Морские байки. федя-турнепс

С Федей Турнепсом наши жизненные пути-дороги пересеклись в 1976 году. Я тогда был ещё молодым специалистом, недавно окончившим Высшее мореходное училище в Мурманске, и работал 3-м электромехаником на транспортном рефрижераторе «Северный ветер» управления «Севрыбхолодфлот».

           С полтора десятка таких транспортов бегали по всей Атлантике, где наши рыбаки вели промысел, собирали с них мороженную треску, палтуса, мойву, другую готовую рыбопродукцию  и в своих трюмах-морозильниках везли её, в основном, в Мурманск.

            В просторечии суда этого типа даже называли «Рысаками» за их приличную скорость и челночную работу: Мурманск – промысел где-нибудь у Ньюфаундленда – и обратно. Иногда, правда,  перепадали и дальние рейсы в районы Южной Георгии (почти у самой Антарктиды), где как раз открылся промысел  нототении.

            Рыболовный флот СССР был в те времена одним из самых больших и хорошо механизированных.  Рыбу ловили и обрабатывали, практически, по всему миру и нам, транспортникам, работы хватало.

В середине осени я вернулся из отпуска. Моего «Сквозняка» - так мы в шутку называли свой «Северный ветер» - в порту не было. Подойти он должен был недели через три. И, чтобы не сидеть без дела, меня от базы резерва направили на  подмену своего коллеги электромеханика на стоящий под выгрузкой однотипный транспорт «Космонавт Гагарин».

Я принял дела, заступил на суточную вахту и после рабочего дня отдыхал. Гостеприимный механик, с которым мы дежурили по машинному отделению, пригласил меня после ужина попить чайку в его каюте. Завязался непринуждённый разговор и я, хоть и был на судне человеком временным, но проявил естественное любопытство, стал расспрашивать механика, кто на «Гагарине» капитан, главный механик, другие моряки, нет ли моих однокашников или просто знакомых.

             Друзей и знакомых на судне не оказалось, но одним человеком я заинтересовался : «Что за странная фамилия у нашего вахтенного штурмана – Турнепс?» Вот тут-то механик и поведал мне леденящую душу историю. Постараюсь  её пересказать с его слов.
Фёдор Сергеевич (фамилию деликатно опустим) никогда раньше не мечтал о дальних плаваниях, больших теплоходах и всевозможных морских приключениях. Его пристрастием была карьера работника сельского хозяйства. Он себя к этому внутренне готовил и после окончания школы  закончил какое-то сельскохозяйственное учебное заведение, и даже некоторое время трудился в одном из колхозов нашей необъятной родины.
            Но что-то в его жизни незаладилось, заставило разочароваться в выбранном жизненном пути и сменить профессию.
          Федя осуществил  решительный поворот в своей судьбе и через некоторое время  оказался в Мурманске среди моряков «Севрыбхолодфлота». Где-то он, по-видимому, ускоренно подучился, получил рабочий диплом штурмана и вот – новоиспеченный специалист судоводитель осчастливил своим присутствием палубу одного из «Рысаков» упомянутого флота.

Морская служба у Федора шла успешно. Парень он был упрямый, настойчивый и, если брался за порученную работу, то обязательно доводил её до конца.  Более того, в нем проявилась способность и стремление всегда добиваться  поставленной цели. Он порой без оглядки шёл напролом, с завидным постоянством упирался в нужную ему точку пространства-времени и частенько выходил победителем в этой борьбе с окружающей действительностью и собственными слабостями.

           Прямо нужно сказать – не самая плохая черта характера.

Его заметили. И вот, он из четвёртых помощников капитана (была в своё время такая должность) стал третьим. И в недалёком будущем уже на горизонте маячили погоны второго помощника. Всё складывалось как нельзя лучше.

Однажды судно направлялось в район промысла на Джорджес банку. Очень известное рыбное место вблизи североамериканского побережья.
Транспортные рефрижераторы с промысла возили, конечно, рыбопродукцию, а для рыбаков доставляли топливо, пресную воду, техническое снабжение, почту из дома, короба для упаковки рыбы, сетеснастные материалы,  продукты питания и все необходимые припасы для экипажей судов по много месяцев не видавших берега.

