Баллада о странниках 3. Гл. 6. Чужой

Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, въ нихже несть спасения.
Пс. 145,3.


  Последующие несколько дней прошли спокойно. Дэвис безвылазно просиживал в библиотеке, стараясь поскорее закончить чертежи. Домрачею он попросил приносить ему еду прямо туда. Пару раз ему слышались лёгкие шаги и горячее дыхание возле двери в библиотеку, словно кто-то стоял под дверью, но не решался войти. Дэвис знал – кто. И тогда сердце его замирало и становилось щемяще-сладко.
  Памятуя наказ воеводы, он не пускал к чертежам никого, кроме князя и самого Клыка. Тот то и дело к нему захаживал, проверяя, как идёт работа, вставляя свои замечания. Пару раз выезжали они на валы, снова всё просматривая и сверяя. Последний раз Дэвис заметил у ворот кучку татар – они оживлённо переговаривались и показывали на него пальцем.
- Баскаки, - объяснил ему воевода, - живут здесь на подворье, дань берут. Мы уже к ним привыкли. Почти что наши люди.
  Дэвису не понравился интерес, проявленный к нему «нашими людьми», но воевода пожал плечами – Приглянулся ты им. Гляди, заарканят и в Сарай продадут. Будешь кумыс пить и конину сырую жрать.
  Воевода захохотал своим хрюкающим смехом, однако лицо его стало озабоченным. Разведчики доложили, что видели за Нарой татарские отряды.
Вскоре Клыка срочно позвал князь. Томимый тревожным предчувствием, воевода отправился в княжеский терем. В палатах  было жарко натоплено. Князь Олекса сидел в резном деревянном кресле в одной рубахе и плисовых шароварах.
- Есурга приходил,  – начал он не поздоровавшись, - Помнишь, княжич рославльский сказывал, что они на мосальском погосте от татар отбились?
Воевода кивнул. Он уже догадался, зачем приходил баскак.
- Они там четверых положили. Один из них мурза Сабакан, жёнки Фёдора Чёрного родственник,- продолжал князь.
- Собаке – собачья смерть, - буркнул воевода.
- Оно понятно, - поморщился князь, - только эти черти откуда-то узнали, что те, кто его убил – здесь у нас. И паче то, что мурзу убил чужеземец, волосом белый, со шрамом на челе. Послушай, что Чёрный пишет: «княжича рославльского и сестру его можешь оставить при себе, обиды им и уделу твоему разорения чинить никто не будет. Чужеземца же выдай – живого али мёртвого.» Брат этого Сабакана, Карай-хан двинулся сюда из Рославля и завтра к вечеру встанет шатрами за Нарой. К утру уже будет под стенами.
- Твою мать! Чёрный совесть потерял ещё тогда, когда при живой жёнке в Орде с ханшей б***ствовать начал. Обиды чинить и уделу разорения он не будет! Как же, надул в уши баклуши. И какая ж паскуда их сюда навела?– задумался воевода.
- Видать на погосте кого разговорили. Да, это неважно уже.
- Сказать, что уехал, а куда не знаем?
- Поздно, баскаки разнюхали, видели вас. Из Москвы что передали?
- А! – махнул рукой воевода, - Что они передадут. Зассали. Князь Данила воевать не любит. Сказал, чтоб готовили откуп.
Олекса Всеволодович погладил бороду.  - Выдать им этого Давида придётся. Жалко парня, но ничего не попишешь.
- Тогда забудь про укрепы новые  и ходы тайные – отвечал воевода. –  Лучше сразу татарам город подари. Говорил я тебе, не нравится мне эта затея, кого попало за чертежи сажать.
- Так где ж я тебе здесь человека толкового найду. Наши-то всё «на глазок» норовят построить. Слушай, а может им выдать мёртвого? – жёстко ответил князь.
- И слава о твоём гостеприимстве разнесётся во все концы земныя.  – ухмыльнулся Клык, - Наш удел гости заморские и так не сильно жалуют, дальше Новгорода нос не суют.
- Хорошо, по-твоему, надо позволить им город разорить? Одного не выдадим – сколько других поляжет, детей малых, жёнок.
- Ты хочешь сказать, что тысяча человек сюда пришла, чтобы просто так уйти? С пустыми руками?- осадил его праведный гнев воевода, - Так что жечь и грабить всё одно будут.
- С баскаками договариваться надобно, пусть их урезонят,- не унимался князь, - пускай дарами возьмут. Им погрома тоже не надо, им дань собирать.
