Гримасы 1930-1. Нарком ЛунаЧарский и Миша Берлиоз

                ИЛЛЮСТРАЦИЯ: фото А.В. Луначарского около последних лет.
                _______________________________________________________               

                Когда я назвал сегодняшнюю свою лекцию «Почему нельзя верить в бога», то, конечно, я не имел при этом в виду какого бы то ни было запрета верить в бога. В любого бога или любых богов, по нашим законам, может верить всякий, кто хочет и у кого для этой веры есть достаточно внутренних предпосылок. Но нельзя больше верить в бога людям, обладающим полнотой современного социального и научно–этического сознания. Я при этом подчеркиваю: социального и научно–этического, ибо есть немало ученых людей, которые высокую науку соединяют с верой в то или иное божество.
                ____________________________________________________
   А.В. Лунарский. Почему нельзя верить в бога? Лекция в МГУ 1925 г. (отд. брошюра М., 1925 г.)
                *      *      *
                Непрошеный  собеседник... почему-то воровски оглянувшись и приглушив свой низкий голос, сказал:  - ...Я так понял, что вы, помимо  всего прочего, еще и не верите в бога?  - он сделал испуганные  глаза и прибавил: - Клянусь, я никому  не скажу.
 - Да,  мы  не верим в  бога, - чуть улыбнувшись испугу интуриста,ответил Берлиоз. - Но об этом можно говорить совершенно свободно.

     Иностранец... даже привизгнув от любопытства: "Вы - атеисты?!"
- Да,  мы  - атеисты,  - улыбаясь, ответил  Берлиоз... - В нашей стране атеизм никого не удивляет,  - дипломатически вежливо сказал   Берлиоз,  - большинство  нашего  населения  сознательно  и  давноперестало верить сказкам о боге. --- М. Булгаков. Мастер и Маргарита. Гл.1. Никогда не разговаривайте с неизвестными         
                ___________________________________________               

                У ГЕРОЕВ МИХАИЛА БУЛГАКОВА ПРЯМЫХ ПРОТОТИПОВ НЕТ. У Булгакова прототипизм как бы  м е р ц а ю щ и й: драматургическая типажность перемешана с чертами подходяще известных героев мировой литературы и на это уже накладываются определённые черты современников писателя - ярких представителей той или иной черты эпохи. Так, например, Николая Бухарина не без основания считают прототипом то - Миши Берлиоза, то под флигелем Маргариты  нижнего жильца Николая Ивановича с несколько поросячьими чертами лица. Здесь можно сказать, что некоторое сатирическое отражение есть, но прототипизма нет. Кроме Бухарина в после революционно сталинские годы были и другие ярко эпохальные личности просто напрашивающиеся на прототипизм с персонажами времени "Мастера и Маргариты".
 
                НАЧАЛО «МАСТЕРА И МАРГАРИТЫ»: «О д н а ж д ы  весною, в час небывало жаркого заката, в  Москве, на Патриарших прудах,  появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю  серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс, свою приличную шляпу пирожком нес в руке,  а на хорошо выбритом лице его  помещались сверхъестественных размеров очки  в черной роговой оправе...

                ПЕРВЫЙ был не кто иной, как  Михаил Александрович  Берлиоз, председатель правления одной из крупнейших московских литературных ассоциаций, сокращенно именуемой МАССОЛИТ, и редактор толстого художественного журнала...»
                _________________________________________

               
                С этого ПЕРВОГО в первых строках романа являющегося и начнем! Кроме Бухарина, похож он на какое-нибудь реальное известное во время Булгакова лицо? О, да!! Широко известный и за пределами России в Европе Нарком просвещения Анатолий Васильевич Луначарский после снятия из наркомов в 1929-м остался директором НИИ литературы и искусства и редактором Лит. Энциклопедии.(1)

                Луна - Чарский - "луна" и "чары" - на редкость соответствующая характеру фамилия: он всегда чем-нибудь очаровывался... Революционную карьеру ещё в гимназические годы Луначарский начал в родном городе Булгакова - Киеве в 1992 г. В 1904 г. встретив Луначарского во Франции, Ленин позаботился, чтобы эта склонная к литераторству «на редкость богато одаренная натура» натура полностью посвятила себя революции и политике. В благодарность Луначарский оставил – около ста статей, очерков и воспоминаний о Ленине.

 В Ленине новый книжник Вагнер-Луначарский нашёл своего  Фауста, которому верен был всю жизнь. Симпатизировавший Луначарскому Фауст - Ленин метко называл его - «миноносец "Легкомысленный"». В смысле - может по легкомыслию что-то в прах разнести?.. Жаль, - детальнее не разъяснил свою глубокую мысль Владимир Ильич.

                После 1905 г. по заданию Ленина как пропагандист от партии большевиков Луначарский объехал практически Европу: «Я не отказывал себе в удовольствии рядом с рефератами чисто политическими устраивать также рефераты на философские, литературные и художественные темы. К ним душа моя лежала больше, да они, по правде, и имели несравненно больший успех, они создали мне в эмиграции, а через эмиграцию — в России род славы как оратора и лектора». Когда бы этот новый Вагнер остался закопанным в книгах, - не было бы то для него лучше?  Луначарский считался блестящим оратором?! Да, - на фоне скучных партийных прений он очаровывал и привлекал литературной яркостью речей.  Но относительно конкретности - тут яркого оратора нередко заносило в сторону: работа с цветами стиля удавалась больше всего, но относительно курса "миноносцу" требовался указывающий жёсткий партийный редактор - руководитель.

                В сторону "Миноносца" заносило не только в спонтанных речах. С точки зрения партии у Луначарского были серьёзные идеологические ошибки в мировоззрении. Так после 1895 г. в Германии, в Германии, в Цюрихском университете слушая курс философии, Луначарский  увлёкся идеализмом и в 1908 г. издал труд «Религия и социализм», где обосновывал начало материализма в мечтах о справедливости прошлого - в религии: неграмотному человеку трудно постичь марксистско-ленинское учение о революции, это можно сделать, если объявить учение социализма - новой религией. Эта идея совсем не выглядит глупой. Напротив: потенциал социализма оценен вполне верно. Но книга Луначарского трудно читаема из-за запутанной в терминах философии и восторженно туманного стиля. В соответствии изобретённой в «Религии и социализме» программой в 1910-х совместно с Максимом Горьким Луначарский увлёкался Богостроительством. (2) Раскритикованный В.И. Лениным, он покаялся и после уже до конца дней своих рьяно воевал с «религиозным дурманом».
 
ХРИСТИАНСТВО И ОПТИЧЕСКИЙ ПРИБОРЫ. Нарком просвещения Луначарский как пропагандист был очень лично активен: лекции следовали за лекциями, диспуты - за диспутами. Подобная активность, естественно, привлекала и насмешки оппонентов.

Так в 1920-х на публичном диспуте ехидный протоиерей А.И. Введенский (3, 4)  возражал Наркому, что «х р и с т и а н с т в о  до сих пор не понято и не принято миром во всей его глубине и широте. Каждый из нас... рассматривает его (хрис-во) в меру; так сказать, тех возможностей, которые открывают ему те или иные оптические приборы, очки или пенсне»,  -- вот как из обычного пенсне близорукого Наркома «выросли» сверхъестественные очки Миши Берлиоза, через которые за книжными подробностями не видно истины.

                ПОЧТИ ИЗ КУСОЧКОВ ПАРОДИРУЕМЫХ СТАТЕЙ НАРКОМА составлена лекция Берлиоза - Ивану Бездомному. «БЕРЛИОЗ же хотел доказать  поэту, что  главное не в  том, каков был Иисус,  плох ли, хорош  ли, а  в  том,  что  Иисуса-то этого,  как
личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем - простые
выдумки, самый обыкновенный миф. Надо заметить,  что РЕДАКТОР  был человеком  начитанным и  очень  умело указывал в своей речи  на древних историков, например, на знаменитого Филона Александрийского, на блестяще образованного Иосифа Флавия, никогда ни словом не упоминавших о существовании Иисуса. Обнаруживая солидную эрудицию, Михаил Александрович  сообщил поэту, между  прочим, и о  том, что то место  в  15-й книге, в  главе 44-й  знаменитых Тацитовых "Анналов", где говорится  о казни Иисуса, - есть не что иное, как позднейшая поддельная вставка.

