Есть слово такое

Виктор Матюк

Есть слово такое

Есть слово такое, с виду наивное оно и на диво простое, его доверием толпы людей дорожат,
Его трудно простым смертным у природы-матушки завоевать, оно вносит в души баб переполох,
Застав их врасплох, не тот мужчина плох, что матерится, а тот, кто обещал жениться
И в последний момент решил подальше смыться! Дороже этого слова нам не сыскать,
Оно приносит в душу благодать, если правильно и по назначению его применять!
Плоть будет тогда весь день торжествовать, смеяться и кричать на всю округу, солёные губы
В форме грубой по дороге с бани, начнут ссориться с зубами, и не прекратят ругню около храма!
Ещё с пелёнок будущий мужичонка к его звучанию стал привыкать, этот звук и резок, и жгуч,
Как солнца луч, бывает не в меру груб тот звук, что стремглав срывается с припухших губ!
Это грубое русское слово, но нам не дано иного, она нам вместо крова небес,
Этот посул помогал людям в прошлом, нынче тоже прилипает к подошвам,
В нём высокое стремление заключено, но не бесхребетным выглядит оно!
Оно не погибнет с позором под обветшалым забором, то слово ещё поспорит снова с людьми
За интересы свои, ему надоело томиться в зловонной конуре, и жить на самом дне,
Когда сквозняком повеет на заднем дворе, оно тут же при своём уме на свободе и даже в тюрьме!
Ищу его я всюду и повсюду нахожу, словно всезнающего своего судью, мы – рабы его,
Неужто. применив его, я буду выглядеть глупо, и буду вертеться как баба-Яга в деревянной ступе?
С ним легко пахать и баб всю ночь до зари целовать, с ним легче всего их к столбу ревновать,
И коль нечего женщине в ответ сказать, она будет в сторону этого слова
Рыжей головой кивать снова! Буду исходить от простого, коль нет крова над головой,
Разговор между толпой выйдет пустой, мы все вышли из тех ворот,
В которые войти стремится впопыхах простой народ!
То загадочное слово за загривок девок игривых берёт,
Ибо в любовном деле знает толк! Ему никто пальцем не грозит,
Без него простой люд ночами долго не  спит и как рыба до утра молчит!
Не мычит, не телится, а вокруг него густой туман клубится и стелется!
Это слово, как золото посыплется из рук, не с од8ной, а сразу из двух,
Чтобы оперевшись о деревянный сруб, в свои руки взять последних слуг!
Мы все вместе с этим словом грешим, следом за ним галопом бежим,
Этот край недвижим и плохо здесь быть не женатым, то есть, холостым! Вздыхает смрад оно,
Но в нём всё наше подсознание заключено, наш собственный мозг наводит в душе лоск,
Но он мягок, как воск! Глянец нужен во всём, даже в слове простом играет роль произношение,
Народное творение богатств полно, в нём есть рациональное зерно, можно скатиться с холма
И свести себя с ума, если часто повторять непристойные слова,
Их сиротство даёт им превосходство над словами остальными,
Об эффекте изобилья не забываю лично я! Куда ни посмотрю,
Матерно не только я говорю, но и пишу, другие матерятся больше моего,
И что? До сих пор не наказан никто, хотя есть принцип «домино»!
Падаешь внезапно ты с огромной высоты, и следом за тобой сваливается долу народ родной,
Презрев лень и негу, садишься в деревенскую телегу и извергаешь изо рта смесь мата и брани,
Ругались даже дворяне, мещане, купцы и горожане, зачем скрывать то, что люди вслух говорят?
Ёб твою мать! С этим выражением легко рифмуется слово ****ь, с чего бы мне начать,
Чтобы не пятиться назад? Уж лучше по старинке вблизи крытого рынка промолчать,
Чем что-то сказать несуразно и невпопад! Какая барыня не будь, всё равно её ебут!
Напрасен Сизифов труд, я же разглагольствую о сложных вещах, словно старый гусь об овощах,
Пишу на свой риск и страх, боюсь, хотя я – не трус, что разумом свихнусь,
Когда спать в холодную постель наедине ложусь: как бы разум здесь не зачах,
Горькие слёзы на очах, плоть даёт отбой и тут же начинает спорить с тобой о сути земного бытия,
Петляет среди мата наша узкая и скользкая стезя, без матерного слова здесь выжить нельзя!
У него затрапезный вид, но оно язвит, и даже себя не щадит! Взрывоопасная смесь
В трёх словах всё же есть, на первом месте - грех, потом - блуд и успех, не буду разинею,
Посмотрю на небо синее-синее, покрытое белым инеем,
И в преддверии темноты, оттащу в густые кусты местную королеву красоты!
