Глава 15 Пятое измерение

- Лифт! – заорал кто-то, из солдат второго уровня вскидывая старинную лазерную винтовку первых модификаций. В шуме и гаме сигнал услышали – к неожиданно заработавшей шахте бросилось еще несколько человек, взяв на прицел широкие, двустворчатые двери. Никто не ожидал, что пылающий предгорный уровень еще хранит человеческую жизнь.
Дымящийся, покрытый ожогами и кровью Дансаран тяжело выпал из раскрывшихся створок на руки встревоженных людей. В судорожно сжатой руке корчила мучительные рожи и по-прежнему силилась сопротивляться оторванная голова поверженного некроманта.
Победа далась очень тяжело старому Шаману – сказывалось истощение после долгого боя и свежий потенциал нового противника. Можно было бежать немедленно, вместе с последней группой эвакуирующихся солдат, но в голове у Байкала зрел опасный, невероятно авантюрный план по противодействию объединенной Орде.
Для этого нужно было хоть чуть-чуть восстановить силы, благо, что перепуганные бойцы не изрешетили его еще на выходе из лифтовой шахты, не смотря на показания системы о наличии зараженного элемента в лифте.
Голову, по просьбе Байкала положили в плотный, черный пакет, скрыв от посторонних глаз. Дансаран только нечленораздельно мычал, изредка разбавляя животные звуки членораздельными словами, стараясь жестами показать всю важность данного трофея. Ни смотря на собственную слабость, он был вынужден поддерживать в оторванной части тела необходимую жизнь за свой счет.
Монотонные, тяжелые удары сотрясали уровень, пока на больничной, скрипучей каталке раненого полковника везли вглубь коммуникаций второго уровня. Еще один лифт – еще один взлет и чистый, светлый медицинский бокс третьего этажа вместил в себя высокий, привилегированный чин армии Конфедерации.
Ополченцам, Рядовому и Сержантскому составу не так повезло – коридоры были заполнены старинными, ржавыми койками, оставшимися в этих местах, видимо еще с Советского периода, на которых пытались выкарабкаться из смертельной тени многие сотни израненных человек.
Практически на каждые десять коек дежурил боец в голубой каске – сказывался особый характер части ранений. Некоторые укусы, посредством замедленных внутренних процессов, могли преобразить живого человека в нежить спустя какое-то время. Нельзя было допустить, чтобы мертвецы вот так внезапно появилась в коридорах третьего уровня.
На минуту в бокс заскочила медсестра проверить датчики и капельницы, подключенные к изможденному телу старого Шамана. Коридор за ее спиной на секунды осветили выстрелы лазерных винтовок – один из солдат не подавал признаков жизни, но при этом продолжал шевелиться и извиваться на скрипящей койке за углом бокса.
- Милая, - сухими губами прошептал Дансаран, - какие новости с полей?
- Ничего хорошего, дядько, - у медсестры чувствовался явственный, украинский акцент, - вторые створки сейчас проломят. Но ничего, выдюжим как-нибудь. Не волнуйся, дядько!
Ни смотря на легкую полноту, медсестра была очень красива. Худоба никогда не привлекала Байкала своей угловатостью форм. Большие, выразительные глаза, не смотря на усталость, с жалостью смотрели на изможденного старика, который сразу, заметно прибавил в возрасте, из-за титанической нагрузки на организм во время дуэли с некромантом.
- Дочка, - взмолился Байкал, - если тебе не трудно, выполни одну мою странную просьбу!
- Полапать себя не дам! – сверкнув глазами, тут же категорично заявила медработница.
- Да нет, что ты! Бокс, смотрю, оборудован аудио системой…
- Так не даром же, шо офицерский! – с толикой презрения к неравным условиям содержания процедила медсестра.
- Ты подожди, остепени коней! Думаешь, я рад, что меня в такие привилегированные условия поместили? Однако я маг, дочка, и маг сильный. Мне нужно восстановиться для дела, понимаешь?
- Точно маг, - прищурившись, девушка посмотрела на него.
- Точно! Тебя как зовут, милая?
