Тысячеликий. Восьмая глава

                Восьмая глава:
                «Тень новой угрозы.»
- Я с тобой развожусь, - жёстко заявил Неренн.
Черты лица Мелодлин моментально стали резкими и суровыми, она поставила правую руку
в бок и выдохнула:
- Всё понятно. Решил избавиться от жены, пока тесть лежит при смерти?
- Не в этом дело! - с лёгким раздражением ответил король. - Мы вместе два года! Ты не
можешь иметь детей, а мне нужен наследник!
Против такого обвинения Лод не смогла возразить: перед глазами вспыл кошмар
двухлетней давности. Чувство вины вместе с жалостью принесли горькие воспоминания. Эх,
Хидер, где ты? Вряд ли мать и дядя приняли его вместе с ребёнком. Очень плохо, что она
тогда об этом не подумала.
                Решение о разводе пришлось кстати, ведь в новой жизни, которая приближалась,
Неренну не было места. Молодая женщина снова посмотрела на супруга, который только
что отверг её холодную верность, погладила свою косу и неожиданно ответила:
- Да, нам лучше идти по жизни порознь. Займёмся этим, когда я вернусь.
       Как и следовало ожидать, замужество сделало Мелодлин спокойной. По крайней мере,
притворно спокойной, потому что, уезжая, Лод плакала. От всего сразу. Любовь к Ларми
давно прошла, жизнь закрутила в новых событиях. Выплакавшись вволю, Мелодлин
размышляла о Неренне. Любопытно, как совпали болезнь императора-тестя с желанием
зятя-короля развестись.
        Первым в родной Империи из знакомых её встретил Айви:
- Ваше Величество, я счастлив приветствовать Вас на нашей земле! - Эльф поклонился до
земли, стал на одно колено, но Лод подняла его.
- Брось церемонии, старый друг! - весело воскликнула она, обнимая его. - Церемоний мне
хватит и в Ладраэле. А пока расскажи лучше новости. Как там отец?
- Ужасно. Похудел, не встаёт с постели, - Айви виновато отвёл  взгляд в сторону. - Надо
торопиться, если есть желание застать его живым.
- А ты как? Вернулся к Алерите?
- Нет и не хочу, = беспечно заявил эльф. - Зачем она мне? Хватит страдать, пора жить!
Они поехали дальше и Айви начал рассказывать новости. Недавно нашли останки Фриссеи
Пэльд, хотя многие не верят в это.
- Лармарен знает? - вырвалось у Мелодлин.
- Да, я ему написал и очень скоро он будет здесь, - он печально усмехнулся и положил ей
руку на плечо. - Крепись, моя императрица, я знаю, что тебе трудно.
- Ошибаешься, со мной всё в порядке! - с неподдельной бодростью заявила молодая женщина. - Едем!
                *  *  *
По спокойной, сияющей золотом утреннего солнца Орозене медленно двигался
большой корабль. Он остановился, выпуская на волю людей. Среди них была богато одетая
эльфийка с тяжёлым мешком на плече. Она прошла в форт к генералу и опустила мешок на пол:
- Сегодня кончается срок кормления. Мне негде жить.
- Ладно, придумаю что-нибудь! - с досадой скривился Элироуз  и нехотя дал денег. - Ты
совершила большую ошибку, Дюлан, и можешь потерять Допена. Но я тебя понимаю. Меня
удивляет только одно — а что ты вообще в нём нашла?
- Он заботливый и ласковый, - голос Дюлан сразу смягчился, а глаза мечтательно
заблестели. - Я могу дать ему то, чего не даст другая. А ты...
- Что я? - удивился Роу.
- А ты легко отнимешь у него жену, если только захочешь! - выкрикнула она. - Рви сердце,
бей, не жалей никого! Возможно, только тогда ты будешь счастлив! Какой нерешительный
генерал! Не  стыдно?!
Дюлан громко хлопнула дверью. Элироуз ещё долго сидел и думал. Всё ясно, обидными
словами она просто торопит. Два года назад Роу и сам не решался разбить семью
любимой, но сейчас Элоина ждала уже пятого ребёнка. Так как отцовство не представлялось
возможным определить, было ясно, что они всё больше запутываются. Он устал быть
любовником, не властным над сердцем и поступками возлюбленной. В трудную минуту
такой не сможет помочь советом или подставить плечо.
                *   *   *
Лармарен шёл по городу, щурясь от летнего солнца. Жизнь наладилась, среди
мелькания улыбчивых лиц одинокий эльф нашёл друзей, которые ничего не знали о его
прошлом. Даже как-то раз увлёкся, но подруга оказалась слишком капризной и в итоге они
разошлись, наговорив друг другу гадостей. Известие о предполагаемых останках матери
нисколько не огорчило легкомысленного юношу, потому что для него Фриссея была тем же,
что и для всех остальных — портретами и стихами в богатых домах. В Эримгеме никто не
сравнивал Лармарена с его матерью, что подарило ему свободу.
        Ларми остановился у забора, с благосклонной улыбкой наблюдая за бродящим по
заросшему высокой зеленью двору малышом. Лабель увидела его и подошла:
- Привет.
- Ну здравствуй! Как поживает маленький барон?
