Глава 7. Мертвые мальчики не плачут

Арафен стоит на балконе своих покоев, одетый в одни только кожаные черные брюки. Он прибыл в Таидалан несколько часов назад и теперь смотрит вниз на белокаменную площадь, которую патрулируют гвардейцы в черных доспехах.
Здесь ничего не изменилось за эти несколько дней, хотя самые опасные члены группировки Миморгула собирались именно в Таидалане.
Взгляд Генерала скользит к серебряному мосту. Он еще стоит, бедный, сто раз залатанный, каждый день приводимый в порядок, но еще стоит.
Дуидаголан и Таидалан - два главных Зарийских города. Черный и Белый, соединенные серебряным мостом в знак мира и дружбы между «темными» и «светлыми» расами.
Звучит странно, но так оно и есть. В Дуидаголане проживает ощутимый процент вельмож, лордов и графов темных эльфов, вервольфов, вампиров да гномов подземелья.
Между тем, в Таидалане здравствуют почтенные эльфы, оборотни, нимфы, друиды, дриады и им подобные дети «света».
Правящие Верховные Короли и Королевы издавна проживали в Таидалане, а их наместники в Дуидаголане.
В этот период правит Жозенна Ингладрис-прекрасная, человеческая женщина неземной красоты и невероятного ума.
Она взошла на престол после своего отца, Радомира Шестого Властного, в возрасте четырнадцати лет. По законам Зарии девочка была уже совершеннолетней и вполне могла править самостоятельно.
Да вот только еще при отце Жозенны наместником в Дуидаголане был Натаравен, вампир, родом с Земли. Он был первым представителем легендарного рода Ван Гюрих Уно, и его в средние века на Земле люди в страхе называли графом Дракулой. Вскоре мирная жизнь, наполненная убийствами юных девиц, ему наскучила и, узнав, что один из 9 Создателей сотворил новую планету, Натаравен, не думая, переселился туда.
Переселился и долгое время завоевывал доверие народа, дойдя до «трона» наместника через 25 лет после бегства с Земли.
Когда умер шестой правитель, Натаравен был невероятно счастлив. Как же. Теперь он - прямой наследник, не считая папиной лапочки-дочки. Вампир был уверен, что возьмет ее в жены и будет помыкать Верховной Правительницей, как душа вздумает. Но у него ничего не вышло. Жозенна всегда была барышней определенных принципов и собственных суждений. Стойкость и прямолинейность характера сыграли свое дело, и Натаравен остался не удел.
К тридцати годам жизни Ее Величество встретила Арафена Аядзаки. Случайно. Хотя, по словам Эллинглива – эта случайность никогда ею не была.
Уже через два года Арафен дослужился до титула Графа в довольно-таки юном возрасте, а спустя еще сезон народ встретил беловолосого мужчину в титуле придворного Советника и Генерала Гвардии. На тот момент Арафену было всего двадцать лет.
По Зарии до сих пор ходит слушок, что Ее Величество сделала это из корыстных целей, считая, что молодой Генерал будет во всем ей потакать. Но уже через месяц она поняла, что это не так. Благо Арафен действовал исключительно во счастье народа и не совал свой нос туда, куда не просили.
Вспоминая жизнь при дворе, Аядзаки встречает рассвет.
Рассветы в Зарии самое красивое, что можно представить. Луны на этой планете две. Одна всегда на небосводе, Кассиопея, а вторая исчезает, когда небо занимает газовый гигант – солнце. В такие моменты небосводом владеют все оттенки красного. Каждое утро на небе проливается кровь.
Мужчина поводит плечами. Он всю ночь простоял, не двигаясь, но это не страшно, потому что сон ему не нужен уже как шесть лет.
Арафен поправляет на груди витой серебряный сосуд и уходит в комнату, где быстро переодевается, пряча украшение сначала под белой рубашкой, а затем под черной кожаной парадной генеральской броней, состоящей из пиджака, перчаток и наручей.
Мужчина пристегивает к креплениям на плечах белоснежную, шелковую мантию, поправляет отросшие за три года, вьющиеся белоснежные волосы и, протерев свой меч, засовывает его в ножны.
Этот меч, подаренный Королевой, Генерал назвал просто – Ийет, что с Древнего Наречия первого праязыка Зарии, значило Смерть.