- Галя…
- Хорошее, простое имя. Мне нравиться, - через силу Дансаран улыбнулся. Уж очень с большим трудом ему давался столь развернутый разговор. Правда благодаря нескольким уколам и капельницам, ему стало значительно лучше.
- Так что нужно то, деда?
- Пожалуйста, принеси классическую музыку. Это важно, родная! Мне это поможет скорее встать в строй. И пакет, что в ноги мне положили, не тронь, даже если сознание потеряю – всех погубишь разом. Там груз с первого уровня. Понимаешь?
- Чудной вы, товарищ полковник, ой чудной, - хитро прищурилась бойкая медсестра, вскользь осмотрев упомянутый пакет, - Хорошо! Будь, по-твоему! Коль не забуду, занесу музыку на флешке. Сами понимаете, аврал! Только, будь добр, громко не слушай! Все, дядько, лежи, приходи в себя. Меня же прочие солдатики ждут.
Еще раз, смерив раненного полковника живым, наметанным взором из-под густых, дугообразных бровей и убедившись, что здоровью Дансарана ничего не угрожает, девушка стремительно развернулась на небольших каблуках, взвив в воздух полы медицинского халата. Всего-лишь за день боев этот элемент одежды абсолютно потерял свою белизну, окроплённый бордовой, запекшейся кровью.
- Лишь бы не забыла, - тихо, себе под нос прошептал старый Шаман, с облегчением откидываясь на мягкую, перьевую подушку обожженной головой, - ох, Хранитель… как же не хватает твоей помощи в этом бою. Где же носит родову твою по маленькому шару нашему? Неужто решили спрятаться в столь трудный час? Отступиться? – прошептал Дансаран, проваливаясь в крепкий, восстанавливающий сон.

Посиделки в таверне затянулись настолько, что дойти до Ивана ни Руслан, ни Павел так и не смогли, чудесным образом проснувшись каждый на своей койке в гостевом доме. Теплый свет больших светлячков, запертых в лампе, по-прежнему окрашивал комнату в нежные, солнечные тона.
Хмель еще не до конца отпустил голову юноши, делая чрезмерно сентиментальным, расхлябанным. Даже кристалл души внутри словно бы сжался в размерах из-за дурного поведения собственного хозяина.
Ко всему прочему очень хотелось солнца. Вся эта живая, летающая за стеклом бутафория только остро раздражала воспаленное сознание бессмысленной суетой.
Велесов обессиленно разглядывал потолок – двухдневное протапливание помещения наконец-то освободило каменные своды от ледяного покрова, обнажив грубую отделку потолочных плит. Двигаться не хотелось совершенно.
Снился окровавленный отец, поддерживающий лежащего, раненого Дансарана за плечи. Он сокрушенно, беззвучно качал головой, с укором уставившись в глаза родному сыну.
Ничего говорить было и не нужно. Велесов все понял, ощутил, насколько вновь подводит своей слабостью дорогих сердцу людей.
Комаров, набравшийся вчера в хлам, весь вечер нес какую-то околесицу. Слезные, пьяные извинения перед Русланом и просьбы строго не судить за содеянное. Велесов, стараясь сохранять рассудок, попытался было разговорить Павла, но постоянно натыкался на сильные, психологические барьеры своего старшего товарища. Невольно создавалось впечатление, что партизана словно бы загипнотизировали, не давая сболтнуть лишнего даже в самом разнузданном состоянии.
Подливали масла в огонь тихие перешептывания с Гунгниром и яростная жестикуляция руками. Он как раз возвращался с туалета, издалека подметив странное поведение этой парочки. Отстраненно понаблюдав за ними, Велесов решил обозначить свое присутствие, громко закашлявшись за спиной, что привело к тому, что и Павел, и Гунгнир резко сменили обсуждаемую тему, на нейтральную, техническую беседу.
 Подобных нестыковок хватило, чтобы понять, что игра, ведущаяся вокруг беглецов, идет на столь высоком уровне, что недоступна обывательскому пониманию простого дозорного. Очевидным оставалось другое - пора было действовать, не ожидая помощи от псевдо-друзей вааргов.
