История одного дня

Я даже не помнил, как она выглядела. Боль была такой, что, казалось бы, может противостоять самому тяжёлому артиллерийскому снаряду, выпущенному из крупнокалиберного орудия, способного уничтожить все живое, движимое и неодушевлённое в радиусе нескольких километров. Я не помнил ее совсем, хотя нет, очертания и силуэт некоторым образом всплывали перед глазами, которые уже третьи сутки подряд отказывались визуализировать поступающую информацию извне, тем самым угнетая мой разум до состояния младого отрочества, где я босой, промокший насквозь летним дождём бежал скорее домой с повинной, дабы поскорее получить порцию адреналина от родителя, балансируя между состоянием, сопровождающимся внутренним сопереживанием по поводу моего дальнейшего брождения в поисках новых приключений или отсутствия так таковых. Глаза не видели ничего, лишь только нутро ещё немного подавало признаки жизни: оно старалось существовать независимо от разума, чувств, и тактильных, некогда переживших страстных ощущений, от которых головокружение, с полной потерей сознания - лишь малый, долевой процент того, что на самом деле происходило вот уже на протяжении этих нескольких дней. Глаза по-прежнему ничего не видели, но голос разума ещё о чем-то говорил с моею душой, подобно командиру, держащему на руках истекающего кровью бойца. По крайней мере пытался хоть как-то успокоить, укротить это внутреннее безумие, для которого агония стала частью повседневного бытия. Я не помнил ее, но чувствовал тепло ее бархатных рук на каждом участке своего тела, которое с недавних пор полностью перестало принадлежать мне. И лишь голоса в голове пытались достучаться до истины, пробивая огромную бронированную преграду на пути к полной свободе от захваченной незаконным образом территории, ее тонкой натурой, что однажды повстречалась лицом к лицу с моим, казалось бы, не менее наполненным краской миром, в который все таки пришлось добавить часть сильнодействующего растворителя, который впоследствии уничтожил всю пестроту оттенков, сравняв их колорит с одним единственным серым тоном, который даже для прорисовки самого мрачного пейзажа вовсе не подойдёт. Я не помнил ее лица, но очень хорошо прочувствовал душевную составляющую, что нанесла куда более серьезный удар, нежели если бы я запомнил ее сверкающие, полные безумия и страсти, лишенные рассудительности, наполненные любовью и искренности карие глаза. С маленьким, как отдаленный райский остров, с небесными фуриями в лице местных жителей, родимым пятнышком на щеке, что только украшало ее неповторимые, сердце покоряющие черты невообразимо сверкающего, свежего, притягательного лица, на фоне созвездия маленьких, воедино составляющих целый хоровод, равномерно отдаленных друг от друга родинок, что напоминали если не целые созвездия, то уж точно отдельно взятые яркие небесные светила, что можно разглядеть исключительно под мощным увеличительным стеклом телескопа. Лицо, в которое влюбиться, полностью растворившись под действием химических процессов чувств, вызвав необратимую взрывную реакцию бомбы замедленного действия, с таймером, не имеющего аналогового исчисления - дело нескольких секунд, а вот забыться, полностью стереть, уничтожить, как когда-то астероид, упавший на землю забрал целое царство животных, класса пресмыкающихся в лице динозавров, не так просто. Точнее попросту невозможно. Невозможно забыть то, что однажды, хоть и на короткий период времени стало неотъемлемой частью тебя, единого целого, гармоничного дополняющего друг друга процесса, в последствии которого можно было открывать собственную химическую лабораторию названия "чувство".
 И любое сопротивление, как в самом многомиллионном голливудском блокбастере, было абсолютно бесполезным и бессмысленным, ведь сила, оказывающая воздействие была настолько огромна, что запросто могла бы питать целые города, оставляя избыток мощности на близлежащие поселения, никого не обременяя вопросом о том, что она когда-либо полностью исчерпает свой потенциал. Я почти не помнил ее, но во всем видел ее проявление, как отождествление необъятного прекрасного мира, где однажды, десятилетия назад сделал первый шаг человек, чье лицо я безумием хотел бы забыть, но, увы, теперь на это потребуется не одна сотня декад временного исчисления, прежде чем мою дорогу дальнего странствия пересечёт новый, до этого некем неисследованный объект, впоследствии занявший, пришедший на смену тебе, мое юное вдохновение, так и не понявшего  своего истинного предназначения в этом мире, в мире где случайностью назвать можно разве встречу двух до этого незнакомых друг с другом сердец, которые с первых же секунд, спустя сотни, а то и тысячи лет разлуки обрели невиданное спокойствие и умиротворение,будто знают друг друга не одну мирскую жизнь.