 – Плоха надёжа на баскаков – татары своих не тронут, под шумок-то и они не дураки поживиться. Другое дело Фёдор Чёрный. Он под Рославлем застрял, татар удержать не смог, татары сюда ушли. Им коней кормить нечем. Князь Брянский, хоть и стар, да не спустит ему этого. Чёрному татары нужны страсть как, вот он грамотки и пишет, чтобы побыстрей вернуть их, да куски пожирнее выхватить, если дарить придётся. А дарить придётся. Ежели, татары город брать будут, да потом грабить – это дня на три на четыре… А ежели продержимся пару дней, может статься сами уйдут. Смекай - коней кормить нечем, стены крушить нечем, налегке идут. Рассчитывают на испуг взять, нахрапом.
В палату вошёл Юрий Олексеевич. – Я не вовремя? – спросил он, заметив, что отец с воеводой разом замолчали.
- Да нет, в самый раз, - поразмыслив, отвечал князь, - Садись, пора и тебе тоже вникать. Татары к Наре подошли, требуют им обиду за убитого мурзу возместить – инглина выдать. Живого или мёртвого.
- А может им ещё зад подтереть? – грубо ответил Юрий  - Ты сам говорил, что своих нельзя сдавать.
- Своих, Юрик, а Давид - чужой. – возразил князь, - Ты что, тоже его жалеешь? А? А кто намедни с ним сцепился, еле растащили?
- То, наши дела… - набычился княжич.
- Знаю, я эти ваши дела. Девку не поделили. Вот как раз судьба и поделит. Кому смерть – кому невесту.
- Я не хочу так! - вскипел Юрий, - Если надо сам ему голову скручу! Сам! Но не татары!
Воевода глядел на Юрия, показывая в ухмылке свой жёлтый клык.
- Чего лыбишься? – зыркнул на него князь, - Доволен? Твоя выучка!
- Посла в Москву пошли немедля, - ответил Клык. – Я велю ратникам снаряжаться. Да ещё боярам скажу, чтобы холопов в рать поставили. А насчёт Давида дай до утра хоть подумать.
- Что тут думать – порешить придётся,– проворчал князь.
- Побойся, Бога!  - возмутился Клык, - Ты его как гостя принял, за один стол усадил. Ежели, мы его притащим к татарам – они решат, что мы слабину дали и устроят погром… А если лжёт Чёрный? Рославльские ему, как заложники, очень нужны, чтобы отца их  сговорчивей сделать.
- Я Агафью татарам не отдам, да и Мишку тоже, - полыхнул очами Юрий.
- Пока я здесь князь, - тяжело промолвил Олекса Всеволодович,  - У вас девки, да драки на уме, а у меня город. Люди, жёнки да робята малые.
- Что ж я за людей не радею? – с обидой произнёс воевода, - Только что пользы, ежели человека казним, а городу всё равно п***ец?
-  Ладно, - махнул рукой князь, - Думай до утра. С Есургой потолкуй. И с Давида глаз не спускай. Головой за него ответишь. Сколько ратников поставишь?  - спросил он воеводу.
- Человек триста наберётся. Да ополчение ещё. – ответил тот.
- Ладно, моя дружина, да ещё молодшая. Юрий, ежели что, ты в крепости остаёшься!
- Но, отец, как так в крепости? – княжич чуть не заплакал от досады, - Я же на новгородцев ходил…
- То тебе не новгородцы! – прикрикнул отец.
- Перед девкой хоть не позорь! – взмолился Юрий.
- Добро, – нехотя сдался князь, -  Только от воевод ни на шаг.


Сумерки уже были густо-фиолетовыми, когда воевода поднялся в библиотеку, где корпел над чертежами Дэвис.
- Не знаю, - сказал он воеводе не отрываясь от работы, - тут прогалина. Угол срезать или насыпь сделать? Как лучше?
- Насыпь лучше, - отозвался Клык с издевкой, - Оно больше ко времени. Скоро нам тут всем насыпь придётся делать.
- Это как понять? – насторожился Дэвис.
- Татары с Карай-ханом из-под Рославля пришли, - твоей крови жаждут. Из-за мурзы убитого. Если не выдадим тебя – город разорят.
Дэвис какое-то время сидел молча, и тупо смотрел на только что выполненный чертёж. Клык ждал.
- Не надо выдавать. Я сам к ним пойду, – промолвил он, наконец.
-  Много ума-то вот так просто на смерть пойти.  – отозвался воевода. – Город они всё равно могут разорить, никаких надежд, что уйдут с миром.
- У них не будет повода.
- Повод им и не нужен. И с этим что делать? – он указал на чертежи, - Они из тебя всё, что им интересно запросто смогут вытащить.
Дэвис содрогнулся.
- Уходи! – сказал воевода.
- Как?
- Каком кверху! Уходи, беги, в Москву, в Тверь, в Новгород, вообще на х** отсюда. Ты молодой ещё и не твоя это война. Влез сдуру, куда не надо, так не погибать же.