Имя свое белоснежный клинок, ковавшийся сначала у эльфов, а потом еще и у гномов, получивший свой цвет из-за особого материала, из которого был выкован,
оправдал очень скоро.
Лезвие меча всегда оставалось белоснежным, когда тот был «голоден». Чем больше убивал Генерал, тем краснее становилось лезвие, напитываясь кровью. Это был накопительный эффект, который держался три дня, а затем пропадал.
Клинок не нуждался в заточке, а Арафен иногда ощущал в резной, обитой мягкой кожей, рукояти довольный гул, который переходил от лезвия к крупному сапфиру, что венчал «яблоко», и из-за этого явления мужчина уверил себя в том, что у Ийет есть душа.
Мужчина выходит из своих покоев при параде и направляется в тронный зал. Он знает, что его Королева давно не спит.
Стук железных каблуков раздается по коридору, эхом раздаваясь на весь замок. Любой стражник, дежурящий сейчас, узнает эту поступь. Этот тяжелый, уверенный, строевой шаг нельзя спутать ни с чьим другим.
Аядзаки спускается вниз по широкой парадной лестнице, минуя три пролета, достигая второго этажа, а затем сворачивает направо, идя по красной ковровой дорожке.
Мужчина с блаженством вдыхает запах старинной роскоши, пыли, которая успела осесть за ночь, синих роз, что стоят в каждой вазе. Как же давно он не был здесь, дома.
Арафен толкает массивные двери из белого мрамора, украшенные золотыми узорами, проходя в тронный зал.
Королева и правда, там.
Женщина тридцати лет, которую никак нельзя назвать женщиной. Девушка. Темный шелк волос, изящный, гибкий стан, плавные движения…
- Арафен, - Жозенна оборачивается, узнавая своего Генерала. Карие глаза смотрят на него внимательно. – Как давно ты не заглядывал. От тебя все письма, да письма. О твоей жизни вот уже как несколько месяцев узнаю от гвардейцев.
- Простите меня, миледи, были определенные сложности с Мирморгулом Яслана, - отвечает Арафен, стоя у крайнего угла тронного зала.
Дистанция – самое главное в правилах Зарийского этикета. Она – выше его по званию, он пред ней преклоняется. Либо стоит близко, но в поклоне, смотря и говоря в пол, либо далеко, но прямо. Арафен не любит ни перед кем кланяться, так что второй вариант ближе его сердцу.
- Что такое? – спрашивает Ее Величество, хмурясь.
Сейчас она сидит не на троне, а за столом, что стоит подле, чуть левее, чем сам трон, ближе к широкому окну.
Это стол Жозенны, подаренный ей Галамаей на двадцатилетие. Стол с ножками в форме львиных лап из чистого золота, со столешницей из белого мрамора, с орнаментом из золотого напыления двух видов – черного и белого. Изображена же полная карта Зарии.
Рука Королевы сейчас покоится не на бумагах, что сдвинуты к краю, а на Таидалане. Инстинктивно? Возможно, но скорее всего – нет.
- Очаги возмущения становятся все больше. Моргул играет нечестно, посягает на святыни гномов. При мне перевоплотился в Богиню Хетту…
- И что же? Ему поверил народ? – Королева вся подается вперёд, слушая Арафена с живым интересом в глазах.
- Народ верит в то, что хочет верить, - спокойно отвечает Генерал, сводя руки за спиной. – Боюсь, Галамае отныне придется нелегко. Народ уверовал в Великую Мать еще больше, потому что увидел ее воочию. А речь Мира была только лишь о том, как плоха политика Вашего Высочества и Королевы Гномов. Все правители глупцы. Народ должен править миром. Они услышали то, что сами захотели услышать. Это прискорбно, Выше Превосходительство, но не так критично, как кажется на первый взгляд, все же гномы…
- Самый импульсивный народ всей Зарии, - приподнимает руку Жозенна, перебивая Генерала. – Весть об «ожившей Богине» разнесется быстрее, чем ты думаешь, Арафен. Гномов, мы считай, потеряли.
- Зато эльфы и оборотни никогда не перейдут на сторону врага, - отвечает Королеве мужчина, пытаясь успокоить Ее Сиятельство.- Они присягнули Венцу много лет назад, поклявшись на собственной крови. Да, и многие темные эльфы, вампиры под началом Натаравена, друиды, нимфы, дриады. Они все Ваши верные поданные, остаются верны лишь Вам.
