Дед

У деда было странное лицо. Мне, пятилетнему, казалось, что если его распрямить, то кожа растянется до колен. Дед умывался морской водой. Вот так зачерпывал ладошками, подбрасывал вверх брызги и подставлял закрытые глаза под падающие струи. Дед называл это малым штормом.
Он скучал за морем, штормами, парусами, палубой, но списанный на берег по болезни, купил разбитую деревянную шлюпку, и всё своё свободное время холил и лелеял её, как ребёнка. Дед ловил рыбу и отпускал её. Лодка должна работать, снасти должны работать, дед должен быть при деле, а рыба в этом не виновата - философия деда выбивала из колеи всех родных, но деду было всё равно. Он казался мне богом моря, который прячется в нашей семье на берегу.
Я боялся воды. Я не подходил к морю, ближе чем на пять метров, чем расстраивал деда неимоверно. Дед не ругался, не заставлял меня заходить по колени, по пояс, не кричал и не заносил меня в море на руках, как некоторые истеричные мамаши. По вечерам дед рассказывал мне истории про пиратов и морские сокровища, часть из которых волнами прибивает к берегу и если научиться нырять...  Однажды, умываясь, как всегда в море, дед подбросил воду вверх и на лицо ему упала тонкая золотая цепочка. Дед восхищённо прошептал что~то про сокровища и в этот день я научился нырять, и через два дня вообще не вылазил из воды, разыскивая ракушки, золото и другие пиратские тайны на дне бесконечного моря. Я находил пятаки, причудливые камни, катушку от ниток и всё то, что плохо лежало дома, а мой чудный дед подбрасывал в воду на траектории моего купания. Ну об этом я догадался лет через пятнадцать, а вот тогда.... Тогда я понял, что море, сокровища, пираты - это навсегда, навсегда, навсегда.  Дед смотрел на меня и молодел, молодел, молодел и его лицо не казалось уже таким странным и страшным, а я уже не представлял себе жизни без деда, без нашей - я уже гордо считал её нашей - лодки, и без самой главной любви своей жизни - моря....