На столике рядом с койкой, стоял сосуд с хорошо знакомым отваром от похмельного синдрома:
- Пора завязывать, - Велесов крупными глотками поглотил чашу напитка приготовленного Корликой, - так и алкоголиком стать не долго. Все, чтобы не подумал Гунгнир, с сегодняшнего дня опять ни капли. Дипломатия, дипломатией, но я явно не создан для таких возлияний вовнутрь!
- Как и я, - очнувшийся Комаров с трудом оторвался от своей чарки, прерывая судорожное глотание спасительной жидкости, - Дядько твой снился. Воевода. Пальцем грозил и обещал избить при встрече. В Остроге то только по праздникам выпивали и то по чуть-чуть совсем, из неприкосновенных запасов Олега. Алкашню не важили, хоть и водились такие элементы. А у гномов почитается.
- Так ты на них посмотри! Они бочками поглощают, а на утро, как ни в чем не бывало, идут на фронт. Что за раса, ей Богу! Перед Ксенией стыдно. Сидит одна, где-то там с Иваном, да думает, что мы ее все кинули.
- Думала! – поправил из темного угла заспанный Иван, чем заставил вздрогнуть пару мужчин в помещении, - ну и медицина у них! Чуть руку не отрезали – считали, что мне лучше будет с механическим протезом. И ведь по русски ни бум-бум. Еле отстоял родимую. В глаз попытался вдарить, да сильны черти, ако мамонты. Быстро скрутили и обратно положили, но посыл мой поняли. Благо гипсовать они тоже не разучились, а вот глаз…
- Что глаз? – почти хором спросили Павел и Руслан.
- Вот что – Иван вышел на середину освещенного пространства, активно рассматривая окружающих механическим, грубо встроенным в плоть механическим глазом, похожим на окуляр старинной фотокамеры, - еще не привык, если честно. Изображение двоиться. Этому глазу пофиг, куда смотреть. Я чувствую себя как хренов хамелеон.
- Ты почто, хамелеон хренов, нам вертолет угробил? – не выдержал Паша виноватого вида покалеченного Ивана, - машина казенная. Теперь из-за тебя здесь Руся завис. Пилот от бога, етит твою мать!
- А вот маму не трогай! – возмутился, было, Иван, но быстро поостыл, признавая очевидное,  - ладно, виноват, понимаю!  Простите, мужики! Натура дурная – капля в рот попала и все – чудить начинаю. Пойдемте, поедим что ли. Девчонки давно на ногах.
Парень несколько раз стукнул себя по виску, настраивая работу непослушного глаза, и первым вышел за дверь.
- Завтракать пойдешь? Или обедать? – спросил Комаров, быстро натягивая одежду.
- Нет, я пас. Здесь останусь. На душе неспокойно. Хочу один побыть.
- Понял, - подмигнул партизан Руслану, - если что, зови.
Хлопнув массивной створкой, мужчина вышел за дверь вслед за тюнингованным возрожденцем.
Светлячки в лампе медленно перепархивали с места на место, порождая живые сполохи огня. Ни смотря на принятый отвар, тело еще сопротивлялось движениям нового дня, медленно приходя в себя после вчерашних похождений.
От нечего делать Велесов принялся разглядывать перелеты светлячков, пытаясь разгадать – биологического или механического происхождения данные существа. От гномов можно было ожидать всего, что угодно.
Живые. Это стало понятно после того, как один светлячок постарался залезть на другого с недвусмысленными намерениями. Что же, питомцы, какими бы они не были, часто копируют поведение своих хозяев.
Мерцание света на плитах потолка завораживало. Только сейчас Руслан осознал, как остро скучает по весне – давящая темнота за окном и засилье льдов порядком действовало на нервы, за пару дней нагружая сознание не хуже, чем замкнутое пространство Острога за месяц.
Появились даже проблемы с дыханием – воздуха будто бы не хватало. Подавив в себе панические нотки, Велесов погрузился во внутренние ощущения.
Кристалл был преисполнен плескающейся силы, требующей выхода во внешнее пространство, из-за общей сжатости граней, после пьянки.