- Гномы тоже присягали на Венец. И где они скоро будут? Плясать под дудку Мирморгула Ясланы, демона, который пришел поработить мой народ.
Женщина качает головой, потирая переносицу.
Арафен молчит, стоя, низко опустив голову. Да. Состояние дел сейчас не самое лучшее.
-Я отправил Акеми на Землю. Дал разрешение Каррену и Дунадроиллю. Она должна подрасти и поверить в себя, научиться владеть тем, что ей дано по праву, - переводит тему мужчина.
- Это мудрое решение, Арафен, - одобряет Жозенна, вновь откидываясь на спинку стула, внимательно смотря на своего Генерала. – Ты очень долго не мог решиться и этим сильно истязал девочку. Я растила и заботилась о ней, видела, как ей плохо, но мои придворные лекари и маги ничего не могли сделать с этими феноменальными способностями. Отправить ее на Землю, туда, где нет места магии, очень мудрое решение. Да к тому же еще и с такими замечательными наставниками. Поверь мне, Арафен, что скучать она до своего совершеннолетия уж точно не будет. У нее просто не будет времени на такую глупую и безнадежную вещь, как скука.
Генерал неуверенно улыбается, поднимая на Ее Величество фиолетовые глаза. Да. В ее словах есть доля правды. Каррен и Дунадроилль спуска Акеми не дадут, а заодно и направят переизбыток энергии в нужное русло.
- Подойди ко мне, Арафен. У меня есть для тебя еще одно поручение, - Королева делает властный жест правой рукой, увенчанной массивными перстнями. Мужчина повинуется. – Тебе нужно будет отправиться в порт, там найти корабль, нелегальный, пиратский корабль, Королеву Ветров. Уже тысячу лет на нем плавает эльф, Иен. Он король пиратов. Добрый, очень милый малый, работает, так сказать, на два фронта. Он отвезет тебя в Тарию. Там ты должен будешь связаться с наместником Короля, а затем и с самим Королем. Не пугайся вида Его Величества, он…немного своеобразен…
Жозенна протягивает Арафену запечатанное письмо с коварной улыбкой.
- Иди же, - она отмахивается от своего подданного. – Время не терпит.
Мужчина кланяется в пояс и покидает тронный зал, возвращаясь в свои покои.
Поднявшись на шестой этаж, Арафен спокойно идет прямо по коридору, затем заворачивает за угол и внезапно видит прямо перед собой мужчину в белоснежных одеждах. Лицо его закрыто, а в руках красуется кинжал. Все происходит буквально за секунду, так быстро , что сориентироваться становится просто невозможным.
Единственное, что Генерал успевает сообразить, перед тем, как в его сердце вонзается изогнутое лезвие, жалящее плоть подобно жалу пчелы, так это то, что незнакомец – наемник.
Разум теряет контроль над телом, и Арафен валится на стену, прикрывая глаза.
- Плачь! Плачь, Генерал! – разражается смехом убийца, сгибаясь пополам, выдавая свое безумство. – Что такое, Арфи? Не можешь? – он наклоняется над телом жертвы и заглядывает в лицо Советника Королевы.- Взрослые мальчики не плачут?
Внезапно правая рука Генерала резко выбрасывается вперед, пальцы крепко сжимаются на горле обидчика, чего тот, конечно, ну, никак не ожидает.
Несколько секунд, и Арафен уже на ногах, держит наемного убийцу на вытянутой руке над полом замка. Левая рука Аядзаки извлекает из собственной груди нож. Красные глаза горят каким-то странным, но точно не живым, жаждущим мести, огнем, а серебряный сосуд, спрятанный на груди, просвечивает даже через рубашку и кожаный пиджак.
-Мертвые мальчики не плачут, - отвечает Арафен с усмешкой и одним ловким движением кинжала умерщвляет подосланного убийцу.
Мужчина отбрасывает остывающее тело на белоснежный пол с пренебрежением, осматривая рану в груди. Да, сердце прошло насквозь. Жалость-то какая. Генерал проводит ладонью над грудной клеткой, затягивая все повреждения без следа. Холодный взгляд красных глаз обращается к телу убитого. Вампир. Труп охватывает яркое пламя, разгорающееся под удаляющиеся дальше по коридору шаги Арафена Аядзаки.
