Тысячеликий. Девятая глава

                Девятая глава:
                «Новая любовь Лармарена.»
           Летний дождь уже собрался в серые зеркала дорог, обычно сухой и пыльный Фалленм
наполнился влагой. Ларми отпил немного вина и оглядел столицу. Сегодня она будто
уменьшилась и  выглядела недружелюбной. Несмело глянув на кружку в руках Гурикгона,
эльф поинтересовался:
- Ты жениться собрался?
- Мы расстались после того, как она узнала о моей дочке.
- Чужие дети не нужны? - печально улыбнулся эльф. - Знаешь, я только сегодня вернулся из
Империи... Видел свою мать.
- И как она? - Гури нервно побарабанил пальцами по столу. - Я хочу сказать, как ты это
перенёс? Тебя всю жизнь сравнивали с ней!
- И лишь бабушка с дедушкой умоляли меня не идти по маминым стопам, - признался
Лармарен, отводя взгляд. - Для них мама была распутницей.
- Это обидно, - согласился гном. - Мне тут предложили любопытное дельце.
- Я участвовать не могу, - тут же предупредил эльф, - у меня много дел после приезда.
Недавно такой странный заказ получил...
- Может, хоть денег одолжишь? - с надеждой спросил Гурикон.
- Денег? - Лармарен призадумался и покачал головой. - Прости, я не могу так с тобой
поступить. Ты разоришься, а совесть не позволит мне требовать с нищего.
- Я так и знал! - разозлился гном. - То есть ты признаёшься в том, что не веришь в меня?
- Да, не верю! - глаза Лармарена яростно сверкнули. - Пора признать, что ты неудачник, Гури.
При всём желании помочь — увы, нет.
- Ладно, сделаем вид, что я ничео не говорил, - Гурикон вдруг заинтересованно поднял
голову. - О каком заказе ты хотел поговорить?
- Послушай, с того самого дня, когда Мелодлин вырвала меня из клетки паладинов и
отправила в Гильдию наёмников, я никто , прислуга. А теперь меня просят принести
человеческую кость.
 Полупустая кружка упала на бок, но Гури этого не заметил, потому что смотрел на Ларми,
вытаращив глаза. Когда друзья убедились, что никто их не подслушивает, немного
успокоились, но страх всё же остался.
- Мне удалось вернуться на кладбище сторожем, поэтому я могу тебя провести за половину
награды, - гном таинственно понизил голос, - только я должен знать, с кем имею дело. Расскажи всё, любая мелочь может иметь значение.
- Хорошо. Обычно к нам приходят прямо в наш дом, но если кто-то опоздал, он вешает
записку на  гвоздь левого столба у входа.
     Заказ был выписан кривоватым, на редкость уродливым почерком. Неизвестный предлагал
 встретиться у кладбищенской ограды для справедливого обмена. Самым удивительным было
то, что заказ оказался именным.
- Ничего не понимаю, - заявил Гурикон, отложив бумажку. - Не написано ни имени заказчика,
ни суммы награды! Ты что, всерьёз намерен этим заниматься?!
- Я не знаю. Может, вдвоём сходим? Вдруг это засада?
      Лунная ночь внимательно следила за маленьким царством смерти. Мрачная скорбь
впиталась каждую могильную тень, травинку, изящные формы ограды. Зловеще
заскрипела калитка. Озираясь, Гурикон и Ларми прошли к ближайшей могиле и стали
копать. Брезгливо кривясь, Лармарен как будто видел себя со стороны: недовольный эльф с
погасшим взором, в душе которого теплилась жажда приключений. Когда он выпрямился, у
ограды уже ждала загадочная личность. Капюшон надёжно скрыл лицо, но Ларми пересилил свой страх и молча протянул ему кость.
- С-спасибо, - голос вызвал мурашки по коже. Он вручил тяжёлый слиток. - Вот твоя награда.
Юноша изменился в лице от удивления: он держал в руке тёмный с изумрудным отливом
слиток регеланта. Этот разноцветный металл называли «следы молнии». В отличие от
большинства других руд регелант добывали на самых вершинах мира, там, где не ступала
нога человека, эльфы добирались на спинах грифонов, а гномы и вовсе не покидали тех
мест. Даже дворяне не могли купить регелант из-за слишком высокой цены. У одного короля
была кольчуга из регеланта, всех цветов радуги, но после его смерти её украли.
          И вот теперь Лармарен сжимал в руках огромную ценность, от счастья не веря своим
глазам. Он поднял взгляд — перед ним уже никого не было. Только растерянный гном стоял
рядом. Укоризненно глядя на него, эльф прижал палец к губам и ушёл.
                *   *   *
Утром Лабель с Джаяном вышли во двор. Племянник не доставлял тёте проблем
и девушка не держала на сестру зла за своё невольное заключение. Но одиночество не
только заморозило больное запретной любовью сердце. Сёстры отдалились друг от друга,
часто Квейрил являлась домой за полночь и ложилась спать, даже не интересуясь, как
провёл день её сын. Сейчас, когда старшая сестра находилась в отъезде, дома было спокойнее. Но иногда Лабель думала: а вдруг Квейрил не вернётся?
        Она увидела на улице знакомую фигуру и поняла, что скучала. Сердце потянуло сладкой
тоской, она хотела помахать ему, но передумала и лишь смотрела, как он  приближается.
Лармарен выглядел испуганным:
- А где Квейрил?
- Она ещё не приехала, - удивлённо ответила Лабель. - А зачем она тебе?
- Затем, что её обокрали! - в отчаянии воскликнул он и принялся трясти её за плечи. - Опять
виноват буду я! За что?!
Ларми жалобно всхлипнул.
Повинуясь какому-то внезапному порыву, Лабель поглаживала его по щеке, говорила
какие-то утешительные слова, а потом заразилась его отчаянием. Горячие губы искали
защиты, руки обвивали шею и сердца колотились одновременно. Внезапно  Ларми отскочил.
В глазах блестел ужас. Щёки девушки пылали, после жалости пришёл стыд. Тяжело
дышащий Лармарен смотрел на неё широко раскрытыми глазами, а Лабель казалось, что
между ними протянута нить. Это было совсем не похоже на чувство к Тобе, но она
испугалась и решила всё объяснить:
- Ларми, это не то, что ты думаешь, я не влюбилась в тебя! Мне безумно жаль, что я не могу
помочь! Ты хороший, а она просто жестока!
- Что я слышу? - с чуть заметным недоверием и весёлостью воскликнул эльф. - Ты на моей
стороне? С каких пор?
