Предательница, любовь моя. Глава 54

Мэто Раф.

И вот вышли мы наружу через тот же проход. Угадайте, кого обнаружили? Разумеется, милейшего дядюшку с толпой наёмников.


- Вижу, принесли мне артефакты? – поинтересовался злодей.


- Тумаков мы тебе принесли царских, - хмыкнул я, - сразу вручить, или, для начала, завещание напишешь?


- Прежде чем грозить, посмотрите, что приготовил, - рыкнул чародей.


Воины расступились, и мы увидели два или три десятка мужчин и женщин, одетых, как крестьяне.


- Не отдадите Перчатки, и пленники умрут! – заявил маг.


- И что, все, когда-нибудь откинутся, - фыркнул я, - не сдерживай себя, пожалуйста, толь-
ко имей в виду, чем больше невинных жертв, тем страшнее кара. Поверь, фантазии хватит.


- Как ты, двойник избранного, можешь такое говорить? – ужаснулась «Джульетта», - любая жизнь священна!


- Вся моя избранность в том, что должен убить Миканэ, - отмахнулся я, - пункта «спасение смердов» в контракте не прописано. Кроме того, отдадите добытые игрушки, всё одно человечков убьют, если они вообще не поддельные. Таковы злодеи, чести и совести не имеют.


- Мы так не можем, - «Ромео» скрипнул зубами, - лорд Дофинерг, вы победили.


Юноша бросил с таким «трудом» добытые артефакты злому родичу. Колдун поймал их, рассмеялся злым безумным смехом, я же нажал спусковой крючок. Чародей выкрикнул какие-то слова, волшебные предметы увеличились, и враг наш просто надел их на свои собственные латные рукавицы, потом столкнул кулаки в воздухе, и засветились они. Тот час же тело негодяя засветилось, изо рта, ноздрей, ушей повалил белый пар, миг и рядом появился двойник, такой же, как и сам главнюк, с Перчаткой на левой руке. Мерзавцы повернулись, посмотрели друг на друга, издали радостное восклицание.


- Так, молодняк, давай под барьер! – рыкнул я.


Возлюбленные поспешно исполнили приказ.


- Теперь вам, троим, конец, – воскликнул Дофинерг, - артефакты наделили меня способность двигаться быстрее мысли! И армия не требуется.


Миг и наёмники испарились, как и крестьяне, оказавшиеся - таки, переодетыми фальшивками. И вот сорвались с места злые волшебники, превратились в смерч, понёсшийся вокруг защитного поля, нанося шквал ударов.


- Вот и попался, - я кивнул довольно.


Атака длилась минут пять, но вот притормозили маги, рухнули на четвереньки, тяжело дыша, хрипы вырывались из их ртов.


- Что такое, – простонал несчастные, - отчего не смогли пробить защиты?


- Как бы объяснить так, чтобы ты понял, - я вздохнул, - дело в том, что я последней стрелой немного изменил кристалл, заряжающий щит. Теперь он поглощает энергию ударов, что обрушиваются на него. И ты, приятель, вместо того, чтобы лишить защиты, подзарядил мой артефактик. Вторым упущением было то, что Перчатки – парный предмет, рассчитанный на двух человек. Одна персона станет терять слишком много сил и быстро «сдуется». Повыпендривался и хватит, моя очередь жестить. Цитирую одного из любимых персонажей, почти точно: - «Пора крушить физиономии»!!!


Я сорвался с места, ударил молотом лорда снизу вверх, в туловище, подбросив в воздух, несчастный крутанулся и приземлился на спину.


- Обычно, я не использую эту функцию, но, ради тебя, готов сделать исключение, - я хищно улыбнулся, - Тафкид, всесокрушающий удар безумца!


Я перевернул оружие и вонзил копейное остриё в грудь злодея, пробил кирасу, копьё вышло с другой стороны и впилось в землю. Несчастный захрипел, изогнулся, и растёкся
чёрной лужей, повалил от неё зеленоватый дым. О, ещё один раб Миканэ.
Второй Дофинерг попытался уползти.


- Куда пошёл? – поинтересовался я, догнал беглеца, наступил на его ногу.