Мужчина проходит в свои покои, крепко закрывая за собой дверь. Генерал в смятении.
Он прекрасно знал, кто мог подослать вампира. Мир бы до такой низости не опустился, да и знал демон о том, что его, Арафена, простым кинжалом не убить. Зато Натаравен не знал об этом и подослал в замок невменяемого убийцу, который, в случае не удачи ничего не сможет сказать.
Арафен собирает седельные сумки, пытаясь откреститься от навязчивых мыслей о собственном убийстве.
Натаравен всегда пытался убрать его с дороги. И у него были на то причины. Жозенна больше не шла советоваться с Наместником, советы теперь ей давал Арафен, и большей их частью Королева всегда была довольна, потому что судил и рассуждал мужчина всегда здраво, не наживая состояния за счет простых крестьян и ремесленников.
Арафен снимает с себя парадный кожаный доспех и мантию, переодеваясь в более подходящую для похода одежду: серую холщовую рубашку с рукавом три четверти и жилет из черной замши. Кожаные брюки и высокие сапоги мужчина оставляет на себе. Лететь он собирается на своем драконе – Алагдауре.
Когда сумки собраны, мужчина останавливается, еще раз переваривая все, что случилось за это утро.
Аудиенция у Королевы прошла довольно-таки успешно, не считая, конечно, того факта, что гномы, возможно, вскоре отделятся от свиты Ее Величества.
Затем следовало несостоявшееся убийство. Наивысший провал Натаравена. Знал бы он, что Генерала Зарийских войск не так просто убить, то он и носу бы к нему не сунул. С другой стороны, не досчитавшись своего подданного, он заподозрит неладное в том, что происходит вокруг Таидалана.
И, наконец, поездка в Тарию.
Планета Зария имела всего два континента, верхний, самый большой, как шапка на планете, сама Зария, и нижний, поменьше, Тария.
 Их разделяет огромный, необъятный океан, который не так-то просто переплыть. Да, встречаются в нем небольшие островки, но их давно уже оборудовали под себя пираты. Да, и простые моряки никогда бы не поплыли на своих судах так далеко. Так что переплыть в Тарию возможно было только на суднах пиратов. Дезертиры всегда пытались воспользоваться «черной почтой», чтобы доплыть до второго континента, Пираты отвечали, но никто так и не доплыл до места назначения. Оставались на суднах, в команде, добровольно или по принуждению.
Не плавали еще и по тому, что океан всегда был богат на приключения.
Было в нем всего два больших, необитаемых острова, на которых жили Стражи Создателя.
На одном располагалась резиденция Змея, огромного чудовища, который жил под землей. Настолько большого, что, растянувшись, по трактатам древних приданий, мог носом коснуться берега Зарии, а хвостом - Тарии. На свет он не выходил и, по большей мере, спал. Голова животного покоилась в жерле вулкана Айки.
А вот кто является вторым Хранителем, не знает никто. Остров располагается в южных водах океана, на прямом пути от Зарии к Тарии, но пиратские корабли делают огромный крюк, чтобы обойти его за пару миль. Ни один человек, отправившийся в экспедицию, организованную Иеном, не вернулся обратно. Только вот был один темный эльф, который выжил по чистой случайности. Он просто сошел с ума и никто на острове его больше не тронул. Отправили обратно.
Его нашли в ста милях от острова без руки, без глаза, без ноги. Больше никто не совался в это место.
И было еще одно очень странное явление, возникающее раз в два дня посредине океана. Огромный водоворот появлялся к трем часам дня.
 Он закручивал воду спиралью, а вместе с ней и корабли, что по неосторожности проплывали мимо. Пираты прекрасно знали, что «закроется» водоворот в пять часов вечера и вставали на якорь, чтобы переждать это страшное, но невероятно красивое явление.
До дна тоже никто не плавал. Поговаривали, что там живут ужасные монстры, которые крушат корабли, да путают их, сбивая с дороги. Но, к счастью, таких, на самом деле, не было, пираты никогда в жизни ничего подобного не видели, хотя и опускаться на дно не соглашались.
И вот теперь, по прошествии сотни лет Жозенна отправляет своего Генерала в Тарию, хотя переговоров между двумя этими континентами давно не было. Разве что пираты изредка приносили весточки с северных берегов на южные. Но этим и ограничивались. А тут…тут, Арафен предполагает, что Королева просит помощи у давно забытых друзей. Опасность у них все же общая, в какой-то мере.