                ПОЭТ,  для  которого  все,  сообщаемое  редактором,  являлось новостью, внимательно  слушал Михаила  Александровича,  уставив  на него  свои  бойкие зеленые глаза, и лишь изредка икал, шепотом ругая абрикосовую воду».   Иван Бездомный здесь как бы в анти - роли Введенского, которого наркому, честно говоря, переспорить удавалось только с опорой на свою власть.
 
                «НЕТ НИ ОДНОЙ ВОСТОЧНОЙ РЕЛИГИИ, - ГОВОРИЛ БЕРЛИОЗ, - в которой, как правило непорочная  дева  не произвела бы  на свет бога. И христиане, не выдумав ничего нового, точно точно так же создали своего Иисуса, которого на самом деле никогда не было в живых. Вот на это-то и нужно сделать главный упор... До Иисуса  родился  еще ряд  сынов  божиих, как, скажем,  фригийский  Аттис, коротко же говоря, ни один из  них не рождался и никого не было, в том числе и  Иисуса,  и  необходимо,  чтобы  ты,  вместо рождения  и,  скажем, прихода волхвов, описал нелепые  слухи об  этом рождении... А  то выходит по  твоему рассказу, что он действительно родился!..»
                *      *      *
                ВОПРОС: насколько нарком критиковал религию искренне, а насколько согласно политике партии и ради сохранения собственного положения?  С.П. Дягилев (1872-1929; антрепренер) вспоминает слова Луначарского: «"Мы с русским искусством недавно одержали огромный успех в Вене. Я привёз туда выставку старинных икон, и эта выставка произвела колоссальное впечатление." -- "Когда я услышал... это сообщение из уст советского министра и официального безбожника, то тут уж я прямо не знал, куда деваться!» (21 мая 1927 г.; 5). В любом случае Луначарский отличал реальный "дурман" от произведений искусства религиозной тематики.

                НАДО ПРИЗНАТЬ: Европейски само образованный нарком Луначарский (этим он уже при Сталине выделялся как инородный -- "не наш человек")во многих случаях не прав только в излишней глобальности обобщений: «Церковь всегда... ненавидела театр, церковь воспрещала... придавать спектаклю религиозный характер. (Чистая правда!) Когда Вел. кн. Константин Романов, глубоко верующий двоюродный дядя последнего русского царя, написал религиозную пьесу "Царь Иудейский", то она была запрещена. Почему?
 
                Потому что одной из форм смерти религии является перенесение ее идей, чувств, церемоний в сферу явно художественную» (Ст. «Боги хороши после смерти» - 6),  - на первую часть цитаты выше нечего возразить, часть вторая – буквальное повторение запрета Святейшего синода, в предреволюционное время действительно душившего всё талантливое. От имени русской церкви позорную историю литературных запретов и анафем нарком знал на Пять с +. Но сама-то от поисков всем подходящего бога переключившаяся на войну с религией деятельность Луначарского уж не результат ли отвращения от мертвой зубрёжки Закона божия в гимназиях?

                Без осмысления не рассуждающая зубрёжка религиозных формул, по мнению искренне верующего вел. кн. Константина Романова - поэта К.Р.(7)- приводила к безверию и очерствелости души. И сам Булгаков остро высмеивал церковный формализм и приспособленчество к властям в «Белой гвардии» и фельетонах:
«Т р и   церкви это слишком много для Киева. Старая, живая и автокефальная, или украинская... Положение  таково:  старая  ненавидит  живую и  автокефальную,  живая - старую и автокефальную, автокефальная - старую и живую. Чем  кончится полезная деятельность все трех церквей, сердца служителей которых питаются злобой, могу сказать  с  полнейшей  уверенностью:  массовым отпадением верующих  от  всех  трех  церквей и ввержением их в пучину самого голого  атеизма.  И  повинны  будут  в  этом  не кто  иные,  как  сами попы, дискредитировавшие в лоск не только самих себя, но самую идею веры.» (Булгаков - «Киев город - "Три церкви"», 1923 г.)

                Так вот в этом вопросе совершенно разные люди -- вел.кн. Константин Романов, нарком Луначарский и Булгаков неожиданно оказываются согласными. Так что критика в адрес церкви как государственной организации никак не могла шокировать по этому поводу тоже ехидного Булгакова. Вообще, чтобы попасть в прототипы булгаковских героев требовалось нечто большее простой "отрицательности" либо несимпатичности автору. Откровенные мелкие мерзавцы Автора «Мастера и Маргариты» тоже особо не интересовали. Поэтому присмотримся к Луначарскому более пристально: по чеховскому "плохой хороший человек" -- противоречивый человек своего сложного времени.
     ______________________________________________
                __________________________________________________ 

                29 ОКТЯБРЯ 1917 ЛУНАЧАРСКИЙ ЗАПИШЕТ: «Я пойду с товарищами по правительству до конца. Но лучше сдача, чем террор. В террористическом правительстве я не стану участвовать. Я отойду и буду ждать, что пошлет судьба... Лучше самая большая беда, чем малая вина. Каким кольцом ненависти мы окружены! Как тяжело...» -- уже при жизни Ленина пророческие слова. При новом "императоре" Сталине Луначарскому придётся понемногу сдавать свои "рыцарские" позиции относительно неприемлимости террора.

                ЕДВА НАЗНАЧЕННЫЙ НА ПОСТ НАРКОМА - уже 2 ноября 1917-го Луначарский собирается пост покинуть в знак протеста против ущерба, наносимого восстанием историческим памятникам: «Кремль, где собраны сейчас все важнейшие сокровища Петрограда и Москвы, бомбардируется. Жертв тысячи. Борьба ожесточается до звериной злобы... Остановить этот ужас я бессилен», – но его убеждали, и он остался: тогда он был нужен. Ещё нужнее была европейская известность Луначарского: другого такого могущего со всеми договорится в молодом правительстве не было.
                В период Богостроительства Луначарский мечтал о коллективном бессмертии, проистекшим из просвещения и социального совершенствования в ходе культурного прогресса. Благородная мечта! Жизнь разбила мечты. Памятуя прошлое богостроительство, в Кремле не вполне верили Наркому Просвещения. Он к тому же до последнего оставался со своим наркоматом в Петрограде - Ленинграде - когда уже правительство давно в Москву переехало: подалее от начальства -- поболее воли.

В своё время не миновала Луначарского и мания величия -- мания "императорства". Однако чем дальше, тем больше вместе со своими и слабостями и достоинствами первый нарком Просвещения не вписывался и в после ленинское окружение Сталина. Чувствуя неприязнь "хозяина" и около себя постоянных соглядатаев из органов, может быть, поэтому так и старался Нарком прошлые грехи загладить хлёсткими антирелигиозными лозунгами?..

Можно образно сказать про Луначарского так: попав в революционный поток книжный идеалист вынужден был как бы выехать на турнир в слишком для него тяжёлом рыцарском вооружении. Пост Наркома Просвещения отдали в своем роде мечтателю на несерьезном счету (после богостроительства) - рыцарю мировой культуры в свете революции. Ниже характерное для Наркома, весьма расплывчатое в определении конкретных мер, высказывание:

 «М ы   п р е д с т а в л я е м  себе коммунистический строй, как строй безгосударственный... Политические цели не могут быть нашими конечными целями. Новый класс-диктатор, пролетариат... берет власть не ради самой власти. Наоборот, он берет ее для того, чтобы как можно скорее выпустить ее из рук, чтобы, как говорил Энгельс, использовать ее... в качестве орудия производства и поскорее "отправить всю государственную машину туда, где ей будет тогда место, рядом с прялкой и бронзовым топором". Рабочий класс берет в свои руки власть для того, чтобы при ее помощи произвести социальную революцию...» (Луначарский. О быте. 1926 г.) -- возможен на основе этого высказывания крутой террор к инакомыслящим или нет?! А чёрт его знает!.

                Едва ли излагаемая выше программа когда-либо была идеалом Сталина. Троцкий называл Луначарского покладистым и обаятельным - дилетантом. Широко, хотя и эклектично образованный, «болтающий» на полдюжине языков, лично знакомый с зарубежными знаменитостями - Ромен Ролланом, Анри Барбюсом, Бернард Шоу, Бертольдом Брехтом, - Луначарский был удобен в культурных сношениях с мировой общественностью и со старой интеллигенцией - буржуазными специалистами, без которых новая власть пока не могла обойтись.

