Мама, я хочу убивать главы 14-15

ГЛАВА 14.
Бля, бля, бля. У вас когда-нибудь стояла на кухне девушка, облитая вином? Нет? Повезло.
Предо мной стояла Катюша, с вином, пролитым на платье, и глазами, полными слёз.
– Катя, что за ***ня? Как ты оказалась у меня дома и вообще, что ты делаешь? 
– Я не могла до тебя дозвониться и…
Точно, телефон на беззвучном. 
– И решила прийти к тебе домой. Ключи я нашла под ковриком.
Умница.
– Я хотела сделать тебе сюрприз, но уснула, а когда ты пришёл, я быстро открыла вино и… вот.
– Глупая.
Я подошёл и обнял её. 
– Может, лучше молока попьём? Мне завтра на учёбу.
– Давай. 
Я нежно сжал её ладонь. Она была приятна на ощупь, подобно чистому шёлку. 
Странно, но я был рад Кате. Возможно, расставание с Ритой так пагубно влияет на меня, но мне не хотелось, чтоб она уходила. 
– Будет цел твой парк. Сегодня читала, что застройку отменили. Но я удивлена, что ты не пошёл бастовать с ними. Я думала, что бунт это прям твоё. 
– Aquila non captat muscas.
– Что? 
– Орёл не ловит мух. Впрочем, не важно, я сегодня решил отдохнуть от всего. Будешь печенье? 
– Да, спасибо. Знаешь, мне кажется, наша встреча очень хорошо повлияла на меня. Я смутно помню свою жизнь до нашей встречи, но уверена, что она была намного хуже. 
Я достал печенье и положил на стол. 
– Не живи прошлым. Это глупо.
– Ты прав.
Я снова взял её ладонь. Буковски писал, что его мания – это женские ноги, бёдра и прочее. Меня же привлекали руки, аккуратные, тоненькие ручки. Как у Риты…
Вскоре я уже лежал в обнимку с Катей, у меня в постели. Секса не было. Мы просто лежали и молчали. Я чувствовал её дыхание и мне было хорошо, что она рядом. Что я не один.  Но люблю ли я её? Нет. 
 
 
Когда я проснулся, она ещё спала рядом. Я быстро собрал вещи и ушёл на учёбу. Впереди были экзамены и мне нужно усердно готовиться к ним, чем я и занялся. Жутко болела нога после укуса, покраснела, но каких-то явных следов заражения я не видел. Если бы у псины было бешенство, я бы уже давно был мёртв, ведь зараза, попадая в кровь, стремится прямиком в мозг, отчего человек становится раздражительным, видит галлюцинации и, в итоге, подыхает. Всё закономерно. 
 
Учёба протекала медленно и уныло. Одноклассники обсуждали наряды на выпускной и то, как они боятся экзаменов. У меня же всё это вызывало тошноту. Ненавижу помпезные праздники, лишняя напыщенность и неуместный пафос всё портят. Сегодня ещё мама звонила. Они через недели две должны прилететь. А ещё они поздравили меня с днём рождения. Да, он у меня сегодня, но никто кроме них и Дениса не знают. К слову о Денисе, после того, как он выписался из больницы, я несколько раз получил от него приглашение выпить, но вечно был занят. Думаю, после экзаменов смогу встретится с ним и пропустить пару стаканчиков. 
 
Когда я пришёл домой, меня первым делом сразил запах растворителя. Катя затеяла уборку у меня дома. Ну отлично. Кстати, мне же сегодня 18 лет, а значит, я теперь отвечаю сам себя. Прекрасно, но вернемся к нашей домохозяйке. 
– И нахуя? – по слогам прокричал я.
– Ой, ты уже пришёл? – улыбаясь, сказала она.
– Кать, это ни к чему. Я всегда мечтал подохнуть в окружении пыли, – смеясь, проговорил я.
– Так, хватит, рано тебе подыхать,
Она помогла мне снять плащ и повесила его на вешалку. 
– Проходи на кухню, я поджарила тебе куриную грудку. 
– Я не пойму, мы играем в дочки-матери? – иронично проворчал я.
– Иди ешь, – она улыбнулась и принялась пылесосить. 
Весь вечер я провёл с ней. Впервые за долгое время мне было не одиноко. Она провела прекрасную уборку, я должен был её отблагодарить, но не знал, как. Чувств к ней у меня не было. Я по-прежнему вспоминал Риту, что вызывало дискомфорт в общении с Катей, но здесь дело времени. Всё до боли просто, когда ты влюбляешься. То в твоём организме начинает активно выделяться серотонин и дофамин. Вот они, ваши бабочки в животе. При взаимной любви такой период может продлится до 3-ёх лет, после чего вещества перестанут дарить вам любовь. А дальше главное перетерпеть. Это самое трудное, когда ты понимаешь, что не любишь уже своего партнёра, если продержитесь годик, может больше, то в ход пойдёт окситоцин и чувства заиграют по-новому, уже до победного. Но моя любовь всегда была невзаимной, я ни разу не любил обоюдно. Возможно, от этого я всегда такой печальный. 
 
