Грехопадение. Часть 1

В душной пыльной кабинке конфессионала тускло и мрачно горела одинокая свеча, освещая лишь золотой крест на груди священника. За витой деревянной решеткой, приложив к ней тонкие руки, стоя на коленях, тихо и страстно рассказывала свои тайны юная прихожанка. Священник слушал ее в пол уха, время от времени, иногда невпопад неодобрительно цокая языком. Мелкие глупые проблемы людишек. В сердцах прокляла торговку за мокрый рис в мешке, думает, накажет ее за это бог. Да нет богу никакого дела до ваших мелких злодеяний. Ему вообще до вас дела нет. Его волнует больше перетягивание каната с дьяволом, чем мелкие людишки. Вот бывало на днях мужичонка прятался в можжевельнике у ворот церкви, боясь войти на причастие. Его и спрашивали, и пытались внести в ворота, так тот брыкался и кричал, что за воротами провал в ад. Вот что бывает, когда всевышним ты не безразличен.
Хотя кто знает, может это только дьявол и боролся за его душу, а богу было ну совсем не важно. Того мужичонку причастили всё-таки. Что с ним было, ни кто так и не узнал, все его тайны остались за шторкой импровизированной исповедальни, собранной наспех на улице из досок и ткани. Но бояться церкви он перестал, и входил уже в ворота, словно в родной дом.
Церковь святого Иоганна таила в себе великую загадку для простых католических умов. Священники этой церкви исцеляли людей одним словом, их звали богоизбранными, все до единого были уверены, что вот она, обитель святости и непорочия, что служителей ведёт за собой сам Иисус.
Заметив, что девица закончила свой увлекательный рассказ, отец Доминик пробурчал стандартное "отпускаю твои грехи, дитя,впредь будь внимательней, Господь бог все видит", задвинул решетку плотной шторкой и затушил свечу. Тихо прошелестела юбка, выходящей из исповедальни девушки, хлопнула дверь собора. День шел к концу, и мало кого стоило ещё ожидать.
–Изаэль, –тихо шепотом позвал священник, и, спустя мгновение, на его колени порхнула лёгкая, словно тень, крылатая фигурка.– Как же я утомился сегодня, милая. Эти люди ходят сюда со своими мелочными бедами, они не поймут никогда, что век наш недолог, что во имя их несчастных бренных душ, мы жертвуем свои. Утешь меня, дорогая Изаэль, знаешь же, что ради тебя одной я пришёл в эту дьявольскую обитель.
–Кресст! Доминик! Ты сснова не сснял кресст!-прошипело создание, извиваясь на коленях святого отца.
–Прости, милая,прости, я и забываю порой, как тебе неприятна эта атрибутика.– Тяжёлый крест звякнул о мраморный пол, вылетев из-под ширмы.
–Госпожа сегодня ждёт свое угощение–голос девушки стал тонким и звонким, словно колокольчик. –Ты приготовил госпоже подарочек?
–Ох, конечно же! Сегодня нашу госпожу ждёт изумительнейший ужин. Графская дочь из далеких земель прибыла к нам во служение. По доброй воли, от мирских дел ушла в невесты Господа.
–А попала в невесты Госпожи. –хихикнула Изаэль, пробираясь Когтистой лапой под полы священника, прошлась когтями по груди-отче, ты отпустишь грешнице ее грехи?
Уселась на колени поудобнее и обернула крылья вокруг священника.
–Конечно отпущу. -он дал волю своим рукам, которые скользили по шелковистой горячей коже, ласкали грудь, ягодицы.
Изаэль прильнула в долгом поцелуе к Доминику, после прошлась по груди губами.
–Ты знаешь, чего я хочу?
–Да, милая.

Изаэль со стоном наслаждения оседлала его.Ее хвост, заостренным кончиком до крови царапал спину. Когти впились в плечи. И из под них заструилась кровь, пачкая обоих.
Доминик застонал, и Изазель заглушила его стон поцелуем. Дыхание стало чаще, движения резче. И вот демоница уже светится, еще миг, и крик двоих эхом отразился от купола храма. Грехопадение свершилось.

