Тайна кроет лица

Виктор Матюк

Тайна кроет лица

Тайна кроет лица, живущих в столице, даже белокурые девицы, глотнув огненной водицы,
Не сразу раздвигают ягодицы, только опосля, когда услышат шелест подобия рубля
В кошельке старого козла! Тайна опутала веси и города, правду там ты не услышишь никогда!
Кто-то тащит страждущую толпу в гнилое и вонючее, такая жизнь её огорчает,
Слёзы на очи ручьями набегают, простой люд немыслимо страдает,
Но уважает наглость и силу, таким его родная земля взрастила,
И теперь высасывает последние силы! Святость что-то тихо и нежно шепчет на ухо,
Голоса праведников глухи, но  пусто в брюхе у толпы, неужто мы для нужды были рождены?
Увы! Реалии бытия таковы, что от сумы нам никуда не уйти! Господи, спаси и помилуй,
Не загоняй силой в то болото, откуда не вытащишь огромного бегемота!
Тайна кроет просветлённые лица, но совсем не те, которыми страна гордится,
Их надобно стыдиться, как говорится: треснувший известняк раньше времени обмяк
И вызвал по всей округе сквозняк! Ему сопутствуют тьма и мрак! Только огонь небесный
Поможет людям наивным и честным достигнуть мечты и избежать беспросветной нищеты!
Неужто в это можешь поверить ты? За наглости прости, хотя неисповедимы Господние пути!
Землю проливают дожди, продувают ветры студёные, и позади остаются тропы непроторённые,
Когда промозглые холода сменит жара, а с деревьев сползёт кожура,
Тогда ты вспомнишь, как в былые года веселился с вечера и до утра,
Пусть плещется о крутой берег девятибалльная морская волна,
Выплывает из тех волн православная страна, мужа уложит спать жена, а сама выпьет стакан вина,
И пойдёт гулять по городским трущобам, встретится с мужиком твердолобым,
Станет его любовницей и зазнобой, и будет любить алкаша до гроба! Он силён как Аттила,
Но не бережёт свои силы, он втайне будет держать все женские мечтанья,
А когда произойдёт их самовозгоранье, баба уйдёт на очередное беглое свиданье!
Её душа стеной разочарования окружена, дома муж и сноха набираются сполна нового греха,
Он – стар, она - молода, секс не приносит особого вреда людям тем, кто не задает вопрос: зачем?
Один хрен жизнь катится с крутого откоса, лучше не задавать себе острые вопросы,
Пусть страсть вёдрами на лобок льется, и бечева на семейных узах рвётся,
Нам ничего не остаётся, как поощрять весь этот несусветный бардак! Что-то в обществе не так,
Нужен реформатор, но не провокатор и не агитатор, чтобы разобрать затор в мыслях и делах,
Снять бы путы на ногах, но мешает подлый страх в обезумевших глазах на первых порах
Сделать уверенный шаг в сторону ту, откуда ветер посуху наяву приносит пожухлую листву!
Жизнь как в бреду пришлась не ко двору, довелось отбросить мишуру и снять с деревьев кожуру,
И бросить её в голодную толпу, пусть она вылезает из тайных ниш, где нет ни стен, ни крыш,
Лишь вдалеке шумит прошлогодний камыш, но тишь режет слух, выбирай одно из двух:
В здоровом теле – здоровый дух, повторять одно и то же язык уже опух!
Пустой звук пролетел над округой, толпа с перепуга пряталась в кронах густых,
Её дождь впопыхах настиг, теряется драгоценный миг бытия, но и убегать нельзя,
Петляет узкая колея, мелькают степи, леса и поля, а ты живёшь, как в склепе,
И мерзкий страх растет на очах, и не уменьшается никак, он укоренялся в седых головах,
Там воздух замшелостью жизни пропах! Люди в годах обдуманно делают шаг в безызвестность,
Ими движет порядочность и честность, хотя почти всё вокруг чертополохом заросло,
Увеличилось гадов и грызунов несметное число, что-то на земле произошло
И бесследно не проходит оно! В очах стало даже днём темно, не зашторено окно,
Ищу свет немеркнущей звезды взглядом, её нет рядом, собачья стая где-то громко лает
И за предместье праведника провожает, но он чувства достоинства немедля не теряет!
Иная жизнь за углом, а за стеклом - холодный и неухоженный дом, зябко и сыро в нём!