- С тех самых, как она поставила свой успех выше всего на свете, - горько ответила девушка.
- Наивная, - печально улыбнулся Лармарен. - Она всегда такой была, просто ты этого не
видела.
На щеке Лабели блеснула слеза.
- А когда ты ложился с ней в постель, тоже не видел?
- Мне было всё равно, - честно признался юноша, виновато отводя взгляд. - Она оказалась
первой пожелавшей.
Ларми умолк, чувствуя, что подобными речами оскверняет невинность Лабели. Она решила
подбордрить его:
- Мы друзья, успокойся. Всё хорошо.
- Да, но не разговаривай со мной как с сумасшедшим, - с несвойственными ему строгостью и
холодностью предупредил юноша. - Ещё увидимся, а пока прощай.
Его тон отозвался морозной струной в девичьем сердце, но она безропотно отпустила
единственного друга, потому что помнила: она не посмеет стать второй Мелодлин в его
жизни. И уж тем более не сыграет роль Квейрил.
         Наблюдая за играющим Джаяном, быть может, впервые Лабель задумалась о том, что
в судьбе этого непоющего птенца как-то всё по-глупому складывается. Захотелось
обогреть и приласкать страдальца. Квейрил обокрали — что это значило? Ответы она
получила на следующий день
- Мне не стоит лишний раз беспокоить тебя, Лабель, - мягко и спокойно заявил Лармарен и
вручил девушке тяжёлый свёрток. - Передай сестре, скажешь, там записка.
- А... что украли? - спросила девушка охрипшим голосом.
- Она разберётся, а ты не волнуйся. Не стоит тебя этим утруждать.
- Подожди! - решительно остановила Лармарена Лабель.
В тот момент она чувствовала себя способной свернуть горыю Но вся сила разбилась о
мысленный вопрос: «А что говорить?» Она поняла, что может только просить. Ветер
яростно развевал их светлые волосы, а Лабель не могла избавиться от ощущения, что всю
жизнь именно этогоо ждала. Гром предупредил их о тёплых небесных слезах и сером
полудне. Ларми опустил глаза, попереминался с ноги на ногу:
- Можно?
- Ну заходи, - нерешительно произнесла она.
Открылась со скрипом дверь. На улице шёл дождь, Джаян весело раскачивался на деревянной лошадке, а они смотрели друг на друга, не зная, что сказать. В новой жизни
Лабель стала теплом и утешением для измученной души. Нежная девушка не щадила себя,
за неё это делали окружающие. Он не сказал, что едет на несколько дней сопровождать купца. Что сам вызвался поехать, чтобы разобраться в своих чувствах после того поцелуя.
Ведь Лармарен не хотел  впускать никого в своё сердце, но впустил в жизнь. И как сказать
о том, что уже не вычеркнешь из жизни, но... Речь даже не шла о чувствах или отношениях,
а о роли в жизни и самое главное — взаимности.
             Они болтали о пустяках, а Лабель всё решалась.
- Ларми, как ты относишься ко мне?
Отвечать на этот вопрос было слишком рано. А всё потому, что сейчас он неизбежно
наговорит глупостей. Усмехнувшись, Лармарен пристально посмотрел на неё:
Красивая и вроде бы неглупая, серьёзно подходящая к интересующим собеседника вещам.
Прикосновение к руке немного успокоило, нужные слова легко нашлись. Что ж, возможно,
неприступной красавице такое придётся по душе.
- Мы же друзья! - напомнил Ларми. - Или ты думаешь, что это не так?
- Да, это не так, мы разделены, - резкий тон голоса Лабели мысленно вернул юношу в то
время, когда они были чужими. Девушка вздохнула, явно чувствуя, что сказала не то: Уходи.
Вернёшься, когда будешь готов.
Лармарен не совсем понял смысл её слов, но покорился, невзирая на дождь. Он пошёл к
королевскому дворцу и в окне увидел стоящую спиной Мелодлин. Сейчас сердце не дрогнуло, но вс равно фигура женщины, с которой хотел связать судьбу, показалась
прекрасной. Могло ли всё сложиться иначе, если бы он её соблазнил в своё время? Нет,
потому что Ларми даже не пытался сопротивляться искушению Квейрил. Он понял, что
обречён стоять меж ними.
            Неренн смотрел в сторону.
- Все бумаги уже готовы. Тебе осталось поставить подпись.
- У меня на родине уже интересуются, кто будет новой королевой, - беззлобно заметила Лод,
подписывая бумаги.
В ответ король лишь пожал плечами, мол, подумаешь, нашли глупые бездельники повод
посплетничать и что теперь? Ночью Мелодлин плакала и обвиняла во всём себя. А что ещё
она могла сделать? Не стоило вообще соглашаться на брак. Какое унижение! Лод тяжело вздыхала, потому что не могла изменить судьбу. Ранняя потеря матери лишила её возможности быть женщиной. Гларвинн дулся, не понимая, что оставляет её именно в тот момент, когда нужен. Она цеплялась за свою гордость. И вот теперь, рыдая в палатке, будущая императрица ясно осознала, что никому не нужна.
                *  *  *
 Элироуз мчался на коне к ближайшему городу. Он выполнил несколько важных поручений,
после чего его ждало свидание с Элоиной. Они появились словно из ниоткуда. Конь
сбросил своего хозяина и умчался, два солдата схватились за оружие, а Роу ударился
головой  о дерево и потерял сознание. Очнулся он от ударов в живот. С ужасом и удивлением
он узнал в напавшем скелета. Мертвец?! Они воскресают? Подбежавший солдат убил скелета и протянул руку, но генерал не смог встать. Тяжесть сдавила горло, где-то в груди не
утихала острая боль и понадобилось время, чтобы осознать: с разбитыми внутренностями
долго не прожить.
- Элоина Келль, - прохрипел он, - она в своём доме...на Центральной... приведи! И Дюлан...
Госпожа Келль уже собиралась выйти, как в дверях столкнулась с тем самым присланным
солдатом.
- Это вы Элоина? Генерал ранен и ждёт вас!
  Несчастную обожгло и заморозило одновременно, и она побежала, не видя и не слыша ничего. Хотелось, чтобы это оказалось кошмарным сном. Дабы поскорее добраться до
правды, они с Допеном помчались к указанному месту на лошадях. Увы, это было правдой.
Она бросилась на колени, дрожащими руками поглаживая возлюбленного.
