Манас

 Ему было лет пять, не больше.

Он жил в новом городе с новым именем, с новыми домами и новыми жителями.

Вообще-то, город здесь был еще во времена Великого Шелкового пути. Потом, когда пески пустынь занесли дороги торговых караванов, Чуйская долина стала пастбищем кочевников. Предгорья Тянь-Шаня заросли высокими травами, маками и ковылем. Потом здесь построили крепость, которую спустя недолгое время захватили войска русского царя. И здесь родился тот, чьим именем назвали город. И теперь город в самом сердце Азии носил молдавское имя.

Наш маленький герой рассказа не знал этого. Он еще мало знал. Он просто очень любил свой новый, большой и красивый город, с широкими улицами и большими домами.
Правда, сам он жил с мамой в маленьком доме на самой окраине большого города. Из окна его комнаты было видно горы и кусочек степи у подножия гор. Мимо дома из степи, с гор, бежал узкий арык с холодной чистой водой. Арык бежал в город, чтобы каждый мог напиться в жаркий августовский  день. Или взять воду, чтобы приготовить еду. Или постирать одежду. Или умыться. Вода нужна всем. И маленький арык нес воду всем в городе. И первыми, кто мог взять из арыка воду были жильцы его дома.

В доме, где он жил с мамой, жили еще две русские семьи.

В одной семье были двое детей - девочка, его ровесница, и мальчик на год младше.  Волосы у них были белые-белые. А сами они были загорелые и их голубые глаза светились, как светлячки.

Отец этих русских вместе с его отцом ушел на войну. Их отец был большой начальник, а на войну ушел, как и его отец, на коне. Только его отец ушел воевать на маленькой киргизской лошади, а отец русских детей на огромном рыжем донском коне. Таких больших коней больше не было в табуне, где его отец работал ветеринаром. Но дядя Ваня и сам был очень большой, как настоящий командир, и сильный.  Раньше, до войны, он легко поднимал одной рукой под самый потолок веранды и своих детей, и его, и еще других детей с их улицы. А теперь дядя Ваня воюет с Гитлером, как и его отец. И теперь он тоже Манас.

Мама этих детей, как и его мама, копала целый день со многими другими взрослыми Большой Чуйский канал, пока дети бегали по улицам города или гоняли мяч, сшитый из старых тряпок, или прыгали через арык, или разыскивали траву со сладкими стеблями на обочинах улиц, или плели веревки из длинных и прочных стеблей спорыша, а потом скакали через эти веревки, как со скакалками. Мамы приходили вечером усталые, с трудом передвигая ноги, но находили силы приготовить обед на примусе. Он, как взрослый, помогал маме накачать этот примус. Потом обе мамы кормили детей на веранде и только потом садились обедать сами. Они медленно ели жидкий суп, осторожно отщипывая маленькие кусочки хлеба, оставшиеся после того, как поели дети.

Вторая семья, жившая в его доме, днем никогда не выходила из своей комнаты.
Это была раньше комната дяди Вани, но полгода назад тетя Дуся, мама русских детей, привезла эту семью откуда-то и поселила их в своей квартире.  Это были эвакуированные из Ленинграда женщина и уже большой мальчик. Они были такие худые, что не могли сами ходить. Вечером, после работы и ужина, его мама и мама русских помогали эвакуированным выйти на порог дома. Их сажали на ступени и укрывали одеялами. У них была серая кожа, тусклые седые волосы и тусклые серые огромные глаза. Им давали хлеб, который они долго-долго держали в руках, прежде чем начать есть.

И ему каждый раз хотелось забрать у них хлеб и быстро съесть его. Тогда он отходил в сторону и смотрел на улицу.

И русским детям тоже хотелось хлеба. Но они стояли и молча смотрели как эвакуированные едят.

Или садились на край арыка и, болтая ногами в воде, брызгали на него и кричали: "Спой Манас! Спой Манас!"

И он пел: "Чалуу берилген "Манас! Манас!"
Март салгылашка кирди.
Жалал-эр ж;р;к кууп чыкты
Манас улуттук коргоочу". (С возгласами "Манас! Манас!" народ шел в бой. Манас вел к свободе киргизов"

А глупые русские дети смеялись. Они не понимали, о чем он поет им.

А он пел им о своем отце.

И об их отце.

И обо всех тех, кто сейчас защищал их общую Родину.

Он мог петь об этом целый день.

Но эти абдан акылсыз орус балдар (очень глупые русские дети) смеялись.

И тогда он им пел:
"Сен акылсыз орус балдар
Мен Манас ырдайм
Сен т;ш;нг;н жокмун
ким Манас" (Вы глупые русские дети, я пою Манас, а вы не понимаете, кто такой Манас).

Он пел очень серьезно - он никогда не улыбался.

И никогда не пел, если рядом была мама.

Если его мама выходила из дома и садилась на пороге рядом с эвакуированными, он поворачивался к этим приставучим детям спиной и говорил: "Манас сегодня выходной".

И все смеялись.

А он уходил в свою комнату и ложился на кровать прямо на одеяло. Этим одеялом когда-то накрывался его отец.

Ему казалось, что одеяло пахнет кумысом, который раньше приносил отец каждый вечер после работы. Он вдыхал запах кумыса, запах отца, запах мирной сытой жизни и думал о том, что Манас - это каждый киргиз, который ушел на войну. И каждый киргиз, который поёт о подвиге своего народа. И каждый, кто верит в победу. Манас обязательно победит. Пусть сегодня у Манаса выходной, завтра он обязательно победит. И отец вернется домой. И снова будет дома кумыс. И хлеба много-много. И он вместе с отцом выйдет из города в степь, чтобы встретить на закате табун.