Одна ночь из жизни переводчика

Они работали в одном офисе, за соседними столами. Он был Переводчиком, а она – Переводчицей. А компьютерные столы были целиком из металла, на колесиках. 

Он происходил из неполной семьи: мать, не обремененная ни финансовым благосостоянием, ни объективным восприятием происходящего вокруг, жила в собственном идеальном мире. Отец после развода поселился за границей, в одном большом городе, откуда нерегулярно посылал небольшие денежные суммы – их хватало на самое необходимое. Доброжелатели матери – ее подруги – рассказывали об отце разное: то ли он руководил земляческой общиной, то ли стал важным чиновником, то ли приторговывал краденым товаром, то ли жил за счет женщины, старше него на восемь лет.

Она… Отец – сын известного партийного чиновника. Говорили, что он очень похож на своего папашу: замашками, гонором, амбициями. И непреодолимой тягой к взяткам. А в семье матери женская честь не являлась приоритетом,слово мужчины не было синонимом надежности и уверенности.

                ***

 – Вы уверены, что это слово пишется так, как его написали ваши переводчики? – рослый, крепкий мужчина лет пятидесяти, с крепким подбородком и широким лицом, напирал на Шефа, почти кричал.

– Точно так же, как и в том, что Вы не владеете русским языком. Мало того – препираетесь по пустякам. Это возраст или безграмотность? – ехидно парировал Шеф. Ничуть не пугал его злящийся клиент, ибо бесновался от собственного незнания и плебейского желания самоутвердиться за счет других – тех, кто не вышел социальным статусом, у кого сын не стал прокурором или начальником в каком-нибудь министерстве.

– Я – профессор, доктор исторических наук! – вскричал окончательно взбешенный невозмутимостью Шефа широколицый мужчина, – меня весь университет знает. Вы что, телевизор не смотрите? Знаете, кто мой сын?

– Очень приятно, а я – кандидат филологических, – Шеф пропустил реплику о сыне мимо ушей, повел мускулистыми плечами, – нигде не говорите о том, что Вы доктор исторических наук. Вы языков не знаете, могут подумать, что Вы и с историей не в ладах.

Профессор покраснел от гнева, на шее и лбу вздулись вены, из подсознания вынырнуло рабоче-крестьянское происхождение:

– Да кто ты…

Шеф упреждающе поднял левую руку. Правой открыл дверцу бежевого шкафчика, достал копии доверенностей, полученных из России. Заулыбался уголками толстых губ, ноздри волосатого носа распахнулись от предвкушаемого триумфа, поднес один из документов к глазам своего визави – со вкрадчивой коварностью:
–Смотрите, черным по белому: «Уполномочиваю»… Не «упалнамачиваю», не «уполнамачиваю», даже не «уполномачиваю», как Вы утверждаете, а «уполномочиваю». Никакой ошибки в переводе не было. Вот, еще смотрите, здесь, здесь, здесь. Разные города, разные нотариусы, а правописание одинаковое. Ну, как Вам?

– Эхм…, – замешкался доктор исторических наук, – да, вижу – (сбавляя тон) – действительно. Видно, я очень спешу в аэропорт, поэтому и перепутал. От волнения, сын приезжает… Видите ли, я хорошо владею русским, не подумайте, просто есть слова…, эхм, которые иногда забываются…

И начал рыться в бумажнике.

– Вы себя со стороны-то слышите? – брезгливо передавая перевод и быстро засовывая полученные деньги в карман брюк, сказал Шеф, – это – уровень средней школы. Чтобы не забывать слов, надо читать. Регулярно и много. Я вижу – у Вас и врожденной грамотности нет. Знаете, нам присуща заимствованная у восточных народов привычка: никогда не признавать свои ошибки, свою вину. Вы этому – блестящее подтверждение…

***

Когда буйный профессор покинул офис, Шеф, в отличном расположении духа, вышел из кабинета в соседнюю комнату и обратился к сотрудникам:
– Ну, почтовые лошади просвещения (это была его любимая фраза в общении с подчиненными), – видели, какие интеллигенты попадаются в столице? Недавно их деды и бабки кизяк коровий во дворе сушили, лошадям хвосты крутили, а сейчас – вон оно, профессура! По блату степени получили и стали уважаемыми людьми! Спесивый народ пошел, да с куриной памятью....

– Опять этот Стивен звонил, – перебила Шефа Переводчица, – жаловался, почему мы не даем ему координаты Мюды Леоновны и спрашивал, уволили мы ее?
(У нее недавно появился поклонник – депутат парламента, и она чувствовала себя уверенней в общении с Шефом).

– Дай номер, я ему сейчас позвоню, – бодро сказал Шеф, – поясню, что тут не английская колония, и нравы  у нас другие, не такие, как у тех, кто Карла Первого предал. Видно, его предки не пропускали ни одной публичной казни, вот он и требует крови, – он улыбнулся и направился в кабинет, – что же, что же… Отчего бы и нет? Покажем бритту, что есть горы, на которые их корабли не могут взобраться.