-Я... ухожу, - каждое слово давалось Элироузу с трудом. - Умираю в мирное время. У меня
есть лишь одна просьба: останься... с мужем.
Его глаза застыли неподвижно. Упав на грудь любимого, она горько зарыдала. Сбылся самый
большой страх в её жизни. Допен мрачной тенью стоял рядом. Конечно, она поступит
согласно последней воле любимого и не станет попрекать мужа ничем, но не этого хотел
он от своей жены. Допен оглянулся и безразлично посмотрел на Дюлан. Плачущая Элоина
ничего не заметила, поэтому она прошептала:
- Я всё слышала. Теперь вы всегда будете вместе, а я...Я ухожу из твоей жизни. Не так, как он, - Дюлан показала глазами на умершего, - Я уеду обратно в Эримгем, а нашего сына
воспитают чужие люди.
- Это моя вина, что тебе пришлось с ним расстаться, - в глазах Допена блеснули слёзы. - Я
думал только о себе, даже перестал платить. Настоящие мужчины так не поступают.
- Я прощаю тебя, - эльфийка печально улыбнулась. - Ведь ты спас меня от возможной
смерти. Не знаю, смогу ли забыть тебя и наши отношения, но клянусь навсегда освободить
тебя от мея.
- Спасибо, прощай, - когда Элоина выпрямилась, Дюлан уже не было.
 Полукровка нежно обнял жену за талию. - Пойдём домой.
- Ты похоронишь его? Послушай, ты отнял меня у него. Может, ты и не мог поступить
иначе, но тогда сделай хотя бы то, что можешь.
Допен пристально посмотрел на опухший покрасневший нос и блестящие от слёз глаза. В
этот момент менялась навсегда их супружеская жизнь. Смерть возлюбленного настолько
подкосила Элоину, что она теперь зависела от поддержки и забот мужа. И вот тогда-то у
него наконец появилась надежда пробудить хотя бы простую благодарность в её душе. Это
уже немало.
                *   *   *
 Алерита дремала перед камином, сидя в кресле. Вбежала Лиара, залезла к матери
на колени и обняла за шею. Одной рукой прижимая к себе дочку, второй Лерит накрыла её
наброшенным на плечи одеялом и сонно прошептала:
- Что, устала?
- Мама, а отец скоро приедет?
Маска сонного блаженства мигом слетела с лица. Подумать только, она почти забыла, что
всё ещё замужем. На душе стало противно и горько. Жалость к себе защипала в глазах и
эльфийка сказала дрогнувшим голосом:
- Он не приедет, милая.
Лицо девочки обиженно скривилось и она убежала. Но Алерите было не до детских обид -
свернувшись в кресле, она плакала от воспоминаний о своём предложении вернуться в семью. Просто так Айви не вернуть, но у неё возник план.
    Он проснулся от стука. У женатого солдата не было права жить с холостяками в
казарме, поэтому Айви Гестэйл наслаждался тишиной в дешёвенькой гостинице на окраине
Ладраэля. На пороге стояла заплаканная Алерита. Тот, кого сам император назвал смелым
воином, похолодел от ужаса:
- Что случилось?!
- Лиара пропала, - выдавила она и вновь зарыдала.
- Как? Когда это случилось?! - выкрикнул он.
Ежеминутно утирая слёзы, Лерит рассказала, что дочка ещё вчера ушла гулять и не вернулась.
- По знакомым ходила?
- Ходила, но никто из них не видел Лиару! - подвывая, несчастная спрятала лицо в ладонях.
Эльф потрясённо молчал. Он не представлял, что такое коснётся его семьи. Впрочем, была ли
 семья? Любовь треснула, но гордость стала важнее.
- Мы обратимся к страже, - произнёс Айви твёрдо, но внутри всё дрожало. - И не отчаивайся
раньше времени. Кто-нибудь что-то видел!
Он обнял её, пытаясь утешить. Давно позабытые объятия любимой жеы дарили Айви силу,
наполняли душу уверенностью. Ища утоления в телах других, он не смог забыть обиду и
отдохнуть душой. Синие глаза смотрели на эльфа настолько строго, что он моментально
устыдился, убрал руки и вышел.
                *   *   *
 Мелодлин уже вышла из кареты, когда Гларвинн заговорил:
- Ты будешь жестокой императрицей, Мелодлин. Я точно знаю.
Возразить на это было нечего, но Лод ухмыльнулась:
- А ты думаешь, моя мать как императрица была намного лучше? Она была женой императора, это другое. Я любила маму, но без неё стала сильнее.
По виновато  опущенным глазам единорог понял, что исповедь даётся нелегко и решил
поддержать:
- Я вот слышал...
Не желая выслушивать долгие речи, Мелодлин отмахнулась:
- Мы с тобой оба глупцы, - тихим подавленным голосом заявила она. - Посмотри, во что
превратилась Лесная империя! Пустые селения, полные сирот монастырские приюты...Как
думаешь, они будут благодарить меня за это?
- Наконец-то ты решила вспомнить о народе, - не без ехидствоа заметил Гларвинн. - Ну
 давай! С чего начнёшь править, Твоё Величество?
- Не смей со мной так говорить! - Лод больно хлопнула его по затылку. - Я начну... издалека!
- Ваше Величество, генерал Элироуз Ташаллон скончался.
- Умер? - изумилась Мелодлин. - Как так? Он был ещё молод и совершенно здоров! И война
закончилась.
Молодая женщина остановилась, потому что ощутила себя глупой девочкой, бормочущей
всякую чушь, лишь бы не признавать правду.
- Несчастный случай. Он не успел сказать, что произошло, из тела лекари тоже не извлекли
никаких ответов. Ведётся расследование.
- Да. Жаль. Но он  не единственный наш генерал, так что эту потерю мы переживём. - И она
гордо ушла в зал.
                *   *  *
  Закусив губу, Квейрил лежала под одеялом. Бесшумно упала мантия,  затем рубашка. И
вдруг на его груди мелькнула синяя вспышка, словно кровь в жилах стала сияющей маной.
Только что соблазнявшая голосом и взглядом испуганно вскочила на четвереньки и отползла
на другую сторону кровати:
- Не подходи!
- Что с тобой? - на лице юноши проступило искреннее недоумение.
- А ты ничего не чувствуешь? Тогда смотри! - Квейрил вскочила и сильно надавила пальцами
на то место, где мелькнула вспышка.
Справедливости ради надо заметить, что магию при этом она не применяла, но Карлен
дёрнулся плечом:
- Больно!