                «РОДИЛСЯ ПРЕДИСЛОВИЕМ ВПЕРЁД И ПРОИЗНЁС ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО!..» - летала  эпиграмма на Луначарского.(8) Композитор Прокофьев вспоминает: «В ожидании... документов (для поездки за границу)я сидел в кабинете Луначарского, а приём продолжался. Была делегация от писателей во главе с Сологубом, была делегация от молодых поэтов, от трудовой интеллигенции... Луначарский вёл приём весело, шутил, но терял много времени на пустяки. Лицо невзрачное, говорит немного картавя, вроде детей» (Прокофьев - 20 апр. 1918 г.). Зато он мог опоздать на заседание, чтобы послушать симфонию того же Прокофьева и с чувством сказать после высокий комплимент: «В то время, когда все занимаются разрушением, вы созидаете...»

УЖ  НЕ  ПАРОДИЯ  ЛИ  ОН?! На бесчисленных заседаниях «б о л ь ш е  всех говорит сам Луначарский,который не даёт открыть рта своему собеседнику...» (Прокофьев). Недурно сам декламируя стихи, нарком после всех заседаний собирал в своей квартире поэтические собрания, как говорится, "для души": «З а  н е б о л ь ш и м  столом сидело человек пятнадцать... Разумеется, только что попав в СССР, да ещё к наркомпросу, я ждал от стихов прежде всего какой-нибудь революционности. Но стихи по мысли и сюжету были довольно дряблые: это был скорее декаданс в его основном смысле, чем стихи бодро восставшего пролетариата» (Прокофьев - 22 янв. 1927 г.). И тут вдруг лезет в голову школьная цитата: «Чужих причуд истолкованье, Слов модных полный лексикон?.. Уж не пародия ли он?» (Евгений Онегин. Гл.7,XXIV) Но на что пародия: на им провозглашаемое вслух или -- на утаённую горечь крушения былых идеалов юности?.. В  любом случае эта пародию жизнь просто навязывала склонному к сатире писателю.

                Пока словоохотливый Нарком  диспутировал
 и председательствовал на культурных мероприятиях, в своём роде успешно лавируя между всеми возможными группировками, наркомом привлеченная к работе старая интеллигенция за него -- и отчасти - за его спиной -- всеми силами старалась сохранить дореволюционное культурное наследие. За что мы всё-таки должны быть словоохотливому наркому Просвещения благодарны: другой на его месте мог бы и более разрушений произвести. В излишнем сохранении ненужного революции прошлого культурного наследия впоследствии - в 1929-м - Наркома Просвещения и будут обвинять по указу Сталина. Но до тех пор в нашем неоднозначным героем возглавляемом Наркомпросе(9) до 1929 г. уживалось и творчество. Окружению Луначарского мы обязаны сохранением в школьном образовании лучших дореволюционных наработок и до путинским очень недурным школьным образованием в СССР.
 
ИТАК, ГОДА ДО 1928 Луначарскому удавалось лавировать - обходить внутриполитические отмели и подводные скалы. Пролеткульт(10) жаждал, выкинув всё старое искусство, с нуля создать искусство совершенно новое – чисто пролетарское. Когда бы Луначарский подобную "жажду" не сдерживал, русские классики в 1920-1930 гг. едва ли бы вообще издавались.

К Луначарскому (к нему и к Горькому – больше не к кому было) в голодные годы ученые и артисты шли за пайком, за помощью в случае ареста, за дозволением выехать за границу. Единственный из наркомов вплоть до своей отставки в 1929 г. не входивший в ЦК, он частенько бывал там надоевшим просителем: бюджет у культуры был смехотворным, а "просителем" милостыню клянчить удобнее.

НО НЕ СТОИТ ПРЕУВЕЛИЧИВАТЬ: защищал интеллигенцию Нарком в более или менее безопасных для себя случаях: Максимилиана Волошина защитил, Цветаеву - нет. И личные пристрастия играли роль: именно Луначарскому мы обязаны долгим почти забвением Достоевского: очень ух ему не нравилась тема "человека из подполья". Да вообще, революция искоренила типажи Достоевского!.. Чем выше занимаемый человеком пост, тем более шансов имеют расцвести его природные слабости: здесь Луначарский не стал исключением.
_____________________________________________
                ___________________________________________________________
   
"...ЗОВИ МЕНЯ ВАНДАЛОМ: Я ЭТО ИМЯ ЗАСЛУЖИЛ." (из «Горя от ума» слова - Репетилова). Признаюсь,  прежде чем написать  эти строки, я долго колебался. Боялся. Потом решил рискнуть... Я - человек рабочий, каждый миллион дается  мне  путем ночных бессониц и дневной зверской беготни.  Мои  денежки как раз те самые,что  носят  название  кровных.   Театр  для   меня  -   наслаждение,  покой, развлечение, словом, все  что угодно,  кроме  средства  нажить новую хорошую неврастению, тем более что в Москве есть  десятки возможностей нажить ее без затраты на театральные билеты. - М. Булгаков. Фельетон  «Столица в блокноте. - VI. Биомеханическая глава»
                _________________________________________________
 
                «КАКИМ БЫТЬ ТЕАТРУ?» -- решался вопрос зимой 1927 г. волновавший и Булгакова тоже вопрос. Коммунистический лагерь из театра активно делал трибуну для пропаганды. Однако, зритель добровольно на пропагандистские вещички шёл плохо... По мнению несознательных зрителей театр должен был оставаться театром: чтобы всем было интересно, - упорствовала театральная интеллигенция, которую уже за одно это можно было обвинить в контрреволюции. Около 13 февраля 1927 г. председательствующий на обсуждении о судьбе театра Луначарский предпочитает молчать: «П о  п о л о ж е н и ю  он коммунист, но по вкусам эстет и театрал, а потому ему тоже надо было лавировать».

На указанном заседании ВСЕВОЛОД МЕЕРХОЛЬД выступает с заявлением: товарищи коммунисты плохо осведомлены о театральных вкусах товарищей рабочих. Меерхольд зачитывает просьбу рабочих давать вещи драматические или комические, но ни коим образом не назидательно -- политические: «Ч т о  ж е, т о в а р и щ и  коммунисты, вы хотите такие пьесы, чтобы рабочие перестали ходить к нам в театр?» Обсуждение перерастает в скандал: «Луначарский говорил, что он вообще мечтает уйти из Наркомпроса, но украдкой хихикал себе в усы...» (Прокофьев. Дневник от 15 февр. 1927 г.).

                «ДНИ ТУРБИНЫХ» И ЛУНАЧАРСКИЙ. Меерхольдовских театральных новшеств Булгаков резко не принимал, но под выше приведёнными словами Меерхольда мог бы подписаться. От Луначарского же - главы Наркомпросса в немалой степени зависело разрешение театральных постановок: как он поступал в сложных случаях? Обычно, напустив туману, старался уравновесить диаметральные мнения. По этому методу высказывания Луначарского о драматургии Булгакова оказываются в некотором разрыве с действиями: «Дни Турбиных» - полная политических ошибок "мещанская пьеса", её автор - "не наш человек" и "главный комический персонаж" пьесы... Случайно ли последняя фраза косвенно аукается сразу с тремя историческими высказываниями:

1. Пушкина о «Горе от ума» Грибоедова:«В комедии “Горе от ума” кто умное действующее лицо Ответ: Грибоедов». (А.С Пушкин - А.А. Бестужеву, январь 1925 г.)
2. Гоголя о своем «Ревизоре»: «Жаль, что никто не заметил честного лица, бывшего в моей пьесе... Это честное, благородное лицо был - смех» (Театральный разъезд).
3. Николая I о «Ревизоре»: «Тут всем досталось, а мне – более всех!» (запись П. П. Каратыгина со слов своего отца, актера П.А. Каратыгина)

                «Яд чужих мнений - очень мало действительный яд...»  – и врага надо знать, конечно, только поэтому и согласился Луначарский с предложением театра пьесу о белогвардейцах разрешить как исключение: новых пьес нет - пусть хоть эту порепетируют пока... И 23 сентября в Московском Художественном театре идёт генеральная «Дней Турбиных»: с публикой, с прессой, представителями правительства. Луначарский в ложе опять-таки туманно выражается, что пьеса может и дальше пойдёт. ГПУ решительно против контрреволюционной постановки. Главрепертком колеблется.