         
           За несколько дней до прихода на рандеву с промысловиками судно заходило в ближайший иностранный порт и, по доставленным по  радио заявкам, закупало для рыбаков скоропортящиеся продукты : творог, сметану, но в основном, - огурцы, помидоры, фрукты и разную витаминную зелень.  Всё это в дальнейшем раздавалось по траулерам, и можно было себе представить, с каким нетерпением рыбаки ожидали прихода очередного транспорта.
 
         Районы промыслов в семидесятых годах были гигантскими. Количество судов, своими тралами перепахивавших небольшой (в мировом масштабе) пятачок водного пространства, доходило до ста и более единиц.

 Ночью весь круговой горизонт светился тысячами огней, как большой город. Траулеры и плавбазы сновали туда-сюда. Шла рыба. Её надо было успеть захватить тралом, поднять к себе на борт, успеть переработать и заморозить, пока следующий трал опять не наполнит своё бездонное чрево. И так каждую вахту, каждый день и долгие месяцы.

         Приход транспорта со снабжением всегда ждали. Это было небольшое, но событие в жизни промысла. Как ни был экипаж захвачен лихорадкой промыслового азарта, для встречи с ТР-м  всегда выделялось особое время. Назначенный  счастливчик-траулер прекращал  лов и выскакивал из круговерти своих собратьев на отдалённое место для получения припасов и сдачи заготовленной рыбы.

Всё предполагалось быть именно так и на этот раз. Транспортный рефрижератор уже проделал большую часть своего пути через океан и готовился посетить канадский порт Сент-Джонс для пополнения запасов «скоропорта».

            В каюту к нашему герою заглянул начальник радиостанции с кипой радиограмм: «Капитан передал тебе заявки на скоропорт. Здесь запросы с разных судов. Сделай сводную ведомость для шипшандлера. Завтра уже будем в Сент-Джонсе. Сам разберёшься или помочь ?»

Вопрос радиста прозвучал даже как-то вызывающе. На что Фёдор невозмутимо ответил:
- Да что я, считать не умею?  Сам разберусь и «подобью бабки». Всё будет в порядке. Не сомневайся, Маркони.

Но радист всё же был чем-то обеспокоен – молодой штурман всё-таки, делает заказ первый раз. Мало ли что? И, несколько стеснительно, вопросил:
- Там есть заказы на «турнепс». Ты в курсе, что это такое?

Тут уже возмутился Фёдор:
- Да ты что, парень? Я с сельским хозяйством на «ТЫ», а  мне тут экзамены устраиваешь, - и , видимо, ещё добавил несколько непарламентских выражений, что, впрочем, не очень смутило радиста.

Начальник знал нахрапистый и упрямый характер бывшего сельского жителя, но диалог всё же пытался продолжить. Начал издалека:

- Видишь ли, Федя, радиосвязь - штука официальная, дорогостоящая. Для уменьшения времени приёма-передачи используются различные коды, сокращения, иносказания. Дело не в какой-нибудь там секретности или недосказанности, а просто так удобней работать. Иногда одна лишняя буква в нужном месте или определённая фраза говорят нам, радистам, больше, чем целая …
            
            В общем,  вместо короткого объяснения в двух словах хозяин эфира «растёкся мыслью по древу» и был выставлен штурманом из его каюты, так и не сумев убедить хозяина в особой важности порученной работы.

Дальнейшие события с приходом в порт развивались под знаком целого ряда досадных и роковых совпадений.

Стоянка обещала быть предельно короткой и капитан (Мастер), оформив все необходимые документы, решил на «пару часов» отбыть для каких-то своих капитанских надобностей в город. На судне за главного оставался старший помощник.

Да и о чём можно было беспокоиться?  Заявки составлены со знанием дела, подписаны, оплата заверена и гарантирована. С шипшандлером (торговым агентом) ребята сами разберутся. Не первый раз с этой фирмой работаем. В крайнем случае - старпом вмешается. Всё будет нормально.

Так думал капитан, покидая борт своего судна.

Приехавший в скором времени шипшандлер оказался тоже совсем молодым, необстрелянным представителем знакомой фирмы, но даже его поразило, зачем это русским морякам потребовалось такое большое количество кормовой свёклы.

 Не смотря на его недоумение, очень деловой и представительный  помощник капитана по снабженческой части смог его решительно убедить  в правильности заказа, да еще и предупредил, что в случае неудовлетворительного выполнения  в следующий раз обратится в другую фирму.

 Нетрудно догадаться, что сей ревностный служака, был не кто иной, а Федя. Тогда ещё без прозвища.