Секс с Катей меня радовал. Это был ещё один плюс. В постели она была раскована, и это заставляло ещё больше восхищаться ей. 
Ближе к  часу ночи я решил посмотреть выпуск новостей по телевизору и тут меня вогнала в ступор новость об убийстве Арама. Этот мужик держал магазин, в котором я несколько недель назад запрятал наркотики, которые нашёл у Фаруха в гараже. Сотрудники полиции говорят, что его застрелили на рабочем месте. Судя по записям с камер – убийство было на почве наркотиков. Бля, бля, бля. Из-за меня, вполне возможно, погиб невинный человек. 
«Как сообщает следователь, у Арама Бахроманяна на крыше были спрятаны пакетики с наркотическими веществами, из-за которых его и убили».
Да, блять. Меня начало рвать на части. Из-за меня погиб человек.
«Нападавших было трое, они были в масках. У одного на руке была татуировка в виде свастики». Я выключил телевизор и пошёл в ванну. Умывшись холодной водой, я начал смотреть в своё отражение. Красные капилляры глаз выступали на фоне желтых белков, всё из-за проблем со сном. Мне чертовски жаль Арама. Он невиновен. Тут полностью моя вина и единственное благое дело, которое я могу сделать – это месть. Я убью тех, кто отнял жизнь старика. Я найду их.  Я был готов, но меня пугала одна вещь. В нашем городе есть только один человек с татуировкой в виде свастики и это мой лучший друг – Денис. 
 
ГЛАВА 15.
 
Ден, Денчик, как ты мог. Я не могу в это поверить. Сейчас я на окраине города, сижу в спортивном костюме и маске кролика напротив Дена. Я приковал его к ржавой батарее. Закрыл все окна и двери. Здесь, в глухой чаще леса, в бывшем военном городке, нас никто не услышит. 
Луна озаряет всё вокруг, но ярче всего свет луны, просочившийся через дыру в крыше, отражается в лезвии моего ножа.
– Кто ты? – Бубнил Ден.
Я молчу.
– Что тебе от меня нужно?
Тишина.
– Да кто ты, блять, такой? 
Удар с ноги по лицу. Не ори на меня, Дениска. 
 
Я его давний друг и, бывало, приходилось ночевать у него дома. Поэтому я знаю, где их семья хранит ключи. И прекрасно знаю, когда они уезжают на дачу, оставляя паренька одного дома. Всё было просто, я пробрался ночью к нему домой. Связал и погрузил в багажник машины его матери. Экзамен на права сдал ещё прошлым летом, поэтому водить умею. 
 
Но вернемся к крысам. Яркая жёлтая лампа светила ему в лицо, из-за чего он не мог увидеть меня. Я подошёл и включил диктофон, на который записал пару фраз для Дениса. Но, чтобы он не узнал мой голос, я понизил тональность и теперь мои слова были дьявольски грубыми.
 
– Как зовут человека, на которого ты работаешь? – Прогремел голос диктофона.
– О чём ты, блять? Я ничего не понимаю.
Я взял молоток и ударил паренька по мизинцу, так, что он выгнулся в другую сторону. Дикий визг. Мой лучший друг страдал от боли, хотя другом его уже сложно назвать, мы с ним с полгода нормально не общались.
– БЛЯТЬ! КАКОГО ***? Я НЕ ПОНИМАЮ О ЧЁМ ТЫ! – вопил он.
Вновь удар с ноги. Не ори на меня, Дениска.
– Как зовут человека, на которого ты работаешь? – монотонно повторял голос.
– Я не знаю, о ком идёт речь. 
Удар.
– Чёрт, ладно. Иван Мухаморов. Поп в церкви. Он барыжит химкой, если ты об этом.
– Кто заказал убийство продавца Арама? – тускло выпрашивала запись.
– Я не могу сказать, НЕ МОГУ!
Удар.
– Прекрати, пожалуйста. 
Удар.
– Да блять, если я скажу, то меня убьют, я не могу, я не хочу умирать.
Удар.
Он заплакал. Не видел его плачущим уже года три. 
– Прошу вас, молю. Прекратите.
До чего же он жалок. А ведь из-за него я пошёл на убийство. Ради него я запустил эту цепь жутких событий и теперь он из друга превратился во врага. Эти мысли начали давить меня внутри и ком подошёл к горлу. Воспоминания о детстве, проведённом с Денисом, будоражили моё нутро и я чувствовал горесть разочарования. 
– Молю! Пожалуйста, не убивайте меня. 
Но недолго я тлел под эгидой печали. Внезапно во мне проснулась желчь. Она управляла мной, диктовала что делать.
– Кто вы? Зачем я вам нужен?
Я снял маску кролика и протянул её на свет. Так, что он видел мою вытянутую руку и маску.
– Народный мститель? Тот самый? 
Я поднял руку вверх, затем опустил вниз, дав понять, что я – это я.
– Поймите меня, я не хотел убивать. Но мне нужны были деньги. 
Довольно. Надев маску, я уже был не собой. От Виктора Манилова ничего не осталось. Теперь был народный мститель. Отрицающий жалость. Я крепко сжал рукоять молотка. И выключил лампу. Всю комнату поглотила тьма. Лишь всхлипы Дениса нарушали благодатную тишину, но и это продлилось не долго. 
Удар. Удар. Удар. Удар. Удар. Удар. Удар.
Я уже сбился со счёта, сколько раз и куда я засадил молотком Денису. Но ни капли усталости не было. На сотни километров вокруг раздавалась эпохальная соната, состоящая из воплей бывшего друга.
  Когда я закончил и включил свет обратно, от лица моего товарища остались лишь куски. Он был жив. Я бил его по плечам, рёбрам, рукам. По лицу лишь изредка ударял ногой. 
– Кто заказал убийство продавца Арама? – повторил злосчастный голос, но Денис уже не был в сознании. Я связал его потуже и поместил кляп в рот. Отключил свет и, заперев дверь, удалился из помещения.
 Данная процедура прошла небезуспешно. Я знал имя. Иван Мухаморов, моя следующая цель. Когда я ходил с родителями в церковь, то видел его. Он разъезжал на дорогом джипе. Менял телефоны, как перчатки. И каждую неделю летал в Грецию. 
 Когда-то Фридрих Ницще сказал: «Бог умер». А я покажу, как его убили.