- Нет, не убивай, - взмолилась «Джульетта», - каков бы, не был, а всё-таки родственник, и без того наказан достаточно!


- Милосердие – хорошее качество, - согласился я, - но очень вредное для здоровья.
Крутанул я своё оружие и вонзил в спину злодею. И снова растёкся он, испарился. Остались только Перчатки.


- Не-е-ет!!! – завопила девушка, закрыла лицо руками.


- Что вы сделали, – «Ромео» нахмурился, - разве не просила моя возлюбленная простить несчастного?


- Знаешь, ЧЕМ заканчивается для добряков всепрощение? – я закинул молот на плечо, - дядюшка не успокоился бы до самой смерти, не простил того, кто его победил и, особенно, сохранил жизнь, отомстил жестоко. Кто-то обязательно умер или стал несчастным. Не на вас отыгрался, так на детях. Поверьте, такие негодяи всегда подобным образом поступают.


- А если ты ошибаешься? – выкрикнула Джулли.


- Лучше перемудрить и сгубить невинного, чем помиловать виноватого, - я сплюнул, - в родном мире Мэто Рафа некогда разразилась большая война. Безумные злодеи, прозывавшие себя «фашистами» отправились завоёвывать мир, мечтая истребить некоторые народы, а другие превратить в рабов. Негодяев победили, верхушку казнили, остальных же помиловали, даже использовали в своих целях, как умелых и талантливых специалистов. И каков результат? «Нацики» стали действовать тоньше - занялись политикой, поставили «своих» людей в нужных местах. Теперь они почти везде или при власти, близки к тронам или сидят на них, вот-вот разразиться очередная война, а противостоять некому, бывшие воины света сами уподобились старым противникам. А истребили бы фашистов поголовно, вместе с родителями их, детьми, родственниками, союзникам, сочувствующими и друзьями, не успокоились, пока ни одной твари не осталось, будущие поколения запомнили, что бывает с отморозками, считающими себя расой господ, и не оказались на грани верной гибели! Люди слабы, глупы, трусливы и склонны ко злу, чтобы заставить творить добро и жить правильно, необходима железная рука с кнутом. Самых порочных в расход. Это, между прочим не я придумал, было рекомендовано самим Единым и записано в священной еврейской книге Торе, даже имущество и стада требовалось сжигать.


– Какие ужасы вы говорите, - девушка покачала головой, - я не верю, не хочу слушать.


- И не надо, - я поморщился, - пришла пора расплачиваться. Забирайте Перчатки, расслабьтесь и думайте лишь о своей любви. Я позволил кое-кому остаться чистенькими праведниками, потенциальными героями и защитниками этого мира. Продолжайте в том же духе или взрослейте, не моё дело.


- Обязаны поблагодарить вас, - юноша кашлянул, - однако, слова в горле застревают.


- И не надо, - я устало вздохнул, - обнимитесь, поцелуйтесь, давайте, организуйте Хепи Энд уже, зря я трудился что ли?


Возлюбленные подобрали артефакты, надели на руки, потом будущая воительница прижалась к спутнику, положила головку на плечо, слёзы потекли по щекам. И вот явилось в воздухе свечение, и вырос, подобно грибу после дождя, Розовый Замок во всём блеске своего великолепия.


- Ой, - только и смог произнести «Ромео».


Двери плавно распахнулись, и из них буквально вывалилась… старушка. Юные спутники бросились к ней. Я неспешно направился следом. Точно, милейшая Богеда, только в каком виде? Волосы седые, лицо морщины избороздили, высохла вся, ссутулилась, одежда в лохмотья обратилась, расползалась от старости. Татуировки и те побледнели и посерели.


- Мэто, ты пришёл за нами, мы знали, надеялись, - прохрипела несчастная, - теперь сможем спокойно уйти!


- «Мы»? – мои брови поползли вверх.


- Сто лет у нас не было иных собеседников, кроме друг друга, - безумица слабо улыбнулась, - договорились, научились ладить, подружились и стали настоящими сёстрами.


- Вот и отправляй человека после этого в отпуск, - я покачал головой, - совсем двинулась.


