Карат верное сердце

               
                Погибни сам, но спаси человека в беде.
                Закон собачьей преданности.

Небольшой двухквартирный домик приютился на самой окраине села Забелино. Стоял он на высоком  яру, что вздыбился над речушкой Тихой, обдуваемый всеми ветрами. Перед окнами и на задах огородов буйно разрослись кусты сирени, рябины и боярышника.

Дом был построен давно, ещё во времена правления страной коммунистами, при Брежневе. Поселили в нём две семьи сельских учителей. В одной половине жили супруги Капустины. Николай Иванович преподавал в сельской школе математику и физику, его жена Любовь Петровна вела там же русский язык и литературу. Другую половину дома занимала чета Сидоровых – Клавдия Павловна, учитель английского языка, с мужем Денисом Ильичом, преподавателем физкультуры и труда.

Капустины поженились всего четыре года назад. Они растили сына по третьему году, которого назвали в честь деда Василием. Родители, а вслед за ними и все жители села, называли его не иначе как Васильком. Он и походил на этот цветочек – голубоглазый, с искристым взглядом, светло-русый с вьющимися локонами и в мать круглолицый, с пухлыми губами.

У Сидоровых же детей никогда не было. Каждый  из них давно перешагнул сорокалетие, они уже измучились по врачам ездить, чтобы избавиться от бездетности, в конце концов, махнули на эту проблему рукой – будь, что будет! За стенкой рос Василёк, он много общался с приветливыми соседями. Клавдия Павловна и Денис Ильич, за неимением своих детей, баловали Василька и души в нём не чаяли – зазывали к себе, угощали его вкусненьким и сладостями. Из города привозили лучшие игрушки и дарили их мальчику и в день его рождения, и в Новый год, и в День защиты детей – первого июня.

Обе семьи в свободное от занятий время выращивали овощи на огородах, держали на подворье свиней и кур, а Денис Ильич завёл даже лошадь Гнедуху, на которой любил объезжать окрестности села, съездить порыбачить.

Однажды осенью брат Дениса Ильича привёз ему из города подарок – щенка от настоящей восточно-европейской овчарки. Был он ещё крохотный, маленький, абсолютно весь чёрный и с большой, не по тельцу головой.

- Сколько же ему времени?- спросил брата Денис Ильич.- Что-то он очень уж маленький, едва ли с рукавицу ростом будет.

- Недельный щенок,- ответил несколько смущённо брат.- Я не раз заказывал щенка хозяевам, они каждый раз, когда появлялся помёт, забывали о моёй просьбе. А тут сами приносят: «Возьмите, - говорят,- а то мы опять о вас забудем…». Пришлось брать. А что, я не угодил?

- Угодить-то угодил. Даже очень! Только вот иммунитета щеночек не успел от матери набраться. Кинологи рекомендуют отымать щенков от родительского молока не раньше месячного возраста. А тут – всего неделя… Он, поди, ещё и кушать не умеет?

- Не умеет,- со вздохом подтвердил брат.- Я его из соски коровьим молоком поил. У вас в селе коров ещё не всех извели – выкормишь!

- Да, с голоду не дам пропасть,- поскрёб в затылке Денис Ильич.- Только вот иммунитет у него будет никудышный. Придётся возить к вам в райцентр к ветеринару на прививки.

- Без прививок ты ни в коем случае не обойдёшься,- резюмировал брат.- Бери уж, какой есть… Не сумеешь сберечь, в следующий раз привезу другого, постараюсь месячного. Съезжу в областной центр, возьму из питомника. А вам с собачкой будет веселее жить. Всё вдвоём да вдвоём, как в космосе…

Уехал брат. Как только его след простыл, Денис Ильич позвал Василька, и они вдвоём вдоволь налюбовались щенком. Он был забавным. Большеголовый, пузатенький, он ползал у ног хозяина, потихоньку про себя скулил, наверное, скучал по матери. Василёк взял его на руки, хотел прижать к себе, но щенок вдруг громко заплакал:
- Ой-е-ёй! Ой-е-ёй-е-ёй-е-ёй!- совсем, как человек плачет.

- Отпусти его, Василёк!- предложил  Денис Ильич.- Давай, решим, где его держать, и как-то надо его назвать. Уже холодать стало, ночами морозит крепко! А у щеночка шубка с короткой шёрсткой, малыш замёрзнет…

- А мы его, дядя  Денис, к себе в дом возьмём! У нас тепло!..

- Нет, Василёк, к вам я его не пущу! Буду сам его воспитывать и учить. Держать его в квартире не разрешит моя Клава… Вот что! Поместим-ка мы его на зиму в баню, будем изредка её слегка протапливать, и наш щенок будет жить в самых подходящих условиях – ни холодно, ни жарко.

- А как мы его будем звать?- спросил Василёк.