- Спасибо, хорошо. А вот его отцу с каждым днём всё хуже. Да, я навещаю их по утрам, она
ничего не знает.
- К мужу возвращаться не хочет?
- Что ты, ни в коем случае! Знаешь, Квейрил очень изменилась, - девушка понизила голос. -
Стала такая важная! Домой приходит только поспать.
- Ну, судя по тому, в какой неплохой дом вы переехали, оно того стоило.
- А... ты навещаешь брата Тобу?
- Да. Ты дружила с ним?
- Дружила, - Лабель отвела взгляд, - но это уже в прошлом.
- Знаешь, когда я думаю, что Джаян мог бы быть моим сыном, мне становится не по себе, -
признался он шёпотом.
Девушка вздохнула. Она сама недавно вытирала слёзы рыдавшей на её плече Квейрил и
безуспешно убеждала в том, что всё будет хорошо. Лабель сочла нужным не делиться с ним
чужой болью и промолчала о  том, что сестра после измены некогда любимого супруга
замкнулась в себе и перестала думать о мужчинах. Забыв о намерении выдать сестру замуж,
Квейрил доверила ей ребёнка и хозяйство, а сама с утроенной силой взялась за работу. В
последнее время её частенько приглашали во дворец, а на прошлой неделе Квейрил примчалась домой очень довольная и сообщила, что король одновременно со своим разводом
займётся и её. В Эримгеме детей разведённых родителей приравнивали к бастардам и лишали наследства, но обманутая жена настолько ослепила себя стремлением порвать с
мужем всякие отношения, что согласилась и на это.
             Лармарен случайно проходил мимо нового дома сестёр, Лабель сама окликнула его и
они разговорились. Так завязалась робкая, невинная дружба двух одиночеств. В их разговорах крайне редко произносилось имя Квейрил, но они всё равно знали — она опасна
для тех, кто долго с ней рядом. Надежда удачно выйти замуж у Лабели пока что сохранялась -
трое поклонников из высшего света не забыли свою хорошенькую возлюбленную. Ей
присылали письма и подарки, а иногда втайне от Квейрил за свои деньги нанимали Джаяну
няню, чтобы вырвать её из домашнего плена хотя бы на несколько часов. Она дарила им
улыбки, но не сердце.
      Взяв Ларми за руку, Лабель сочувственно заглянула ему в глаза:
- Мелодлин тебя не простила и Квейрил не простит, если ты не проявишь сдержанность и
благоразумие.
- Что ты предлагаешь?
- Для начала — не убегать от опасности, ты же воин? - девушка хихикнула  и похлопала его
по щеке. - Я не прошу воевать: пока ты сражался с другими, она укрепила своё положение и
набрала силу. Победить мага может только другой маг.
Голубые глаза Лармарена удовлетворённо заблестели: она подала ему отличную идею!
Почему он сам этим не занимался? Глупо оставлять такой дар без присмотра. Ларми
вспомнил Гларвинна. Всё же любопытно, почему этот единорог так легко, по-свойски
разговаривал с царём фениксов? И почему единороги вообще разговаривают? Обычные
лошади на такое не способны.
 Здесь, в застроенном высокими стенами и площадями городе Ларми ощущал себя птицей,
готовой без крыльев сорваться с обрыва в свой последний полёт. Такое приятно, но недолго.
Порой юный воин с усмешкой думал, что Фалленм закован в кольчугу. Ближе к вечеру он
вышел на лесную поляну. Бродить босиком по траве в мантии, слушая звуки природы, после
того, как в тяжёлых допехах торопливо вышагивал по грязным улицам — высшее блаженство. Отпустив прошлое, Лармарен отдыхал душой. Из-за ссор, разлук и клятв они
с Мелодлин забыли о том, что любят друг друга до безумия. Пришлось вырывать сердце
вместо с собственной личностью, руша мнения, убеждения, вкусы и познавать жизни
заново, как ребёнок. Незаметно мысли соскользнули на сестёр  Фелузан. С улыбкой Ларми
вспоминал изгибы тела Квейрил, нежность её груди и страсть губ. Она раскрыла в нём
граничащее с болью желание, прибавила уверенности. И пусть эта красавица злится и
ненавидит, желание оказаться с ней в постели у него не угасло. Может, когда Лод перестала быть королевой Эримгема, её бывшя соперница решит снова испортить ему жизнь? Кто знает... А ведь терять есть что. Репутацию в Гильдии он заработал сам, причём стал не просто своим — с его мнением считались старшие братья по оружию. Пару раз Лармарен водил отряды на задания, воспользовавшись уроками Мелодлин. Он жил не в бедности, даже зажиточно, но одиноко. Сердце просило любви, а вместо этого Ларми просиживал
свободное время в тавернах и борделях с кубком эля. Лабель понравилась ему сразу, но он не помышлял о ней как о женщине. Возможно, потому, что видел в ней лишь недоступную красоту. Свою неправоту он признал на следующий день.
