День не задался

 
      Рейс опять отложили на неопределённое время. В который раз – не вспомню. Сбился со счёта, да и устал фиксировать это безобразие. Всё равно за окнами – ни снег, ни дождь, ни мороз, ни слякоть: такое взвешенное потустороннее состояние – хоть стой, хоть падай.
      Как там у Высоцкого? «…И граждане покорно засыпают»? Задолбался  засыпать в этих неудобных деревянных креслах. Бока болят, пятая точка ноет.

      Ресторан полупустой. Взял у бармена чай,  иду к ближнему столу.

      Мужик солидный, крепкий,  сидит один. Дорогой пиджак  на спине обтягивает выпуклую  мускулатуру, воротник сорочки отглаженным ребром врезался в крепкую шею;  видно, что ему не в тягость и мешки с цементом ворочать, и кувалдой махать.
      Пострижен модно, чёрные волосы ладно на макушке пристроены; виски, правда,  начинают проблёскивать серебром – не мальчик, значит.

       – Не возражаете, если я здесь устроюсь? – Спрашиваю у спины.

        Человек оглядывается, мычит нечленораздельное и столовой ложкой тычет на свободный стул, мол, садись, что тут спрашивать.

       Обхожу стол, усаживаюсь напротив.

        На столе перед мужиком глубокая тарелка.  Нет, это скорее маленький фарфоровый тазик, наполненный красной икрой. И всё! Ни хлеба, ни графинчика, ни любых других причиндалов на  столе нет; они наедине – мужик и миска с икрой.

         Молчу, вопросов не задаю, пока он чавкает. Наконец, он вытирает рот салфеткой, смачно потягивается, смотрит на меня.

        – Вадик! – Протягивает руку. – Будем знакомы?
        – Будем, - жму руку, называюсь.
        – Ты, я смотрю, ничему не удивляешься, - Вадим достаёт сигарету, прикуривает. – А я вот за последнее время наудивлялся досыта, аж из ушей течёт моё удивление - как может в жизни всё так скрутится к чертям. Чем занимаешься здесь? Постой, не говори, сейчас сам угадаю.

          Он придирчивым взглядом, как проститутку на панели, оглядывает меня с ног до головы. Даже под стол заглянул,  в какой я обуви.

       – Журналист! Ясное дело - столичная штучка! Приехал о трудовых подвигах разведчиков нефти сказки писать. Угадал?
       – Не-а! Даже близко не прошёл.

         Вадик обиженно, как ребёнок,  поджав губу,  загундел: - Ну, тогда сам скажи.
       
        – Бригадир я. Бригадир широкого профиля.
        – Это как – широкого?
        – А так – есть коллектив работяг, пашут  по вызову - где срочно, где тонко и скоро всё грохнется. Так я у них: и папа, и мама, и начальник отдела кадров, и старший прораб, и главбух, и медсестра...

        Вадим удивлённо вскидывает брови и протестующе машет руками, прогоняя меня от стола.

       – Чудак! Ты не так понял. Я в смысле рану на руке перевязать, аспиринчиком угостить, от желудка настой сварить, ну, и всё такое прочее.
        – Медбрат, что ли? – Орёт он на весь зал, обрадованный своей догадке.
        – Скорая медицинская помощь.
        – А-а-а! Понял! – Вадим берёт ложку,  делает ещё три подвода к миске, жуёт икру и с отвращением отталкивает блюдо  от себя. - Не лезет, зараза, хоть  тресни!
        – Ты как Верещагин в кино – без хлеба, без масла…
        – Это который «за державу обидно»?
        – Он самый! Слушай, может, по соточке для знакомства закажем, - я щёлкаю пальцем по горлу.  - Чтобы беседа мягче пошла...
         – Не-е-е! Нет, и не уговаривай! Я свою цистерну выпил полностью. Всё, больше ни капли – завязал накрепко!
         – Ну, тогда  чаю? Хорошего, крепкого и горячего,  раз погода просит.
          – Это – всегда, пожалуйста, с удовольствием.

         Вадим подзывает официанта.
         – Слушай, друг! Сделай нам чайничек, но побольше. И чтобы горячий был и настоящий. Принесёшь заваренный веник – на голову вылью. Понял? И чуть не забыл - заварка тройная! Не забудь – тройная!
        – Да,  и к чаю что-нибудь сообразите, пожалуйста, - вмешался я. - Но по-мужски, а не как для девочек с мамами.