Мужчина еще раз проверяет все ли он собрал, и, наперевес с седельными сумками выходит вон из своих покоев.
До конюшен он добирается сравнительно быстро, рысью преодолевая расстояние в половину города.
Там он сворачивает, не дойдя до денников драконов нескольких метров, и уходит к огороженному помещению, напоминающим собой огромный дом.
Мужчина проходит внутрь, улыбаясь старому другу, что там живет.
-Привет, Алагдаур, я скучал по тебе, - говорит Арафен, кладя сумки на пол, касаясь пальцами холодной чешуи на боку мощного зверя.
Дракон поворачивает к Генералу серебряную голову, увенчанную огромными витыми рогами, спускающимися вниз до самого его носа, и кивает. Он не любит много говорить.
Алагдаур поворачивается, вставая прямо, зная, что сейчас последует процедура одевания.
Арафен приносит специальное седло, мало чем отличающееся от конского, подпругу, «ушки», чтобы в полете дракону на надуло, каринет и круппер, жестяные пластины на шею и спину дракона.
Арафен всегда заботился о состоянии своего большого, но очень ранимого друга.
 В детстве Алагдаур был проблемным детенышем. Часто болел, много спал и мало кушал, а потому рос медленнее своих собратьев. Когда в Академию записался Арафен ему просто «спихнули» больного ребенка, в надежде, что дракончик умрет у него, а не в конюшнях.
Аядзаки забрал его к себе. Несколько месяцев малыш жил в одной комнате с Арафеном.
За это время мужчина многое успел сделать для Алагдаура. Исправно его поил и кормил, чистил и вычищал серебряную чешую, белоснежные зубки и витиеватые, витые рога.
Вскоре крошка дракончик пошел поправку и к семнадцати годам Арафена стал самым большим, красивым и мощным драконом во всей Зарии, не считая, конечно, диких драконов и их могучего предводителя Таяда.
Правда, говорить Алагдаур никогда не любил, отделывался от вопросов парой фраз, предпочитая молчание многим словам. Но Арафен знал и любил даже эту привычку его друга. Друга. Хозяином животного мужчина себя никогда не считал.
Арафен надевает на дракона седло, в выемку между двумя самыми мощными шипами на спине могучего зверя. Затем он затягивает под брюхом животного подпругу, натягивает «ушки» и с осторожностью закрепляет сначала каринет, затем круппер.
Перед вылетом Генерал тщательно смазывает специальными маслами перепонки на крыльях Алагдаура. Он давно не летал, и кожа нуждалась в лишнем увлажнении, потому что крылья – одно из самых уязвимых мест дракона.
Арафен выводит своего друга из его дома, который Арафен в вое время сам для него построил, и отправляется на «взлетную полосу».
Всадники имеют право взлетать только с нее.
Идут они в полном молчании. Сейчас мужчина ощущает острую вину за то, что не наведывался к своему другу уже больше месяца.
На Арафена же все это время косится оранжевый глаз, словно прося мужчину, чтобы тот с ним поговорил.
-Прости меня, Ал, - в итоге выдыхает Советник Королевы, поднимая виноватый взгляд на дракона, когда они, наконец, доходят до огромной, сейчас пустой, каменной площадки.
Арафен поправляет на животном седельные сумки, чтобы те не свалились в полете.
-Все нормально, - отвечает дракон низким, грудным голосом.
Для Аядзаки этот ответ становится настолько неожиданным, что мужчина на пару секунд замирает, смотря на друга, не мигая, удивленно.
-Что такое? – искренне не понимает Алагдаур, глядя на теперь Арафена настороженно. – Я что-то не так сказал?
- Нет, - честно отвечает мужчина, забираясь в седло, подтягивая стремена. – Просто я был очень удивлен тем, что ты вообще мне ответил.
Генерал улыбается, смотря на дракона с нежностью.
Алагдаур тихо смеется, клокочущим, грудным смехом, смешанным с тихим, довольным урчанием.
-Держись крепче, Всадник, - говорит он, распахивая огромные, кожистые крылья, увенчанные парой внушительных когтей. – Взлетаем.
Дракон берет разгон, высоко прыгает и вскоре уже оказывается в небе.