              Лармарен вместе с другими наёмниками шёл по ведущей в Фалленм дороге, как
вдруг словно из ниоткуда возникла карета. Лёгкая полупрозрачная шаль прикрывала
девичьи плечи, из-под широкополой шляпы выбивались распущенные волосы, а на руках
блестело золото. Рядом с Лабелью сидел ярко разодетый мужчина и они улыбались друг
другу как молодожёны. Карета объехала их и помчалась дальше, в ближайшее село. Ларми
остановился как вкопанный и проводил подругу взглядом. Мимо проехал чужой праздник,
вызывающий тоску и зависть у тех, кто не смог на него попасть. Но не только это встревожило его душу. Лармарен не верил своим глазам: эта дама и вчерашняя девушка в сером стареньком платье — одна и та же. И снова далёкие мысли о её судьбе мучили юношу, вводя его в скорбь.
        Не попрощавшись с друзьями, эльф ушёл в лес. Там он присел на камень и
принялся думать. Если Лабель выйдет замуж, то навсегда изчезнет из его жизни. Милая
девочка, светлый ангел получит нежность в чужих руках и не станет его искать. «Нет, я не
хочу, чтобы Лабель вышла замуж! - признался Ларми себе. - Тем более за этого! Неженка
плаксивая! Знаю я этих лордов, во всех народах одно и то же!» В тот момент Лармарену
казалось, что он ревнует сразу и к Лод, и к Квейрил, и к Лабель. Сильный и внезапный
дождь вынудил его пойти в гильде йскую казарму, но и там они сидел у окна и раздумывал.
Без Лабели жизнь Лармарена пустела. Под дождём и с букетом он  пришёл к её дому и
оставил цветы на заборе. А потом ворочался оттого, что не мог обрести покой. Ларми
решился прийти лишь через неделю:
- Привет, как ты?
- Плохо. - Девушка была очень грустной. - Квейрил нашла цветы и заборе и очень рассердилась. Кричала, что эти... в общем, какой бы умной и красивой ни является женщина, мужчина не может её полюбить. Потому что вы на это не способны!
Сердце Лармарена сжалось и похолодело. Ему хотелось обнять Лабель, прижать к себе и
погладить по голове, но он только попросил:
- Не злись, потому что это говоришь не ты. Повторяя чужие слова, ты не превращаешься в
кого-то другого, всего лишь переносишь на себя чужие обиды и злость. Я сам проходил через
это много раз. Мне очень жаль, что так получилось, но я не могу сам исправить свою ошибку. Прошу тебя, помоги мне.
Он смотрел так умоляюще, что Лабель не выдержала:
- Хорошо, я поговорю о тебе с ней. Надеюсь, мне удастся уговорить сестру отступить.
- Большое спасибо! - Лармарен поцеловал девушку в щеку.
Это было совершено в порыве благодарности, но Лабели стало страшно. Она вздрогнула и
покраснела, а потом провожала друга мрачным взором, почти наверняка зная, что будет
ходить по дому и с ужасом ожидать возвращения сестры. Квейрил пришла поздно, но в
хорошем настроении.
 - Как дела?
- Превосходно, - ответила молодая женщина, стягивая башмаки. - А как ты?
- Ко мне сегодня  приходил Лармарен, - на одном дыхании выпалила Лабель и втянула
голову в плечи.
Маска гнева легла на лицо, прорастая через чувства. Она была готова ненавидеть его просто
за хорошенькое личико, но... в душе поселились пустота  и разочарование от бессильного
нежелания продолжить ломать чужие жизни. Квейрил потёрла глаза, от усталости она не
могла принять решение. В конце концов, что можно ещё потерять?
- Ладно. Скажи ему, что я забуду о его существовании, если он не посмеет снова стать на
моём пути.
Лабель принять укладывать племянника спать, стараясь скрыть от сестры торжественную
улыбку. Хотелось посмеяться над Квейрил, что она сдалась без боя. И в то же время девушка
радовалась, что Лармарен в безопасности.
                *  *  *
 Манделас лежал в постели. Голова очень сильно болела, тело бил озноб. Дераифа
молча держала мужа за руку. Не было ни слёз на щеках, ни траурного наряда, но император
знал, что все его уже оплакивают и в первую очередь она, сильнейшая любовь всей его жизни. Теперь он сам лежал при смерти, как когда-то Ларика. Гномиха не решалась что-нибудь сказать, чувствуя, что слёзы комом стали в сердце. Почему так? Первый муж испортил долгие пятнадцать лет жизни, второго полюбила по-настоящему, но его жизнь скоро порвётся . Этой мысли Стальная королева не выдержала и тихо зарыдала.
- Ну-ну-ну, не надо плакать, - из последних сил попросил Манделас,  легонько похлопывая
супругу по руке. - Я останусь с тобой, пусть даже и не в теле. Даже если ты не захочешь...
- Я больше никогда не выйду замуж! За что нам так мало времени было отмерено судьбой?
- Мне нужно увидеть своих детей, - его голос прозвучал так же твёрдо, как и в тронном зале
всего какой-то месяц назад.
Карие глаза Дераифы вновь наполнились слезами. Было невыносиом стыдно за свои капризы
и недовольство, за его нежную любовь и терпение. Будто очнувшись, королева произнесла:
- Да, Мелодлин уже здесь. Надо бы позвать.
Вскоре она вернулась с сыном  и падчерицей. С теплотой глянув на Шелинена, Манделас
улыбнулся и прошептал:
- Вы не представляете, как я счастлив видеть всех вас в этот момент. Мелодия, девочка моя,
не забывай брата. Дераифа... Я люблю тебя.