  «Перезагруженность мага» - новый термин современной психологии, означающий, что если долго не выпускать внутреннюю энергию, она начинает беспокоить своего хозяина. Раньше Велесов такого не ощущал – сказывалась монотонная работа дозорного и трезвый образ жизни. Тем более любое обучение магии начинали с аксиомы - чем реже маг обращается к своим силам, тем труднее ему будет восстанавливать заросшие тропы к своей душе, заново расширять границы.
Душевная маета вынудила Руслана невольно вспомнить все – когда человек вступает на грани жизни и смерти или на путь тяжелого, внутреннего конфликта, он невольно припоминает давно спящие таланты, так необходимые ему в критический момент.
Зрелище собственного кристалла затягивало все глубже. Внутренний взор пронзал разноцветное мельтешение энергий, заглядывая в самую суть, в сердцевину души. Раньше Велесову не часто доводилось заниматься подобным – не было смысла рассматривать недалекие горизонты.  Теперь, с новой силой и опытом, возникла необходимость провести ревизию, своеобразный строевой смотр своего разросшегося, внутреннего мира.
Хорошо знакомый, смутный танец черной и серебряной частицы. Особый, мамин, золотой оттенок окружающих их энергий. Самая суть кристалла души требовала особой, максимальной фокусировки натруженного сознания. Именно эти частицы не раз выручали Руслана и окружающих его людей своей невероятной мощью, заставляя усомниться в собственных возможностях.
Иногда Велесову казалось, что великий потенциал сына Хранителя Земли делает все за него, будто бы на автомате. Не самое приятное чувство. Как спортсмен, идущий на финиш вторым, из-за травмы соперника восходя на пьедестал, невольно чувствует неполноценность собственной победы.
Вглядываться за частицы сердцевины кристалла было бессмысленно – все инструкции, трактаты, предписания и учебники в один голос увещевали новоиспеченных магов в неизведанности, невозможности, закрытости дальнейших пространств. Видные ученые выдвигали собственные теории – дескать, если хватило таланта добраться до родовой сердцевины, дальше шагнуть невозможно, просто потому, что глубже ничего нет.
Руслан внутренне ухмыльнулся – на секунды ему вновь показалось, что все, что его окружает лишь раздутая до невероятных размеров постановка и бутафория. Ему всегда чудилось подобное, когда он достигал какого-либо предела.
Только что-либо вытягивая из тканей небытия посредством собственного творчества, он чувствовал настоящую жизнь, будто произведения сгенерированные мозгом человека обретают собственную, непонятную и таинственную жизнь.
Пора было возвращаться назад и подкрепить свое тело физической пищей. В крайний раз, взглянув на вращение частиц, он сфокусировался на их неровном стыке и, почувствовав толчок, исходящий от серебряной частицы, после чего неожиданно для самого себя провалился глубже…
Судорожный, нервный, неровный нырок, более похожий на неконтролируемое падение с большой высоты. Резкое, четкое увеличение частиц, беспрепятственно пропускающих сознание Руслана внутрь себя. Невесомые, мягкие удары энергий, идущие с боков и…
Белизна чистого пространства приняла астральное тело Велесова в свои просторы, словно не начатый лист несуществующей книги первый символ первой строчки. Мысли – гулким эхом. Причудливо формируются чередой черных точек, слагающихся в схематичные образы и картины.
- Чудно, - зачарованно промолвил Руслан, стараясь не паниковать, - очень чудно. Есть тут кто?
Конечно, нет. Глупо спрашивать, кого бы то ни было внутри себя.
- Отец? Ты здесь? – и снова гулкое, гудящее молчание в ответ.
Тонкая, трепыхающаяся линия вверху, над головой, указывала на стык противоборствующих сфер контрастных цветов – оттуда Руслан пролетел внутрь этого места из своей реальности.
Как то странно хотелось думать о себе в третьем лице. Новые образы вспыхнули на белизне листа, слагаясь в объемный потрет юноши, в котором сын Хранителя с трудом узнал смутную, мельтешащую копию самого себя.
- Привет – сказал Руслан, и копия беззвучно раскрыла рот, копируя его действия, - это конечно все очень необычно, но мне пора уходить, - Велесов дотронулся до копии рукой и удивился остроте граней мелких частиц, создающих ее.