       Официант, покивав,  ушёл.

       – Ну, и почему ты один? Где бригада? - Продолжил разговор Вадим.
       – Мужики все на югах, жопы греют. А я тут задержался с бумагами – пока акты состряпали, пока протоколы подписали... Расчёт надо было полностью получить. В общем, туда-сюда  круть-верть – и остался один. А тут и слякоть подоспела.
       – Ясно! У тебя хоть ясность какая-то на горизонте просвечивает, а у меня... - Вадим вздыхает, - а у меня полный пи…ец, хоть вешайся на радостях.

        Официант принёс чай и снедь.

         Вадик откинул салфетку, приподнял крышку чайника, и шумно втянул носом пар.
        – Батик, высший сорт, элитный, крупнолистовой.  Смотри ты – не обманул!

        Он наливает полчашки заварки, аккуратно ложечкой  раскручивает чай  и выливает обратно в чайник.

       – Чтобы вкуснее было,- поясняет свои манипуляции, -  чай надо поженить, подождать две-три минуты, а потом только пить. Чай не должен быть обжигающим.
        – А ты, какого хрена о дури заговорил? «...вешайся на радостях»?  С какого перепугу?
        – Тебе рассказать – не поверишь, как в один день всё может на изнанку вывернуться.
…………………………………………………………………………………



– А ты рассказывай. Торопиться некуда. Вон, посмотри, что за  окнами творится! Думаю, надолго застряли здесь.
– Я механизатор. Для меня, что экскаватор, что бульдозер, что тягач, что лендкрузер – всё пофигу. И управлять, и водить, и ремонтировать. За то меня при главке и держали. Чуть где заминка – болото не проехать, валун не сдвинуть, кран не фурычит - сразу Вадик туда, на тот участок, как главный специалист – толкать, копать, ремонтировать. Начальник так и говорит: «где Вадим - там всё крутится и работает».
       Так и мотался по всей Сибири, пока главный из конторы к себе не пришил. Ему, видите ли, надоело, что его японский джип больше в гараже на ремонте стоит, чем у него под задом. А он на козлике мотается – непрестижно это для его ранга.


      Вадим с шумом отхлёбывает чай, переводит дыхание, причмокивает губами. Толсто  накладывает на  бутерброд с маслом икру, подносит ко рту, но, сморщившись, откладывает это сооружение на тарелку.
     – Фу, кажется, нажрался её на всю жизнь. Не лезет. Даже смотреть не могу. А ты чего стесняешься? Угощайся!
      – Спасибо! Не хочу. Интересно ты чай пьёшь.
       – Это называется «сёрбаешь». Смысл в том, что когда чай втягиваешь вместе с воздухом,  ярче ощущается его аромат, да и горло не обжигает. На Руси издревле так чай пили – горячий из самовара с блюдечек сёрбали.
      – Ясно. А у тебя что дальше?
      – Довёл я лендкрузер до рабочего состояния. Отмыл, вычистил, надраил, как кот свои фаберже,  подогнал к высотке, где главк. Начальник вышел, посмотрел на тачку, остался  довольный, и заявил – всё теперь ты со мной. Так и начал я его возить по стройкам, по вышкам, по партиям георазведки.  Где только не были!.. Но машина – зверь! Лендкрузер двухсотый – это я тебе скажу – серьёзно скроенный транспорт. Триста десять лошадей под капотом, проходимость, как у танка, а внутри – светский салон с музыкой. И тепло, как в бане.

        Вадим от воспоминаний разгорячился, стал жестикулировать с размахом и говорить громко.