Ярость в его глазах оказалась заразительной: в голове юной колдуньи возник звериный
страх, вызывающий желание ударить и убежать. Всё произошло во мгновение ока: кончики
пальцев правой руки вспыхнули пламенем, она надавила широко растопыренными пальцами
на его грудь и сама вздрогнула от ударившей энергии. Карлен закатил глаза и упал в обморок.
Опустившись на колени,Квейрил расхохоталась и зарыдала. Всё-таки что на  неё нашло?
Страсть тихо угасала, напуганная неизвестностью. Отчаяние и жалость к себе комком стали
в горле. А Золотой лич безучастно смотрел на плачущую хозяйку.
Вернувшись, молодая женщина сразу заметила, что младшая сестра чего-то боится. Может,
опять связалась с Тобой? Квейрил бросила на Лабель недоверчивый взгляд, но та молча
стирала бельё. С широкой улыбкой она протянула руки к своему ребёнку:
- Иди ко мне, малыш!
Джаян в ответ заревел и спрятался за спинку стула, на котором сидела Лабель. Нахмурившись, Квейрил обратилась к сестре:
- Что нового?
- Лармарен был здесь.
Усталость и досада смахнули все чувства с лица.
- Сколько это будет продолжаться? Я боюсь, что он и тебя затянет в постель!
- Он не затянет, - возразила девушка, удивляясь спокойствию своего голоса. - Лармарен
пришёл по делу. И принёс вот это.
Глаза Квейрил оживлённо вспыхнули, когда они рассматривала регелант. В записке говорилось: «Прости меня за всё и не вспоминай. Этот слиток украли из Академии и подбросили мне. Л» Молодая женщина не поверила бывшему любовнику и не
собиралась его жалеть. Лабель внимательно следила за поведением Квейрил. Аккуратно
сложив записку, старшая сестра отрешённо посмотрела на младшую:
- Где он сейчас?
Мысли забегали, сердце заколотилось так, словно готово вылететь из груди, Лабель
 почувствовала, что делает первый шаг на шатающийся мост. Ответ мог стать признанием
в запретной дружбе. Девушка ещё помнила страдания по первому восхищению человеком,
который казался святым. Кого ещё оставалось винить, как не сестру? Лабель боялась
потерять Ларми, но пересилила себя и честно ответила.
       Когда за Квейрил закрылась дверь, на глаза Лабели навернулись слёзы: возникло
чувство, что она отдала то, в чём сама нуждалась. Что, если Лармарен опять переспит с ней?
Старшая сестра предстала перед младшей не защитницей, а развратительницей любой
душевной чистоты. Думать о таком было больно.
            В тот вечер на первом этаже гильдейской казармы наёмников царило веселье.
Выступал бард, смех, голоса, топот танцующих ног и музыка слились воедино. Лармарен
сидел с полным кубком вина, которое не собирался пить — он привык к тому, что новые
друзья уважали много пьющих. Но кубок стоял просто для вида. Глядевший на барда Ларми
сидел спиной к двери и не сразу понял, чья рука опустилась на его плечо. В точности как
почти четыре года назад, юноша увидел сначала грудь, а уже потом растерянно взглянул в
чёрные глаза. Влечение никуда не делось, но Квейрил ни за что не поддалась бы этому зову.
Кажется, жизнь научила её не идти на поводу у своих желаний. С ехидной улыбкой Квейрил
прошептала:
- Пойдём, нам нужно поговорить.
Тон её голоса и горячее дыхание в ухо возбудили любопытство и тайную надежду. Победа
не погасила бы окончательного желания обладать прекрасным телом, так что она
предпочла тихо затушить её внутри и остановила Лармарена в коридоре:
- Думаю, здесь можно. Лабель не смогла дать никаких вразумительных объяснений, поэтому
я жду их от тебя.
- Что значит — вразумительных? - тут же вспылил Ларми. - Если ты унижаешь её, то ты
ничем не лучше тех, кто угрожал ей. - Хоть голос юноши звучал спокойно, в полумраке
голубые глаза сверкали. - Слиток регеланта я получил за кость. Выкопанную на кладбище
человеческую кость.
         Квейрил расхохоталась, запрокинув голову. От мрачности не осталось и следа.
- И сколько ещё ты собираешься лгать? - отсмеявшись вволю, воскликнула она. - Никто в
это не поверит! Отдать такую ценность добровольно может только сумасшедший!
- И всё-таки это правда, - спокойно ответил Ларми и развёл руками. - Со мной пошёл Гурикон. Если не веришь мне, спроси его. Или поищи что-нибудь у себя в Академии. Я всего
лишь хочу доказать свою невиновность!
Голос прозвучал жалобно, но сердце Квейрил не дрогнуло. Слегка прищурившись, молодая
женщина окинула бывшего любовника презрительным взглядом и ушла с гордо поднятой
головой.
- Настоящая королева, - с грустью подумал Лармарен, провожая её взглядом, полным обиды
и горечи. - Каково Лабели жить рядом с такой?
        Немного поразмыслив, он решил, что она старшей сестре полезна как бесплатная и
заботливая няня. Судьбе такой можно только посочувствовать.
                *   *   *
 За окном сгустилась ночь. Огни погасли и на Ладрии, в столице тоже, но за них уже светила луна, окрасив мир шорохови теней в таинственный голубой свет. Алерита бесшумно вошла и застыла в дверях, любуясь
спиной и плечами Айви. Всё-таки какой красивый у неё муж! Самый лучший на свете...
              Нежные губы осторожно коснулись его плеча. Айви молча закрыл глаза. Он любил
синеглазую красавицу, умел чувствовать её беззащитность и не мог принять решение. Ведь
боли было гораздо больше, чем счастья. Голод тела отозвался тянущим ощущением по
ногам, казалось, он только что ожил. Айви повернулся и увидел два сапфира  и бутон розы.
Кудри горели огнём, белоснежная кожа будто впитала лунный свет. Робкое прикосновение
руки Айви выпустило желания на волю. Сбросив одежды, они набросили руки на шеи и
в страстном поцелуе поработили друг друга. Любовь из отношений этой пары никогда
окончательно не уходила, но какие-то обиды почти убедили супругов, что они
поторопились со свадьбой. И только сейчас, в соединении усталых тел, они ненадолго
сбросили бремя. А утром как ни в чём не бывало пошли завтракать. Но всё равно что-то
оставалось не так. Молчание, опущенные глаза словно замкнули круг. Пустота в груди
мучила, но как избавиться от неё?
