Элизабет Тейлор, отрывки 4

--Все-таки они его повалили, четверо против одного. Как несправедлив мир! Только что я удивлялась вмешательству доброй воли провидения, а тут такое разочарование в нем! Судьба обожает нас удивлять. Вчера она делает нас королями, а сегодня превращает в нищих. Секунду назад мы ослеплены счастьем, а сейчас падаем в бездну отчаяния. Хитро и ловко придумано! Вечное дело человека, которое он еще плохо освоил -постоянно удивляться и удивляться. Крушатся надежды, растут новые и тоже крушатся. Рай в одном шаге от ада. Итак, мой рыцарь упал наземь, только более красиво и грациозно, чем до этого упал верзила. Тот издал слабый стон слона. Да, они были из одного общества, из одной среды, из одной сферы, из тех же низов, но у одного не было ни капли благородства, а у другого была душа возвышенная, что и проявлялось во всех его движениях. Как так? Почему одному дали прекрасный дар доброты и чувственности, а другого сотворили чудовищем? Наша душа проявляется и во внешности, и в поступках, и в действиях. Как ты упал - зависит от того, кто ты на самом деле. В падениях раскрывается наше сердце. Проигрыши выявляют все подлинное. Нельзя притвориться, что падаешь красиво, этому искусству человек не обучен. Кто-то ломает себе кости, другого рок вознаграждает и оставляет невредимым.

Он рухнул под напором четырех - а он все-таки был еще ребенком - и, к сожалению, больше не поднялся, притиснутый этой группой со всех сторон. Но даже лежа и корчась на холодном асфальте - от одного этого я бы потеряла способность мыслить и действовать - он продолжал бороться, продолжал битву за меня. Одному малышу он поставил подножку, и тот жутко некрасиво растянулся на земле во весь рост. В это время верзила нанес свой любимый удар ему в челюсть. Я это увидела с содроганием и услышала глухой звук, от которого у меня подпрыгнуло сердце, выражаясь метафорически. Я очень испугалась, даже сильнее, чем тогда, когда была одна наедине с пятью злыми глупыми мальчишками. Страх за другого во в многом больше страха за себя. Во всяком случае, у меня. Я не горжусь, а говорю, что есть, дабы вы меня понимали. Есть, конечно, такие люди, которые больше боятся за свою шкуру, чем за оною ближнего своего, но это подлые, мерзкие, озлобленные люди с пустым сердцем. Такими являлись, очевидно, и эти пять мальчиков. Такие существа вызывают жалость и сострадание, потому как всем нам предтеча свет, а их души будто покрыты тенью от него. Они сделаны по неправильному, устаревшему образцу. Это пережитки каменного века, давно канувшего во тьму прошлого. Другой малыш принялся с остервенением бить мальчика ногами в живот, в бока, в грудь. Он исходил его всего. Сила его ударов была непропорциональна его росту и возрасту. Мне самой захотелось вступить в драку, но я помнила свои ощущения, когда оказалась с этими омерзительными созданием лицом к лицом, и понимала, что второй такой стычки не переживу. Да и что я могла поделать? Если бы я выбежала и стала их расталкивать от моего мальчика, они бы сами меня просто пихнули, и я бы отлетела за несколько шагов от них и уже бы не поднялась. Кому бы это помогло? Звать на помощь? Но мне это не пришло в голову, потому что между мной и внешним миром находились проклятые мальчишки. Повторяю, я жутко, до тошноты испугалась. Никогда в жизни я не была так напугана. Я выросла среди нежной аристократии, и, к сожалению, во мне воспитались ее худшие качества: боязнь всего и особенно нищих оборванцев, нежелание замарать свои белые ручки, страх потерять покой. Я не хотела, не могла себя заставить вылезти из убежища и подняться во весь рост на ратном поле. Инстинкт девушки взял свое. Я просто трусливо ждала итогов.