Не избежать беды, к бабке не ходи! Ух, ты! Мы многого от баб хотим, авось, в Ад угодим
Следом за грешком своим! Мат непобедим! Ну и бог с ним! Жить надо мигом одним!
Имею возвышенный нрав, но платье бабе выше головы задрав, понимаю, что был не прав,
Когда все слова, окромя стыда не оставляли в грешной душе даже толики следа! Вот это да…!
Везде вода, одна вода, нет смысла в смешении слов, быт наш каков? Сплю у треснувшей стены,
Мне не снятся розовые сны, сбежать отсюда не могу, лучше здесь усну, чем на промозглом ветру!
Разум не пропил, но жил и грешил, грехи исподволь копил, к концу жизни к небу возопил,
Посмотрел на себя анфас и в профиль, глянул выше кровель и стал на себя ворчать, ****а мать,
До сих пор не могу понять, как трём слова благодаря, пришлось вытаскивать матерные слова
Из толстого дореволюционного словаря! Кудахчешь и трезвонишь, что слово – не воробей,
Вылетит – не догонишь, его людская молва гонит взашей под шелест сухих камышей!
Смотрю в оба, чаще исподлобья на соседей своих, среди них уж точно нет святых,
А иные далече, полегли в диком поле в миг кровавой сечи! Живу я плохо, могло быть хуже,
Слава богу, что замёрзшие лужи находятся не внутри, а снаружи! Ветер листья кружит,
Он остановился у порога, перед ним проезжая дорога, она от смертных дел отдалена,
Там – нехоженая целина! На этой земле мат держится как листья на талой воде,
Почему же он толпу до сих пор не оставил и жить праведно её не заставил?
Это было бы нарушение давнишних правил, бес не лукавил, когда говорил,
Что он народу все грехи загодя простил, он оделся в красочные платья
И распростёр над землёй свои железные объятья, все мы – сёстры и братья
И живём по одним и тем же понятьям! Жизнь в нищете и смерть на костре – всё это не по мне!
Коль такое слово на свете есть, то всем слова могу его предпочесть, оно ходит без камуфляжа,
И стоит всю ночь на страже среди толпы, увы, все мы – грешны! Трудно прыгнуть выше головы,
Не стану на жизнь лишний раз роптать, она не может лучше стать, борюсь с грешной душой
И летом и зимой, когда же она золотым светом заблистает? Когда же её чело радуга увенчает?
Ёб твою мать, надо опять слёзы на щеках грязной рукой вытирать, мат не умрёт,
Даже если солнце в ночи над горизонтом взойдёт, мы материмся до умоисступления,
Творим преступление, но проходит пять минут, как там, где до седьмого пота пашут и жнут,
Вновь свободу матерным словам дают! Часы идут, они никого не ждут,
На тебя все люди толпы из-за мата, как цепные асы ополчатся, исподволь начнут смеяться,
Их зубы вот-вот в тебя вонзятся, твои слова нечисть косят, но в сторону её никак не отбросят!
Ты идёшь налегке, в одном старомодном пиджачке, одетым на голое тело,
То и дело нащупываешь в руке то ли пистоль, то ли сущий ноль,
Но находишь чётко огромную винную пробку и маленькую коробку от женского кольца!
Неподдельный трах тут же уходит  с твоего лица, на всё воля Творца! Если Он пожелает,
Время твои строки не испепелит, хотя у них затрапезный вид, но доступ к ним всегда открыт,
То есть, коль на них одет девственниц пояс, они не умирают, из своей засады тихо выползают
И вновь волнуют грешную кровь! Дни идут своей чредою, что-то делят между собою,
Здесь на многострадальной земле, как на высокой и обрывистой горе: кто не удержался,
И во время к отрогам скалы не прижался, тот погиб! Живи бесконечно, мужик, то есть, вечно,
Никому не нужен твой предсмертный крик, хотя твой голос глух, но все слова ловит чуткий слух,
Взгляд рыщет среди литер, а мозг, как победитель или покровитель их, нет мыслей других,
Окромя тех, что понукают нас на грех! Балбес, смолоду надо было беречь совесть и честь,
А теперь оставь настежь открытую дверь в прихожей, за ней - тишь, ты же голос совести услышь!