Это было не похоже на явления внутреннего взора – сугубо техническое, научное действие в мире мага, не могло служить переходом за грани собственной души. Чувствовать, перемещаться и ощущать нельзя одним глазами. Новый мир поглощал целиком.
 Возникло назойливое, пугающее ощущение, что за ним наблюдали. Сотни глаз. Тысячи. Странно.
- Эй, кто вы? Почему молчите?
Легкая рябь пространства в ответ.
- Что это за место? Что вы за существа?
Новая рябь белизны.
- Дайте, какой ни будь знак, если вы меня слышите! Хотя… кто может быть внутри меня? Глупо как-то…
- Внутри. Тебя? Твой. Внутренний. Мир. Не. Так. Прост как. Кажется.
Тихий вздох, заставил пространство чистого листа вновь заколебаться невидимыми, но осязаемыми волнами.
- Кто ты? Кто смотрит?
- Первый. Создатель. Наблюдают. Чтецы, – холодно, сухо ответил мертвый голос, не содержащий эмоций.
- Почему их не видно? Почему ты не умер? Мне рассказывали в детстве, что ты ушел в небытие! Тебя давно заменил мой отец своей великой жертвой!
- Нельзя. Убить. Автора. Мироздания. Чтецы же. Не существуют для. Тебя. Как не существует трехмерных людей. Для двухмерного. Персонажа. Чтецы из «мира над нами» для твоего мира – пятимерны. Как и. Для тебя. За пределами. Твоего. Времени. Твоего. Восприятия. В своей. Вариации. Мира. Я лишь. Проводник. Энергий. Дарующих. Жизнь. Нашей Вселенной.
Слова Создателя невероятно медленно растекались по белизне, порождая мелькание мельчащих частичек остроганных символов. Руслан поймал рукой суетливую горсть и был поражен, увидев сплетение знакомых букв.
- Но как я попал сюда? Что это за место? – не веря собственным глазам, юноша торопливо стряхнул с руки пугающую догадку.
- Медитация. Та. Грань. К которой. Ты стремился. Твоя энергия. Творца. Твой. Персональный. Лист, - Автор вздохнул, и его дыхание растянулось во времени, - Тебе пора. Иди домой. И не допусти. Выхода. Эшелона душ. В мой мир. И мир. Чтецов. Прошу. От войны. Зависит судьба. Не только твоей. Параллельности.
- Выхода кого? – не усвоил незнакомый термин удивленный Руслан.
- Чернобога, - еще раз страдальчески выдохнул старый Создатель, превращаясь в гаснущую рябь белизны.
Едва голос пропал, как неровная грань серебряной и черной частицы молниеносно втянула Руслана обратно, в пространство собственного кристалла. Ясный танец частиц, ослепляющее золото материнской составляющей, пляска энергий чудовищной силы и вид неровных, расширяющихся граней души стремительно пронесся перед глазами, возвращая юношу из странного видения в реальный мир.
Велесов удивленно распахнул глаза, не мигая, уставившись в потолок. Тело, переполненное силой, колотило крупной дрожью. Такого Руслан никогда не ощущал в своей жизни.
В голове шумел ряд вопрсов. Что это было? Сон? Видение? Медитация? С превеликим трудом Руслан восстанавливал стандартную работу мозга, отвыкая думать о себе как о персонаже в третьем лице.
- Опять уснул? – на пороге, улыбаясь, стояла Алиса, увлеченно наблюдая за ошарашенным поведением любимого, - что на этот раз снилось?
- Ты все равно не поверишь, Аль – выдохнул Велесов, утирая испарину с холодного лба - я и сам не до конца понял. Одно усвоил – пора линять отсюда, как можно скорее. От моего участия во всей этой мировой заварушке зависит чересчур много жизней. Звучит как бред, понимаю. Но… я не могу объяснить более подробно. Будь я на твоем месте, я бы подумал, что парень просто сошел с ума…
- Да ты итак сумасшедший, Рус, - рассмеялась Поставская, - сходи, подкрепись, герой. Корлика приготовила отличное рагу с дефицитными овощами. Она старается нам угодить. Для начала поешь, потом поймем, что за кошмары мучают моего будущего мужа.

