Непредвиденное обстоятельство

Курс молодого бойца, наверное, самое тяжёлое в армии время. Парни, оторванные от материнской сиськи, учатся ходить, высоко поднимая ногу и тяня носок, держать оружие, до изнеможения бегать и зубрить Уставы. Но всё в жизни кончается. И этот курс, пропитанный потом, слезами и кровавыми мозолями, тоже.

Присяга!

Чётко печатая шаг, каждый солдат подходит к командиру и дрожащим от волнения голосом клянётся верой и правдой служить Отчизне. В сторонке кучкой стоят родители и гости. У многих на глазах слёзы. Это всё радостно и трогательно. Всё это запомнится на всю жизнь.

Потом солдатам даётся увольнение, чтобы проводить родителей. Вечером – праздничный ужин и в клубе части танцы. Из города приходят девочки.

Солдат Юркевич службу любил. Всё ему давалось легко и непринуждённо. А когда служба идёт, то к тебе и относятся по- человечески. Хотя, по-первости и дрючат как собаку.

Тяжело быть молодым! Ой, как тяжело!

Особенно зверствовал начальник химической службы подполковник Милославский. Он гонял, в полном смысле, до седьмого пота. Из противогазов и химкомплектов, особенно после маршброска, выливали его целое ведро. А чтобы запомнить все эти зарины, фосгены, иприты, хлорцианы, факторы радиационного поражения – чокнуться можно. А ещё защита, а ещё мероприятия по ликвидации очага и, естественно, само- и взаимопомощь.
 
Короче - полная тоска.

Милославского боялись все, буквально все.

Приближался Новый год. В клубе к празднику готовилось представление. Обещали бал-маскарад до часу ночи. Придут городские девчонки.

Танцы только начинались, когда к нему подошла девушка.

- Здравствуй, Саша. Ты меня не узнаёшь? Света. Помнишь, мы с тобой танцевали после принятия тобой Присяги?

- Света? Конечно, помню.

Её сложно было забыть, эту маленькую белокурую, миловидную девушку. Но первые месяцы так изматывают, что голова, коснувшись подушки, мгновенно засыпает.

Её глаза светились радостью. Весь вечер они протанцевали вместе.

- Саша, десятого января у меня день рождения. Приходи в гости. Я буду тебя ждать. Придёшь?

- Я постараюсь. Только бы в увольнение пустили.

- Этот день был действительно праздничным.

Яркое, холодное солнце отражалось в рыхлом, выпавшем за ночь, снеге, мороз румянил щёки и щипал нос. Увольнение и предстоящий день рождения наполняли радостью душу и заставляли трепетать сердце. Всё было просто великолепно!

Купив торт и куклу, Саша отыскал оставленный ему адрес. Дверь открыла Света. Она была безумно хороша. Молодость и красота просто выпирали из неё.

- Сашенька! Как я рада, что ты пришёл, - она поцеловала его, - раздевайся и проходи в комнату.
-
За столом уже сидели гости. Кто там был, он не обратил внимания. Его взор остановился на сидящего в гражданском платье    подполковнике Милославском. Вся кровь отлила к ногам. Его затошнило и захотелось в туалет.

- Здравия желаю! - Саша смотрел только на него.

- Саша, проходи, садись. Что тебе положить?

Александр ничего не слышал и никого не видел. Он молча сидел и боялся. Китель стал мокрым. В горле торчал ком. Из всего, что ему накладывали в тарелку, в рот ничего не лезло. Всё проходило как в  тумане, как в немом кино. Два часа тянулись вечностью.

Света вышла его проводить.

- Саша, что с тобой? Ты весь вечер молчал, ничего не ел. Я вот взяла для тебя пирожков с вишней. На, съешь хоть один.

Александр откусил кусок. Спазм в горле до сих пор не отпускал.
Пирожок никак не глотался.

- Саша! Ну чего ты так боишься отца? Он же хороший.

- Юркевич молчал.

- Когда мы с тобой снова встретимся?

- Никогда, - хрипло буркнул он, и развернувшись, побрёл в сторону казармы.
Больше они не виделись. А он, все два года службы, продолжал жутко бояться начальника химической службы.

Собственно говоря, его боялись все.