- Сейчас и назовём. Ты посмотри, Василёк, он весь чёрный, как смоль, нет ни одного светлого волоска. Собаки, я слышал, любят, когда в их имени есть буква «эр» - она перекатывается во рту и напоминает рычание. В старину бы его назвали Черней, но нам это имя не подходит. Надо что-то придумать посовремённей. Да!.. У тюркских народов чёрное называют словом «кара». Что будет, если мы к этому «кара» добавим русскую букву «тэ»? Получится «карат». Отлично! В каратах измеряется вес драгоценных камней. Если наш щенок будет иметь имя «Карат», то это подчеркнёт его принадлежность к дорогостоящим, драгоценным особям. Как тебе это нравится, Василёк?

- Отлично, дядя  Денис!

- Карат, Карат, Карат!- позвал Денис Ильич щенка новым именем, только что придуманным.

Щенок на зов никак не отреагировал.

- Карат!- позвал и Василёк. Ему нелегко давалось это имя. Он лишь недавно научился выговаривать букву «эр».

- Не всё сразу, Василёк!- успокаивал мальчика Денис Ильич.- Карат ещё маленький, ему надо подрасти и привыкнуть к своему имени. Отнесём его в баньку, и я пойду к соседям за молоком.

Так на усадьбе поселился новый жилец – Карат. Всю зиму он прожил в бане. Денис Ильич следил за температурой, протапливал банную печь, убирал аккуратные кучки  собачьего дерьма, подтирал потёки мочи щенка.

Обычно он навещал Карата трижды – утром, в обед и вечером. Каждый раз щенок встречал его плачем:

- Ой-е-ёй! Ой-е-ёй-е-ёй-е-ёй!- у него это получалось совсем по-человечески. 

И живым комочком подкатывался к ногам Дениса Ильича, тыкался ему в руки холодным влажным носиком.

Неделю-другую Денис Ильич кормил Карата коровьим молоком из бутылочки с соской. Карат рос, и вскоре ему этой пищи стало не хватать. Хозяин решил, что пора прекращать кормить щенка из бутылочки. Он поставил ему низенькую мисочку и стал чередовать молоко с молочными супами и кашами.

Кушая из миски, Карат опять удивил и насмешил всех. Когда он наклонялся к еде, голова оказывалась тяжелее маленького тельца,- он носом упирался в дно миски, а задние лапки отрывались от пола и повисали в воздухе. Поначалу Карат плакал и нервничал от непривычной позы, но понемногу привык к ней и приучился кушать почти в акробатической стойке на передних лапках. Денис Ильич и Василёк дружно хохотали над своим любимцем.

Потом в рационе щенка появился сначала наваристый суп, потом котлеты, колбаса, картофельное пюре. Карат рос не по дням, а по часам, и к весне рост его стал почти как у взрослого. Теперь он ел всё, что ели сами Сидоровы. Часто  Денис Ильич подкармливал щенка витаминами, закладывая таблетки в пищу. Раза два или три возил Карата в райцентр к ветеринару  на прививки от собачьих болезней.

Непременным посетителем Карата всегда был Василёк. Два раза в день  Денис Ильич выгуливал щенка, и мальчик всегда сопровождал их. После прогулки с Карата снимали  поводок и отпускали его  в огород. Здесь щенок и Василёк бегали наперегонки – бег выигрывал всегда Карат,- кувыркались в снегу. Родители купили Васильку шубку из искусственного меха, и очень забавно было смотреть, как два пушистых комочка барахтаются в снегу.

Карат давно освоил своё имя. А когда ему исполнилось полгода, Николай Иванович стал обучать его командам. Щенок показал себя способным учеником.
Вскоре Карат освоил команды: «Ко мне!», «К ноге!», «Фас!», «Фу!» и даже «Апорт!» и «Ищи!». Умный пёс понимал хозяина с полуслова, с ним можно было разговаривать, как с человеком.

Привязался Карат и к Васильку, которого считал, наверное, своим собратом. Он ластился, завидев мальчика, и всеми доступными способами выражал ему свою преданность. Игры у них получались весёлые. Пёс молнией носился около Василька и успевал поцеловать его на бегу то в нос, то в щёку. Василёк радостно хохотал, взвизгивал вместе с Каратом, бегал за щенком – ну, куда ему было догнать щенка!

Летом Денис Ильич смастерил щенку просторную, тёплую конуру. Подстилкой в ней служила свежескошенная луговая трава, в которую хозяин непременно добавлял немного полыни. Полынный дух избавлял собаку от блох.

Скоро стали замечать, что Василёк куда-то начал пропадать.  Любовь Петровна обыскивала двор, бегала по соседям:

- Вы не видели моего Василька?

- Да, час назад они носились по улице вместе с Каратом…

Как-то в один из таких случаев она заглянула в конуру – там спокойно спали щенок и её сынок, причём Василёк спал в обнимку с Каратом.