Ему становилось всё труднее дышать, остро болело сердце. Перед глазами всё сливалось в
туман, оставаясь в сознании, Манделас уже никого не узнавал.
- Отец, не умирай! - закричала Лод, в отчаянии хватая его за руки. - Я не могу тебя просто
так отпустить, ты должен знать: у тебя есть внучка!
Дераифа замерла и перестала плакать, глаза Манделаса шире раскрылись, но Мелодлин не
могла остановиться:
- Сразу после рождения я заставила оота забрать малышку, чтобы ты не знал! А теперь я
больше не могу родить и...
 Оставив сына в кресле, королева возмущённо вскочила, но было поздно: император лежал
с застывшими глазами. Плача, обе женщины сели и обнялись. Они понимали, что это конец.
И это судьба, которая раз за разом улыбалась Манделасу и вела его по жизни согласно своей
капризной воле. Ларика наверняка примет супруга с распростёртыми объятиями. Быть может,
этот император станет в один ряд с правителямию о чьей роли в мировых событиях ещё
долго будут спорить, но имя не сотрётся самое меньшее несколько столетий.
                *  *  *
   Квейрил смело вошла в дом к Карлену, который читал книгу.
- О, привет, - обрадовался он. - Я вот читаю «Гномьи механизмы», тут пишут про дверь,
которая запирается и отпирается без ключа. Предлагаю сделать такую для нашего Лича.
- И зачем нам такая дверь? - поглядев на картинки, молодая женщина презрительно скривилась и пожала плечами. - Если изобретение хорошее, скоро оно будет у всех!
- Не думаю, - усмехнулся эльф. - Книга, между прочим, новая и тайная, потому что
большинство описанных в ней изобретений ещё не испытаны. Гномы боятся, что у них
украдут их ценности.
- Ценности, да, - отмахнулась Квейрил, явно не желая соглашаться. - Я к тебе по другом
поводу пришла. Вместо того, чтобы развлекаться подобными глупостями, думай больше о
магии! - вырвав из его рук фолиант, она гневно потрясла им. - Если ты надумал этим заниматься, брось Академию!
- Это требование или совет? - грозно уточнил Карлен, глядя на неё снизу вверх.
- Совет! - выкрикнула колдунья. - Пока что. Я имею право знать, зачем ты поступил в
Академию!
- Чтобы справиться с кошмарами, - с нескрываемым злорадством парировал Карлен. - А
почему нет?  Ведь это отличная идея, только жаль, что ты этого не видишь!
- Не неси чушь, Карлен! - рассвирепела Квейрил. - Мы маги, наше дело — собственную силу
изучать, а не в чужих механизмах ковыряться!
- Ты умеешь унизить любое дело, но я ждал тебя вовсе не для этого, - его глаза зловеще
сверкнули. - Император Манделас мёртв, а это значит, могущество Лесной империи быстро
начинает слабнуть.
- Я бы не верила в это так сильно, - возразила молодая женщина. - Её время ещё ни пришло,
потому что все зовущиеся свободными страны служат ей совершенно добровольно.
- Это потому, что у них есть фениксы, - всё существо юного мага излучало спокойное
самодовольство. - А знаешь, как покорять людские сердца? Покажи им то, чего они никогда
не видели и они пойдут за тобой! Я происхожу из рода Тоирвелей!
Квейрил будто морозом обожгло, она забыла, о чём собиралась сказать. Смотрела и не могла понять: он не пытался отомстить? Зачем сказал об этом? Не похоже, что он шутит. Устало
опустившись на стул напротив, колдунья заявила:
- Мелодлин мой враг. Ты можешь мне помочь?
Он только усмехнулся:
- Думаю, это ты можешь мне помочь.
                *  *  *
Задыхаясь от бега, Айви влетел в дом семьи Келль:
- Допен, бросай всё, у меня к тебе дело!
Сидевшая за бумагами Элоина мрачно посмотрела на незваного гостя и отвернулась. Допен
же, напротив, так широко улыбнулся, что от неловкости не осталось и следа. В последнее
время он выглядел счастливым.
- Что, нашёл золотую жилу? - смеясь, выкрикнул полукровка. - Имей в виду, сейчас меня
не интересует ничего!
- Правда? Ах, как жаль, как жаль! А ведь я и сам не знаю, есть там золото или нет! - эльф
вытаращил глаза и пожал плечами.
- Ты пьян? - строго поинтересовался Допен. - Сам вижу, что нет. Но раз так, зачем себя так
ведёшь? О деле разговаривать будешь?
- Ну слушай. Возле Везелгова отроья в Карегване нашли руины какого-то замка. Разведчики
думают, что это мог быть замок самого Зилама!
- А что говорит Элироуз?
Сердце Элоины болезненно сжалось, но она ничем не выдала истинных чувств. Сглотнув
возникшую желчь, она стиснула зубы, но волна собственных немых упрёков обрушилась на
несчастную со страшной силой. Сразу оба её мужчины подвергаются серьёзной опасности
непонятно ради чего, а она никак не может этому помешать. Допен ни за что не захочет
показаться безвольным слабаком, Роу — тем более.