Ныне люди рвутся на чужбину, оставив свои святыни на родню, наняв сводню одну,
Хотят стать свободными, богатыми и благородными, мелькают по станице уставшие лица,
В них странная тайна таится, им ночами не спится, до утра седая голова кружится,
Их тьма окружает, она рассвет сопровождает до соседнего угла, холодный пот капает с чела
С вечера и до утра! Унылая пора была сегодня и вчера, на всё воля господняя,
Баба с виду благородная села верхом на лошадь вороную, мужики тут же бросились врассыпную,
Нутром чую натуру свирепую и злую, но молчу и громко не воркую, как голубь сизокрылый,
Не сую своё свиное рыло в чужие дела, вот так и жизнь прошла, не затронув ни души, ни чела!
Как же всё опостыло?! Жизнь смотрится уныло, хотя шило в мешке не утаишь,
Дождь тихо падает с двускатных крыш, вокруг кладбищенская тишь и благодать, зверья не видать,
Обратившись лицом к бескорыстному небу, успокаиваюсь и ничего не требую, думаю о судьбе,
Истина не нужна ни мне, ни тебе! Бог смотрит не без укора на строящееся здание собора,
А из-под забора тявкает щенок, какой ему прок всю ночь охранять огромный амбарный замок
От железных ворот? Затея пустая, лай даже воронью стаю не разгоняет, тень сомнения окружает
Только грешников тех, кто наспех совершил раскаянье, но грешником остался в душе
И привык жить наедине, словно в призрачном сне! Проходящие мимо господа офицеры
Демонстрируют свои дурные манеры, на их лица смотрят курносые девицы,
Сегодня ночью заскрипят половицы в горницах этих девчат, а потом старая мать
Будет горько причитать, ведь придётся рожать, но некого отцом дитяти назвать!
Жизнь украшает смазливая ложь, она режет душу и плоть, как обоюдоострый нож,
Что посеешь, то пожнёшь! Зачем мыслить? Зачем страдать? Зять любит взять,
Но долги принято возвращать! Зачем думать? Зачем мечтать? У баб короткий ум,
Их разум избавлен от надоедливых дум, закат печальный скрылся за аркой триумфальной,
Свет прощальный околоток дальний слегка осветил и тут же очи на блуд и смрад закрыл!
Он всю землю намедни исколесил, долго жил меж горестей и треволнений,
Не получил ни радости, ни наслаждения, только преходящее вдохновение
Зажёг огонь небесный в день воскресный! Ветер громоздит листву в городском саду,
Свет освещает дорогу мою, но я по своим понятиям живу и время тороплю, куда спешу?
Спешка мне, кажись, ни к чему! Издержки бытия на себе чувствует нежная душа моя!
Прожить бы мудро жизнь, чтобы был смысл одну любить, много не пить и зря не кутить,
Пусть грехов будет немало, но стоит ли жизнь свою начать сначала, не хочу жить ни с кем,
А зачем? Всё – тлен, всё – суета, любви нет, одна любовная мишура с вечера и до утра!
Не хочу жить, с кем попало, и без этого в жизни всякое бывало, судьба сама мне начертала
Извилистый путь, с него не свернёшь за пару минут! Не моргнувши глазом, присел я наземь,
Это связано с очередным отказом женщиной той, что пыталась стать моей любимой женой!
Можно кого угодно, даже людей благородных или богоугодных уличить в фарисействе,
И написать почерком приличным на стене кирпичной в городе столичном пару дерзких строк,
Пусть видит праведный бог, что срок покаяния давно для праведника истёк!
Ничто по себе не ново, коль нет над головой надёжного крова, нас страсти пинают в зад,
Но мы пытаемся с коленей встать снова и снова, страсть бушует ниже торса,
Член весь до крови истёрся, но не до конца, не бывает молодца без приличного конца!
Страсть внутри таится, как бы ни пришлось на проходимке жениться, главное – удовлетвориться,
А потом пусть баба ставит вопрос ребром, ей не писан закон! Чужой дом превратился в притон,
Тайна кроет бабьи лица, она в сердцах таится, а молодым девицам до утра никак не спится,
Болит всё, что ниже поясницы, после косовицы можно отдохнуть, к груди женщины прильнуть,
А уж потом вновь отправиться в далёкий и тяжёлый путь! Сняв с себя чёрное трико,
Сто грамм, на грудь, приняв, себя к богу едва не приравняв, слегка привстал я на стременах,
Переборол собственный страх, но к тому времени огонь страсти в очах стремглав погас!