                В итоге на коллегии Наркомпроса с участием Реперткома и ГПУ пьесу разрешат только на один сезон и только в Художественному театре с очередными должными быть внесёнными переделками. Но вечером 25 сентября ГПУ единоличной властью ещё не вполне разрешённую пьесу вдруг запрещает, что было ущемлением прав Наркомпроса. Луначарский 27 сент. 1926 г. срочно жалуется Рыкову: «О т м е н а  решения коллегии Наркомпроса ГПУ является крайне нежелательной и даже скандальной»!

 В ответ на эту жалобу «Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о пьесе М.А. Булгакова ”Дни Турбиных" 30 сент. 1926 г.:
- а) не отменять постановление коллегии Наркомпроса о пьесе Булгакова.
- б) поручить т. Луначарскому установить лиц, виновных в опубликовании сообщения о постановке этой пьесы в Художественном театре, и подвергнуть их взысканию» (РГАНИ, ф. 3, оп. 34, д. 240, л. 1). –  т.е. ещё до запрещения ГПУ репетировавших с полу –  разрешения Реперткома или с не  –  запрещения Наркомпроса что ли?
 
 ОТВЕТ ЛУНАЧАРСКОГО РЫКОВУ: «Дорогой Алексей Иванович!
 Политбюро ЦК поручило мне расследовать, по чьей вине произошло опубликование афиш...» - сиё длиннейшее письмо есть настоящее произведение стилистического искусства, - как надо всё запутать: «...Принимая во внимание всё это, я нахожу, что виновных в этом деле нет и что можно придать всё это обстоятельство забвению...» (4 окт. 1926 г.). Луначарский отбился: не ведая о запрещении, рано утром 26 сентября вышедшие на расклейку, расклейщики афиш и запутали всех (стрелочник всегда во всём виноват!). Но как же теперь с разрешением-то быть?

 5 октября в Художественном идут «Турбины». И только 8 октября 1927 г. в Политбюро ЦК ВКП(б) поступила записка записке члена Оргбюро ЦК т.  А. П. Смирнова (секретарь ЦК ВКПБ, расстрелян в 1937 г.) с просьбой отменить решение Политбюро о запрещении к постановке МХаТ пьесы «Дни Турбиных» (до запрещения не на бумаге тогда не дошло). Выходит, что и отменили - разрешили одновременно. Время было двойственное - запутанное было время. На этом фоне Булгаков на особую к себе зловредность наркома Просвещения пожаловаться не мог.

Булгаков согласен был бы выслушать и более резкие отзывы, - лишь бы пьесы его шли. Можно сказать, что с Луначарским у Булгакова противоречия случились совсем по другому: не личному, но по принципиально  театральному и религиозно философскому вопросам. Оттого и просматриваются в Михаиле Александровиче Берлиозе некоторые черты наркома Просвещения.               


                О ЖЁНАХ - АКТРИСАХ И ПЛОХИХ ПЬЕСАХ. Наряду с терпимыми ЦК и удобными для остатков интеллигенции чертами и слабости наркома просвещения тоже были публично известны. Товарищи по партии к Луначарскому не раз предъявляли претензии в барстве. Тому внешние основания были: в дореволюционном стиле и кабинет, и библиотека, и красивая актриса - «очередная жена», как ехидничали. И вид в последней трети жизни у наркома был самый что ни на есть барский - респектабельный. Всё это было, в общем, не редкостью на фоне эпохи: и Максим Горький, да и многие из ЦК имели страсть к "очередным женам".  Помните, - в «Мастере» когда Берлиоз и Лиходеев въехали в нехорошую квартиру №50: «С о в е р ш е н н о  естественно, что, как  только они попали в окаянную квартиру, и у них началось черт знает что. Именно, в течение одного месяца  пропали  обе супруги...» - черта эпохи, не упускавшей случая поиронизировать над своими "героями"!
               
                «ЖЕНА Луначарского, или вернее, одна из последних жён, — красивая женщина, если на неё смотреть спереди, но гораздо менее красивая, если смотреть на её хищный профиль. Она артистка и фамилия её — Розанель». Новая супруга была весьма острая на язык дама: «Луначарский очень расшаркивался перед Дягилевым и в конце разговора его жена резюмировала, что если бы она была слепой и присутствовала при этом разговоре, то, не сомневаясь, сказала бы, что советский министр — это Дягилев, а представитель буржуазного искусства - Луначарский».(Прокофьев. Дневник. 21 мая 1927)Чем это называется, как не подогреванием амбиций мужа?..

                Сначала пассия, а после вторая жена Н. Сац-Розенель (11) вольно или невольно делала наркому не лучшую славу: «Раскрашенная, разнаряженная, с огромным белым воротником а-ля Мария Стюарт – Розенель. Одета в пух и прах, в какую-то парчу. Плывет надменно, поставит несколько набок голову, с неподвижным взглядом, как царица в изображении горничной...»(12) - неприязненный отзыв находится не один. Даже анекдот про внимание к Розенель Сталина есть: «К а к-т о Сталин сделал Луначарскому замечание насчет поведения его жены. "Я люблю эту женщину, товарищ Сталин", – промямлил Луначарский. "Любите дома. А в казенной машине чтоб не смела разъезжать по магазинам и портнихам", – отвечал вождь».

                На совершенно пустом месте можно состряпать ложный донос, но анекдотов совершенно без повода не рождается. Как тогда говорили, эффектной "русалочьей" красоты женщина-актриса Розенель вызывала раздражение многих (возможно из зависти): не правильно повела общественную роль - не вполне вписалась. Не терпящий Розенель, сам в отношении дамского пола отнюдь не ангел Демьян Бедный (Псевд. - Ефима Придворова) по поводу личной жизни наркома разразился не слишком этичной эпиграммой.(13) В ответ Луначарский в докладе 1927 г. «О быте» процитировал "дубовые" вирши Бедного как антиправительственные: «Э т о  н е  скучно, так как Демьян Бедный пишет хорошо...» -- за удар ещё более крутой удар. Такие были нравы.(14)
 
Но Михаил Булгаков - не бездарный пошляк Демьян Бедный-Придворов. Содержание  «МАСТЕРА» - не из грязного белья чужих шкафов. В «Мастере» кроме фразы о пропаже жены Берлиоза, нет даже намёка на частную разборку наркома с зарвавшимся пролетарским поэтом - частушечником. Нет намёка и на существование Розенель, замужество которой за на 20 лет старше её наркомом ей было выгодно и материально, и для карьеры - надо признать. Тому совершенно наоборот - в «МАСТЕРЕ» Маргарита готова уйти от состоятельного мужа и "охотно" нищенствовать с Мастером. Как сделала и третья жена самого Булгакова Елена Сергеевна Нюренберг (в первом замужестве -- Шиловская). Исторически -- противопоставленная моде на новых жён Маргарита текстуально становится как бы анти-типажом эпохи. И разве весь последний роман Булгакова не анти-типажен во всех смыслах? Но это рассуждение уводит далеко от первоначальной темы: вернёмся к наркому.

                Одного из наркомов слабость к женскому полу культура бы перенесла. Претензии Булгакова были крупнее. Была у наркома и другая слабость: Кремль не особо волновавшая, зато культуре пришедшаяся солоно настоящая барская слабость ещё русским замечательным романистом Иваном Гончаровым окрещенная как -- барский дилетантизм.
                *               *                *
                «ЕСЛИ КОГДА-НИБУДЬ БУДЕТ КОНКУРС НА САМУЮ БЕССМЫСЛЕННУЮ, БЕЗДАРНУЮ И НАГЛУЮ ПЬЕСУ, наша получит первую премию (хотя впрочем... вспоминаю сейчас некоторые пьесы 1921-1924 гг., и начинаю сомневаться...), ну, не первую, вторую или третью...» (Богема 1. Как существовать при помощи литературы. 1925 г.) - ехидничал Булгаков по поводу своей собственной на Кавказе ради избежания голодной смерти театральной деятельности. 
                ____________________________________

                ПРОЛЕТКУЛЬТ – хотел, выкинув всё старое искусство, с нуля создать совершенно новое –- пролетарское. Взгляд на искусство как на «источник тонких духовных наслаждение» - неприемлимый «барский взгляд». Баричей профессионалов быть в искусстве не должно, - пролетарии должны творить сами для себя после работы. Как критика и идеолога  э т о Луначарского вполне попадало. И э т о г о как конкретной программы, которой абсурдность -- на деле невозможность полностью не профессионального искусства Луначарский не мог не понимать. Да, видно, верна поговорка: в чужом глазу и соринку видно, а в своём -- бревна не заметно.