Дюлан едва не упала в обморок, увидев на пороге соперницу.
- Доброе утро, - холодно поздоровалась госпожа Келль, королевской походкой вошла и села.-
Я знаю, что ты любишь моего мужа и не собираюсь вам мешать.
- Какая же ты бесчувственная, - с язвительностью заметила эльфийка. - Тебе отдал свою любовь такой восхитительный мужчина, а ты... ты его недостойна!
- Защитница, -  зло усмехнулась Элоина, - сама замужем никогда не была, а других поучает!
Я к тебе  пришла ради наших любовников. Ты можешь уговорить Допена никуда не ехать?
Такого Дюлан никак не могла ожидать, она смотрела на соперницу с недоумением — что та
задумала? Может, решила через любовницу избавиться от нелюбимого мужа? Как бы там ни
было, Дюлан не собиралась приносить любимого в жертву ради чего бы то ни было. Она
решила потянуть время и осторожно всё выяснить:
- И как ты предлагаешь это сделать? Напоить и уложить в постель?
- И  дверь запереть, - со злостью ответила Элоина. - Я тебе о другом говорю! Допен задумал опасное дело, в которое втянет Роу.
-  Неужели твой генерал на это согласится?
- Как будто ты их не знаешь. Мужчины! Что ещё им нужно, кроме ..
Закончить фразу ей не дал громкий требовательный стук в дверь. Дюлан побледнела как смерть
- Это Допен! - прошептала эльфийка. - Прячьтесь за занавеску, быстро!
Ревность  и чёрная зависть кинжалом вонзились в сердце Элоины. Женское чутьё
подсказывало, что терпеливого мужа здесь нет. Сейчас на сцену выйдет страстный любовник
 с горящими глазами и улыбкой, но ей нельзя на него посмотреть.
Счастливо улыбаясь, эльфийка открыла дверь любовнику и проворковала:
- О мой повелитель, заходи. Ты сегодня красив как бог!
Такими словами она никогда не встречала Допена. Полукровка удивился, но виду не подал.
Крепко обвив правой рукой талию, он поцелуями покрывал шею и лицо. Знание того
обстоятельства, что законная жена стоит совсем рядом и всё слышит, только распаляло
любовницу. Решив, что после этого Элоина точно не захочет быть с Допеном, Дюлан
повела его в спальню. Через несколько минут госпожа Келль подошла к двери. Женский
голос захихикал:
- Да, так хорошо мне давно не было! Почему ты так редко приходишь? Я тебя каждый день жду!
- Жены нету дома, вот я решил навестить тебя, - голос Допена показался ей слишком ласковым и приторным. Элоине стало противно, она уже хотела уйти, но вдруг...
- Она до умопомрачения любит твоего соперника, - низким насмешливым голосом говорила
Дюлан. - Зачем тебе такая?
Элоина дальше не стала слушать , она на цыпочках побежала прочь. Одна нога зацепилась
за другую, женщина не успела даже вскрикнуть, как уже летела, не задевая ступенек. В
голове промелькнула мысль: « Я сейчас умру.», затем сильный удар всем телом и темнота...
Допен вышел, на ходу одеваясь:
- Послушай, мы с тобой отлично проводим время, но влезать в мою семью я не позволю!
- Подожди, я не это имела в виду! - Дюлан не желала оставлять его в покое и шла за ним
по пятам.
- Что это?! - закричал он, увидев лежащую в крови Элоину.
Во мгновение ока Допен спустился и начал проверять, жива ли она. Дюлан смотрела на
любимого полными слёз глазами. Она поняла, что мечта потеряна и битва за его сердце
проиграна хотя бы потому, что он пойман на горячем и объяснения не избежать.
- Жива... - выдохнул Допен и посмотрел на любовницу с откровенной ненавистью. - Это всё
ты виновата! Если бы ты не появилась в нашей жизни, у нас бы всё было хорошо!
- Прости! - заплакала она в ответ на несправедливые обвинения, но взбешённого мужчину
эти слёзы не тронули. - Я  хотела тебя вернуть, потому что люблю! И Элироуз тоже! Мы
сговорились с ним разлучить вас!
- Предательница! - сплюнул Допен. - Я думал, ты другая, а ты как все! Будь ты проклята,
ноги моей здесь больше не будет!
Он злился на Дюлан, но ещё больше ненавидел себя. Стоя у двери в ожидании, Допен понял,
как сильно любит Элоину. Пусть холодная, пусть даже неверная, зато самая родная и любимая. Он допустил слабость и опустил руки, но настала пора остановиться и поискать
причины в себе. Нелюбимый супруг стал для жены служителей, ставящим её интересы
выше своих  и получающим знаки внимания как благодарность. Мысль о том, что другому
Элоина дарит любовь просто так, что с Роу она другая, сдавила горло. Все обиды ушли,
оставив лишь самое главное.
Вышел лекарь:
- Мне очень жаль, но ваша жена потеряла ребёнка.
- Она в сознании? - спросил Допен охрипшим голосом.
- Да. Можете поговорить.
Она слегка улыбнулась белыми губами, но из уголка глаза вытекла слезинка. Умом Элоина
отлично понимала, что увязла в отвратительном болоте лжи, но в третий раз отказаться от
Элироуза не могла.