Так уже было не раз, целую женщине две груди, ласкаю соски, плоть готова озлиться,
Никто не знает, где член опосля приземлится? Он на лаврах не почивает, слюну глотает,
Когда от ночных будней отдыхает! Неотвратим его конец пути, ему бы с дистанции не сойти
Раньше времени, прочь с дороги все сомнения, пусть ему завидует всё взрослое население!
Равнение направо! Весь грех от лукавого! Его кацапы называли жидом
И вот он предстал пред нравственным судом, его дом стоял за соседним углом,
Там завистники учинили погром! Глаза страстью, как прежде не горят, вынужден сказать честно,
Что даже праведники грешат повсеместно! В тот незапамятный год бузил хмельной народ,
Кто хочет, тот в любую избу войдёт и женщину силком возьмёт, мужики избивали больных и вдов,
Не исключая сарацин и жидов! У них кров совсем иная, у славян она почти голубая! Толпа хохочет,
И зуб точит на кривые зеркала, что стоят посреди глухого двора! О времена! О нравы!
То рытвины, то канавы, не бабы, а сущие шалавы, среди них есть пьющие и сосущие,
То есть в рот без стеснения берущие, тащат воз громко скрипящий из прошлого в настоящее!
В это время приверженец прежней системы - старый жид в дешевом и рваном пальтишке
На углу улицы приторговывал золотишком, а часовые на лагерной вышке, молодые парнишки,
По ступенькам скачут и едва ли не плачут, замёрзли руки и ноги, только мысль одна в дороге!
Тайна кроет их лица, скрежещет черепица, некому открыться, не с кем мыслями поделиться,
Пнистые струи в грехе и всуе теряют время впустую и борются за жизнь холостую,
Они бодрятся и ничего не боятся, им бы небу повиноваться, ан, нет, лучше принять на душу грех,
Чем оставить наслаждение насовсем, а зачем? Один хрен обвинят во всём,
В деле грешном и святом, одарить бы священника рублем, но он нос воротит
И брать скудную плату откровенно не хочет! Грех людям не внове, он передаётся по зову крови,
Какой ужас?! Что случилось? Страсть с предвзятостью переплелась
И сразу подалась в те края, где когда-то росла! Вот и дошла до ручки,
Ей требуется взбучка, голову вверх задрав, она ногами пинает церковный устав!
Понятно, что нет пути обратного ни у кого, но что за житьё без наслаждения своего?
Неужто непонятно, что жизнь всеми понята превратно? Мчится небесная колесница
По просторам земным, позади остался Рим и всё, что простирается за ним,
Каждый должен довольствоваться разумом своим, но блуд - непобедим!
Он подчиняется людям двоим, и куражится сумасшествием своим,
Печаль с неба сошедшая ведёт себя как баба сумасшедшая,
Наивная и печальная, ей предстоит дорога дальняя!
Душа её предвзятостью очарована, кандалами с пристрастием скована,
Небось, плоть её околдована, не видно толка от исполнения супружеского долга!
Издалека течёт река-Волга, конца и края нет, но близится рассвет и яркий утренний свет
Затмевает очи, тьма ночи исчезает, бежит, но куда, сама того не знает! Ветер не щадит стекло,
Слегка треснуло оно, едва скрипит гусиное перо, надо писать пока ещё светло,
Вот-вот станет темно, странный шум за окном, тьма беспросветная кругом,
Мужик у бабы уже давно ходит под каблуком, его лицо изодрано,
То есть обезображено, но не кровоточит, а стыд бабе очи не застит,
Как говорит один мой знакомый: даже бездомный и тот, свою родословную тайно ведёт,
Его грехи в тот миг не в счёт! Пока спишь, молчишь, а когда мозги расшевелишь,
Бабе все грехи простишь, она усядется на сырой земле в угоду самой себе,
Потом приляжет на траве, дабы как-то скрыться от назойливой братвы,
Она греет чубы и жнёт чужие снопы в часы ходьбы от отчего дома,
Голод и истома опаснее молнии и грома! Всё, что выше изложено,
Как положено, было начальству доложено, нутро растревожено,
Тепло ушло из него через треснувшее стекло, не повезло и что?
Надоело талдычить одно и то, доколе в диком поле будут скитаться судьба и доля?