 «ИСКУССТВО ВСЕГДА ЯВЛЯЕТСЯ АКТОМ БОРЬБЫ!» - и ценно искусство только, когда развивает верное классовое мировоззрение. От этой пролеткультовской крайности Наркома кидало в другую крайность: борец революции уже «потому свят, что защищает человечество» и - «прошлое» принадлежит пролетариату - как материал для свободной перекройки в новое искусство. Пример этого на деле -- драматургия самого Луначарского: более 35 драм, комедий, киносценариев, - как он только успевал? Технически - диктовал секретарям. И не сочинял в прямом смысле, но с  пролетарской точки зрения переписывал – избавлял от буржуазного уклона творения прошлых гениев: Шекспира, Сервантеса и т.д. Иногда даже странно: образованному человеку серьёзно ставить себя рядом с Сервантесом и Гёте?!

  НА ЭТУ ТЕМУ СОБСТВЕННОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ НАРКОМА ВПОЛНЕ ЯСНО: «Почти у всякой русской писательской могилы, у могилы Радищева, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Некрасова, Достоевского, Толстого и многих других, — почти у всех можно провозгласить страшную революционную анафему против старой России, ибо всех она либо убила, либо искалечила, обузила, обрызгала, завела не на ту дорогу. Если же они остались великими, то вопреки этой проклятой старой России, и все, что у них есть пошлого, ложного, недоделанного, слабого, — все это дала им она...» (Статья Л-го - "Н. В. Гоголь").

 ВОТ ОНО КАК! Значит у Пушкина и Гоголя было что-то ложное?! Вкупе с годами перерастающей в барский дилетантизм самостоятельной литературной нахватанностью Луначарскому революция "подарила" фанатическое убеждение в своей исключительности и именем новой власти таланте.  Сам тон статьи наркома уже был для Булгакова неприемлем. Булгаков Пушкина - боготворил. Гоголя - считал учителем. Самонадеянную пошлость терпеть не мог. Столкновение драматурга с наркомом состоялось: копья были скрещены. Настолько крепко скрещены, что уже после смерти Луначарского черты его послужат образу Миши Берлиоза. И было за что.

                Так в пьесе Луначарского  «ФАУСТ И ГОРОД» (1918) методом вставления своих пассажей в чужой текст «исправлена» вторая часть поэмы Гёте - «Фауст». По Луначарскому доктор Фауст оказывался слепым деспотом народа, - как и все прочие до него государи. Его сын – сластолюбивый вырожденец. Разумная дочь бежит из дворца с юношей из народа. Революция. Фауст гордо затворяется в башне, но через некоторое время, признав свою неправоту и победив Мефистофеля – барона Мефисто - воссоединяется с народом. Всеобщее ликование... Отдельные сцены пьесы даже недурны. Но как целое...

Луначарским «исправлен» и «Дон Кихот» Сервантеса - «Освобождённый Дон Кихот» по версии Л-го (1922): Дон Кихот не понял идеалов революции, тем не менее, она его освободила... драмо-лёты - вот как эти опусы окрестили. Публика – и интеллигентская, и пролетарская – дружно освистывала эти сентиментальные, переполненные массовыми народными сценами громоздкие драмо-лёты.  После на тему Французской революции с трогательной смертью маленького оборвыша на королевском троне пьесы Наркома «Бархат и лохмотья» (1926 г.) порхала эпиграмма: «Нарком, сшибая рублики, стреляя точно в цель. Лохмотья дарит публике, а бархат - Розенель (пущенная Демьяном Бедным - см. - 13).
               
   Руководство театров от наркомовских пьес кривилось. Но как не ставить пьесы Наркома Просвещения? Его метод переиначивания - переписывания и вовсе прижился: это ведь очень удобно. Когда же не кассовые пьесы Наркома не ставились, то в массовом размере тиражировались для населения брошюрами. Так во многом стараниями Луначарского из новой культуры улетучилось всякое понятие об авторском праве и драматургической порядочности, которой суть: хочешь прославиться, так – пиши свое, а не коверкай Гёте и Сервантеса... Луначарский  свою драматургию назвав «Идеи в масках», о ней изрёк: «Я  п р о с т о  хотел забыться и уйти в царство чистых образов и чистых идей...» -- недёшево по сей день обходятся нашей культуре это жонглирование с "чистыми идеями".

                АНАЛОГИИ С «МАСТЕРОМ».  Булгакова по поводу безобразного калечения классики возмущение подкрепилось ещё и неэтичным поведением в отношении священных текстов. Так в «ОСВОБОЖДЕННОМ ДОН КИХОТЕ» Луначарского находим: «С у д ь и  могут ошибаться, но промысел божий никогда. Без него и волос не упадет с головы человека», -- оправдывая казнь невиновного, глумится стражник. «Христос обращается не к высокому или низкому классу... а он пытается обратиться непосредственно к человеку», -- по этому поводу удачно диспутировал с Луначарским Введенский.

                Ничего не имевший против критики церкви - организации, Булгаков и сам смеялся над деятелями послереволюционной Православной Обновленческой церкви. Внешне отношения у Булгакова с Наркомом были вполне терпимые: «Дни Турбиных» нарком не особо мешал доброжелателям отстоять. В числе крайних хулителей Булгакова тоже не был. А заступаться за такого неудобного писателя открыто... Глупо было бы требовать. Но Булгаков не терпел "законных" литературных краж и глумления над Священным Словом: в пронизанной апокалиптическими аналогиями «Белой гвардии» - Библию читают с восторгом. Сильны ветхозаветные аналогии и в «БЕГе»: что о «Мастере и Маргарите» говорить!               
 
                В отличие от Луначарского, у Булгакова даже Воланд не глумится открыто над библейскими цитатами. Как помним,в «МАСТЕРЕ» -- в рассказанной Воландом Берлиозу и Бездомному истории Пилат требует, чтобы Иешуа в своей невиновности поклялся его жизнью, висящей на волоске: «Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы: "Я  м о г у  перерезать этот волосок." -- " И  в этом ты ошибаешься, -- светло улыбаясь  и заслоняясь  рукой  от солнца,  возразил арестант, -- согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил?» -- практически прямой уже почившему Наркому укор -- возвращение новозаветной аналогии торжественного звучания.

                Такой вот просматривается у Михаила Александровича Берлиоза не прямой прототип, но яркий типаж эпохи - Луначарский: В роли Берлиоза этой роли можно и Горького представить, и других некоторых. Но Луначарский на "роль"Берлиоза подпадпает несколько больше именно как олицетворяющая определённые черты своей эпохи яркая двуплановая фигура. Выходит, что наркома не арестовали, не расстреляли, но голову ему в переносном смысле всё-таки "отрезали" Об этом знал дописывающий «МАСТЕРА» уже после смерти Луначарского Булгаков: но разве одному Луначарскому "оторвали голову"?! Поэтому редактор толстого журнала Миша Берлиоз - всё-таки более символическая фигура.
         __________________________________________________

КОМПОЗИТОР ГЕКТОР БЕРЛИОЗ И ОСУЖДЕНИЕ КУЛЬТУРЫ. Вернёмся на Патриаршии  пруды. Где вместе с Берлиозом повесть о Пилате слушает и автор большой антирелигиозной поэмы Иван Бездомный - уже фамилия напрашивается на аналогии с Демьяном Бедным. В истоке сочинённой Иваном поэмы - Демьяна Бедного откровенно похабненький «Новый завет без изъяна от Евангелиста Демьяна». Однако спорить лично с Бедным -- ронять роман на уровень пафлета. И Булгаков обобщает: Иван Бездомный - как из молодого послереволюционного поколения человек, у которого украли культуру. Поэтому, оставшись невежественным, и пишет он по заказу, даже не задумываясь об этике. Как задумываться о том, о чём не имеешь понятия?

                Лекция Берлиоза как раз обучение этике ложной: «О ч е р т и л  Бездомный  главное действующее  лицо  своей  поэмы,  то  есть Иисуса,  очень черными красками, и тем не менее всю поэму приходилось, по мнению редактора, писать  заново» - объясняется как надо... Чтобы "ученик" такого лектора прозрел лектор должен напоказ погибнуть: со сценической точки зрения, должен был бы погибнуть, даже если бы смещённый с поста наркома Луначарский благополучно доехал до Испании, куда его сослали послом. Потому что гибель псевдогероя - осуждение всей ложной системы. Отсюда даже без относительно к возможному прототипу роль Берлиоза - сюжетно весьма важная роль.