            Когда Айви уже направился к выходу, Алерита догнала и поцеловала его так, как ещё
до его измены. Он посмотрел на неё незнакомым скорбным взором, от которого её сердце
больно сжалось и застучало сильнее. В этот момент молодая женщина прочувствовала его
боль и поняла, что не посмеет вновь обманывать его. Разумеется, Айви насторожили
перемены в поведении Алериты. «Это всё от одиночества, - убеждал себя эльф. - Она
устала от скорби и... Впрочем, что за чушь? Лиара пропала, а я тут занимаюсь
прощением выдуманных обид! Конечно, я помогу им!» Но во дворце ему тут же испортили
настроение, вручив письменный приказ императрицы отправить часть гвардейцев
сопровождать прибывших из Эримгема магов. В списке значилось и его имя. Айви досадливо покачал головой, понимая, что спорить с Лод бесполезно. Но почему придётся оставлять
Алериту в таком состоянии? Стало по-детски обидно и за себя, и за неё.
           С выданной бумагой Айви предстояло отправиться в другой конец города. Настроение
было прескверным, но эльф вспомнил о живущих неподалёку Келлях и решил навестить.
История Полосатых масок создала искреннюю и крепкую дружбу.
Открыв дверь, Элоина растерялась:
- Айви?! А-а-а... м-м-м... Мы думали, что ты уехал.
- Зашёл попрощаться, - удивился эльф. - Что с тобой? На себя не похожа! Ты больна?
- Я? Да. - Эльфийка заметно обрадовалась. - Поэтому иди, а то заразишься.
 За её спиной застучали шаги. Айви нахмурился, Элоина покраснела, потому что в комнату
зашла она. Повыше ростом, но всё же родная и непривычно серьёзная... Лиара. Рухнув на
колени, отец протянул руки к своему единственному ребёнку.
- Айви, прости меня, - донёсся голос Элоины. - Алерита умоляла приютить дочку, говорила,
что тогда ты вернёшься к ней!
            Эта фраза больно хлестнула по его сознанию. Эльф отпустил Лиару и выпрямился.
Повисла напряжённая тишина, даже птицы замолкли. Айви смог выдавить из себя:
- Понимаю. И не злюсь.
Образ Алериты как идеальной женщины разбился. Сильнее удариь милая Лерит просто не
могла. Душа и сердце онемели от потрясения. Айви не знал, как смотреть жене в глаза. Всю
дорогу он молчал, вспоминая огонь, не потухающий в ней, губы, руки... Но обида перечеркнула всё. « Подумать только, я ради неё на всё  готов, а она... знала и смеялась надо
мной!» Увидев Лиару, Алерита едва не выронила сына, которого как раз кормила грудью.
- Ты лгунья и предательница, Лерит, - тихо произнесла Айви. - Какое счастье, что я должен
уезжать, иначе не выдержал бы твоих унижений!
Она промолчала, до конца не понимая, почему ночь с законной женой может разозлить даже
больше, чем её же измена. Оглянувшись в последний раз, Айви увидел выбежавшую Алериту. Сорвав с пальца обручальное кольцо, он бросил его жене и умчался верхом на единороге.
                *   *   *
 Карлен с улыбкой шёл по коридору. Уже настал вечер, учителя разошлись, но в
лаборатории раздавалось приятное бульканье. « Наша красавица никак не пойдёт домой, -
подумал юноша, - может, пригласить её к себе?» Эльф взялся за ручку — заперто. Он
постучал. Послышался какой-то невнятный шум и всё затихло. Казалось, теперь дверь
должна открыться, но не тут-то было!
- Квейрил, это ты? - громко спросил эльф, чтобы заглушить собственный страх. - Открой!
За дверью упало что-то тяжёлое. Похолодев от ужаса, Карлен отступил к противоположной
стене. Похоже, он оказался не в том месте не в то время. Как бы не нажить неприятностей!
Когда сердце перестало бешено колотиться и способность мыслить спокойно вернулась,
юноша вздохнул,  а затем закрыл глаза и прикоснулся к вискам. Тело охватил ужасный
жар, в голове щёлкнул гул.
        Мир окрасился в зелёный цвет, Карлен увидел себя со стороны. Шум воды в ушах,
являющийся голосом другой жизни, перекрыл остальные звуки. Как дух, он пролетел сквозь
стену, увидел два стола с бутылочками, мешочками и прочими алхимическими предметами,
книжный шкаф и нечто. Оно обрушило яростную атаку ослепляющим светом. Этого
заклинания Карлен не знал. Весь ужас заключался в том, что он оказался прикован к месту.
На беззащитного духа навалилась удушающая тяжесть, он светился и не мог ничего сделать.
У каждого мага от рождения существовало безлико второе «я», грозный призрак в ночи,
который мог явиться хозяину во сне. Он ощущал силу чужой магии и помогал следить, но
во время его использования волшебник был неспособен постоять за себя.
                Квейрил шла по коридору. Как обычно, с утра она заходила в Академию первой,
а уходила последней. У двери в лабораторию она нашла лежащего Карлена. Дверь была
распахнута, а в воздухе витал горько-сладкая смесь ароматов. Молодая женщина с ужасом
обнаружила кражу. Это оказались не очень ценные травы, но кто забрал мелочь, может
вернуться и унести остальное. Она склонилась над Карленом, вглядываясь в его
бледно-зеленоватое лицо так, как смотрит учёный на предмет своего исследования. Тело
было чуть тёплым, сердце билось очень тихо — он замер между жизнью и смертью.
Большинства учителей не было в Эримгем, да и закравшиеся подозрения в душе юной
колдуньи остановили намерение звать на помощь. Проклиная всё на свете, Квейрил сама
затащила Карлена в лабораторию. Трясущимися руками молодая женщина попыталась
запереться изнутри. После нескольких неудачных попыток она наконец бросила это дело, села на пол и спрятала лицо в ладонях. Слёз не было, их заменило оцепенение,
смешанное из удивления и недоумения. Что делать? Наверняка ему требуется помощь, но...
 Да и стоит ли вообще вытягивать его из этого состояния? На Квейрил напал безумный хохот,
когда она представила, что останется  одна с творением собственных рук, у которого к тому
же есть собственный разум. Слишком многое оказалось упущено двумя талантливыми
недоучками во время создания Золотого лича. Что было ещё хуже, они не могли рассказать
о случившемся — их бы наказали. Молодая женщина задумчиво посмотрела на свои руки
и вспомнила тот ритуал. Мелодлин ударила клинком мести по чужой мечте и оставила кучу
осколков. 