- Как ты понимаешь, я люблю его, - произнесла эльфийка равнодушным голосом. - Ты
должен ненавидеть нас обоих за столь жестокое решение, но пришёл сюда.
- Я заставил тебя выйти за меня, потому что не могу без тебя. Но вот вопрос: а может ли он?
Подумай... пока я... мы строили нашу жизнь и воспитывали детей, Роу скитался по миру и
наслаждался лаской других. Это тебя не смущает?
- Нет, милый, это должно смущать тебя! - сверкнула глазами Элоина. - Я хочу понять,
почему я должна оправдываться? Может, это ты не хочешь раскаиваться в том, что совершил?
- Родная, я всю жизнь прошу прощения, но ты этого просто не понимаешь! - плащучим
голосом взмолился эльф. - У меня есть всё, чтобы вызвать восхищение у любой женщины,
но только не у тебя!
Он спрятал лицо в ладонях. Осознав, что довела мужа до отчаяния, госпожа Келль гневно
замолчала. Правда, одного взгляда оказалось достаточно, чтобы в сердце закралась
болезненная жалость. Это чувство накрыло тёплой волной, но любовь оказалась сильнее.
- Допен, позволь мне любить его, - тихо произнесла Элоина. - Я не виновата, что так
получилось. Ничего не могу поделать, меня жизнь без Роу медленно убивает с каждым днём.
- Нет! - выкрикнул полукровка. - Я твой муж и не позволю тебе испортить жизнь! Подумай, от тебя все отвернутся!
                *   *   *
Мелодлин вышла из дворца и стала рядом с Дераифой. Обе женщины были одеты
одинаково: широкие чёрные одеяния и платки, босые ноги. Вот уже несколько столетий в
Империи босые ноги считались признаком скорби по усопшему. Овдовевшие супруги и
осиротевшие дети даже зимой не изменяли обычаю, прокладывая путь через сугробы
покрасневшими от холода ногами. Сейчас было лето, но от этого не становилось легче.
        Манделас лежал перед своими придворными в мраморном гробу. Светлые волосы
выделялись на тёмно-красном костюме. Десятки глаз смотрели на него, но одной женщины здесь не было.
- Ваше Высочество, леди Кейри только что умерла.
- Правда? Жаль. И как это произошло?
- Отравление. Мы не нашли убийцу.
- Значит, придётся подумать о наследстве. Кажется, у неё есть замужняя племянница. Ладно,
это немного подождёт.  Церемония продолжается.
   Не глядя друг на друга, мачеха и падчерица медленно пошли ко гробу. Весь народ почтительно опустилася на колени, глядя на то, как жена и дочь в последний раз целуют
императора и идут обратно. Глаза Лод затуманились слезами, которые она не пыталась стереть или скрыть. Сквозь горячий туман принцесса видела, как гроб закрывают тяжёлой мраморной крышкой, как семь священниц  бога смерти Менсеса подняли гроб на свои
плечи. Ей привиделось, что среди них была Квейрил, которая улыбнулась знакомой улыбкой и как ни в чём не бывало уносит тело её отца. Молодая женщина решила, что это всего лишь
показалось.
     Утирая слёзы, Мелодлин зашла в свою спальню и села на кровать. Неожиданное
одиночество оказалось страшным. Теперь она намного лучше понимала Неренна, вынужденного постоянно ощущать присутствие опоры. В лесу с небольшим отрядом Лод так не боялась, там был Лармарен. Вошла Дераифа, села рядом и дрожащим голосом сказала:
- Теперь я знаю, что такое настоящая любовь.
 - Надо жить дальше, - твёрдо произнесла Мелодлин. - Вы воспитаете сына достойным
королём, а я должна думать об Империи.
- И о дочери, - тон королева резко поменялся, а тёмные глаза засверкали. - Как ты могла? Он умер, зная, что его плоть и кровь, находится где-то далеко! Я хотела, что Манделас ушёл счастливым! Неужели он не заслужил даже такую малость? - и она заплакала.
- Это не малость, - холодно ответила Лод. - Я хотела, чтобы он жил счастливым. Нет смысла
спорить. Неренн бросил меня, потому что я не смогу родить ему. Правду он не знает, да и
незачем ему знать.
            Воцарилось напряжённое молчание. Не отрывая взгляда от пола, гномиха вложила в
руки эльфийки свою горячую ладошку. Любовь разбила все убеждения, основанные на
предательстве и оставила ни с чем. Будущее казалось безрадостным. Каким будет начало
новой жизни, какие в её основу лягут идеи — они не решили.
- Знаешь, Дераифа, мне кажется, что мы больше никогда не встретимся.
- Я думаю, ты права. Хоть мы и уносим с собой воспоминания о Манделасе, у нас начинается
новая жизнь.
- Ты навсегда останешься мамой моего брата. Пиши мне о нём.
                *   *   *
Ночной мрак сгущался. Руины огромной тенью возвышались на холме невдалеке от
дороги. Трудно было сказать, чем раньше был этот высокий обломок — то ли башней, то ли
целым замком. Ещё сохранились четыре этажа, спиралевидная лестница. На самом верху
стояли стол, стул, кровать, сундук. У стола стояли Квейрил и Карлен, они молча смотрели
друг на друга. Кажется, два ученика завели друг друга в ловушку. Над головой находилось
небо, облака казались настолько близкими, что становилось не по себе. Они передвинули
стол на середину комнаты, затем юный волшебник подошёл к телу и поднял покрывало:
- Так вот ты какой, император Манделас Тоирвель!