Ноги и руки околели, снег лежит вдоль опустевшей аллеи, по ней ходят бывшие брадобреи,
Песня бури и печали в их сольном исполнении сполна отзвучала,
Людская молва уже обвенчала лису и старого шакала,
Первой об этом узнала лесная сорока, ей живётся одиноко, нет от прежней любви никакого прока,
Сколько наваливается грехов на человека одного? Он на себе тащит бревно и пьёт всю ночь вино,
В пику евреям ходит по ****ям, изредка заходит в православный храм, помолится там,
И уходит домой с больной головой, недовольный роком и судьбой! Жить так не годится,
Тайна кроет мужские и женские лица, они моргают глазами и кусаются выбитыми зубами,
Когда парятся холодными ночами в старой деревенской бане в приятной и весёлой компании!
Многие отсидели свой срок в Бутырке, ходили там без шнурков в рабочих ботинках,
И участвовали в ночных поединках на выживание во время короткого свидания!
Жизнь бьёт людей по нервам, как в году сорок первом, то не запускается сервер,
То баба лает, как мифический Цербер! Едва свет от мигающей свечи в холодной ночи погаснет,
Как женщина тут же охнет и ахнет, сил для сопротивления у бабы нет, в голову лезет сущий бред,
Дьявол набросил ей на голову тончайшую сеть, он с виду и тощ и бескорыстен,
Но он - противник божьих истин! Мы тыкать пальцем в грешников не будем,
Сами спаслись чудом, спасибо добрым людям – помогли и горе отвели в сторону,
В поле летают чёрные вороны, и садятся на железные бороны, видно со стороны,
Что хищники дружны и единством сильны, но уж слишком злы,
Кровь льётся из хилой груди ручьями, в том грехе виновны мы сами!
Бог людям подал вещий знак, но они его замечать не хотят, для них он - сущий пустяк!
Темень и мрак впереди, вот-вот метели, снегопады и дожди омоют грешную плоть,
Чтобы Господь на путь истины направил душу, он же сам строит и сразу крушит,
Душа моя немыслимо болит, и сердце плачет, пусть бог нас хранит от фальши,
Но что же будет с нами дальше? Чем становлюсь старше, тем чаще, облокотясь на локоть,
Вижу обнажённым собственный коготь, женщина всё может, если захочет, она зуб точит
Только на мужчин тех, на чьей стороне успех, а стыд очи бабе не застит, бог её, небось, простит,
Коль заезжий купец совратит! Шум и крик, матерится в бане мужик, он что-то громко твердит,
Но трудно определить, что и как? Не убей и не укради, чужую бабе не люби,
Уж лучше в жёны блудницу возьми, чем опосля рассказывать всем,
Что тлен и суета видать неспроста сковывают замёрзшие за ночь уста!
Небось, и ты вообразил, что когда безумно одну проказницу любил,
Но ошибался точно ты, в явь не воплощались собственные мечты!
Уйди с пути, свои грехи отпусти на все четыре стороны, пусть их опустошают вороны,
Их грубый голос поднимает кверху мокрый волос, без изъянов здесь не обошлось,
Появилась непреднамеренная злость, она пронзила немощную плоть почти насквозь!
Не знающим ни языка, ни бога, уготовлена только одна - тернистая дорога,
На ней препятствий много, там есть разночтение слога, слова без окончаний и предлогов,
Трудная эпоха тает на глазах, всё делается впопыхах, бог лишает людей весомых благ,
А они требуют от неба солидных бумаг! Вот так – иначе никак! Держа крест слабеющей рукой,
Каждый изгой распоряжается собой, словно сказочный герой,
Вроде бы весь мир святой у него под увесистой пятой!
Истину нигде не ждут и ни о чём её не просят,
только святотатство по миру разносят люди те,
Что держат крест в правой руке, и наедине богу больше не верят, чем себе!
Никто не хочет жить в узде, нет истинной правды нигде, проверено на себе!
Там, где я когда-то рос, до сих пор колосится пшеница и рожь,
Когда же подрос, уткнулся носом в свежескошенный овёс, и что ж?
Тело тут же бросило в жар и в дрожь, что посеешь, то пожнёшь!
Задел хорош, но без любви зачахнешь, охнешь и ахнешь, глядь, а голову посеребрил белый снег,
В карманах денег нет, но продолжается по жизненной стезе полночный забег! Что за бред!