Через двадцать секунд из-за двери послышался его насмешливый голос:
– Здравствуйте, мистер Тейлор! Я беспокою Вас по поводу перевода Вашего паспорта. Да, в котором мы допустили ошибку и потом исправили ее. Мистер Тейлор, Вы принимали участие в боевых действиях? Нет? Плохо, очень плохо! Почему? Да потому что тогда бы Вы научились ценить человеческую жизнь.… Да, скажите, а у Вас на родине Вы ведете себя подобным же образом? Что? Мистер Тейлор, кажется, Ваши соотечественники не приветствовали Французскую революцию.… Откуда тогда у Вас такая вера в ее ценности?

Переводчик оторвался от экрана компьютер и зачарованно прислушивался к голосу в кабинете. Шефа можно было обвинить в скупости, в грубости, в хитрости. Но, как настоящий лидер, он, ни при каких обстоятельствах, не сдавал своих подчиненных, брал всю ответственность на себя, а с клиентами обращался так, как они заслуживали. Была у него и другая черта, за которую ему многое прощалось: он никогда не делал замечания своим сотрудникам в присутствии посторонних. Скупость, грубость и хитрость в описываемое время встречались у многих руководителей, но умения обращать внимание провинившихся на их ошибки наедине у них не было.

                ***

В офис зашел давно небритый, помятый парень в дешевых синих джинсах и черной куртке, горестно поздоровался. Осведомился – может ли обратиться с просьбой.
– Смотря с какой, – сказала Переводчица, – если только по нашей части.
– По вашей, по теме апостеля.
– Чего? – недоумевающее переспросила Переводчица.
– Он имеет ввиду апостиль, – подсказал Переводчик, но так тихо, что его никто не услышал. (Он, вообще, говорил в нос; понять его с первого раза было трудно даже тогда, когда он говорил громко. Он этого не понимал и сердился, если его переспрашивали).
– Ну, апостель, который ставят на свидетельство о рождении, – уточнил между тем помятый.
– Апостиль, – удовлетворенно уточнила Переводчица, – так это не к нам, это, если требуется для свидетельства о рождении – в Министерство юстиции.
– Так у меня знаете что? – уныло начал небритый парень, – у меня метрика бабушки. Дубликат. Бабушка после революции родилась. Вот. Оригинал потерян. В Республиканском архиве выдали новое свидетельство. Нам документы оформить надо в России, а нотариус тамошний говорит, что нужен апостель этот.
– Вам не нужен никакой апостиль, – пояснила Переводчица, – скажите вашему нотариусу, что между нашими странами, в рамках СНГ, по Минской конвенции не требуется никакой апостиль.
– Может, у Вас есть такая услуга – позвонить нотариусу? А то у меня с русским неважно, – помятый и небритый парень отчаянно впился глазами в Переводчицу.
– Нет у нас такой услуги. Всего хорошего, – ответила Переводчица.

***

…Вошел, важно ступая по паркету дорогими ботинками на толстой подошве, лысый, полный очкарик с серой папкой в левой руке. В правой он держал ключи от машины и телефон. Шеф буквально вынырнул из офиса, подобострастно сжавшись в комок, кинулся здороваться. Оказалось – лысый очкарик из строительной компании, у которой месяц назад появилась документация для перевода на английский. Начали искать переводчика. Поиски доверили секретарше. Та, ничтоже сумняшеся, позвонила по первому же объявлению, найденному на соответствующем сайте. Нашла переводчицу, которая отрекомендовалась как одна из лучших в столице. «Я сопровождала делегации из США и Европы, и мною все были довольны. Конечно, мне всегда платили за качество перевода, и платили очень много», – так и сказала.
«Уже после этих слов можно было бы поблагодарить ее за потраченное время и раскланяться», – подумал Переводчик, слушавший очкарика, изливающего душу Шефу, – «неужели изначально не было ясно, что она, возможно, и сильна в устном переводе, но это не значит, что она может переводить документацию строительной компании».
А новый клиент продолжал: вместо необходимой для перевода недели, «одна из лучших в столице» переводчиц запросила две. Тем не менее, перевод закончила утром пятнадцатого дня. Кто-то в компании решил напоследок просмотреть текст. На каждой странице были обнаружены выделенные красным цветом слова – это были термины, которых переводчица не поняла и попросту транслитерировала.
– Привести пример? – жаловался очкарик, – смотрите, вот, к слову – цемент. Она так и пишет латинскими буквами – tsement. Ну, хоть бы рядом написала, что это такое. Может, наши партнеры не знают, что такое «tsement»!
– Но вы успели с ней расплатиться, не так ли? – равнодушно спросил Шеф, смотря поверх головы гостя….
– Увы, да, успели. Она еще аванс потребовала, – печально подтвердил тот.
– Давайте номер мобильного, я сейчас позвоню, чтобы и у Вас мой номер зафиксировался: мы вам поможем, – сказал Шеф, – я только уточню срок выполнения заказа: подозреваю, перевод Вам необходим как можно быстрее.
– Вот так необходим, – ответил очкарик, проведя ребром левой руки по горлу.
– Ясно. Ребята, зайдите! – позвал Шеф Переводчицу и Переводчика.
Через секунду те стояли в кабинете.
– Думаю, сами все слышали. Ситуацию представляете. Когда сможем закончить перевод? – спросил Шеф.
– А можно ознакомиться с текстом? – осведомилась Переводчица.
– Да, да, естественно, – протянул ей папку очкарик.
– Думаю, за ночь, если у Вас сохранился первоначальный перевод, – выпалил Переводчик.
Шеф, Переводчица удивленно уставились на него. Очкарик мгновенно вспотел, достал платок и вытер им очки, потом лоб:
– Вы знаете, сколько здесь страниц? –показал он на папку пальцем, – около сотни, с диаграммами, графиками… Неделя – это нормально, а Вы беретесь за ночь?...
– Да, полагаю, если Вы перешлете нам по электронной почте текст первого перевода, я смогу его отредактировать до завтра, – повторил свое предложение Переводчик.
И сделка состоялась.