         Подбежал встревоженный официант.
        – Что-то не так? Вам ещё бутербродов принести?
        – Ничего нам не надо! И убери это в холодильник! Всё равно никто не жрёт. – Вадим показал на миску с икрой. – Только зря на столе место занимает.
         – Говорил «вывернулось на изнанку», а по рассказу –  так ты в полном шоколаде.
         – Не гони лошадей. Слушай дальше. – Вадим долил свою чашку горячим чаем и продолжил.
         – Знаешь, когда возле начальства крутишься, то много узнаёшь, что тебе и не надо было бы. Начальство – тоже человеки, мужики, и всё нормальное им в масть; но за скромность и молчание, хорошие премиальные накатывает и в зарплате не обижает. А мне, вообще, начальник не скупой попался. За все поручения мимо работы отстёгивал из своего кармана зеленью. Правда, дома редко приходилось ночевать, всё в дороге или на участке в бытовке кантовался. Но зато стал я богатеть. И сразу идея появилась - домик поближе к морю построить. Нет, конечно, в пляжную зону таких, как я, не пущають  –  там свой контингент. А вот в селе каком-нибудь недалеко от тёплых волн – вполне возможный вариант. Домик захотелось строить только двухэтажный и обязательно с балконом. А под балконом яблоню посадить, чтобы, когда вырастет, прямо из дома можно было яблоки рвать. Вышел утречком на балкон, яблочко сорвал, вкусил прелесть своими руками выращенного плода и настроение на весь день, как у младенца – радостное и безмятежное.

        – А ты романтик! Так красиво описал, что от зависти загнуться можно.
        – А чем плохо? Всегда ведь хочется нормально пожить. Не всю же жизнь гнус в тайге кормить своими причиндалами?
        – Это точно!
        – Так вот, слушай дальше. Обсудили это с женой и решили – ещё годика три-четыре здесь, а потом туда, поближе к солнцу. Съездили в отпуск и участочек удачно прикупить успели. Там бабка жила, внукам после её смерти в селе только развалюха осталась. Но им ничего не надо, вот и продавали побыстрее и не торговались сильно.

          Вадим протягивает мне пачку сигарет.
          – Кури!
          – Не курю я.
          – А я закурю. Что-то разволновался, как про участок вспомнил.

          Чай остыл. Я подозвал официанта и показал на чайник. Он понимающе качнул головой, забрал сервис и бесшумно исчез.

         – Так вот я и отишачил  четыре года. Жмотом стал страшным! На домик все копейки откладывал. Прикинь, четыре года специально с женой в отпуск не ездили!  Отпускные на счёт складывали. Да она и не возражала. Всё смеялась – наотдыхаемся в своем доме вволю. А тут, как назло, у жены день рождения, и не просто, а круглый юбилей.
         – А чего «назло-то»? Хорошее дело! Тем более – юбилей.
         – Ты же знаешь, как бабы, если чувствуют, что деньги есть, то всё им не так и не то. Я не хотел тратиться, но она всё ныла и ныла. Ладно, недолго я кочевряжился, юбилей такой не каждый год бывает, а раз в десять лет, вот и решил, хрен с ним – куплю ей ту цацку, о которой она все уши мне прожужжала.
…………………………………………………………………………


         Я налил ему горячего чаю из нового чайника, он со вздохом погасил сигарету, сёрбнул  чай и продолжил.

          – Ну, день рождения,  гости, застолье, подарки – всё как у людей, всё по-взрослому. Всех соседей и знакомых собрали. Я, конечно, у начальства отпросился на целых два дня. Отпустили. Все понимают – юбилей всё-таки. Самый разгар веселья и вдруг - звонок. Смотрю на экран – начальник звонит. То, сё – срочно выезжай, на участке авария, есть раненные. Надо ехать разбираться. Он-то  знает, что я с алкоголем не дружу, вот и уверен, что смогу приехать. А что делать?.. Авария – не хухры-мухры! ЧеПе! Непредвиденные обстоятельства. Чмокнул жену в щёчку, мол, не скучайте без меня, скоро буду, и укатил.

           Вадим резко встал из-за стола, направился к выходу:  - Я не на долго – минут пять, не больше.  Пойду, освежусь, да и отлить надо.

          Я, прихлёбывая крепкий  чай, пытался угадать, куда же выведет моего нового знакомого кривая линия судьбы. И почему он, вот так просто, согласился рассказать свою историю.
          Ведь видно, волнуется мужик, переживая ещё раз прошлое.
          Сработал «вагонный принцип»?  Сели в купе, поговорили, каждый сошёл на своей станции – и всё?.. Вряд ли судьба снова сведёт в одно место  тех двух попутчиков. А вдруг?..

           Вадим вернулся. Новый костюм блестел капельками воды – выходил, значит,  на улицу. Сел за стол и без предисловий продолжил рассказ.