Что за несуразица? Не состыковка на дальнейшей жизни когда-то скажется,
Грех никак не отвяжется, хватит зря куражиться! На лоне природы проходят лучшие годы,
Женщина дерзкая, погода мерзкая, холодно и сыро, в пуху свиное рыло,
Что было, прошло, лишь поседело высокое чело, но я живу всем бедам назло!
Что? Тайна кроет лица, в глазах двоится, хочется в чистых водах раствориться и исчезнуть,
Хвостом как рыба быстро вильнуть и упорхнуть хотя бы на пять или десять минут!
Нелёгок путь в пустыню, трудно простому гражданину снять с глаз едва заметную паутину,
Мешают седины рассмотреть леса, горы и равнины, блеяние скотины в яслях
Было чётко слышно только на первых порах, плоть пошла в отказ уже не в первый раз!
Хоть мы пьяницами слыли, но не за ваши деньги водку пили, тогда безбедно жили,
И пока свой путь мы не завершили, будем рассказывать людям, как преодолевать тьму и мрак
В холод и в стужу, чтобы никак не попасть впросак! Трудно сделать первый шаг,
Коль перед тобой глубокий и широкий овраг,
Над ним колышется двухцветный стяг, проезжий шлях немного толпу протряс,
У одной блондинки порвались новые ботинки, и грязь осталась на косынке!
Здесь в апреле, мае и июле трещали пули, нас пришельцы раздели и разули,
И пустили по миру нагишом, стынь за окном, безлюден огромный стадион!
Видна дорога, ведущая к Господу-богу, таких дорог немного, прикрывшись пледом,
Иду за истиной следом к грядущим победам! Однажды господин важный едва не умер от жажды,
Он стоял с протянутой рукой на булыжной мостовой, но его не замечал весь род людской,
Он был объят тоской вселенской! На дороге Смоленской пыль да туман, разврат и обман,
Там и холода, и тревоги, а вдоль Казанской дороги живут земные боги, как медведи в берлоге!
Знать не можешь доли своей, быть может, рок тебе поможет, возможно, ты крылья сложишь
Посреди степей, черкнёшь спичкою, подпалишь бумагу писчую и яркие огни
Осветят темень по всему периметру твоего пути! Нужно признаться,
Что кроме бога нам не на кого равняться! Надоело по командировкам мотаться
И с гулящими бабами знаться, они на контакт идут не просто так, продаются за пятак!
Не стану баб ругать непристойными словами, и утешать себя высокими делами,
С господами разговор один: уж если ты дожил до седин,
Значит, ты в явь почти воплотил свои сокровенные мечты!
Увы, трудно прыгнуть выше головы! Всегда хотелось, чтобы семья прилично оделась
И жена на одном каблуке передо мной вертелась, и чтобы судьба и рок не швыряли на стол,
Как в женский подол кусок колбасы, а я им совал деньги в трусы! Тихо свой воз веси и молчи,
На всю округу не ори не своим голосом, ты потом пожалеешь обо всём,
Твои слёзы прольются ручьем на серый бетон! Придётся удостовериться в одном,
Что отчий дом с горящими фонарями и заиндевевшей рамой само собой
Закрывает мир земной собственной прелестью и простотой! Пусть проведение божье
В моих свершениях поможет, мороз по коже, совесть гложет, а разум никак уяснить не может:
Что и как? Везде бардак, чужестранцы имеют наших смазливых баб, как хотят, всех подряд
И вслух об этом говорят! Служить женщинам был рад, но повиноваться – никогда,
Слова, как талая вода, уходят в песок раз и навсегда, жизнь наполовину из никеля
И на четверть их хрома, чтобы человек выглядел весомо, она прекрасна вдали от дома,
Там нет ни жены, ни детей, ни управдома! Совесть на краткое время проснулась,
Ехидно и дерзко улыбнулась, и сразу уснула на правом боку, её всегда тянуло ко сну,
Колокола отзвучали, нет прежней любви и печали, новые люди живут без своего идеала,
В рознях блуде и скандалах, но уверенно стоят на шатком пьедестале!
Если бы вы только знали, как всех нас местные ухари достали!