- Девочка моя! – Толада оттолкнула меня, кинулась к Богеде, - что ты сделал с ней, злодей?


- Жетине? – «Джульетта» закрыла ладошками рот.


- Так, молодёжь, не на что здесь смотреть, не упустите свою награду, - я схватил парочку за шкирку и, не смотря на яростное сопротивление, подтащил к воротам и швырнул внутрь. Створки захлопнулись. Замок исчез.


- Бедная, - волшебница прижала подопечную к груди, тихо заскулила, потом опустила осторожно на землю, сняла с шеи какой-то артефакт, прижала ко лбу старушки, закрыла глаза, запела на неизвестном языке.


И представьте себе, начали темнеть волосы у предательницы, разгладились морщинки, очистилась кожа, вернулась сила и упругость мышцам, у чародейки же, наоборот, несколько прядей побелели.


- Видишь, на что приходится идти из-за тебя, Раф, - Толада покачала головой, - отдала третью часть своей молодости и двести лет жизни.


- Мы снова прежние, – воскликнула предательница, - о, какое чудо! Спасибо – спасибо – спасибо.


И женщины обнялись.


- Эх, мой самый верный план сорвался, - простонал я, - каких-то пары минут не хватило! Такое впечатление, что эта добренькая магичка за нами следит потихоньку.


- Тебя попробуй, оставь хоть на минуту без присмотра, таких дел натворишь, вечности не хватит, чтобы всё исправить, - чародейка нахмурилась.


- Ну, шпионко, тебе жилось – отдыхалось? – поинтересовался я, предпочтя сменить тему.


- Смеёшься? – помолодевшая старушка вздохнула, - мы жили в замке, краше которого и представить невозможно, гуляли по саду, полному благоуханных невянущих цветов и вечнозелёных растений, пели сладкоголосые птицы, бегали очаровательные зверюшки, звенели ручьи, сверкали брызгами воды фонтаны, в кухне подавали блюда столь вкусные, что даже Нава, по сравнению с ними показалась пресной, звучала небесная музыка, библиотека ломилась от книг, однако, тебя не было рядом и ничто не радовала. Еда и напитки не лезли в горло, вино не пьянило, виды не радовали, сон не шёл холодными пустыми ночами. Лежали сутками неподвижно, плакали, пока слёзы не закончились, бились о стены, окрашивая их своей кровью, пленницы ужасного рая – ада. Мечтали о смерти, как о величайшей награде, но этой роскоши не могли себе позволить, помнили о долге, верили, что вернёшься и падёшь от нашей руки!


- Всё как у классика «Сто лет одиночества», - я вздохнул, - дура ты, имела возможность жить вдали людей и их мерзости, ни о чем, не заботясь, наслаждаясь каждым мигом, и не сумела оценить дара судьбы. Я выл от счастья, если бы обрёл такую отшельническую «берлогу». Сел писать книги, накатал целое собрание сочинений, томов сто.


- Как можно жить без любимого подле? – воскликнула безумица, - если в сердце не обитает любовь, жизнь пуста и лишена красок!


- Любовь такая же глупая и наивная выдумка романтиков, как дружба. И это вам, женщинам, нужна жертва, чтобы эксплуатировать, пить соки, выедать мозг, издеваться, скандалить, требовать чего-то, заставлять воспитывать детей, хорошо, если от тебя рождённых, а не от соседа, а после предать и уйти с более подходящим экземпляром, бросив несчастного, опустошённого и больного глупца, этакая помесь осы – наездницы и коллектора, - я сплюнул, - а мужчина, не лишённый таланта, способен найти для себя занятие более интересное, чем размножение, и не превращаться в раба. Отринуть телесные желания и совершенствоваться духовно. Лично я тридцать восемь лет обходился без женщин, прожил бы и ещё сто как-нибудь.


- Сам-то веришь в ту чушь, которую несёшь? – поморщилась Толада.


- Разумеется, - кивнул я, - всегда говорил: «Это как же сильно должен был разгневать Б-га, Адам, чтобы на него наслали Хаву»?! А если верить католикам, до второй жены, любительницы запретных плодов, была ещё и Лилит, которая вовсе заделалась демоницей. Две попытки созидания и обе неудачные.