Булгаков создаёт жесточайший гротеск: «В  половине  одиннадцатого  часа того  вечера,  когда  Берлиоз погиб на Патриарших, в Грибоедове... томились  двенадцать  литераторов» - анти апостолы культуры числом 12 как ученики Христа, что важнее поимённого имеющегося прототипизма.

Не дождавшись Берлиоза, двенадцать  литераторов - анти апостолов культуры сошли в ресторан на первом этаже: «И  ровно  в  полночь.. что-то  грохнуло,  зазвенело, посыпалось,  запрыгало. И  тотчас  тоненький мужской голос отчаянно закричал под музыку: "Аллилуйя!!" это ударил знаменитый Грибоедовский  джаз. ...И  вдруг,  как бы сорвавшись с цепи, заплясали оба зала, а за ними заплясала и веранда.

Заплясал  Глухарев  с  поэтессой  Тамарой  Полумесяц,  заплясал  Квант <...> ...Плясали свои  и  приглашенные  гости,  московские  и приезжие, писатель  Иоганн из Кронштадта,  какой-то Витя Куфтик из  Ростова... с  лиловым  лишаем   во  всю  щеку,  плясали  виднейшие представители  поэтического   подраздела  МАССОЛИТа,   то   есть   Павианов, Богохульский,  Сладкий,  Шпичкин  и  Адельфина  Буздяк, плясали  неизвестной профессии  молодые люди в  стрижке боксом, с подбитыми ватой плечами...
                Оплывая потом, официанты несли над  головами запотевшие кружки с пивом, хрипло  и с ненавистью кричали: "Виноват, гражданин!" Где-то в рупоре  голос командовал: "Карский раз! Зубрик два! Фляки господарские!!" Тонкий голос уже не пел, а  завывал:  "Аллилуйя!" <...>  Грохот  золотых  тарелок в  джазе  иногда покрывал грохот посуды, которую судомойки по наклонной  плоскости спускали в кухню. СЛОВОМ. АД.  <...>   ...И видны за соседним столиком налитые кровью чьи-то  бычьи глаза, и страшно, страшно... О БОГИ, БОГИ МОИ, ЯДУ МНЕ, ЯДУ!..».

 К ресторанной "адской" пляске прямая текстуальная параллель -- великий бал у сатаны: всё это мысленно совместим с нравами сталинского Кремля... Всё прекрасно "совмещается"! А теперь представим роман напечатанным при жизни автора: кто из того времени читателей такое совмещение не произвёл бы?! На общем мощном фоне до отдалённого силуэта побледневший прототипизм Луначарского уступает место другой теме.

АВТОРСКОГО ОСУЖДЕНИЯ МАЛО: АВТОР МОЖЕТ БЫТЬ ПРИСТРАСТЕН. Другое дело - вся культура осуждает в стране либо - ад, либо - сумасшедший дом. Вот Иван Бездомный в доме скорби беседует с врачом: «"Вы Берлиоза знаете? - спросил Иван многозначительно." - "Это композитор?" (врач образованнее Бездомного) - "Какой там композитор? Ах да, да нет! Композитор -- это однофамилец Миши Берлиоза!» Вообще-то исторически наоборот: Миша однофамилец Гектора Берлиоза. А зачем его вообще нужно упоминать в романе: только ли для забавной путаницы?

                Ко времени Булгакова «Фауст» Гёте уже был окружен легендами и перессказами - словесными и музыкальными. Гектор Берлиоз(15)  - автор драматической легенды (оратории) «Осуждение Фауста» (1846 г.) - поэму Гёте трактует свободно. В оратории Берлиоза чёрные кони уносят в ад Фауста с Мефистофелем, - как последний изначально и планировал. Но Г. Берлиоз автор божественной музыки: Торжественная месса (1824), Реквием (1837), Te Deum (Тебя, Господи, славим!; 1849); оратория - Детство Христа (1854). Выходит, на Патриарших отрезание головы - дьяволова месть если не композитору, то хоть его имени в лице самоуверенного председателя правления литературных ассоциаций Москвы. И этим средним уровнем глубина текста ещё не исчерпывается.

                ПОСЛЕДНИЙ ЗАТЕКСТОВОЙ УРОВЕНЬ ДВОЙНИЧЕСТВА Миши Берлиоза - Гектора Берлиоза: подобное «Осуждению Фауста» - в лице Михаила Александровича осуждение всех культурных перехлёстов - всех в культурном официозе неискреннего, морочащего людей. На уровне таких сравнений спроецированная на Луначарского "роль" погибшего редактора  - это честь: любил театр?.. Пусть отыгрывается... Не измысли Луначарский пьеску «Фауст и город» - может и досталась бы эта честь другому. А так эхом звучит в романе имя на первых страницах погибшего Миши Берлиоза, - от него приводят косвенные аналогии и к Луначарскому.               
___________________________________________
                _____________________________________________________

 - Я говорю, - прогнусил тот (Азазелло), - что тебя хорошо было бы утопить.
 – Будь милосерден. Азазелло, - ответил ему кот, - не наводи моего повелителя на эту мысль. --- Булгаков «Мастер и Маргарита», Гл. 24. Извлечение Мастера
                ________________________________________

ПАДЕНИЕ  НАРКОМА  ПРОСВЕЩЕНИЯ. Сталину не было дела и до Гётева Фауста, и до композитора Гектора Берлиоза, и до наркомовских пьес.  Сталина не устраивала верность Фаусту-Ленину Вагнера Луначарского: «Ленин учил нас... Владимир Ильич говорил...; Нельзя заменять Ленина одним политическим лидером...» Такие уже около 1930 гг. во многих статьях Наркома Просвещения в изобилии печатные призывы совсем не нравились мелочному вождю. Сталину льстило, когда его называли «Ленин сегодня». И только новому вождю должен был принадлежать приоритет себе на пользу цитировать вождя прошлого. 

Кроме того, Сталин был очень злопамятен: в 1924 году Луначарский издал свой сборник «Революционные силуэты» - с портретами всех его соратников по революции, но без портрета Сталина. Мог ли Сталин обидеться? Мог. Здесь вообще парадоксальная ситуация тех лет: и не восхвалять нельзя, и созданный "портрет" вождя в любой момент мог обернуться против создавшего.

В общем, горе - Дон Кихот культуры Луначарский перестал быть нужен Сталину: слишком много о прошлом знал, поэтому и попадал под планировавшееся генсеком главное планомерное уничтожение ленинской гвардии и вообще "чистку" интеллигенции. В октябре 1927 года Луначарский для самоспасения осудит «троцкистскую оппозицию», -  спасло не на долго. В 1928 г. для оправдания неудач экономики было инсценировано возникло Шахтинское дело  по обвинению в саботаже специалистов, - в том числе иностранных, с ведома наркома и приглашённых.(16)

                Нарком проявил для него неслыханную смелость: против обвинений не то чтоб возражал, - но осмелился не вполне согласится... Туман словесного несогласия на этот раз не помог: наркому чуть-чуть не оторвали голову. В 1929 г. ещё раз вынужденный с чисткой интеллигенции согласится Луначарский всё-таки будет смещён с поста наркома Просвещении,  что помешало ему продолжить запланированный (под влиянием гостя СССР - любителя эсперанто французского писателя - коммуниста Анри Барбюса, в том числе) «переход в ближайшее время русских на единый интернациональный алфавит на латинской основе», - в этом пункте провалилось - слава богу! Но в целом смещение Луначарского означало и политическое, и культурное "завинчивание гаек" в СССР.
 
                Смещённый с поста наркома просвещения Луначарский для видимой почётности был назначен председателем Учёного комитета при ЦИК СССР.  В начале 1930-х годов Луначарский так же — директор Института литературы и языка Комакадемии, директор ИРЛИ АН СССР, один из редакторов Литературной энциклопедии. В 1930-м Луначарский был избран в академию АН СССР.

 На языке мер  Сталина «избрание» в Академию наук СССР большевиков-марксистов означало — совсем уж отправление на историческую свалку, то есть "политическую смерть". Речи постаревшего печального Луначарского утратили искромётность: его жёстко "водили" - доказательств нет, но можно ли сомневаться?..