Летом Денис Ильич водил Карата на Тихую, где мыл его прозрачной студёной водой с шампунем. После купания Карат ещё долго не выходил из воды – ему нравилось плавать. Василёк, памятуя наказ матери, не лез в воду, сидел на бережку на большом камне и с любопытством наблюдал за Каратом. А тот всё плавал. Иногда выходил из воды, зубами тянул Василька за рубашонку  в реку, но тот знал, что ему за это от мамы влетит, и не лез в воду. Тогда Карат пошёл на хитрость. Он стал часто выскакивать из воды, подбегал к Васильку и стряхивал на него воду с себя. Вскоре мальчик промокал до нитки, и оба, довольные, бежали домой.

Так прошло лето. Наступила студёная осень, плавно перешедшая в суровую сибирскую зиму. Для Карата это была вторая зима, для Василька – четвёртая.

Однажды Любови Петровне позвонила сестра из соседней деревни и попросила её привезти Василька погостить. Как раз начались зимние каникулы.  Любовь Петровна пообещала сестре, что завтра она попросит у Дениса Ильича лошадь с санями и привезёт Василька на недельку.

На следующий день Денис Ильич запряг в сани Гнедуху и передал вожжи Любови Петровне. Зимой дни короткие,  Любовь Петровна задержалась на учительской конференции, и не успели они с Васильком отъехать от села, как лошадь, людей и сани поглотили плотные сумерки. Карат увязался за санями: как же он мог остаться дома, когда Василька куда-то повезли? Он стал сопровождать своего друга.

От одной деревни до другой – пятнадцать километров пути. Чтобы не делать крюк по дороге,  Любовь Петровна решила срезать путь и свернула в чистое поле, покрытое снегом.

Гнедуха бежала ровной иноходью, но на полдороге под сани попала кочка, и они перевернулись. Василёк с мамой вылетели в снег, а лошадь понеслась дальше. Вероятно, её напугал Карат, только что догнавший сани. Скоро Гнедуха скрылась во мраке ночи.

- Мама закрыла глаза и уснула…- рассказывал после Василёк.- Я её будил: «Холодно, мама! Вставай! Гнедуха вернётся – поедем к папе!». А она не встаёт…

У  Любови Петровны было больное сердце, и оно остановилось. Мама Василька очень испугалась, когда сани перевернулись, и она мгновенно умерла. Но Василёк этого не понимал, он тормошил мать, умоляя её проснуться. А потом сел на снег и заревел от страха. Из темноты вынырнул Карат, лизнул мальчика в лицо – не плачь, мол, я с тобой!- и улёгся рядом.

Вокруг на километры пространства не было ни души. Темнота всё сгущалась, с неба посыпал снег, и мороз немного сдал, но не настолько, чтобы не мёрзнуть, – он начал пощипывать мокрые от слёз щёки Василька.  Карат тоже пытался разбудить  Любовь Петровну, он даже тянул её за полу дублёнки, но она не шевелилась и не подавала никаких признаков жизни.

Василёк устал плакать, слёзы сменились нервными всхлипываниями с икотой. Он прижался к маме и стал ждать, когда она проснётся. Карат – большой и горячий – тотчас прилёг рядом с ним, тёплым боком к другу, согревая его.

Прошло сколько-то времени – час, два или три, никто не знал, – Карат стал будить Василька. Собачье чутьё подсказало ему, что малыш  во сне может замёрзнуть. Он  лизал и лизал мальчику лицо, тянул его за шубку, словно приглашал поиграть. Но Василёк не вставал, ему хотелось спать и спать – верный признак замерзания, ухода из жизни. Карат не отступался. Он  крепко сжал в зубах руку мальчика, ему стало больно, и он проснулся.

- Ты кусаешься?- вскрикнул Василёк, слепил снежок и кинул в Карата, но промахнулся. Карат подбежал и с силой дёрнул Василька за воротник шубки.

Мальчик вскочил на ноги и бросился к собаке. Карат отскочил и стал ждать нового нападения. Василёк уже бежал к нему со снежком в руке. Он ещё раз кинул снежок и вновь промахнулся. Карат подбежал и с весёлым лаем сшиб Василька с ног.

- Ах, ты так!- вскипел малыш и снова ринулся на Карата.

Мальчик стал бегать за собакой и кидать, кидать в него снежками. Так, серчая на четвероногого друга, он незаметно для себя вошёл в игру, согрелся и даже хохотал от восторга…

Так прошла эта ночь – то в играх, то в коротком сне. Карат следил за тем, чтобы малыш не впадал в долгий сон. Он давал Васильку немного отдохнуть, а потом снова будил его.