- Вы с ним одно лицо, - чёрные глаза молодой женщины удовлетворённо заблестели. - Что
ты намерен делать?
- Взгляни-ка, - Карлен подошёл к сундуку и достал две пахнущие влагой тёмно-зелёные 
мантии и пару козьих шкур. - Вот, я так и думал! Это священные наряды мараотов, одевай!
Пока Квейрил натягивала её, эльф спустился. Юная колдунья прислушалась. Карлен
находился этажом ниже. Судя по всему, он переоделся гораздо быстрее, потому что вскоре
начал позвякивать бутылочками из переносного алхимического набора. Молодая женщина
забралась с ногами на кровать. От всей этой неизвестности на душе было тоскливо. Из её
эксперимента возникла жизнь, могучее разумное существо, которое потихоньку начало
познавать себя. Золотой лич заметно привязался к Карлену, тот даже научил его читать и
писать. Они оставили своего «ребёнка» взаперти в домике Карлена вместе с академическими
книгами.
        А что будет теперь? Для того, чтобы украсть тело императора, Квейрил пришлось
найти шесть фанатиков Менесса и убедить их, что она его пророчица, которой было видение,
что тело Манделаса нужно сжечь. Связав настоящих священниц, колдунья в качестве
благодарности превратила своих помощников в ледяные статуи. А потом им с Карленом
пришлось немало проплутать по бездорожью, дабы не попасться на глаза бдительным
имперским стражникам. Пока что им везло. Странный этот эльф, может, он подстроит ей
ловушку?
     Волшебник поднялся, держа в руках огромный кубок и передал его:
- Это келлер.
Скривив с сомнением рот, Квейрил смотрела на прозрачную и в то же время густую жидкость. На её лице проступило отвращение и было от чего: келлер — смесь змеиного яда с отваром из разных трав.
- Обойди вокруг стола семь раз.
Медленно колдунья ходила зловещей тенью, а юный волшебник раскладывал всё необходимое. С удовлетворением Квейрил отметила, что он не забыл даже про такие важные
вещи, как золото и грифонье перо. К тому моменту, как она остановилась, Карлен уже вывел
на лбу Манделаса светящиеся руны. Не выпуская из рук кубок, Квейрил немного вытянулась,
дабы прочесть руны.
- Мне нужна связь с его душой, - пояснил эльф в ответ на её вопросительный взгляд. - Только
истинный Тоирвель может узнать правду. Всем остальным это не дано.
- Ты выглядишь слишком самодовольным! - жестокая ухмылка тронула пухлые губы. - Почему ты просто не спросишь Мелодлин?
- Смеёшься, да? - пожал плечами Карлен. - Смейся, если пожелаешь, но когда судьба вновь
сведёт тебя с этой женщиной, смеяться буду уже я.
- После развода с Неренном на это не стоит надеяться. Да и ты... - не спеша приблизившись,
молодая женщина изучающим взором заглянула в его глаза, - … не испытываешь к ней
огромной любви?
- А ты умница, - хитро улыбнулся юный волшебник, погладил её по растрёпанным волосам и
взял за руки. - Всё-таки знаешь, за что я тебя уважаю?
- Ум, талант, - предполжила она.
- Нет. Хотя и за это тоже, но не только. Ты ищешь не славу, не богатство, ты строишь будущее.
              В лунном свете блеск его карих глаз и улыбка выглядели завораживающе. Ненависть
ушла, осталась дружеская забава отношениями, в которых не было ни одного лишнего взгляда, улыбки и тем более поцелуя. Да, Квейрил отлично знала, что всё ещё способна
нравиться мужчинам, но не хотела пользоваться своей властью. Она перестала верить даже
себе. И теперь почему-то вдруг расцвела.
Карлен задумчиво посмотрел на луну:
- Судя по всему, наступает нужный нам период. Ну что, начнём?
От их рук веяло морозом, глаза светились как звёзды, но души находились в невесомости,
на  грани между явью и сном. Межмировье, Обитель богов, Джаумблах — источник магии,
вечноподвижный и хаотичный, он дышал теплом. Квейрил чувствовала, что без Карлена не
попала бы сюда. Какое-то божество, как солне, осветило их и... Радужный туннель зашумел
в ушах, щелчок в голове — и они вновь оказались в своих телах. Зуд в руках после
заклинания не пугал, только слегка мутило. Тут только Квейрил заметила, что келлер
разлит по всему столу. Отдёрнуть руки она не успела — мёртвый император открыл
светящиеся синим светом глаза. По спине пробежал холод, но усилием воли молодая женщина заставила себя не шевелиться. Долгого разговора не было — заклинанием боли
Карлен заставил Манделаса раскрыть тайну бессмертия Гларвинна.
- Большое спасибо, - эльф достал кинжал и вонзил в грудь императора. - Надеюсь, такие
похороны придутся Вам по душе, Ваше Величество!