 Квейрил знала от общих знакомых, что Антривия уехала сразу после встречи с
Нериеном. Это показалось ей подозрительным и она пошла на подкуп, дабы узнать правду.
Тот факт, что леди Кейри не по своей воле разрушила семью, значения не имел — Квейрил
всё равно её отравила. Победить Мелодлин Тоирвель может только Карлен. Эх, будь что будет! Умрёт он -
хорошо, а нет — ещё лучше! Осмелевшая колдунья начала действовать. От удара молнии
эльф вскрикнул, но тут же вновь потерял сознание. Но Квейрил продолжала искать способ
вывести его из этого состояния. Её силы почти иссякли, когда прозвучал гонг, зовущий на
занятия. Пришлось бросить Карлена в этом загадочном состоянии. На занятиях юная колдунья никак не могла успокоиться, ей казалось, что все уже знают правду, что в любой
момент могут войти паладины. На этом месте воображение распалялось всё больше,
угрожающие картинки становились всё страшнее. С трудом дождавшись перерыва, молодая
женщина примчалась в лабораторию и затащила его под стол. Когда остальные ученики
зашли, Квейрил с невинным видом толкла в ступке травы для мази. Никаких следов магии
уже не осталось, их непременно почувствовали бы.Ощупывая босой ногой Карлена,
молодая женщина раздумывала. Похоже, он скрывал от неё страшную тайну. Этим многое
объяснялось, хотя могло и не быть правдой. Молния действует, но... Есть опасность всё
испортить. И Квейрил решила прибегнуть к ведьмовскому заклинанию. Согласно Гномьему
Горному исчислению близилось полнолуние. Джаумблах истончался и это усложняло
задачу.
            Достав из шкафа свитый из сушёных трав венок, она надела его себе на голову и
задумалась. Неправильно всё сложилось. Но гибель родителей наконец сдвинула обеих
сестёр с места. Квейрил мучило ощущение потери цели и самоуважения.
- Я хочу, чтобы он остался жив, - произнесла Квейрил вслух.
Это помогло вернуть уверенность и силу. Переодевшись в мантию с козлиной шкурой, юная
колдунья взяла ладонями лиоц Карлена. Слова древней молитвы и заклинания сплелись в её
устах, лучи поднимались снизу. В какой-то момент Квейрил вдруг оказалось внутри такого,
от ослепительного света закрыла глаза и без сопротивления отправилась вслед за неизвестно
откуда взявшейся звездой по гудящему радужному тоннелю. Ей удалось схватить эту звезду, та замерла и начала рассеиваться тонкими короткими лучами, словно существо, рвущееся
на свободу. Догадываясь, что это может быть душа Карлена, юная колдунья атаковала
замораживанием. Джаумблах душил, жёг изнутри и острой болью резал ноги. Она понимала,
что не может это остановить, единственный выхол — это бегство. И как их сюда занесло? Ведь их ещё не учили заходить в Межмировье! Рывком Квейрил бросилась в радужный
тоннель.
              И оказалась стоящей на коленях. В ногах появились глубокие кровоточащие
царапины. Молодая женщина испытала на себе правдивость слов Тельмера — Межмировье впускает и поглощает только своих. Карлен слабо застонал. Его веки дрожали, но Джаумблах
не оставил на нём следов разрушительного спокойствия. Нехорошее подозрение вновь
начало мучить её. Квейрил вцепилась в ножки стола, встала и опёрлась на дрожащие руки.
Наконец они смогли заглянуть друг другу в глаза. Судя по осмысленному взгляду, он её узнал. Тяжело дыша, она выдавила:
- Кто ты такой?
- Я... алмаз, не разбитый испытаниями, не украденный преступниками, - голос мага звучал
неразборчиво и вяло, словно сознание мага по-прежнему находилось где-то в горячей
паутине. - И ты тоже преступница, Квей. Я не презираю тебя и не боюсь. - Он невесело
усмехнулся, в карих глазах заблестели лукавые искорки. - Тебе меня никогда не убить. Я не
только Тоирвель, но ещё и полубог.
Руки Квейрил подогнулись и она упала на пол. Постанывая от боли, Карлен осторожно
опустился на пол и сел рядом со стлом, на котором только что лежал. По чуть заметным
движениям век эльф понял, что Квейрил в сознании.
- Богиня Баэна однажды наблюдала с небесной высоты за смертными. Ей приглянулся один
и тогда Баэна спустилась и целых шесть лет распутствовала с ним, пока не зачала. А потом
оставила меня и вернулась на небо.
- Чего же ты добиваешься? - равнодушно прошелестела молодая женщина.
Не поверив ни единому слову, Квейрил решила перевести разговор на более важную в тот
момент тему:
- Что произошло прошлой ночью?
- Ну ты коварная! - протянул Карлен. - А я, наивный, думал, что наши отношения после
приезда продолжаются! Предложение о Личе уже... вызывает подозрение в ясности твоего
разума!
- Что? - глаза юной колдуньи раскрылись шире.
- Сумасшедшая, - очень спокойно произнёс эльф. - Ладно, раз наши дела закончены, то я
пойду.
- Нет, наши дела не могут закончиться! - заявила молодая женщина.
- Ещё как могут! - Карлен с трудом поднялся, подошёл к лежащей и с ненавистью посмотрел
ей в глаза. - Но тебе всё-таки повезло: я забыл твою драгоценную Лабель. И всё, что связано
с тобой, змея, я тоже очень скоро забуду!
        Квейрил открыла рот, но боль пронзила ноги с такой силой, что на глаза навернулись
слёзы. По телу Карлена пробежала дрожь, возникло отвращение, перемешанное с горькой
жалостью, яростью и... магической тайной. Последняя мысль остановила карающую руку.
Да, она опасна, да, способна на любую жестокость, но Карлен боялся, что не справится ни с
Личем, ни с Мелодлин. А потому эльф хлопнул дверью и пошёл по коридору, мысленно
поклявшись своей жизнью, что не будет иметь никаких дел с Квейрил Фелузан.
                *   *   *
 Айви подошёл к магам и поздоровался:
- Здравствуйте, Муантон. Вряд ли вы меня помните, конечно. Я приходил к вам в Академию,
вы меня лечили.
 По выжидательному взгляду эльф понял, что волшебник его и впрямь помнит. Почёсывая
чёрную бороду, Муантон заметил:
- Может, такое и было. Послушайте, уважаемый, я не лекарь и не священник, но не могу
помнить всех просящих.