- А город?
- Твоя голова стоит дороже любого города, - немного погодя пояснил Клык. – Сколько их городов-то разорили, а ничего. Новые построили, новых людей бабы нарожали. А таких, как ты – мало, единицы, редкий товар.
- Таких, как я тоже бабы рожают, - натянуто улыбнулся Дэвис. Он пытался понять – действительно ли хочет его отпустить воевода.
- Так уйдёшь? – спросил Клык. Дэвис глянул в его глаза – прозрачные с налитыми кровью белками и увидел в них неутихшую боль и страдания, смерть и пожарища, позор унижения и скорбь утраты. Словно с этой минуты стали ему известны все сокровенные тайны, мысли и переживания этого человека.
- Другого способа нет? – спросил он в свою очередь.
- Есть. Даже два. Один плохой, другой очень плохой,- мрачно усмехнулся воевода, но Дэвис уловил облегчение в его голосе. – Очень плохой, – выдать им твоё мёртвое тело.
- Согласен, - Дэвис поёжился. – Это очень плохо. Мне не нравится.
- Они тогда решат, что мы прогнулись, и точно город разорят, да ещё и полон заберут. Можно попробовать пустить пыль в глаза, убедить их, что в городе серьёзная сила и Москва вот-вот пришлёт подкрепление. И уже тогда начать торговаться. Времени у них мало, могут согласиться на переговоры.  Но получится ли? Они ведь тоже не дураки. Надо поговорить с нашими баскаками – им всё-таки с нами дальше жить. Хотя бы выяснить, сколько их подошло. У тебя есть что-нибудь из имущества?
Дэвис пожал плечами – Сабля только. Убитого мурзы. С самоцветами. Да, лошадь татарская.
- Покажь саблю.
Дэвис принёс завёрнутую в холстину саблю и бережно протянул её воеводе. Клык осмотрел оружие, и видно было, что остался доволен.
 – Годится, - произнёс он, возвращая саблю Дэвису. – Клинок харалужный.  Есурга, главный баскак, наверняка позарится.
- У татар есть ордалия? – спросил Дэвис
- Что есть? – не понял воевода. – Орда? Они, сынок, и есть Орда.
- Нет. Ордалия – поединок, Божий суд, как это называется? Если татары хотят поквитаться за своего родича – согласятся ли они на поединок?
- А-а. Вот ты о чём. Я тоже думал про это. – отвечал воевода, - У татар это есть. К тому же они любят бахвалиться своей удалью. Но неизвестно на каких условиях удастся с ними договориться? Они как дети – проигрывать не любят. Да и сам ты хорош ли воин?
Дэвис потупился,
 – Если честно – учился давно, – признался он, - но у хорошего мастера
- Вот то-то, и оно,  – вздохнул воевода. – А они такого поставят. Лучшего. Так что всё равно убьют или с собой утащат.
- Как говорится «Господь утверждение мое и спаситель мой кого убоюся?» - Дэвис сцепил руки.  – А насчёт укрепов не переживай. Я не выдам ваших секретов, даже если они будут пытать. Я терпеть умею.
- Умеет он, терпеливец, б***ь, много я таких видел, – проворчал Клык, но возражать не стал.- Ещё есть желания, а то мне идти надо бояр ещё упредить, чтобы снаряжались?
- Есть. Рославльским ничего не говори.
- Завтра всё одно узнают.
- Завтра, хорошо. Сегодня - нет.
- Прощаться не хочешь?
Дэвис не ответил. Он не знал, как объяснить, что боится оставить княжичей с вечным чувством вины, словно не попрощавшись, снимет с них часть ответственности. Во всяком случае, им не придётся смотреть ему в глаза.
- Это всё? – спросил воевода, вставая с лавки и собираясь уходить.
- Выпить бы,  – попросил ещё Дэвис, - Вина, или мёду покрепче.
Клык снова тяжело присел рядом, - Страшно, что ли? – спросил он, и в его голосе послышалось участие, - Одному завсегда страшно. Когда вместе со всеми в бой -  не страшно, а одному страшно.
- Мне не страшно, мне - холодно, – сухо отвечал Дэвис, но это не было правдой. Ему и в самом деле было очень страшно, и очень не хотелось сейчас оставаться в одиночестве, но воеводе бы он в этом ни за что не признался.
- Я скажу ключнице, она распорядится, чтобы фряжского принесли, - сказал Клык, словно оправдываясь. Он постоял ещё, сопя носом, раздумывая, что бы сказать, но так и не нашёлся и осторожно вышел вон, прикрыв дверь.

Продолжение: http://proza.ru/2017/12/13/2297