В мрачной келье горела лишь одна дешёвая свеча. Непривычный сумрак пугал графскую дочь, выросшую в ярких солнечных залах, наполненных роскошью и богатством. Люсия присела на край жёсткой дубовой кровати, её пробирала дрожь от одной мысли, как наутро с непривычки будет болеть все тело. Но она шла к своей цели, она с детства мечтала помогать другим людям. И сейчас, прибыв в это святое место, в ожидании пострига, её душа радостно трепетала в предвкушении стать частью чего-то великого. Сдвоенный рык приглушённым эхом донёсся до узкого окошка кельи. Испуганно вздрогнув, девушка трижды перекрестилась и с головой забралась под одеяло. Последний луч солнца погас, как только она закрыла глаза.
Утро встретило девушку радостным солнышком, слепящим сонные глаза. И звонким криком петухов, приветствующих новый день. Обитатели святой церкви уже вовсю работали, девушки бегали на улице, кто-то кормил кур, кто-то носил воду для скотины, кто-то выщипывал сорную траву с грядок, а из сарая доносилось звонкое пение доярки, музицирующей самой себе на струях молока, бьющихся об ведро. Мужчины же принимали прихожан. Слухи о чудесных монахах и священниках разлеталась по всему свету, вероятно, истинно верующие мужчины церкви Святого Иоганна, могли исцелять самых безнадёжных больных, лишь помолившись за него. Мечтой Люсии как раз было служение этим святым людям, просто помочь им, чтоб уж ничего не отвлекало мужчин от несения света и добра. Один из немногих монастырей, где мужчины и женщины жили вместе, как одна большая семья, разделяя работу между собой, не претендуя на ложе друг друга. Мир и покой хранил святую обитель любимых Христом детей. Надев длиннополое чёрное платье без каких либо украшений и простой черный платок, Люсия отправилась во двор, на подмогу старшим сестрам. Грубый хитон, надетый на голое тело, неимоверно кололся, и при каждом шаге все сильнее вызывая желание расчесать кожу до красноты. Но Люсия терпела. Не для того она преодолела столь долгий и тяжёлый путь не только в дороге, но и перекроив свою душу, чтоб сдаться жёсткой кровати и колючему хитону. Женщины с радостными улыбками встретили девушку, определив ее с коромыслом к колодцу, нести воды в кухню, чтоб поварихи начинали стряпать завтрак. В местах, где коромысло давило на плечи, хитон,казалось, превратился в наждачку и методично стачивал кожу, стремясь обнажить оголённые кости. Сходив трижды к колодцу, и принеся всего шесть вёдер, юная графиня спряталась в тени сарая и очень быстро избавилась от колючего белья, припрятав его под камушком за сараем. Дело пошло куда быстрей, хоть плечи и были уже знатно натёрты коромыслом, энтузиазма у нее не убавилось.
Завтракали дружно, всей общиной, но лишь мужчины сидели немного поодаль от женщин. Завтрак был нехитрый, и по меркам Люсии, абсолютно несъедобным. Из неведомых опилок каша, даром что на молоке, сухая лепешка из грубой муки и густой травяной сладко-горький отвар, призванный насытить тело витаминами, недостающими в пище. Рядом с девушкой сидела статная монахиня средних лет, из под черного чепца выбивался седеющий локон. Дама пила лишь отвар, не прикасаясь к завтраку.
–Разве вы не голодны, сестра?–удивилась Люсия.
–Я никогда не завтракаю и не ужинаю, я лишь пью витаминный отвар, мне хватает его и ежедневного обеда. Не очень люблю всякий силос. –Она нежно улыбнулась. – Придет время, и ты начнёшь ценить свою красоту.
Монахиня грациозно встала из-за стола и, будто порхая над полом, вышла из обеденной залы. На миг Люсия увидела тонкий кончик хвоста, игриво приподнявший подол черной рясы. Сославшись на дуновение ветра и разыгравшуюся фантазию, она усмехнулась.
–Здравствуй, сестрица... –словно дикий хищник, неслышно, к ней подкрался монах, по самые брови закутанный в капюшон. –Кушай усерднее, добровольная трудница.
Монах присел рядом, держа почтительное расстояние, но девушку словно накрыло беспощадной волной возбуждения. Глубоко дыша, она зажмурила глаза.
"То дьявол меня искушает, завтра постриг, я сильнее..."– одними губами прошептала она.
"А хочешь ли ты сопротивляться?"– будто продолжением ее мыслей прозвучал в голове манящий голос монаха, и ещё более сильная волна накрыла ее с головой, отключая затуманенный разум от насущного мира.

Продолжение следует....