Знай наших

Николай поднял вверх правую руку, отбросив кисть с микрофоном, левую же опустил и отвел. Э-э-эх. Он начал притоптывать босыми сильными ногами по деревянному полу, закружился в танце. Вот пошел вприсядку. Слышалось его прерывистое, тяжелое дыхание. Николаю было за шестьдесят, был он хорошего росту и тяжел. Но ничто не умеряло пыл. Э-эх. Он попытался выделывать коленца, отбрасывая в стороны ноги с голыми ступнями, выглядывавшими из-под подвернутых брюк. Вот кончился музыкальный проигрыш, и встав Николай, картинно поднес к губам микрофон и запел. “Вдо-о-оль по Пи- и- терской…”. Пропел и про тверскую ямскую. Дальше он не вспомнил, и посмотрел на экран большого телевизора, перед которым стоял, и где внизу на фоне заставки с видами старой Москвы появлялись строчки с текстом песни. Николай пел в караоке.
---
Всю эту сцену я невольно подсмотрел, заехав к деревенскому электрику по делу. Местных мужиков я подрядил отремонтировать мне старый сарай, который под их руками потихоньку превращался в маленький симпатичный гостевой домик. Правда, они отказывались работать с электричеством. Мороки много, это тебе не гроздь вбить. Здесь все должно быть сделано правильно, иначе можно сгореть, а огня здесь боятся по-настоящему. Боятся весенних палов, неожиданного не ко времени и не к месту дыма, даже запах гари боятся. Это то и понятно. Деревня. Случись пожар если сам и уцелеешь, то ни дома ни скарба, как не отстаивай не спасешь.
Мужики посоветовали мне обратиться к местному электрику, который при советской власти был штатным электриком совхоза. Когда разговор заходил о нем, кстати его звали Николай, мужики всегда почему-то улыбались, какая-то недосказанность, улыбка повисала в воздухе, хотя отзывались о нем всегда хорошо. Сейчас Николай был на пенсии и жил отшельником и бобылем, в соседней деревне находившейся километрах в семи от нашей деревни.
--
В один из погожих дней я собрался к Николаю. Подъехав, как мне казалось к нужному мне дому, последнему в уличном ряду, я сразу сообразил, куда мне нужно. Крайнее окно дома было новым пластиковым, а оконный проем второго был заложен обрезками бревен и запенен. Подойдя ближе и пытаясь понять, как войти во двор, я обошел дом с левой ближней к лесу стороне. На стене серого сильно потрескавшегося и подгнившего с углов сруба я с изумление увидел белый диск громадной спутниковой антенны начинавшейся где-то у земли и заканчивающейся на середине фронтона. Рядом стояла деревянная мачта, на которой вместе с обыкновенной для этих мест, гнутой из железного прута телевизионной антенной, впрочем способной как-никак принимать два первых канала телевидения, я увидел современную антенну для приема интернета, о которой мечтал и сам. Рассматривая все это хозяйство, ближе к дому в некошеной траве я увидел полуоткрытую, висевшую на одной петле калитку отставив которую вошел во двор и двинулся к крыльцу. Дощатая дверь в сени была закрыта на крючок, а вот вторая в избу как раз открыта, и я сквозь щели увидел большого роста мужика, босым в подвернутых брюках, который стоял с микрофоном в руках перед телевизором……. А дальше вы сами знаете.