Путешествие без конца и края. гл. 1

18+


Это был высокий человекоидный пришелец в черной форме флота Венеры с эмблемой Малого Союза-короной, венчающей голубую планету- на левой стороне груди.
Ярко-зеленые глаза и черные слегка вьющиеся волосы, длинные, ниже лопаток, на висках были заплетены в пять косиц. Как все венерианцы он выделялся осанкой и внушительным ростом. Сколько ему лет, определить было трудно. Но по земным меркам он был не стар и мужественно красив. На высоком чистом лбу прорезалась лишь пара складочек, а линии улыбки складывались в глубокие и очаровательные морщины, точно высеченные резцом искусного творца.
Когда мы, веселые студенты, впервые увидели его, то не придали этому значения. Ну инопланетянин, ну и что? У нас в городке часто появлялись представители внеземных цивилизаций. А уж человекоподобные еще чаще. Помню, как у меня мелькнула в тот день мысль:”Офицер флота и на Земле. Странно”. Но я тут же выкинула это из головы- у меня началась сессия и я боялась быть отчисленной.
Я увидела его снова- через месяц или около того. И тогда в моей голове появилась догадка. Ссыльный. Она не подтвердилась, хоть ссыльных часто отправляли сюда, с других планет, “высокоразвитых”. Девять лет назад, когда я была еще мальчишкой, мой отец предрекал Земле участь галактической свалки. Так и случилось. Мы представляли для всего космоса что-то вроде промежуточной остановки между Поясом Рака и Зеленого Центавра. На Землю отправляли преступников и токсичный мусор, который наши ученые наловчились перерабатывать в горючее и продавать высокоразвитым. А уж о поездке на Землю не мечтал никто. В межзвездных путеводителях пишут: ”Посетите горячие источники Прозерпины и теплые пляжи Юпитера” и много чего в таком роде. А Земля числится лишь местом дозаправки, худшим местом в галактике.
Марсиане, однако, нас любили. Потому и построили пару небольших баз. Именно они, самые терпимые из “высокоразвитых”, научили землян преодолевать расстояния со скоростью света, защищаться от метеоритной бомбежки и радиации солнца. Отсталая планета все равно осталась отсталой. Но люди виноваты сами- выкачали из нее все запасы нефти, газа и железной руды.
Помню, как стояла на рынке, меняя фамильные драгоценности- времена были худшие. Двое рыжих незнакомцев подошли ко мне и попросили отвести к отцу. Эти двое не только помогли нам материально, но и уговорили отца передать образцы старья в Марсианский музей. А затем, в память о той доброте, я не стала колебаться в выборе профессии. Зачислили в Академию меня с легкостью. Сама удивилась. Марсиан там было много- и все как один рыжие, с красными или смуглыми лицами. Справедливая и суровая раса. Я готовилась к шестой сессии- теоретической, и сложной. Об этом испытании ходили байки одна страшней другой. Вылететь из Академии было легче легкого. О таком позоре я не могла не думать. Поэтому зубрила отчаянно. Сессию я сдала, хоть и волнуясь при этом. Мне было уже восемнадцать. Я вышла из аудитории. Меня окружили приятели и просто парни с одного потока- кто-то уже вылетел, а кто-то только готовился к важному испытанию. Меня признали смышленной и годной. Я ликовала. Была весна. Я смотрела в окно. Зеленые ветки, покрытые холодным снегом напомнили мне вдруг о моей семье- мать давно уехала на Плутон, сестренка шла замуж за лилового жителя Сириуса, хорошего и до удивления простого парня, а отец жил в маленьком городе Татль, что в двух днях пути от Академии. На летние каникулы я ездила к нему, но долго оставаться не могла- он стал невыносимым брюзгой. Особенно после того, как я стала женщиной. Самыми страшными его ругательствами были: “иезуит” и “пидорас”. Не знаю, почему, но значение первого слова я не знала. Хотя с отцом я знала, кажется все, что было в мире. Должно быть это какое-то страшное ругательство из межпланетного.
Моему отцу решительно не нравились гуляющие под руку парни. И если он встречал их на своем пути, то замахивался корягой, которую использовал вместо палки(он был хром) или швырялся вслед им землей. Конечно, в этом нет ничего красивого или особенно умного, но это был мой отец. И в детстве я частенько “охотилась” на пидорасов.
Все мои приятели были парнями .  Конечно, девушек они привлекали- тогда было модно “подцепить солдатика”, как нас шутливо называли. А все потому, что с выпускниками Академии связывались большие надежды. Каждого третьего отправляли на одну из высокоразвитых планет. Многие улетали уже с женами. Мне было восемнадцать. Меня никто не воспринимал как девушку, отчасти потому что все были в курсе моих шести операций, да и по правде сказать, мне было все равно, встречу ли я когда-либо свою судьбу.