Нет жизни в идеале! Уйти бы на край земли, но студёные ветры все тропы уже замели,
Можно сбиться с пути! Душа, молчи и не стенай, ты святые чувства во мне пробуждай
И к покаянию не принуждай! Не разжимая уст, реагирую на повседневную жуть,
Когда-нибудь нас грехи за жабры возьмут и сошлют в Магадан или Калыму,
Мы никогда не жили по уму! Тайна покрывала наши лица, как дальше жить? Как быть?
Чем себе подсобить? Старуха-мать пыталась удары судьбы упреждать,
Старалась её движения сковать, опыта у матери не занимать, ох ты бля,
Вновь нет в моей голове царя! Звонят колокола, призывают идти туда,
Где чуждая для нас среда! На старости лет тяги к путешествиям нет!
Едва брезжит рассвет, от перемены мест сумма не меняется, страсть окрест болтается,
Опосля в себе замыкается, но не чурается иных знакомств, город Холмск остался за бортом,
Град знаменитый находится под небесной защитой, гнуснейшая порода из славянского народа
Добралась до окраины земли, люди из Московии и Украины туда толпами шли
С возами и с корзинами со времён Екатерины, и берегли нетленные  святыни!
Стою у подножья всесильных небес, и думаю тяжкую думу свою,
Почему, как только решение для своего исправления приму, тотчас судьба втаптывает нас
В худшую в мире грязь? Здесь дикий Север, постоянно дует свирепый ветер,
Его порывы всякий здесь заметил, много плевел, слава богу, что я жив и цел,
И поставил перед собой весомую цель! Я уже давно созрел для значительных дел,
Но сделать ничего приличного так и не успел, есть задел, но его закрыла половая щель,
Из её глубины слышна соловьиная трель, на дворе зимняя капель! Где та женщина теперь?
В былые времена, когда она была стройна и молода, страсть ломилась нагло в дверь,
Нынче иные времена, она – седа, святая простота на неё с небес снизошла! О да!
За шиворот капает дождевая вода, она заглушает слова, кружится белокурая голова,
Трудна была её судьба, нынче нет ни кола, ни двора, но только вчера она всё поняла,
Что зря лишилась тогда мужского тепла и по рукам пошла! Вышла замуж за старого козла,
О бля, потом сирень отцвела, и белая зима в душу вошла в конце октября, слёзы, вытирая
Она многократно повторяет слова из Святого Писания, что любовь огорчают расстояния!
Было чудное признание, было слёзное прощание, и вот теперь, где бы женщина ни находилась,
С каждым часом больше в истоки собственной любви её память резко углубилась,
Как рыба билась о лёд, чтоб сказать самой себе правду в лоб! Ночная мгла на её чело легла,
И спасла женщину от наказания ночная звезда, она бы и дальше цвела и, как прежде, жила,
Но на неё божья благодать сошла, на ветер брошены слова, кто-то предостерёг её из-за куста,
Что людская молва многих куртизанок до аутодафе довела! Сложены в штабеля сырые дрова,
Печальные пришли времена, на столетия отброшена страна, плоть развлекается ходьбою,
Ей хочется быть самой собою, тьма окутала деревянные дома, в миг одиночества сходишь с ума!
Здесь не Калыма, но и не Сочи, короткие белые ночи хмурят длинные брови, им не внове
За происходящим наблюдать, в углу стоит железная кровать, на ней можно спать до утра,
Но грешная душа собралась баловать, добро пожаловать к рей в гости, поздравления и тосты
Будут выглядеть наивно и просто, как блины у моложавой тёщи! Жить бы стало намного проще,
Если бы мысль сливалась со строкою и всегда была готова к бою!
Не знаю точно сам, что делаю по утрам, но по вечерам предаюсь безмятежным снам,
Любовь вчера была наивна и горяча, наподобие солнечного луча!
Приходится рубить с плеча, чтобы рухнула пожарная каланча,
Ослепили разум груди белые, белые, словно груши спелые, целую то правую, то левую,
Ближе знакомлюсь с норовистою девою! Груди висят спереди, вы даже не поверите,
Как приятно их тепло, а что? Хоть раз в жизни повезло, и во время драки не сломалось весло,
Всё тогда пошло по накатанной колее, грешны здесь все! Что ни строчка, то тире или точка,
А потом признание, мимолётное упование на долгожданное свидание,
Бесцельно влачу жизнь такую, трачу время впустую, не щажу себя я,
Небось, и мне грозит статья, но безвинен я, господа, присяжные заседали,
Вы же обманщики и предатели, бесхитростные мечтатели! Грешу всуе я,
Груди белоснежные слегка целую я, веду себя расковано, страсти надрываются,
Мои силы истощаются! Выживем или погибнем, быть может, заживо пропадём,
Это будет потом, а сейчас с огнём любимую стать не отыщешь, хотя до утра ты ищешь
Заветную брешь, наглость покушается на совесть и честь! Тяжкий труд - ласкать женскую грудь,
Не пять или десять минут, а гораздо дольше, авось, детородный орган станет длиннее и толще!
