3. С корабля, но не на бал

  На снимке: мы с адмиралом Матушкиным и одним из офицеров его штаба на мостике "К-223". (Предыдущее см. http://www.proza.ru/2017/12/10/579).

         В общем, первый поход наш был весьма интересным и поучительным и для меня и для командира дивизии. Мы справились в конечном итоге со всеми осложнениями, поддерживали в постоянной боевой готовности ракетный комплекс. Успешно провели и упомянутый выше «условный пуск ракет».  В назначенный срок вернулись в базу без потерь.

            А там стало известно, что кораблю предстоит срочное пополнение запасов и повторный выход на Боевое патрулирование! Буквально через неделю. Почему так – нам знать не дано. Может понадобилось кого-то срочно заменить на Боевой службе, может эксперимент проводился. Но факт оставался фактом – надо срочно готовить корабль и экипаж к новому выходу в море. А это, кроме всего прочего, значит – еще и еще раз проверять механизмы и системы, пополнять израсходованные запасные части, (ЗИП), заменять боезапас, у которого вышли сроки хранения, грузить продовольствие, принимать ГСМ и т.д. Всё это своими силами. Так что прошу поверить мне на слово – до самого выхода из базы подводники работают, что называется, не разгибаясь.  Устают смертельно, и только в море в первые двое-трое суток я могу дать им отдохнуть, отоспаться в промежутках между сменами вахты.

          На этот раз Павленко успел поправить здоровье и вступил в командование кораблем. Мне командованием было приказано идти с ним старшим на борту. Возможно, новый комдив понял, что я справлюсь, или из командования дивизии идти было некому. Так или иначе, но на флотилии  с комдивом согласились. Пришлось идти мне.

         Второй поход с одной стороны был чуть полегче – сказывался приобретенный экипажем опыт. Но с другой – он получился фактически без отдыха после первого, так что усталость давала себя знать. Как бы там ни было, каждый делал своё дело, как должно. Мне в роли старшего на борту надлежало контролировать правильность действий командира и экипажа по всем расписаниям и тревогам, а главное – выполнение всех условий поддержания ракетного комплекса в готовности к старту. Поправлять, подсказывать, а что-то и требовать. Что я и делал в меру своих сил, знаний и способностей. Старался при этом не ущемить самолюбие командира, не вмешиваться в его действия по пустякам. И, кажется,  это мне удавалось. Нельзя сказать, что всё у нас было гладко, давалось всё не так просто и легко, усталость у всех нас уже давала себя знать.
 
           До конца похода оставалось около недели, мы уже подходили ближе к  своим берегам, как вдруг получаем радио с берега:  нам навстречу вышел сторожевой корабль. С его подходом, мне приказано перейти на него и срочно прибыть в базу. Командиру Павленко заканчивать поход самостоятельно.
 
          Какие только мысли не лезли мне в голову – что там могло произойти? Может что в семье или в моём экипаже, (он ведь там без меня), ведь не зря же я понадобился так срочно…
          Встретились со сторожевиком, я перешел на него, он сразу же развернулся назад и дал полный ход. Спрашиваю командира, зачем меня сняли, почему – тот ничего не знает, кроме того, что ему приказано меня принять и доставить в базу.
          И только на пирсе, где меня встретил один из офицеров штаба, удалось узнать, что мне приказано пересесть на ледокол «Садко», (он стоял в готовности, ждали только меня), и идти на Север встречать свой ракетоносец «К-223».

          На душе отлегло, слава Богу, ничего страшного не случилось. Единственное, чему удивился – неужели нельзя было найти для того кого-нибудь из других наших командиров? Я ведь не один на дивизии, почему обязательно грузить одного? Да еще так срочно, до конца похода было всего несколько дней. Однако делать нечего, приказ есть приказ, надо идти.
          Ну а то, что мне предстояло, я примерно себе представлял. С СФ на ТОФ идут новые подводная лодка и подводный крейсер. Полагалось кому-то из местных начальников встретить их в море, пересесть на них и провести их в базу. Встречавший меня офицер передал распоряжение Павлова – никакими инструктажами и прочим меня не беспокоить, всё будет сказано старшим от флотилии на борту ледокола. Сейчас разрешено только зайти домой, отдохнуть, взять необходимые личные вещи и с рассветом прибыть на ледокол. Дома у меня никого не было, Вера с детьми была в Мелитополе, как это часто у нас бывало летом в каникулы детей, когда я был в  море. Так что мне ничего другого не оставалось, как до утра отоспаться.