«Я ПРОШЁЛ С ТОВАРИЩАМИ ДО КОНЦА... КАК ТЯЖЕЛО...» - мог бы он перефразировать собственные слова 1917 г. Луначарский. «Великолепная вещь — человеческая мысль. Политика сейчас — горька…» (Н. Розенель - Луначарской от 4 марта 1932 г.)
          
                В 1933 г. бывшего, но ещё благодаря речам и многим председательствованиям популярного экс-Наркома совсем выдваряют из страны подальше - отправляют полпредом СССР в Испанию. Многие языки знал он, а вот испанский не дался. Значит, - с переводчиком работать?! Умел Сталин мелочно и больно уколоть напоследок. До Испании Луначарский не доехал, -  во время умер в Ментоне. Сердце. Но ходили слухи об отравлении. Как бы то ни было, - он легко отделался.

КАК НАМ СЕЙЧАС БЫТЬ С 30 ТОМНЫМ НАСЛЕДИЕМ ЛУНАЧАРСКОГО?! Какова ценность этого наследия? Полезное наследие Луначарского состоит в "с заднего крыльца" в помощи деятелям культуры, это наследие и успевшим оставить. А печатное наследие Наркома – есть вне литературной ценности болтовня - яркое цитатное олицетворение лозунговых перегибов эпохи.(Пора бы перестать стесняться называть вещи своими именами!)               

                Есть воспоминания, что в последние годы, уже после снятия с наркомов Луначарский увлекался хиромантией: даже довольно верно гадал по руке. Так молоденькой супруге Николая Бухарина в декабре 1933 он предсказал "страшную судьбу" : "Возможно, линии руки меня обманывают, и так бывает!"(17) Предсказание исполнилось. Почему же самому Бухарину не предсказал? Действительно это предсказание по линиям на ладони или намёк на некие известные готовящиеся события? В любом случае нарком оставался в своём туманном репертуаре.
                        _________________________________________________

 
                ПРОТОТИП,  ПОЛИТИК  И  Ч Е Л О В Е К  -- ЧАСТНЫЕ МНЕНИЯ

    А. В. ЛУНАЧАРСКОМУ
В дни победы, где в вихре жестоком
Все былое могло потонуть,
Усмотрел ты провидящим оком
Над развалом зиждительный путь.

...Ты широко вскрываешь ворота
Всем, в ком трепет надежд не погиб, -
Чтоб они для великой работы
С сонмом радостным слиться могли б... Брюсов, 1920 г.

                Мда... Легче разобраться в прототипизме Миши Берлиоза чем по чужим несогласным слова составить портрет одного человека сложной перегибной эпохи. Ведь люди меняются, -- к ним отношение окружающих меняется иногда на противоположное. Два мнения из Дневника Корнея Чуковского:

- «14 февраля 1918. У Луначарского. Я видаюсь с ним чуть не ежедневно. Меня спрашивают, отчего я не выпрошу у него того-то или того-то. Я отвечаю: жалко эксплуатировать такого благодушного ребенка. Он лоснится от самодовольства. Услужить кому-нибудь, сделать одолжение — для него ничего приятнее! Он мерещится себе как некое всесильное благостное существо — источающее на всех благодать: — Пожалуйста, не угодно ли, будьте любезны, — и пишет рекомендательные письма ко всем, к кому угодно — и на каждом лихо подмахивает: "Луначарский..."  Страшно любит свою подпись, так и тянется к бумаге, как бы подписать. <...> Публика... — так и прет к нему в двери, — и артисты Императорских театров, и бывшие эмигранты, и прожектеры, и срыватели легкой деньги, и милые поэты из народа...»

-- «О Луначарском я всегда думал как о легкомысленном и талантливом пошляке и если решил написать о нем, то лишь потому, что он по контрасту с теперешним министром культуры — был образованный человек...» (12 апреля 1965). Фанатиком в политике Луначарский не был, но и сентиментальный романтик в политике не совсем у места во всех смыслах. Образно говоря: на середине турнира рыцарь забыл свой изначальный девиз и потерял копьё. После этого можно ли назвать его рыцарем?..               

                ВОСПОМИНАНИЯ ПРОКОФЬЕВА. В ложе с композитором вместе нарком слушает на музыку Прокофьева «Три апельсина»: «Луначарский наклонился ко мне и сказал: "М н е  очень приятно слышать эту оперу, сидя рядом с вами," — будто сказал комплимент барышне.Это было так сладко, что я ничего не нашёлся ответить»; «За стаканом чая Луначарский расхваливает "Скифскую» сюиту", её силу и натиск. Его кто-то спрашивает:" А «Апельсины»?" — "А «Апельсины», — отвечает Луначарский. — это бокал шампанского, который искрится и пенится.."» (Прокофьев. Дневник от 20 февр. 1927 г.). В салонном духе изящно сказано.

                ДАЖЕ УМИРАЛ ЛУНАЧАРСКИЙ НЕ БЕЗ ПОЗЫ: на курорте Ментона на Лазурном берегу в рождественскую ночь 25 декабря бывшему наркому стало плохо с сердцем. Чтобы доставить больному последнее удовольствие, врач предложившему ему ложку шампанского: «Шампанское я привык пить только в бокале. И причины изменять своим привычкам не вижу и сейчас...»  Антон Павлович Чехов просил пред смертью шампанского, - не мог не знать нарком. Значит, он "играл" под смерть Чехова"?.. Всю жизнь под что-то игра!

                КАК ЛЕГКО МОЖНО СЫГРАТЬ В ЖИЗНИ НЕ СВОЮ РОЛЬ: И КАК ЭТА НЕ СВОЯ РОЛЬ ОБЕДНЯЕТ ЧЕЛОВЕКА!.. У Луначарского было два хобби: бильярд и стихосложение, -- из него до революции получился бы безупречный меценат или поэт декадентско романтического типа. Начала XX в. стихи Луначарского напоминают среднего уровня поэзию 1880-х гг., ближе к финалу -- заметно влияние первой брюсовской волны символизма:

Ах, прошло мое лето, и осень прошла,
Осень горько-печальной разлуки!
И последние дни доцветают они,
Полны сладко томительной муки.
О, последние дни, надо пить вас, как мед,
Старый мед золотистый и сладкий,
Каждый миг надо пить с упоенной душой,
Каждый миг быстролетный и краткий…
       *   *   *
Я устал... не оттого ли
Так столпилися стихи?
Напирают, жмут до боли
На светящие верхи.
Что за бог, иль что за демон
Их рождает в темноте? <...>
      *   *   *
Все продается. Пламя дум,
Возвышенные чувства.
Изволь продать — тили-бум-бум!
И превращай в шурум-бурум
Науку и искусство!.. -- из поэмы Луначарского "Концерт", 1921 г. (18)

И ПОЧТИ ПРЕДСМЕРТНОЕ:

И все теряет сразу цену:
Чуть-чуть погрелся у костра,
Пригубил вин пустую пену —
И вот уйдешь... Куда? В Ничто,
И за тобой пройдут другие.
Душа жила пустой мечтой,
И под конец, бедняк, не лги ей!
    *       *       *

                В «МАСТЕРЕ» НА ВЕЛИКОМ БАЛУ У САТАНЫ, этот сатана глумится над отрезанной головой Берлиоза: «Михаил Александрович, – негромко обратился Воланд к голове, и тогда веки убитого приподнялись, и на мертвом лице Маргарита, содрогнувшись, увидела живые, полные мысли и страдания глаза. – Все сбылось, не правда ли? – продолжал Воланд, глядя в глаза головы... Это – факт. А  ф а к т – самая   у п р я м а я  в мире в е щ ь... Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие.

                Мне приятно сообщить вам, в присутствии моих гостей, хотя они и служат доказательством совсем другой теории, о том, что ваша теория и солидна и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие. –- ...Тут же покровы головы потемнели и съежились, потом отвалились кусками, глаза исчезли, и вскоре Маргарита увидела на блюде желтоватый, с изумрудными глазами и жемчужными зубами, на золотой ноге, череп. Крышка черепа откинулась на шарнире». Пусть вместе с созданным пером героем уйдут в небытиё и все недостатки его породившей эпохи.
               
                «ФАКТЫ -- УПРЯМАЯ ВЕЩЬ!» -- излюбленная поговорка Сталина. Если в первой главе «МАСТЕРА» в антирелигиозной лекции Берлиоза поэту Бездомному пародируются и многочисленные статьи Луначарского о невозможности веры в бога, и сами его диспуты с Введенским (Воланд в "роли" Введенского), то выше финальное завершение спора Воландом -- есть блестящая пародия и на метод доказательств Сталина (что ещё не делает Генсека прямым и единственным прототипом Воланда: литературна традиция его изображений дьявола явно перевешивает!) Но здесь и кончается прототипизм Луначарского: издёвки над ожившей головой относятся уже ко всем Сталиным уничтоженным соратникам.