Отвратителен и страшен тот грех, горе и смех бегут по дальнему околотку,
Повстречавшись с бутылкой водки, снимают с женщины модные колготки!
Она готова к борьбе, лежит на спине и думу гадает, ветер листья с деревьев срывает,
Опавший лист осыпается под крик и свист! Пожилой гармонист на молодой девке цепко повис,
Она клонится вниз и издаёт издевательский визг! Баба согласна на всё, но он только тискает её!
У неё из груди бежит молоко, шумная орава подставляет рот дырявый, о, Боже правый,
Избавь от лукавого! Мужик сразу сбился с темпа, он заинтересовался кем-то,
Она выросла из штанов своих, и стала такой же игривой как буря иль вихрь!
Они раздавили бутылку на двоих и остались при интересах своих!
С первым блеском осеннего дня, закончилась любовная игра, небольшая заминка произошла,
Выпили на коня, похвалили себя и айда на все четыре стороны,
В диком поле торчат острые бороны, и видно со стороны,
Что трудно мужику без порядочной жены, он руки суёт в эмалированный таз
И поёт песни о нас! Его молодость ушла и вместе с собой былую страсть тотчас унесла,
Баба бы убрала остатки пищи со стола, и к ухажёру медленно подошла,
Он бы поднялся из-за стола, и тут же встал в позу, но чуть попозже осознал,
Что он – не радикал и своё реноме проспал, он уже под приличным шафе,
Туман сырой клубится над седой головой, капли утренней росы исказили жизни часы!
Теперь при каждой встрече отрок человечий будет бабе наносить увечья,
День бесследно потерян, исчезла зелень с дерев, голову ладонями подперев,
Мужик на стул слегка присел, он вспотел, но всё равно старый романс до конца допел!
Дал женщине шанс, ведь песня та про бывалого ямщика,
У которого страстная любовь была, но опосля и она прочь ушла,
Не затронув ни сердца, ни чела! Осталась только трепетная душа, похожая на стрижа!
Баба разделась и вновь рядом легла, потом оделась и пошла на базар, туда ходят стар и мал,
Но когда тебе за сорок пять ещё не стоит горевать, поцелуи намечаются, мечты сбываются!
Любовь на корню изменила мужскую судьбу, продемонстрировала дьявольскую красоту
В тёмном углу, тьма застила мглу, и впитала в себя женскую доброту, она больно гордая,
Ягодицы у неё твёрдые, но соски мягкие, едва вмещаются в руке, она вертится на одном каблуке,
Но раб божий улегся на старый кожаный диван, стоящий в прихожей и грехи свои итожит!
День прожит и хорошо, зарешечено окно, он не видно никого, и, слава богу,
Завтра ему отправляться в дорогу, устанут ноги, будет болеть поясница,
Он девицы не испугался, в мечтах до утра купался, матерно не ругался,
Когда уже процесс пошёл, мужик в туалет ушёл, судьба у женщины горькая,
Она стройная и не очень толстая, женщина вальяжная, на лицо не страшная, добрая внутри,
Готова любить от зари и до зари, куда же подевались мужики? В спорах, раздорах и ссорах,
Происходящих весьма некстати в скрипучей железной кровати, есть опасность,
Всему виной гласность, все боятся кривотолков, жизнь не разложишь по полкам
И потому искушаешь судьбу, жизнь стоит на кону,
Хреново одному в Сочи и в Крыму проводить бессонные ночи,
Одиночество ты видишь воочию, женщины на себе всё это испытали,
Пощады себе и любовникам они не давали, долго мужей искали, но не нашли,
Все сроки уже истекли, по поры и до времени на стороне получали наслаждение,
Но всё преходяще, раньше трахались чаще, а теперь с этим делом одна канитель,
Есть цель, но нет средств, снадобий и лекарств, много беготни и мытарств!