И в тот день, выбежав из корпуса, чтобы отправить видеописьмо отцу, я столкнулась с ним снова. Венерианец на Земле. Он обжег меня насмешливым взглядом, и даже отошел пропуская. Почему-то я покраснела, и застыла как вкопанная. Потом пробормотала что-то благодарственное на общегалактическом и дала стрекача. Вечером я вновь увидела венерианца. Он стоял на балконе и разговаривал с ректором. Я подошла поближе, задрав голову, но все равно ничего не у слышала. А размышляя перед сном поняла, что мне интересен этот тип. Мне захотелось поговорить с ним. Но вот о чем?
Из книг про Венеру я давно знала, что эти людеподобные умеют вводить себя в состояние коматоза и выходить когда из него им заблагорассудится, благодаря этому пережили не одну катастрофу, совсем не имеют женщин и долгое время могут обходиться без пищи, поддерживая организм одной лишь водой. Они честолюбивы и не приемлют продукты не растительного происхождения. Я тоже не ела животной пищи и мне особенно импонировал этот факт.   
Теплые волны радости забились в моей груди- я снова увидела его.
Он был еще восхитительнее, чем прежде. Или может быть я находилась под воздействием этого необычного чувства?
-С земли небо так высоко, что смотришь и кружится голова,  а само оно серо-голубое.- сказала я.
Венерианец обернулся. Снисходительная улыбка, казалось, приклеилась к его губам. Форменная куртка его была расстегнута на три пуговицы, и я подумала что там, на его родной планете, ему бы назначили дисциплинарное взыскание.
-Меня зовут Стефания.
-Капитан Заккаэль Аигокерос.
Имя его прозвучало для меня как какая-то меланхоличная, незнакомая и очень красивая музыка, или как шепот дождя. А его улыбка- это ощущение полувечера-полудня во время дождя, когда что-то витает в воздухе и думается что вот-вот свершится чудо. Он был как классика- очень сложный, глубоко-дремотный, сильный и красивый. Мужчина-загадка. Человек в себе. Я тут же подумала, что мне такой не быть никогда.
Потом, гуляючи мы дошли до частного космодрома, где в огороженном первом ряду стояла его гордость. Семнадцать ускорителей. Великолепные тормоза. Десять пушек в корпусе. Судно класса альфа. Что-то невероятное, потрясающее, маневренное и оборудованное, вероятно, по самому последнему слову техники. Как и все венерианские корабли он был в форме огромного яйца, оловянный, с титановой обшивкой.
-Это Наннар.-с гордостью сказал Заккаэль.-Хорош?
-Он великолепен.- подтвердила я.
Было начало великих перемен. Венерианский император подписал пробное соглашение о постройке санатория высшего класса на  Юпитере. Должно было приехать многочисленное посольство. Первый кирпич в здание дружбы должен был заложить мой новый знакомый, капитан Аигокерос. Дело, однако, не было спешным- тем более что Наннар, подбитый у орбитальной станции шальными пиратами, чинился на ближайшей планете. Ею оказалась Земля. Наш ректор был старинным приятелем венерианского правителя с тех времен, когда тот еще только боролся за власть. Радушно принятый, венерианец ожидал отъезда, рассматривая скупые прелести земной флоры.
Мы подружились. Оказалось, носящий имя лунного бога корабль был так сильно поврежден пиратским огнем, что починка затянулась. 
Примечательно то, что чертежи Наннара были изготовлены на Сивилле, седьмом спутнике Хроноса, а одним из конструкторов был землянин. Земляне всегда считались немного странными. Видимо, в подтверждение этого, в Наннар был добавлен искусственный интеллект, способным отлаживать некоторые поврежден и в системе навигации и обороны. Впрочем, капитан сообщил, что никогда не разговаривал со своим кораблем.
 Экипаж его кроме благородного венерианца включал желтоглазого юпитерца-механика по имени Ужатт и бесполого спрутообразного врача с одной из планет далекого созвездия Труль, чье имя мне было просто не выговорить без успокоительных капель- так длинно и забавно звучало оно.
Он разрешил называть его Заккаэлем, а потом и просто Заком. Он был удивительно красив- нешаблонно, совсем не так, как эти молодчики-модели с календарей, которые мне присылались рекламным мусором по причине моего женского пола. У модных типов были томно-слащавые улыбки, бугры мускулов под темной от загара кожей и выпирающая челюсть. Меня тошнило от этих стереотипных парней. Зак улыбался саркастически и редко. Таков характер.
Я почти влюбилась в него.
Если бы отец узнал, то наверняка отходил бы меня своей суковатой палкой по хребту. Но откуда о том было узнать отцу? Он едва проглотил весть о том, что я дала отрезать себе рычаг мужского высокомерия.
О своем отце Зак рассказывал много и охотно. Это была его гордость, хоть и печальная. Его отец (а точнее отец-1), был летчиком-испытателем и во время очередного испытания просто-напросто погиб. Заку было тринадцать- ничто по меркам венерианцев. Второй его отец (у землян и нам подобных гуманоидов эту биологическую функцию исполняет мать) быстро связал себя узами нового брака с жителем далекой планеты Кой, перепоручив воспитание мальчика деду. Вполне объяснимо, почему Заккаэль его не навещал и с ним не общался. Образ отца-героя так и остался нетленным в его памяти.
