Где я?

Я в Германии. Иду по улице саксонского городка Криммичау. Ищу Август-Бебель-штрассе. Навстречу две местные жительницы. Одна – постарше - впереди, помоложе отстала – ворон считает.
- Заген зи, битте, - обращаюсь я к старшей, - Во ист хир Август-Бебель-штрассе?
- Олеська! – кричит она младшей звонким на безлюдной улице голосом. – Покажи человеку Август-Бебель-штрассе!

Я пришёл в магазин. Группа, в которой я занимаюсь на языковых курсах, послала меня за тортом. У герра Раата – нашего одногруппника - день рождения, а у фрау Майер – нашей преподавательницы – прогрессивная методика обучения. Мы совершенствуемся в немецком языке за столом, отмечая дни рождения друг друга, общаясь на языке Гёте за чашкой чая с тортом, конфетами и т.п.
- Их мёхте, - говорю я продавщице, и чувствую, что сомневаюсь верно ли то, что торт и по-немецки тоже торт. Но я стою против коробок с тортами, и продавщица говорит так, что я подскакиваю от неожиданности:
- Да вы какой торт-то хотите?
Пожил, пожил я в Европах чуть не год.
- Нет, - думаю, - ну её, эту Германию! Ни закуски, ни романтизьму, вернусь-ка я домой, в Сибирь.
И вот я в Сибири, жду водопроводчика. Вчера он мне сказал: завтра, мол, приду – сегодня, значит. С ЖКХ договорился, чтобы воду отключили. Сижу, жду, от обезвоженных соседей проклятья принимаю.
Девять часов – жду, двенадцать – жду, пятнадцать – жду. В семнадцать, на радость соседям, ЖКХ включило воду. Нечего теперь ждать.
Так я к чему? Если на улице кто-то закричит: «Олеська! Покажи человеку такую-то улицу!» или продавщица в магазине спросит: «Какой вам торт?» - это вовсе не значит, что вы в России. А вот если сантехник или электрик, или другой какой работник сервиса скажет: «Я приду завтра», - будьте уверены: вы в России, потому что в Европе так не говорят, а называют день, час и даже минуту. И практически никогда не опаздывают.