… Весь день Василёк тормошил маму. За ночь её плотно укрыло свежим снегом – Василёк его сгрёб. Мама не шевелилась, – мальчик поплакал и опять стал тормошить мать. Потом Карат опять вовлёк его в игру. Но к вечеру и играть расхотелось. Очень хотелось кушать и особенно пить. А когда увидел, что Карат ест снег, то поел и он. Жажда прошла. Но кушать захотелось ещё больше…

Погода к концу дня испортилась окончательно.  Стеной повалил снег, подул крепкий ветер, окреп мороз. Говорят, в такую погоду добрый хозяин собаку во двор не выгонит. А Василёк, которому ещё и четырёх лет не исполнилось, оказался в центре сильной бури.  Ему никогда не приходилось бывать в таком положении: мама лежит и не шевелится, ветер всё подваливает и подваливает на неё снег, ему холодно и очень хочется есть.

Всё это время их никто не искал. Отец Василька был уверен, что Любовь Петровна осталась погостить у сестры, а её сестра думала, что  Люба решила к ней не ехать. И никто из родных не догадался позвонить друг другу по телефону, узнать, выехала ли  Любовь Петровна  к сестре и доехала ли она до неё…

… Только на третьи сутки Гнедуха вернулась в Забелино – одна, без людей и запряжённая в пустые сани. Обезумев от страшной догадки, Николай Иванович прибежал к  Денису Ильичу:

- Видел, Гнедуха вернулась? Одна!.. А где моя Любаша, мой Василёк? Боже, я с ума сойду!.. Не нарвались ли они на волков?

- Не паникуй,  Николай! Волки бы и Гнедуху порешили… Надо искать людей!

Позвонили в деревню, сестре Любови Петровны. Оттуда ответили, что никто к ним не приезжал. Похолодев от такого известия, Денис Ильич и Николай Иванович стали собирать народ на поиски. Сестра  Любови Петровны тоже  собрала людей, и поиски начались сразу с двух сторон, навстречу друг другу.

Отец Василька первым разглядел в поле  занесённый снегом холмик. Тотчас от него отделилась чёрная тень – это был Карат – и с радостным лаем бросилась навстречу людям, словно призывая на помощь. До последней минуты, пока их нашли люди, Карат грел мальчика теплом своего тела. Если б судьбе было угодно погубить Василька, Карат и в этом случае не оставил бы его, и сам замёрз вместе с мальчиком.

Василёк за это время так ослабел, что уже не мог двигаться, и только тепло его верного друга Карата поддерживало в нём жизнь. Василёк всё ещё был в сознании.

- П-пап-ка!- стуча зубами, прошептал он, когда  Николай Иванович поднял его на руки.- Я ждал тебя, ждал!..

Василька привезли домой, всего растёрли водкой, завернули в одеяло на верблюжьей шерсти, вызвали из райцентра «скорую». Через час приехали врачи. Всё это время Василёк рассказывал, рассказывал, торопясь и повторяясь: 

- Я совсем не боялся, папка! Со мной был Карат…

В больничной палате врачи его тщательно осмотрели.

- Ума не приложу, как только малыш выжил в поле?- удивилась заведующая детским отделением Галина Ромашова.- Врачи, на него глядя, не могут сдержать слёз. Лицо, стопы ног, кисти рук - сплошная багровая опухоль. Мы боимся, что начнётся гангрена и придётся ампутировать малышу руки и ноги…

Собрался консилиум врачей, на котором решили не спешить – может быть, ручки и ножки ребёнка всё-таки удастся спасти?

… Васильку ставили уколы, капельницу за капельницей, кормили тоже через капельницу. Мальчик находился в коме.

И наконец, врачи вздохнули с облегчением – опасность гангрены миновала! Василёк пришёл в себя и держался стойко, как и подобает настоящему мужчине, хотя мужчиной он был пока ещё маленьким.

Он очень скучал по Карату, своему спасителю, и всё просил врачей:
- Можно, Карат со мной в палате поживёт?

… Через несколько недель Василька выписали домой.

- Я ещё никогда не встречал, чтобы после такого охлаждения ребёнок хотя бы чихнул,- удивлялся сельский фельдшер Рустам Ахметзянов.- Феноменально! Вот что значит собачье тепло, целительный собачий мех! Он не только греет, он ещё и лечит…

Всё село Забелино обсуждало, почему Гнедуха перевернула сани, и почему Карат не вернулся домой, а остался около Василька, и не просто остался, а и спас малыша от неминуемой смерти. Поначалу решили, что лошадь испугалась волков, но от этих кровожадных серых хищников не спасся бы никто. Сошлись на том, что Гнедуха приняла за волка Карата, догнавшего сани за околицей села.

После этого случая Карату достаётся на обед самый лакомый кусок. И по-прежнему Василёк и его четвероногий друг-спаситель неразлучны.

Вот только мамы у Василька не стало…   


9 июня  2007  года.
Пос.  Шушенское.                Георгий   НЕВОЛИН.