       Когда утром  пришел на ледокол, он сразу же отошел от пирса и пошел на выход из базы. На нем была группа встречающих корабли офицеров. Возглавлял её заместитель командира 10-й дивизии капитан 1 ранга Николай Алкаев, мой хороший знакомый. В составе группы был еще один командир капитан 1 ранга Шиков, который должен был перейти на вторую лодку, и 4 флагманских специалиста из штаба дивизии. Был, кстати, и мой замполит, видимо для поддержания нашего духа.
      Алкаев уже более подробно рассказал мне, что с Севера к нам идут подо льдами новый атомный ракетоносец «К-223» и еще одна атомная лодка 670 проекта. Группу возглавляет адмирал Матушкин, командующий флотилией ракетных подводных лодок СФ. Их нам и предстоит встретить в Чукотском море.  Задача ледокола – найти во льдах подходящую для всплытия подводных лодок чистую воду, сообщить о том на Командный пункт на берегу, (а те - на подводные лодки), и обеспечить безопасность их всплытия. После чего мы с Шиковым должны перейти каждый на свой корабль и провести их в базу. В принципе, ничего особенного. Встретившие меня офицеры знали, что мне пришлось, как говорится, не с корабля на бал, а с корабля на корабль и уже не в первый раз. Сочувствовали, конечно.

             Надо сказать, что ледокол хорош во льдах. А на чистой воде, в шторм, его так болтает, что многих просто выворачивает наизнанку. Спать можно только закрепившись ремнями в койке, иначе вылетишь из неё, как на качелях. К сожалению, шторм  нас не миновал.  Как шли на Чукотку, заходили на несколько дней в бухту Провидения, какая там великолепная природа,  как там отдохнули, как пошли дальше через Берингов пролив в Чукотское море, как долго искали во льдах чистую воду – можно и нужно рассказывать долго. Здесь упомяну только о том, что нас приятно удивил животный мир Северного Ледовитого океана. Там и моржи, и белые медведи, причем такие, каких не встретишь в зоопарке, и даже киты, (на чистой воде наблюдали множество их фонтанов). Мы иногда, пристав к ледовому полю, прогуливались по льдине, но с опаской. С белыми медведями шутки плохи.

              На всё про всё у нас ушло около месяца. Чего я, откровенно говоря, никак не ожидал. Да и никто не ожидал, но так сложилась ледовая обстановка. Пресную воду мы пополняли с ледовых полей, где талой воды были целые озера. А вот с продовольствием под конец было, мягко говоря, плохо. Пришлось ограничить нормы питания для экипажа и для всех, кто в то время находился на борту «Садко».  И еще одно. Что мне особенно понравилось на ледоколе – очень дружная, профессиональная и высокоорганизованная команда из гражданских моряков во главе с опытным капитаном. (К сожалению, уже не помню его фамилию). Везде полный порядок, чистота такая, что иному военному кораблю даст фору. К нам, военным морякам, отношение было благожелательным, дружеским. На прощанье нам выдали специальные дипломы, как бы в знак посвящения в число побывавших в Арктике.
      
              Открытую воду мы, в конце-концов, нашли. Сообщили о том на КП флота, те передали координаты на подводные лодки. Подводные лодки всплыли, и я перешел на «К-223». Матушкин наскоро ввел меня в курс дела, предупредил, что экипаж слабо подготовленный, между командиром и старпомом конфликтные отношения, доходит до открытых ссор. Так что придется быть начеку. На всякий случай оставил на корабле своего заместителя по электромеханической части капитана 1 ранга, инженера Гавриленко П.В.
              С остальными офицерами своего штаба, не задерживаясь, убыл на ледокол. Пришлось подбросить туда продуктов из запасов ракетоносца, чтобы экипаж ледокола и офицеры штабов дотянули до базы.  Все развернулись, дали ход и легли на курс в Берингов пролив. Ходу до него было около суток, но и, пройдя пролив, мы еще какое-то время шли в надводном положении, погрузиться не позволяли глубины.
                Продолжение:  http://www.proza.ru/2017/12/06/504