглотивший тело старого генерала, неторопливо направился к выходу из зала заседания.
Деревянная дверь за спиной спецназовцев покрылась длинными, узловатыми корнями и ветками. Стремительно разрастаясь в размерах, диковинное древо подхватило тяжелые тела бойцов, сдавливая их скрутившимися стволами толстых побегов. Хруст костей и натужный вой – последнее, что раздалось со стороны бойцов подразделения Шулина.
Массивный ствол дерева перекрыл вход в зал суда, расколов надвое тесный потолок. Оставшиеся в коридоре бронированные бойцы, за долгую службу привыкшие ничему не удивляться открыли огонь из всех стволов, стараясь пробиться сквозь уплотняющуюся деревянную преграду. Ствол разлетался в щепы, но тут же снова обрастал новыми тканями, сопротивляясь секущему напору лазерных разрядов.
Один из выпущенных лучей лазера попал в щиток, погружая глухое помещение Московского Военного Трибунала во мрак.
- Древняя магия Байкала – Шулин был ни капли не огорошен текущим стечением обстоятельств, -  давно мечтал увидеть нечто подобное. Мечты сбываются. Выходи, Дансаран, я вижу твой кристалл.
Он махнул рукой двум бойцам, оставшимся подле, призывая их отойти за спину. Специальными жестами руки Шулин указал верным людям открывать огонь по тем местам, куда генерал укажет ударом.
Алым хлыстом силы Виктор снес одну из массивных колонн зала суда. За ней никого не было. Вместо этого кристалл шамана появился в другом месте. За ним еще один и еще…
Узловатые корни проросшей трибуны опутали руки Шулина, сковывая его в движениях. Голубая молния силы прорвалась сквозь выставленную защиту, прожгла броню замешкавшегося бойца, стоящего за спиной генерала. С металлическим, неестественным лязгом воин медленно осел на колени, руками зажимая оплавленную дыру в животе.
- Зачем ты выписал приговор мальчишке, Владимир? Зачем? – спросил невидимый Дансаран, и новая вспышка ударила за спину, уничтожая последнего, верного генералу, спецназовца, на сантименты, разминувшись с  телом самого Шулина, - разве ты бы не хотел дорого продать его Ордену или Орде? Почему ты избрал для него смерть?
Прикрывать Владимира было некому. Голова в шлеме второго бойца, выкатилась под ноги испуганного генерала, раскрыв рот от удивления.
- Потому что он рано или поздно стал бы опасен ровно настолько, как и его выскочка – отец! – Шулин напряг мускулы, вливая в них магическую силу. Путы трибуны лопнули, высвобождая тело из плена, - Лично мне Руслан не нужен, как и его сестра, как и не нужно возрождение атлантов при помощи их серебра! – Владимир тянул время, глазами выискивая возможное местонахождение своего противника.
Генерал вскинул руку, сокрушая место судьи и не прогадал – Дансаран отлетел к экрану, оставляя на белоснежной поверхности ярко-красный след.
Шулин ликовал, нанося добивающий удар, пришедшийся точно в цель – голова шамана лопнула от напора энергии, добавляя содержимое черепной коробки к красному мазку на стене.
Герб конфедерации покрылся трещинами, обрушиваясь на стол судей тяжелой массой деревянного полотна. Компас Северо Атлантического Альянса вылетел под ноги Владимира, закрутившись как волчок.
- И здесь сэкономили – торжествуя, рассмеялся генерал, пнув стилизованный компас альянса прочь, - ох, земляки, земляки! Не стали вкладываться в новый герб!
Он удовлетворенно потер руки, намереваясь со своей стороны помочь верному подразделению высвободить его из плена.
- Не угадал с направлением удара – грозно разнеслось по залу, заставляя генерала обернуться – вместо тела Байкала, у стены лежало обезображенное тело судьи, покрытое в черную мантию.
«Редчайшая магия подмены!» пронеслось в голове у генерала, и новая голубая молния сверкнула, отбрасывая Шулина к стене. Неловко выставленная при падении рука сломалась сразу в нескольких местах, осколками пробив кожу Владимира насквозь.
Спасаясь от великой боли, генерал поспешно запустил процесс регенерации и… не обнаружил нужной комбинации чувств у себя в душе.
- Удивлен? Процесс самовосстановления не может запуститься в присутствии Шамана, если он отключил свой - голубая молния, выпущенная будто бы из ниоткуда, сломала и вторую конечность генерала, - ты думаешь, мне нравилось разгуливать столько времени с синяком под глазом?
