Виски со льдом

Виски со льдом, или Как признаются в любви женщины.

Сегодня я хочу с тобой поговорить. От тебя требуется расслабиться и периодически обновлять мне напиток. Обещаю, ты не заскучаешь. Язык у меня подвешен отменно.

С тех пор, как мы выбрали друг друга, я стала замечать, что бывают такие моменты, когда я не могу совладать с лавиной нахлынувших эмоций. Мне становится трудно дышать, мне хочется вскарабкаться тебе на колени и непрерывно тебя целовать вперемежку с признаниями. Так стало бы легче, но все-таки, я до сих пор еще смущаюсь и стараюсь держать одной мне понятную и такую смешную для тебя оборону. Ты улыбаешься, всё прочитав по глазам. Я рада, что мне не приходится объяснять и портить обывательскими фразами наше волшебство.

Представлять тебе сегодня придется много. Давай перенесемся в ближайшее будущее.

Итак.
Ранняя весна. Пусть будет март. Свежая трава, сочно зеленая, красиво смотрится туманным бледно- серым утром. Я кидаю кипу рисунков на пассажирское сидение и завожу машину. Я всю ночь до 4 утра была в офисе, рисовала, составляла композиции, заканчивала проект. Я знаю, что ты сердит сейчас, и, что моя работа с ненормированным графиком действует тебе на нервы, и знаю, что после того, как мы созвонились 3 часа назад, ты выкурил целых три сигареты подряд, хотя потом будешь уверять, что не было такого. Но я знаю тебя хорошо, а ты знаешь меня, и только потому, что ты веришь мне, ты не закатываешь мне скандалов и сцен глупой ревности. Ты знаешь, что я помешана на искусстве и, правда, сижу и рисую. И мы оба понимаем, что просиживание джинсов дома или «с 9 до 18.00» на стандартной работе меня прикончат.
Как же я люблю утро. Пустынные дороги, безлюдные улицы, светофоры, подмигивающие желтым, разрешают промчаться, не обращая на них внимания. Но я хочу скорости, сворачиваю на окружную, педаль в пол, лечу к тебе.
Мимо мелькают деревья, домики, силуэты пока еще голых деревьев, они были всегда, а мне кажется, что я только появилась в этом мире, что я вижу всё это впервые. Я мчалась всю жизнь к такому настроению, к этой уверенной гармонии с самой собой, к ощущению себя частью движения.
Захожу домой, кладу ключи на наш любимый стеклянный столик. Помнишь, как мы договорились, что обустроим наш дом в стиле модерн? А начнем это делать с этого столика, а пока пусть служит нам прозрачным намеком на то, каким должно быть наше жилище.
Я в душ. Стараюсь не шуметь, хотя и знаю, что без меня ты крепко не уснешь, и сейчас просто лежишь. Но если я сейчас зайду в спальню, ты сделаешь вид, что дрыхнешь праведным сном младенца, и только чуть нахмуренные брови будут тебя выдавать. Ты переживаешь, что я не высплюсь снова, устану, но моя работа – моя страсть.

Выхожу из душа, обмотанная полотенцем, на котором нарисован ёжик из мультика «Ёжик в тумане». Ты подарил мне его после того, как заехал ко мне в гости неожиданно и застал меня сонную и растерянную.
Я варю какао. Ты заходишь показательно недовольный и интересуешься, как мои дела.
Я оборачиваюсь, держа в одной руке кружку с ароматным свежим какао, а другой сбрасываю полотенце на пол.
- Доброе утро! Чего хочешь сначала, какао или меня?
Ты, наверное, никогда не сможешь назвать меня предсказуемой. Удивление ты никогда не показываешь, невозмутимый, ты подходишь ко мне, обнимаешь:
- сумасшедшая! Ты у меня сумасшедшая!
- ты же меня за это и любишь.
Ты усаживаешь меня на стол. Тарелка с печеньем вдребезги. К счастью. Я определенно больше люблю остывший какао.

Кладу еще один кубик льда в стакан. Нам приносят нарезанный аккуратными дольками грейпфрут. Беру одну. Продолжаем.

Давай представим, что сегодня у нас маленький праздник. Допустим, годовщина первого секса, или первого свидания, или свадьбы. Как угодно.
Сегодня мы отрываемся. И на два дня едем на море (вот почему я всегда хотела свадьбу в самом ярком и безумном месяце в году – в июне). У нас есть два дня. И ящик вина. Мы будем танцевать, жечь костры, петь и пить во всё горло. Нам можно. Нам всё можно. Мы крутые. Мы знаем толк в этой всей кутерьме.
Я танцую босиком на белом мягком песке, отблески костра скрывают слезы радости на моем лице, ветер развивает мою белую тунику. Так было и так будет всегда, люди будут любить, сходить с ума и земля будет кружиться, движимая порывами душ человеческих.

Я допиваю вино и пишу записку о том, что надо жить, не боясь, пройти по краю, испить эту жизнь до последнего глотка, прожить на полную, дышать, смеяться, любить. Закупориваю бутылку и кидаю в море.

Я допила свой стакан. Теперь мы курим оба. Ты молчишь, всё правильно.

Я хочу показать еще одну грань моей души тебе. Ты слушаешь внимательно, понимаешь меня.
Солнечное утро. Я готовлю печенье, всё в муке, как всегда бывает, когда я хозяйничаю на кухне. Я иду к вам в комнату, спросить, какую начинку вы хотите: малиновую или смородиновую, и останавливаюсь в дверях.
Вы сидите на полу. Играете. Ты что-то серьезно ей рассказываешь, она смеётся.
Господи, как же я тебе благодарна. Ты принял ее как родную. Ты ни разу не выказал своего недовольства, ведь мы не можем быть вместе так часто, как нам хочется потому, что у меня есть малышка. Ты не упрекнул меня ни единого раза.
Солнце наполняет комнату, счастье наполняет душу. Я буду любить тебя, пока дышу. Ты стоишь этого. Дочка смеется, обнимает тебя. Ты не можешь сдержать улыбку. У меня ёкает что-то внутри, и я быстро бегу на кухню. Я стала очень сентиментальной в последнее время.
Нежданно- негаданно ты обрёл счастье в двойном объеме. Мы смотрим друг на друга. Я скинула последние одежды. Теперь ты знаешь, о чем я мечтаю.

Проси счёт, поехали. У нас так мало времени и так много того, что надо успеть сделать.

Карина Соловьёва/Доронина