Корлика, как всегда, была немногословна и не понимала русской речи. Да и не должна была – ее предназначение заключалось в обслуживании гостей. Потерявшийся сегодня в суете дел Гунгнир не спешил удостоить визитом задержавшихся гостей. Судя по всему, общество беглецов перестало его развлекать.
- Что будем делать, друзья по несчастью? – первым нарушил молчание Иван, тихо поскрипывая новым глазом, - судя по вашим тухлым лицам положение у нас патовое.
- Я не знаю, - удрученно ответил возрожденцу Руслан, - я, правда чувствую, что это будто-бы  комфортный, мягкий и уютный плен для всей нашей компании.  И положение на фронте не так однозначно - гномы не так сильны, как хотят показаться в своей браваде…
- И не так открыты. Пока ты спал, я вставал в туалет, - невнятно пробормотал Иван с набитым ртом. Встретив осуждающие взгляды соратников, сделав невероятное усилие, он проглотил аппетитный ком, - вспышки, и раскаты боя приближаются к стене города. Их экран защиты слабнет и все больше сжимается в размерах. Как бы низкорослые не были сильны, американцы приближаются и берут верх. Если бы гномы не были так увлечены ничего не деланьем, и празднованием ничего, то может быть, необходимые ангары были бы отбиты уже к вечеру.
- Там ничего не будет, - горячо перебил собеседника Павел, - поведение американцев не сильно разниться с восемнадцатым годом, уж ты-то должен знать! Вся техника в ангарах давно переправлена на большую землю, в надежде вычленить особые, уникальные технологи вааргов.
- Именно! А я не могу долго оставаться с семьей во льдах. Здесь все нестабильно, нужно выбираться.
- Открыл Америку, - хмыкнула в тарелку Поставская, - и это говорит человек, разбивший единственную доступную, летающую единицу в этом городе… Только следует учесть, что в Конфедерации мы по-прежнему преступники. По-прежнему неизвестно утряс ли Дансаран наши проблемы.
- Преступники? – вскинула глаза молчаливая воительница, - я, кажется, что-то о вас не до конца знаю?
Четыре пары глаз уставились на Алису, удивлённо расширив зрачки.  Один Велесов понимал, насколько излишнюю информацию сболтнула его избранница.
- Ребята, - поспешил скрасить оплошность Руслан, - это большое недоразумение!  Дело в том, что когда мы убегали в мертвые земли мы уничтожили пару бойцов спецназа Конфедерации…
- Вот отлично! Едрен батон! И куда мы отправляемся? - Иван поставил вопрос ребром.
- Ты бы вообще помолчал!– взвилась со своего места Алиса, чувствуя собственную оплошность.
- Так, тихо! – Павел стукнул массивным кулаком по столешнице, чем вызвал мелодичное позвякивание посуды и недовольное ворчание Корлики, - у нас и без того только недавно установился хрупкий мир в нашей компании, - прямо намекнул партизан на поведение воительницы, и проступки Ивана - поэтому не стоит понапрасну транжирить мои и свои нервы. К чаркам сегодня не прикасаемся. Если гномы не могут нас вывезти, вывезут американцы.
- Сдача? – наперебой спросила компания за столом.
- Нет. Но судя по всему их корабли, курсируют до континента и обратно. Попробуем захватить малый десантный катер и свалить в сторону Конфедерации. Лучшего плана я не придумал. Что скажете?
- Убьют ведь, - тихо прошептала Ксения, покрепче прижимая ребенка к себе.
- Ты итак была мертвой. В этом нет ничего страшного и предрассудительного, - четко, монотонно, жестко прочеканила слова сестра Велесова, не отвлекаясь от трапезы, - я с братиком восстановила силы. В связке мы еще не работали, но уверена, что сможем показать высший класс. Сейчас идите по койкам и восстанавливайте силы. Собираемся через пару часов. Двигаться будем быстро. У нас два противника – человек и мороз. Да еще и гномы могут не удержаться от выстрела в спину, банально не разобравшись, что и к чему.
Так как противоречий не возникло, то на том и порешили. Все разбрелись по своим комнатам в глубокой задумчивости и гробовом молчании. Нужно было готовиться к смертельной вылазке, да к тому же с малым ребенком за пазухой.