***

Как это ни парадоксально, в Переводчицу был влюблен Переводчик, а не Шеф (он любил деньги). Спал с ней депутат парламента (он любил только себя). А она мечтала об известном пожилом писателе спортивного вида, который возил бы ее по Средиземноморью на собственной яхте. Но известных пожилых (да и молодых) писателей спортивного вида с собственными яхтами в ее стране не было.… За недостатком последних, приходилось довольствоваться имеющимися в наличии кандидатами.
А Переводчик каждый день переживал драму, видя, как за объектом его любви каждый вечер, после работы, заезжает не блещущий воспитанием и интеллектом народный избранник на дорогой немецкой иномарке. Сам он, начитавшись о похождениях мушкетеров, приключениях Ричарда Шелтона и страданиях молодого Вертера, по ошибке принимал свою влюбленность за чистую, искреннюю любовь. (А как бы все изменилось в его жизни, если бы он был предпочел творчество Бальзака, Теккерея и Мопассана, Гомера и Овидия, Гончарова и Шарля де Костера…). Но жизнь виделась ему искривленной – в зеркале собственного мышления – инфантильного и поверхностного. В своем отношении к женщине он руководствовался следующим правилом: делай для нее все, потакай малейшим ее капризам, удивляй ее, восхищай ее, и она в тебя влюбится. Родись он на много веков раньше – из него вышел бы талантливый трубадур или миннезингер.
Когда очкарик из строительной компании, сидя в кабинете у Шефа, заканчивал свое повествование, Переводчик, верный своим представлениям о завоевании женского сердца, уже придумал соответствующий план. Он возьмется выполнить сложный перевод за ночь и, таким образом, произведет неизгладимое впечатление на коллегу (хотя он подсознательно осознавал весь непрофессионализм задуманного мероприятия).А там.… А дальше он не подумал – его охватил восторг от масштаба своей находчивости… Перед глазами возник огненный шар, виски сдавило…

                ***

…Утром следующего дня Переводчик, с бледным лицом и красными от бессонной ночи глазами,  распечатывал на принтере выполненную за ночь работу. Он успел поспать только полчаса, но вовремя пришел в офис. Вовремя появился на автобусной остановке, даже не потратился на такси. Не спал всю ночь, но выпил лишь две чашки кофе: запас бодрости Переводчику придавала мысль о том, как восхитится его профессиональным подвигом Переводчица. В памяти то и дело всплывал рассказ Цвейга «Гений одной ночи» – о Руже де Лиле. Влюбленность так подстегивала организм, что Переводчик, засел за перевод и редактирование сразу же, как переоделся – даже не поужинав….

Переводчица опоздала в тот день на пару часов: после того, как Переводчик взял на себя заказ строительной фирмы, она решила, что может позволить себе немного расслабиться и согласилась на предложение любовника провести ночь в стилизованной под средневековый замок гостинице, за сто пятьдесят километров от столицы. А Шеф, придя на сорок минут позже, стоя у дверей кабинета, покачиваясь с мысков на пятки и похлопывая Переводчика по плечу, добродушно-повелительно сказал:
– Из строительной фирмы позвонили рано утром. Tот, кто вчера приходил…. Оказывается, он оставил нам не те документы. То есть те, но там добавили кое-какие бумаги, немного, пятьдесят-шестьдесят страниц, а кое-что переводить вообще не надо было, просто чел, занесший документы, был не в курсе… Ты же сможешь управиться с этим за следующую ночь? Всего пятьдесят – шестьдесят страниц. Это даже легче редактирования чужого перевода…