- Это ведь вы командуете этими магами?
- Да. - Волшебник явно заинтересовался.
- Мне передали, что одна из наших целей — расследовать убийство генерала Элироуза
Ташаллона.
- Да, с нами те два солдата, которые не успели его спасти.
   Разговор с ними занял у Муантона чуть больше часа. Не зная, что делать, Айви ещё раз
проверил, все ли вещи он взял с собой. Сам того не замечая, эльф вновь начал тревожить
любимый образ. Порой так бывает, что становишься для любимого не кем-то, а чем-то.
Алерита стала скользкой дорогой в пропасть, в которой Айви всякий раз благополучно
оказывался, стоило лишь допустить слабость. Без кольца он не чувствовал ни свободы, ни
смысла в такой жизни. Глупая обида вновь их разлучила. Думать об этом уже не осталось
времени — пора было отправляться в путь.
                К сожалению, очень скоро они поняли, насколько несведущи в истории этих
земель до захвата Лесной империей. Даже выяснить, какой народ населял эти земли раньше,
не представлялось возможным — они не оставили пеосле себя никакой письменности, лишь
орудия труда, похожие на гномьи. Но ведь гоблины слишком тупы даже для самых простых
заклинаний! Кто тогда смог создать мощный взрвы, чёрный круг от которого находился
совсем рядом? Исследователи отыскали следы недавно совершенного, неизвестного науке
ритуала. Хотя волшебники и взорвали место, уничтожить или хотя бы замедлить начатое им
не удалось. Разбуженная энергия через землю расходилась всё дальше, причём хаотично,
так что остановить её было невозможно. На ближайшем кладбище оказались разрытые
пустые могилы. Предположения строились самые безумные, в первую очередь потому, что
учителя владели лишь обрывочными знаниями, ещё не собранными в науку.
                *  *  *
Лармарен нерешительно переминался с ноги на ногу перед домом, ставшим его убежищем, потому что туда влекло сердце. За спиной Ларми прятал бледно- жёлтые цветы.
В жизни порой встречаются ангелы, с недавних пор он вновь поверил и стал надеяться.
Лабель вышла, держа за руку Джаяна. Во второй девушка несла ведро. Лармарен шагнул влево и спрятался  за ближайшее дерево, освободив время для сомнений. Совесть напоминала о Квейрил, упрекала в намерении воспользоваться. От этого стало так неловко,
будто он уже соблазнил Лабель. Мелодлин не унижала его явно, но не давала права  на
что-либо, кроме места верного оруженосца. Настала пора жить дальше. Подобно человеку,
вышедшему из тени на свет, он будто лишился зрения. Не видел свой дальнейший жизненный путь. Вдруг юноша понял, что таким он лишь вызовет презрение. Когда на улице
вновь появились Лабель с Джаяном, Лармарен уже не волновался. Он уже знал, что должен
делать. Ведро опустилось на землю, эльф решительно зашёл за ней во двор и на одном
дыхании выпалил:
- Я люблю тебя!
С души свалился камень, но вместо этого нахлынул ужас: что он наделал? Даже невзирая на
то, что Лабель стояла к нему спиной, Лармарен увидел, как дрогнули и съёжились её плечи.
На глазах выступили слёзы. Воин стал ребёнком. Лабель обернулась. В широко раскрытых
глазах застыли чувства, среди которых не было любви.
- Уходи... - губы чуть дрогнули.
Казалось, словов вылетело в пустоту, потому что Лармарен покачал головой:
- Нет, прошу тебя, не надо!
-  Я не хочу тебя видеть, - девушка яростно сверкнула глазами. - Я с самого начала ошиблась,
позволив тебе войти в мою жизнь! Ты же завоеватель, тебе всего мало!
Несправедливые обвинения ранили прежде всего её саму, но Лабель боялась за него, боялась
гнева Квейрил: испытать ещё одно наказание за любовь ей не хотелось. Он повернулся и
медленно пошёл прочь. В душе девушки встревоженной птицей билась тоска. И тогда
Лабель пошла к брату Тобе посоветоваться. Может, это было бы неправильно, но никто не
помог бы. Тобы в монастыре не оказалось. Оставшись одна, девушка предалась молитвам
и размышлениям о переменах.
            Квейрил села напротив Тельмера. После её проигрыша это была их первая встреча, к
тому же не в Академии, а в таверне. Пара кружек эля сняли напряжение, вечно спокойное
лицо учителя избавилось от холодной надменности, обычно печальные голубые глаза
повеселели:
- Ну так что ты хотела?
- У меня неприятности, - громко прошептала молодая женщина. - Я не хочу, чтобы кто-то
ещё в Академии знал!
- Неужели нас обокрали? - ласково улыбнулся Тельмер. - А я тебя предупреждал, красавица:
не нужна тебе эта служба! Квейрил Фелузан ведь не слушает совета старших, она предпочитает выходить за них замуж!
- Вы совершенно правы, мудрый учитель, - губы растянулись в улыбке, в то время как
серьёзные чёрные глаза продолжали следить за выражением его лица, - но всем
свойственно ошибаться. Жаль только, что за эти ошибки приходится расплачиваться
 невиновным. Да, у нас украли кое-какие мелочи. В то утро я нашла в лаборатории Карлена
 без сознания. Мне удалось привести его в чувство, но... Или он сам не знает, что
произошло, или говорить не хочет. Карлен же ваш любимец, помогите, пожалуйста. Услуга
за услугу, - с ехидной улыбочкой молодая женщина придвинула ближе только что наполненную кружку. - Ну?
       При всех своих  надменности и строгости Тельмер любил выпить. Поглаживая кружку,
учитель кивнул:
- Ты меня заинтересовала, поэтому попытаюсь помочь. Хотя, если честно, то я не понимаю,
почему ты не попросила о помощи его друзей. Им было бы гораздо проще узнать правду.
- Большинство его друзей давно сидят по тюрьмам, - скривилась Квейрил. - Да, вы для
Карлена властьимущий, это очень важно, если он действительно что-то натворил. Но...
Когда она зашла в дом, Лабель и Джаян уже спали. Стоя над кроваткой сына, молодая женщина пребывала в полусне, в том состоянии, когда тело из последних сил бодрствует,
но в голове не осталось ни единой мысли. Возможно, назревала новая война с Карленом. А
ещё и эта нелепая кража! Так ничего и не придумав, она легла спать.