Ты только представь, как жить женщине одной, когда за соседней стеной жизнь бурлит,
Соседка стонет и пищит, ведь на ней мужик лежит, хотя у него затрапезный вид, но у него стоит!
Много людей отказывается от собственных идей, и продолжают идти по накатанной колее,
Расплачиваясь за грехи все, волос уже нет на лобке, а на голове – одна седина,
Дальнейшая судьба невыносима и страшна, но продолжается игра в поддавки,
Любят женщин даже старики! Стонут народы, уходят годы, нет без любви истиной свободы,
Муж бы жену на ратный подвиг вдохновил, страстно и нежно всю ночь любил,
Но к утру бы остыл, и путь свой ничем не озарил, пока в бозе не почил! Есть много причин тому,
Что приходит конец всему, дело за малым: как найти себе отставного генерала?
Она уже устала от поисков ночных, попадается то зануда, то псих, а у других жёны есть,
За женатыми следят, то есть в оба глядят, тёща и зять, он почтенный человек,
Его время ускоряет бег, деньги есть, но страстной любви в душе давно уж нет,
Простыл её след! Ищи, свищи по всей округе, чешутся руки от боли и скуки,
Он, как и старший брат и знатен, и богат, на его седую голову вылит помоев ушат,
О нём разное говорят, да, он – любитель баб, обоготворяет разврат,
Его жена - не девка, то есть не целка,
Она была другому в жёны отдана,
Но судьба к нему её сама в царские пенаты привела,
Он позарился на горы барахла, и сам свёл себя с ума!
Плача и стеня, бичует сам себя, судьбу тесня, готов линчевать себя среди белого дня,
Он бы любил пламенно и нежно белый подснежник, отдыхал бы только в понедельник,
Этот старый бездельник к трудностям привык, с виду приличный мужик,
И складно говорит, да ладно, он жил безотрадно, изредка ходил с женой в кино,
Но что-то в душе произошло, небось, сломалось Адамово ребро! Кино и немцы,
По иным законам живут туземцы, а мы делаем вид, что забвение нам не грозит,
Промозглый ветер в окно не стучит, семейный быт наскучил, он мужика измучил,
День и ночь бывало, он не вылезал из-под одеяла, унылая пора настала, всё, что стояло,
Внезапно и резко упало! Он мчался галопом, любил многих и скопом,
Ездил в Америку и в Европу, но остался с голой жопой подобно Эзопу!
Он не отвергает ложь, но он сам на себя уже не похож, бряцание клинков – не для стариков!
Заалелась бы кровь, и он бы вновь ринулся в кровопролитный бой, он дома - не герой,
Ничего не может поделать с собой, на жену не стоит, хоть отруби, как хочешь, так и живи!
Полощи бабе мозги или на сторону сходи, старость впереди, так что плати знающим бабам,
Она умеют оказать помощь мужчинам слабым! Он к сношению стремится,
Хотя его член для приличной любви никак не годится, стоит ли половую жизнь продолжать
И самого себя вот так удивлять? Что себе порекомендовать? Найти ****ь на стороне,
Будет дороже вдвойне, но спокойнее жене! Не надо сосать и полночи член от пола отрывать!
Как пить дать! Он сам не знает, как ему быть? Поговорить и эту тему навсегда закрыть?
Душа болит, и сердце плачет, вся округа о его беде судачит, сердце колотится в груди.
Поди, узнай, что впереди? Снегопады и дожди до сих пор полощут стареющие мозги,
Не видено ни зги! Сердце в доску разбитое рыщет по России немытой,
Что-то ищет, но повсюду влажный ветер свищет, он об оргазме ещё не забыл,
Заслышав музыкальный перелив, тут же лыжи навострил туда, где баб чреда на всё готова
И член поднимается с полуслова! Ему не надо бытия другого, он хочет счастья земного!
Прошлое уходит, он в нём разочарование находит, душа колобродит и ночами не спит,
А плоть ниже лобка огнём горит и как подзаборный пёс всю ночь жалобно скулит!
Не с кем бабе лясы поточить, у мужа прилично не стоит, его надо лечить, но как?
Только с помощью пришлых баб, по-иному вылечиться нельзя никак!
Вот  так, иначе тьма и мрак разум одолеют, желания перезреют, и исчезнут в дали голубой,
Словно берег родной за ветхой и дырявой кормой!

Г. Мариуполь
3 декабря 2017 г.
5: 09