      Квейрил отпрянула от загоревшегося стола с испугом и удивлением. Тени плясали на её
лице. Получается, слова о сожжении тела императора оказались правдой.
- Послушай, Карлен, - заявила колдунья неуверенно. - Тебе не кажется, что здесь что-то не так?
         В ответ эльф остановился и напряг чувства. Сквозь аромат дыма прорывался ещё
какой-то запах, очень слабый, но явно незнакомый. Карлен приложил пальцы к вискам и
закрыл глаза. Своим магическим чутьём этот не по-мужски изящный юноша нашёл позади
себя мощный столб магической энергии. Это он её вызвал, но она отделилась и продолжала
гореть сама по себе. Явление по истолкованию Академии странное, но не такое уж и необычное. Отведя Квейрил в сторону, Карлен послал заклинание мыслью. Огненная
вспышка прибавила уверенности. Сложив указательный  и большой пальцы в кольцо, он
повернулся и выкрикнул слово заклинания. Землю начало сотрясать, а потос башня
взорвалась.
               Квейрил с Карленом лежали на траве на безопасном расстоянии. Пыль упала где-то
совсем рядом. Никогда ещё юная колдунья ну пугалась настолько сильно, она чувствовала
себя убегающим от охотников зверем. Первой мыслью стало осознание: жива, всё в порядке.
Немного успокоившись, она разозлилась и стала бить его кулачком:
- Что ты наделал?! Зачем разрушил древнюю башню?
- Успокойся, прошу тебя, , - он хохотал и прикрывался руками, - я не хочу, чтобы нас поймали. Пойдём отсюда, хранительница артефактов!
        Им повезло к ночи набрести на какое-то село и остановиться у одинокой старушки на
ночлег. Дабы не вызывать подозрений, они представились супружеской парой Фелузан,
едущей навестить родственников. Изображая любящую жену, Квейрил оживлённо болтала, а
Карлен молчал и загадочно улыбалс. Он незаметно поглядывал на её профиль и вспоминал
о том дне, когда эта опасная красавица  пыталась засадить  его за решётку. Солнце светило
ярко, по-праздничному. А теперь они сидели рядом как ни в чём не бывало. До чего неожиданна судьба...
                Эльф опустил мешок на стул, когда сзади раздался голос:
- У меня к тебе разговор есть.
Юноша повернулся. Язык прирос к нёбу, дыхание перехватило, потому что Квейрил стояла
перед ним совершенно голая. Искусство обладать мужским разумом она отточила в совершенстве ещё во время замужества.
- Знаешь, супруги Фелузан всегда были единым целым, - заявила молодая женщина,
отодвигая ногой одежду и, приблизившись, погладила по щеке. - Я чувствую, что «оно»
горит в тебе. Давай, выпусти его.
Карлен не ответил, потому что с ужасом осознал, что она права. Тогда Квейрил поцеловала
его, впиваясь пальцами в плечи, а затем упала на кровать, увлекая за собой. Стоя друг
напротив друга и готовясь сразиться два года назад, они уловили друг друга в ловушку
честолюбия. Возможно, если бы два ученика изучили не только свою силу, но и свои души,
этого бы не произошло. Но все мы редко стремимся к самосовершенствованию и
самопознанию.
                Жажда Карлена к удовольствию была сильна до безумия. Взаимное любопытство
подстёгивало. Вопреки ожиданиям, ласк не было. Двое изголодавшихся набросились друг
на друга, как звери. Никаких разговоров до и вопросов после. Утром Квейрил открыла глаза
и заметила стоящего рядом эльфа. Понимание того, что переступила запретную зону, вызвало
 жгучий румянец на щеках. Квейрил не знала, куда деть глаза. « Это потому, что он был моим
врагом» , - успокоила себя молодая женщина. Она оделась и подошла к окну. На душе стало
спокойнее, но она всё равно не знала, что сказать случайному любовнику. Сердце терзала такая досада, словно она упустила любовь по своей вине.
               Карлен зевнул, потянулся и солнце заблестело в карих глазах. Он нисколько не переживал из-за случившегося, скорее испытал огромное облегчение. Потому что, пользуясь словами самой Квейрил, «оно» больше не мучит.
- Доброе утро! - бодро произнёс эльф, натягивая штаны. - Позавтракаем, заплатим — и в путь. Ты довольна?
- Нет. - она села на кровати. - Вчера нами двигало безумие, но теперь пора остановиться и
поговорить.
- Я слушаю.
- Нам не надо продолжения! - на одном дыхании выпалила Квейрил, но так и не решилась
посмотреть ему в глаза.
- О-о-о, да ты маленькая слабенькая девочка! - хихикнул юноша и продолжил атаку поцелуями, одновременно задирая ей платье.
 Спустя полчаса Карлен и Квейрил лежали и смотрели в потолок, одетые, но растрёпанные.
- Так-то лучше, - безмятежно улыбнулся он, - ты всё ещё хочешь поговорить?
- Думаю, нет, - вяло отмахнулась колдунья. - Да и что это изменит? Просто помни, что ты
мне нужен.
 Карлен настороженно помолчал, явно обдумывая последнюю фразу.
- Ага, понял, - кивнул он.
И они пошли на родину, не подозревая, что в Империи оставлен глубокий след.