Полностью обессиленный, Владимир пополз по полу в сторону двери, рассыпая медали, слетающие с синего кителя миротворца.
Генерал закашлялся, сплевывая густую кровь себе под щеку на пол. Внутренним взором он увидел, как кристаллы Шамана слились воедино, образовав на месте стола, за которым сидел Дансаран на заседании его фигуру – на протяжении всего боя он даже не сдвинулся с места, умело маскируясь под элемент мебели.
За проросшей дверью завязалась горячая перестрелка. Видимо полиция прибывала к месту конфликта, встречая яростное сопротивление не успевших уйти, предателей.
Подняв Виктора за волосы, Дансаран вынудил его посмотреть в свои черные глаза:
- Судьба… как сюжет книги. Она предопределяет множество событий и хитросплетений. Жизнь свела меня с отцом Руслана лишь на мгновение. Но этого хватило, чтобы Шаман Байкала начал сражаться не только за природу – Последний Хранитель Земли, гарант всего живого на ней, защищал мою планету, вступив в бой с существом, значительно превосходящим его в силе.
Он оставил после себя наследство – двух чудесных детей. И моя задача сделать все, чтобы род Хранителя никогда больше не покинул этих мест. Мне пришлось привыкать к неудобной одежде, машинам, тупым студентам и тесноте зданий ради этого, но я справился. Но под этим смешным одеянием и личиной майора по-прежнему бушует неугасимое пламя древнего огня. И этот огонь будет бушевать на стороне рода Велесова.
Отточенным, тренированным движением Дансаран взял Шулина за подбородок могучей рукой. Короткий рывок в сторону и вверх закончился мягким хрустом в шее генерал-майора.
  Оставив бездыханное тело лежать в луже собственной крови, Байкал снял магию с двери. Оплакивать смерть Романа он будет потом. Пока нужно было помочь полиции справиться с бронированными бойцами Шулина.
Каково же было его удивление, когда на выходе его встретили два Инквизитора, облаченные в неизменные широкополые шляпы и мантии. Груда трупов спецназа Шулина, занимала все видимое пространство коридора, перемежаясь с телами гражданских и сотрудников полиции.
Мертвая тишина царила в здании суда.
- Дансаран Ольхонович – донеслось из-под клювовидной маски одного из инквизиторов, - мы вынуждены просить вас не распространяться о данном инциденте никому. В противном случае вы будете зачищены. Происшествия подобного масштаба не должны дойти до мировой общественности. Мы знаем о ваших принципиальных позициях, но очень хочется, чтобы вы на время перенеслись на стену, обдумать свои взгляды и идеи подальше от крупных городов. Заранее благодарим за понимание. Мы разослали соответствующие распоряжения на вас счет и предупредили руководство института и студентов о вашем повышении и перенаправлении. Если вы вняли наши просьбам, то вы свободны и можете направляться из этого здания куда угодно. Всего доброго.
Покрывшись золотой рябью, служители далекого Ватикана растворились в задымленном воздухе коридора, оставив Дансарана наедине со своими путаными мыслями.

- Никакой работы нельзя поручить мужчинам! Стоит хоть немного надавить на больную мозоль – и они кидаются на обидчика, сломя голову, - рассуждала Маат в удобной комнате, расположенной среди подземных казематов Кремля, предоставленную ей Шулиным в личное распоряжение.
Узнав о смерти генерал-майора, она даже не повела бровью, встречая известие о его кончине ровно так же, как встречала бы новость о мертвой мухе в чашке утреннего чая. Не более чем легкая неприятность.
- Как тебя зовут? – напрямую спросила она рослого бойца спецподразделения, вооруженного Калашниковым, поставленного Владимиром для ее охраны.
- Анатолий.
- Здоровый ты мужик, Толя. Твой хозяин мертв, как мертвы большинство твоих подчиненных. С тобой лишь несколько бронированных людей и перспектива пожизненно загреметь в тюрьму. Ты с Шулиным за стену ходил?
- Да, под Центральными Воротами проходит ряд технических тоннелей, выводящих наружу. Мы добыли зеленые коды доступа для всех бойцов сопровождения, добудем и для вас, пока еще действуют наработанные каналы связей.
- Ну и отличненько. Тогда машину мне, и прямичком туда, - Маат встала с кресла, потянувшись всем телом, - и кофе мне организуй, Толя. Можно растворимого. Мне еще Орду подчинять. Нужно подкрепиться.