П Р О Д О Л Ж Е Н И Е: ГРИМАССЫ-2. "Иисус" Анри Бабюса и шут Коровьев - Фагот
                __________________________________________

               
1.  Анат. Вас. Луначарский (1875—1933, Ментона, Франция) — российский революционер - из первых соратников Ленина, советский государственный деятель, писатель, переводчик, публицист, критик, искусствовед. При царском режиме подвергался арестам и ссылкам; активный участник революций 1905—1907 и 1917-го годов. В 1918-1922 гг. Луначарский в качестве представителя Реввоенсовета работал в прифронтовых областях. В 1919—1921 годах состоял членом Центральной ревизионной комиссии РКП(б). Был одним из государственных обвинителей на процессе эсеров в 1922 г. С октября 1917-го по сентябрь 1929-го — первый Нарком просвещения РСФСР, Академик АН СССР с 1930-го. В начале 1930 г. — директор НИИ литературы и искусства, один из редакторов Лит. Энциклопедии.

3. Введенский Александр Иванович (1888—1946) — протоирей, затем митрополит церковно–обновленческого движения Православной Российской Церкви в 1922—1946-х. Постоянный член обновленческого Священного Синода; Ректор Московской Богословской Академии (с 1923-го); с 1941-го «Первоиерарх Православных Церквей в СССР». Настоятель храма Христа Спасителя в Москве (до его закрытия в 1931 году). В-кий в 1920-е с успехом диспутировал с «антирелигиозниками». После 1929-го подобные диспуты были запрещены в связи с запретом «пропаганды религии».

2.Богостроительство — этико-философское течение русского марксизма в первом десятилетии XX века с целью интеграции идей марксизма и религии, основано на предполагаемом сходстве социалистического и христианского мировоззрения.
 
           Богостроители не «искали» Бога как надмировую сущность, но «строили» его из мощи коллектива: «Спасение от смерти - это перенесение центра тяжести с себя самого, со своего психического "Я" на великое "Мы", на... прогрессивное человечество..., - статья Л-го «Религия и социализм», 1908 г. Плеханов наименовал Л-го "блаженным Анатолием".

4. 20 и 21 сентября 1925 г. состоялись диспуты А. В. Луначарского с митрополитом А. И. Введенским. Стенограммы диспутов были изданы отдельной брошюрой: Луначарский А. В. Христианство или коммунизм. Диспут с митрополитом А. Введенским. Л., 1926.

   3 октября 1927 г. состоялся диспут: доклад А.В. Л-го -- содоклад А.И.В-го, заключительное слово Л-го / Диспут опубликован: брошюра «Личность Христа в современной науке и литературе» (Об «Иисусе» Анри Барбюса). Стенограмма диспута А.В. Луначарского с митрополитом Ал. Введенским (М., Изд. «Безбожник», 1928).

5. Прокофьев Н.Н. Дневник 1907-1933. Т 1-3. Париж 2002 г.; в Дневнике о встречах Лунач. с Дягилевым; Дягилев Серг. Павл. (1872-1829) - русский театральный и художественный деятель, один из основоположников группы «Мир Искусства», организатор «Русских сезонов» в Париже и труппы «Русский балет Дягилева», антрепренёр.

6. Из статьи А.В. Луначарского «Боги хороши после смерти». Впервые - в газете «Известия» 27 июня 1926 г.

7. Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константиновича Романов (10.08.1858. - 2.06.1915): видный военный и общественный деятель, генерал от инфантерии, герой русско-турецкой войны драматург, переводчик, литературный критик, музыкант, - как поэт был известен в России под криптонимом «К.Р.».

          Для возрождения русского православия К.Р. создал драму - религиозная мистерия «Царь Иудейский» (1812 г.) на сюжет Страстей Господних, немедленно запрещённую высшим органом духовной цензуры в России - Святейшим Синодом. Не желая противоречить Синоду и обидеть дядю, Николай II разрешил один раз сыграть пьесу в Эрмитажном театре Петербурга, где 9 января 1914 года она и прошла с аншлагом. Тем не менее  «Царя Иудейского» хорошо знали в России, т.к. не были запрещены печатные издания и без костюмов чтения отрывков.

8. Из эпиграммы на Луначарского А.А. Архангельского / Русская эпиграмма. М.,1990.

9. Народный комиссариат просвещения (Наркомпрос) во главе с Луначарским — государственный орган РСФСР, контролировавший в 1920—1930-х годах практически все культурно-гуманитарные сферы: образование, науку, библиотечное дело, книгоиздательство, музеи, театры и кино.

10. Пролеткульт (сокр. от -- Пролетарские культурно-просветительные организации) — с 1917 по 1932 год массовая культурно-просветительская и литературно-художественная организация пролетарской самодеятельности при Наркомате просвещения.

11. Наталья Александровна Сац-Розенель (1902-1962)-- актриса, переводчик, активно играла в пьесах впоследствии второго мужа - А.В. Луначарского. ("Розенель" - фамилия по первому мужу.) Сац-Р. играла на сцене Малого театра (1923–1939), в театре Корша, Театре им. МГСПС, ленинградском театре «Комедия». В 1920-е годы снималась в немом кино. В театрах ставились переведённые ею пьесы французских и немецких драматургов, что скорее всего, объясняется её положением в итоге узаконенной жены наркома. Брат Н. Сац-Р. -- Сац Игорь Александрович, 1903 г. р., критик, литературовед - лит. секретарь Луначарского, скорее всего, связанный с органами.
 
12. Дневник В.П. Полонского; Вячеслав Павлович Полонский (настоящая фамилия Гусин; 1886-1932) — российский, советский критик, редактор, журналист, историк.

13.  Первой была эпиграмма о «рубликах» по поводу пьесы «Бархат и лохмотья» - в 1926 г. перекроенной Л-м пьеса нем. драматурга Штуккена "Свадьба Адриана ван Броувена". Нарком не остался в долгу: «Демьян, ты мнишь себя уже Почти советским Беранже. Ты, правда, "б", ты, правда, "же", Но, все же ты - не Беранже». Бедный ответил ещё более ядовито: «Законный брак — мещанство? Вот так на! А не мещанство — брак равнять с панелью? Нет! Своего рабочего окна Я не украшу… Розенелью!»/ Русская эпиграмма. М., 1990.

14. А.В. Вы скажете мне: вы заботитесь о прочности семьи, а между тем, разве вы сами на той сессии ВЦИК, где не без дебатов проходило законодательство по этому вопросу, не устанавливали окончательно закон о фактическом браке, о праве на развод? Разве ваше право на свободный развод не нанесет удар топором по семье? Вы сами себе противоречите.

               Наиболее остроумную, наиболее эффектную критику... политики нашей власти (разозлённый Луначарский больно кусался!), нашего правительства, выразил Демьян Бедный в великолепной брошюре „Всерьез и... не надолго, или советская женитьба". Я приведу эту выдержку (это не скучно, так как Демьян Бедный пишет хорошо). Это самое острое, что было сказано по этому вопросу: "А наш Нарком'юст (Нарком юстиции)зарвался вперед, Испек пирог из недоспелого теста, Не удержался от крайне-левого жеста, Позабыл, сколь терниста наша стезя И что выше некоего места Подпрыгнуть нельзя..."»

15.Гектор Берлиоз или - Луи;-Эктор Берлиоз (1803—1869) — французский композитор, дирижёр, музыкальный писатель (либреттист) периода романтизма. Член Института Франции (с 1856 г.). Как дирижёр и композитор с успехом выступал в России (1847, 1867—1868 гг.).

16. Шахтинское дело — В 1928 г. в Шахтинском районе Донбасса в вымышленном вредительстве обвинена большая группа руководителей и специалистов- в том числе четырех немецких инженеров -  угольной промышленности из ВСНХ, треста «Донуголь».

17. Ларина-Бухарина Анна Михайловна - Незабываемое. Мемуары. 2002.

18. Поэма А.В. Луначарского «Концерт»,1921 г. - напечатана в № 4 сборника «Свиток», М. 1926, изд. «Никитинские субботники», и отдельной книгой того же издательства.