                *   *   *
 Услышав скрип кровати, Лабель открыла глаза. На самом деле она не думала спать,
просто притворялась, чтобы строгая старшая сестра не докучала расспросами, когда на душе
плохо. Близость  дружбы Лабели с Лармареном достигла редкой для мужчин откровенности.
Он даже рассказывал о своих отношениях с Мелодлин, чем вызвал горячее сочувствие. И в
один момент всё испортил. Но без него сердце съедала тоска. Хотелось плакать. «Я не
собираюсь удерживать тебя при себе в качестве служанки. Запомни это!». Да, Лабель
помнила это и страдала, но кому до её чувств вообще было дело? С Тобой всё  и так ясно,
ничего не может получиться с человеком, чьё сердце принадлежит церкви.
- А что Лармарен? - захотелось ей спросить вслух. - Он полностью принадлежит своей любви?
Теперь Лабель ощущала лишь холодную ненависть. В груди будто застрял кинжал, мешающий дышать. У них была мечта о любви, но они не думали о последствиях. Она не
знала, упущено ли её время для важных решений, но потихоньку назревало желание вырваться из-под перста указующей руки. Но как? И возможно ли внушить уважение
сильному человеку, не испортив при этом отношения? Девушка не нашла сил для борьбы и
знала, что новый поклонник ослаблен угрызениями совести. Лабель не сразу почувствовала застывшие на щеках слёзы. Опасаясь разбудить кого-нибудь, она смотрела в потолок и
мысленно молила богов о помощи. Сон не приходил, но душу наполнил покой. И вдруг девушку бросило в такой жар, что она испугалась. С чего бы это? Ведь совершенно здорова!
Разум оставался ясным, но она чувствовала, что её собственный скелет горит. Раскрыв левую
руку, Лабель создала внутреннее напряжение и ладонь засветилась. Похолодев от ужаса,
Лабель нырнула под одеяло. Несколько минут она лежала ни жива, ни мертва. Затем
осторожно выглянула. Всё было как обычно, если не считать того, что загадочный жар
успокоился. Похоже, боги сочли нужным вручить ей магический дар. Но зачем? Лабель
посмотрела на спящую Квейрил. В голове замелькали рисуемые воображением картинки. От
них пробудилось отвращение, потому что в них сплетались два обнаженных тела. С ней всё
понятно, она всегда была по натуре шлюхой. Но он... возможно, не устоял. Лабель встала,
выпила воды и сосчитала до десяти. Перед ней расстилалось звёздное небо со  светло-
фиолетовым оттенком. Россыпь звёзд напоминала путь к легендарному Теораху, Обители
богов. Туда можно было попасть лишь после смерти.
           Утром девушка вошла в поместье Шихридов, ведя за руку Джаяна. Попутно она
осматривала дом, в котором когда-то жила. « А Мерелина тут всё поменяла», - с грустью
подумала Лабель. Квейрил в своё время лишь переставила мебель, а новая хозяйка не
пожалела мужниных денег на новую. Слуга повёл девушку и открыл дверь. Беременная
баронесса сидела перед зеркалом, а Аловен стоял рядом с её креслом и что-то рассказывал.
Супруги вопросительно посмотрели на незваную гостью. Нериен повернулся и
остекленевшими глазами посмотрел на младшего сына.
- Мне нужно уйти, а Джаяна не с кем оставить, - пояснила Лабель. - Я скоро вернусь.
     Этому она научилась от Квейрил — ставить своё выше чужого и заставить отказаться от
своих планов. Приближаясь к Академии, Лабель боролась с собой и уговаривала себя. Здесь
находился тот загадочный, светящийся разными цветами мир, укравший у неё сестру. Лишь
оказавшись в широких коридорах, девушка по-настоящему растерялась. Вдруг Квейрил
встретит её здесь?
        Эхо шагов от страха спутало все мысли. Девушка обернулась и с трудом сдержала
вздох облегчения, увидев незнакомца.
- Добрый день, - она пошла к нему навстречу. - Меня зовут Лабель Фелузан, я сестра
Квейрил.
- А, понимаю. Сейчас позову.
- Нет, не надо, - Лабель схватила его за руку. - Я пришла проверить свой дар и не хочу, чтобы
она знала.
- За спиной бывшей баронессы вырос новый враг? - усмехнулся волшебник. - Тельмер,
учитель Академии, к вашим услугам.
       Все пытки девушка выдержала с огромным трудом, но хуже всего оказалось обоюдное
смущение, когда ей пришлось раздеться догола. На улицу Лабель вышла с горящими ушами и книгой « Порождения Джаублаха». Было гадко, словно десять мужиков облапали её
грязными ручищами. Домой идти не хотелось , хотя она и знала, что там ждёт  хозяйство, да
и Джаяна пора забирать. Долго брела Лабель по городу, пока не дошла до Гильдии наёмников. Всё было как обычно, если не считать страха.
- Лармарена Пэльда не видели? - обратилась она к сидевшему за столом гному.
- У себя, пятьдесят вторая кровать, - закатив глаза, он указал на потолок, что, по всей
вероятности, должно было означать второй этаж. - Вы лекарь?
 Лабель не ответила. Только взбежав на второй этаж, девушка поняла, почему он  так спросил. Тяжело раненый Лармарен лежал с закрытыми глазами. Она тихонько присела на
краешек кровати и взяла его в свои тёплые ладошки. Он открыл глаза, но Лабель не поверила, что он её узнал.
- Ларми... - прошептала девушка и замолчала, будто потеряв разом все слова.
- Я люблю тебя, - взгляд голубых глаз медленно теплел.
- И я тебя, - Лабель поцеловала его в лоб и отвернулась к окну.
    Эта была ложь из жалости, потому что она боялась добить его. Тельмер  заявил, что не
нашёл в ней магического дара и дал «Порождения Джаумблаха» с предложением разобраться в себе самой. Лабель достала книгу и задумчиво посмотрела на обложку. Внутри всё было на
эримгемском, что для академической библиотеки не являлось редкостью, но книг на
иностранных языках было намного больше. Разумеется, учиться можно было и по эримгемским книгам, но тогда многие знания, ценные после окончания обучения, ускользали. При Академии многие знали пару языков, но найти настоящего учителя даже в
столице было сложно.
             Возможно, не стоило так поступать с чужой вещью, но Лабель положила книгу на
столик Лармарена и ушла. Она оказалась слабой и не готовой к простейшему шагу для мага -
признать себя особенной. Если Ларми полюбил, то обязан помочь.