С большими трудностями фирма всё же выполнила заявленный заказ. Нужного количества турнепса в городе не оказалось, но расторопные канадцы быстро сориентировались и прогнали несколько грузовых авто-фур по соседним деревням. И груз был полностью собран и доставлен на судно.

В погрузке этой кормовой свёклы и прочих продуктов старпом, к сожалению, не участвовал. Его в это время инспектировал какой-то проверяющий представитель порта, и они вместе разбирались в ворохе судовых международных документов.

 Да и погрузка прошла довольно быстро. Груз был в сетках, на поддонах и все это богатство грузовыми стрелами быстро было перемещено в один из трюмов.

К назначенному  времени вернулся капитан. Выслушал доклад старшего помощника, что груз полностью на борту, инспектор остался доволен состоянием судовых документов, всё обошлось без замечаний порта и судно готово к отходу.

Ничего не подозревающий Мастер тоже остался доволен. Судно благополучно покинуло Сент-Джонс.

Читатель, видимо, уже догадался, что под названием «турнепс» моряки с промысла скрывали что-то другое.

 А что может быть особенно желаемо людям на многие месяцы оторванным от дома, изнурённым непрерывной тяжёлой работой и не имеющим никакой возможности хоть чуточку расслабиться, отдохнуть в ожидании очень нескорого возвращения на родной берег к родным и близким?
 
Тема присутствия алкогольных напитков на судне в те, советские времена, была под строгим запретом. Но, как и многие тогдашние запреты - этот успешно нарушался.

 Чрезмерно разгуляться и привести себя и судно на грань неразумного риска – такого встретить на флоте было невозможно. Моряки – народ здравомыслящий и большинство, - не в пример бытующим басням, - дело своё знают и за пределы разумного выходить ни себе, ни другим не позволят. Но чтобы так, «по сухому» работать долгие беспросветные месяцы… 

  У каждого перед выходом в рейс была припасена на чёрный день заветная бутылочка  на случай дня рождения или иного походного торжества.         
Не даром же в дореволюционном флоте ежедневно перед обедом каждому мореплавателю выдавалась добрая чарка крепкого напитка от царя-батюшки. А традиции на флоте - ой как живучи.

Вот и шли моряки при отсутствии «предмета разговора» на всевозможные  ухищрения и выдумки. А потому, как флотский люд весьма догадлив и изобретателен, то и появилась эта самая тема с «турнепсом».

И вы теперь можете себе представить - приход на промысел  транспорта с грузом настоящей кормовой свёклы вместо долгожданного булькающего «овоща». 

Первый подошедший промысловик успешно ошвартовался  к  борту ТР-а и, не дожидаясь полного окончания швартовки, по УКВ связи, как бы невзначай, поступил запрос по долгожданной тематике: «Ну что, ребята, турнепса привезли?»

Ответ не замедлил состояться: «Да-да. Первая вира (один поддон с грузом) готова. Сейчас будем передавать». Вы даже можете догадаться, кто так лихо рапортовал. Конечно же - суперактивный Фёдор.

Последовало непонятное замешательство и подозрительное молчание со стороны рыбаков. Но когда были налажены перегрузочные стрелы и первый поддон с сетками этой кормовой ботвы был перенесён на борт траулера, окружающий УКВ-эфир просто взорвался многоступенчатым рыбацким непарламентским сленгом.

Что только не узнали наши транспортники о себе, тёще, жене и детях. Какие только пожелания не услышали в свой адрес и адреса ближних и дальних своих родственников.

Через короткое время уже весь промысел знал о привезённых подарках. Одни безудержно хохотали, другие – материли, на чём свет стоит организаторов этой аферы.

 А моряки-транспортники просто от стыда сгорали оттого, что стали невольными её участниками. На судне даже расследование вести не пришлось. И так было ясно, каким образом состоялась эта мощная торговая операция.

Фамилия незадачливого Фёдора каким-то образом  незаметно и основательно растворилась в бескрайних голубых просторах Атлантики, и её место уверенно заняло яркое и хорошо запоминающееся  прозвище: Федя Турнепс.

Может быть, я рассказал что-нибудь не совсем точно. Возможно, ошибся в каких-то подробностях. Да простят меня знающие мореходы. Но саму предысторию  появления этого необычного прозвища я слышал не раз. И даже сейчас, по прошествии нескольких десятков лет, мне встречаются моряки, готовые рассказать всю «истинную правду» про Федю Турнепса и о том, как «всё это было».

2010г.