         – Всю ночь на участке провозились. Комиссии, разборки, акты, кто виноват, как случилось – в общем, до рассвета разбирались. Приехал домой, а там срач сказочный... будто война прокатилась  –  дверь нараспашку, стекла разбиты, в квартире бардак страшенный, всё растрощено и на полу валяется. 
         Будто кто-то что-то искал. И ни одной живой души. Даже кота нет. Кинулся к тайнику – там у меня и золотишко на чёрный день было,  и зелени немало, и так, кое-что по мелочи. Пусто!.. Ни рубля, сволочи, не оставили. И жены нет!.. И её, гады,  не пожалели!.. Квартира на втором этаже, видимо крюк на поручни лоджии забросили и влезли, пока жена спала.
       – Ни хера себе! Вот так погуляли юбилей! Не задался денёк с самого вечера! Сюрприз ещё тот!
        – Сюрприз дальше будет! Я к соседу бегом  вниз, на первый этаж: может что видел, слышал. Спускаюсь, а у него тоже дверь приоткрыта. Сам видишь, я парнишка нехилый, а тут чего-то мандражировать стал - захожу осторожненько. У соседа возле дверей всегда монтировка стоит для самозащиты. Подобрал железяку, крадусь, как зверь...

        Вадим лихорадочно ищет курево в пустой пачке. Он раздражённо сминает коробку и бросает на пол. Официант молча подходит,  протягивает сигарету и подносит зажигалку.

       – Спасибо, - автоматически благодарит Вадим и продолжает рассказ.

       – Эх, лучше бы я бегемотом протопал!.. Захожу в комнату, а там постель смята, сосед пьяный дрыхнет, под боком у него моя благоверная сопит. Да так, зараза,  сладко спит, ласковой кошечкой у него под рукой устроилась. Только зад голый из-под простыни высвечивает.
        Я монтировкой, конечно,  расфигачил всё, что можно было разбомбить – трюмо, телик, окна, стенку, сервиз. Жену - подмышку и на улицу через перила выбросил.  Так и полетела с лоджии в чём мама родила... Хотел и соседа приласкать – испугался. У меня рука тяжёлая, потом отвечай за него. Да и не виноват он. 

         – Это как – не виноват?
          – А так – сучка не захочет, кобель не вскочит!
         – А с ней что?
         – Что с ней будет? Гулящие кошки – они живучие! Первый этаж, лететь не далеко. Правда, там, под нашими лоджиями, она в своё время барбарис посадила, чтобы бичи газоны не топтали;  вот и приземлилась на мягкое – вместо соломки на кусты шлёпнулась.
          – А ты?
          – Я в тот же день уволился, получил расчётные, и хотел улететь. Но тут видишь, что с погодой творится? Вот и сижу – пирую! С детства мечтал икру большой ложкой поесть – так и сбылась  мечта идиота. А с домиком не получилось. Да и хрен с ним! Много ли мне одному надо? А?..
          – Знаешь что, Вадим, не уезжай! Нам такие спецы в бригаде позарез нужны. Все мужики только рады будут такого механизатора  поэксплуатировать. Чувствую, в коллектив ты запросто вольёшься. Работы – море, заработаешь денег на ещё один домик.
          – Ну, и к чему теперь он мне? Да и не хочу я в этом городе оставаться. Аллергия теперь у меня на всё,  что связано с этим воздухом.
         – Дай  телефон. Забью в память свой номер, помечу «ресторан, икра». Остынешь, надумаешь, вспомнишь икру – позвони! Что-то придумаем вместе.
         – Не лезь ты в душу! Придумаем - не придумаем...  Какая теперь разница? Лопнуло у меня вот здесь всё! – Вадим кулачищем стучит по груди. – Понимаешь? Взор-ва-лось всё на хрен, раз-ле-те-лось на мелкие кусочки! Не склеишь, не приваришь!
         – Время лечит...
         – Тьфу, на тебя! Тоже мне, «мать Тереза» нашёлся! «Время лечит» - ага! Если есть, что лечить...

         Вадим бросает деньги в тарелку с бутербродами, ногой отталкивает стул и уходит.
         Я вслед: «Куда ты?», слышу: «К бабам в гостиницу».

         Так и не позвонил.
…………………………………………………………………………