Авось, победишь собственный страх и не станешь грешить впопыхах,
Словно божий раб или его батрак! Как-никак ты удержался на спуске,
Выжил в пространстве узком, не заметил все нагрузки земного бытия,
Среди них до сих пор петляет узкая стезя твоя! Не ты – не избавитель рода людского,
Распнут тебя за грехи снова на кресте все те, кто не в своём уме! Чтобы мысли не разбрелись,
Отправляй их в небесную высь, там меньше народа и больше кислорода и реже меняется погода!
Уже полгода, как оглядываюсь вокруг себя, во бля, пот струится с чела, кажись, зря! Мы – не рабы,
И не по нам застенки тюрьмы! Сойдя с креста, вновь открываю уста, видать по всему неспроста,
Купить бы новенькое пальтецо, обновить своё состарившееся лицо,
И ты готов в явь воплотишь свои давнишние мечты, тебе бы отречься от суеты мирской,
Не впасть в очередной запой, а скромно пожить в тишине городской!
Да, ты – нарушитель правил, ты святость на дороге оставил, небось, припрятал её на тропе,
Ничего не оставил ни людям, ни себе! Предметно занялся блудом, остался жив чудом!
Не можешь расстаться с душевным грузом, но из всех углов на тебя устремляется кавалькада слов,
И ты вновь копошишься в них, за неимением других берёшь их, как псов цепных на вооружение,
И тут же совершаешь новое прегрешение! Ты – привередлив и зол, как лев,
Одно препятствие преодолев, присел на пень в тени дерев! Едва не совершил самострел,
Но успел изменить весомую цель, и взгляд направил в половую щель, внутри неё благодать,
Еб твою мать, должен сам признать, что счастье то велико, но долго не длится оно!
Где же вольность святая, свой талант и честь защищая, дальше шагаю по бездорожью
И с помощью божьей пишу в ночи при свете догорающей свечи!
В душе – оживление, в глазах – виденье, труд до умоисступления близок к завершению,
Сутки не было крошки в желудке, не ем и не пью, одной надеждой живу,
Что, наконец, смогу преодолеть мглу беспросветную и цель заветную в руки возьму,
Словно в поле свежескошенную копну! Мне не привыкать истину по белому сету искать!
Рассвет заблистает и свет терновым венцом увенчает тирана слов, но народная любовь
Проникнет сквозь ночной покров, дабы достать святой воды из дна колодца,
Предстоит бороться отважно, жить страшно, но выжить можно, если действовать осторожно!
Хочется поскорей достать ключи от коротанья долгих зимних ночей, судьба одна,
И жизнь одна, другой не будет, да и с нас не убудет, если кушать хлеб пресный
И жить наивно и честно, то есть не грешно! Промозглый ветер стучится в запертое окно,
Оперевшись о стул, почти что уснул, и вдруг разболелся позвоночник, тьма вокруг,
Потух в комнате ночник без предупреждения, время смотреть впритык на свои сновидения!
Почти угас камин, а следом за ним погасла свеча, едва трепеща, и тут же раздулось пламя,
За близлежащими домами, слова, что были на околице вселенной, вернул назад дух нетленный,
Подтолкнул их в зад, пусть люди всё, что угодно о них говорят, небеса свой суд завершат!
Известный бюрократ был бы рад всё вернуть назад, но стал говорить слова невпопад,
Баре-господа, прошлое всем нам напоминает о себе почти всегда, зовёт в поход труба,
Впереди ратные дела, ваш покорный слуга вырвался на простор, следом за ним бежит прокурор,
Известный в крае вор! В его руках коса и топор, Бог – всего превыше, господа, потише,
Я голос небес плохо слышу! Тело дышит слегка, дождевая вода капает с потолка,
Кто-то ругает исподтишка местного божка, трещит башка, нелегкая у неё судьба!
Что-то творится наверху, а внизу – того намного хуже, кто и кому из нас служит?
Жизнь течёт задом-наперёд, весной пройдёт затяжной ледоход, будет вновь материться народ,
Если ему не повезёт, оковы на устах, райская жизнь лишь во снах! Ёб твою мать,
Что предпринять, чтобы опять слова, как жалкие отрепья не облепили деревья?
Вот моя деревня, вот мой дом родной, в нём летает образ мой, всё, что было, прошло,
От былого не осталось ничего, только рот перекосило,
И судьба своё отношение к творчеству не изменила!
На кардиограмме – пламя, вихрь прошёл стороной по дороге столбовой,
Слово бесправным осталось, сколько бы оно по земле не скиталось,
Его в любой момент могло понести вразнос и тут же бросить под откос!
Что посеешь, то пожнёшь! Дрожь пройдёт, неразбериха уйдёт,
И только в парке будет слышен зычный лай сторожевой овчарки!

Г. Мариуполь
12 ноября 2017г.
23: 33