Мимо нас прошли андроиды – изящно сделанные, почти неотличимые от людей блондинки. Их выдавала голубая точка меж бровей. Зак андроидов не сносил. “Дохляшки.”- сказал он презрительно. Земной язык он знал и вполне неплохо, но любил шутить с ним, изобретая новые слова. Мне это до чертиков нравилось.
-Шкандибря.- сказал он, что значило на его забавном земном и “фигня” и “прошмандовка”, в зависимости от обстоятельств. Ругаться по-земному он не любил. “Слишком грубо.” Но на родном ругался обстоятельно и даже с видимым удовольствием. При этом не слишком эмоционально и с достоинством. Что бы он ни делал, все это делалось с особенным изяществом и радовало глаз. Или мне так казалось? Да, я попала намертво, точно недалекая муха в незамаскированную сеть. А он, казалось, и не замечал, что наша дружба стала для меня большим, чем приятное времяпрепровождение.
И поэтому, когда Наннар был починен, и веселый венерианец с командой собрался в путь, я едва сдерживала слезы. Я молчала, написав ему точный адрес и мой домашний, на всякий случай. Он обнял меня, сказав что-то официальное и бессмысленное и краткое. Я со слезами смотрела, как Наннар скрылся в голубом небе.
Он улетел, но обещал вернуться. 
2.
Я упорно ждала моего капитана. Ждала долго, пять лет. Изредка лишь получая полушутливые напутственные письма. Он был старше меня, настолько старше, что узнав его возраст, я даже ахнула от изумления- земляне в таком возрасте теряли интерес к веселью. И потому видимо Зак считал своим долгом давать мне в каждом послании ценный совет. Он был краток. Всегда. Помню, меня раздражало это. Я хотела узнать о нем больше. В особенности о том, как он относится ко мне. Однажды я пожаловалась ему на это немногословие.
“Учился записывать одним словом. Не умею длинно. Прости Стеф.” И это был один из его длиннейших ответов.
  Курносый венерианец снился мне ночами и сон был один коварней другого.
Пять лет на земле- час в нашей галактике и уж совсем миг для Вселенной. Я ждала и дождалась-таки.
-Господи, как же я скучала!- воскликнула я,  бросаясь  в ворота космопорта.  Люди отодвинулись, пропуская высокого пришельца.
-Бога нет.-как всегда ответил он, убежденный скептик.
Он немало полетал в космосе и Бога, понятное дело, не обнаружил. Я обычно возражала, что вот Бог-то его видел и благословил. На веру Зак ничего не брал, предпочитая проверять любую мало-мальски достойную гипотезу.
Он молчал, кивая и внимательно слушая, что со мною произошло. Я эмоциональнее по сравнению с ним.
Его освободили  на несколько световых лет и он волен был делать что ему заблагорассудится .
Сидя у меня дома(а я уже давно выпустилась из Академии и по распределению попала в…нет, не в задницу. Но очень близко.) он болтал о мире, о бесконечной вселенной, о ледяных колодцах Коя, о рынках песчаных планет и удивительных дурманных цветах, что способны отнять разум, словом обо всем угодно, но отнюдь не о том, что я жаждала услышать. Я узнала о его планах на будущее.
-Как хорошо было б и мне посмотреть Дальний Пояс. 
-Что тебе мешает?- улыбнулся он.   Я объяснила, что невылетная.
-Так это дело пары-тройки дней.
И  эта тройка дней была началом всех моих приключений.
Я отважилась поцеловать его. По-дружески, как это обычно бывает, не в губы, а в теплую мягкую щеку. Он не отворачивался . То было хорошим знаком. До этого дня я старалась лишний раз не касаться его, не зная, какую это реакцию вызовет. Я была предупреждена о его вспышках гнева. Но даже это, хотя буду честной до конца, все-таки это мой дневник, это мне показалось одной из его привлекательных черт.
-Пойми, я однолюб.- сказал он медленно и холодно.
-Это по-дружески.- сказала я, чувствуя как сердце падает в пятки. Значит он уже любит кого-то.
-Ах, ну космос с тобой.- и он успокоенно вздохнул. И даже похлопал меня по плечу. Его рука задержалась на нем чуть дольше чем обычно.
И это было так мило. Я ему тоже нравилась. Но он, зная о предубеждениях землян, не счел нужным делать первый шаг.
Прошло два великолепных, полных радости дня.  Мне выдали разрешение.
Рассматривая его в халате, я расцветала сама. У меня была мысль, я проверяла себя так- если он понравится мне в халате, значит я действительно люблю его. Халатов у него не было. Но это был мой подарок и он его принял. С молчаливым удивлением, сменившимся гримасой ужаса, когда он развернул-таки материю. 
Я расстроилась. Отобрала и скомкала чтобы бросить в шкаф и удалить из памяти этот неуместный подарок.
-Ты соображаешь, какое это хамство- подарить мне безобразное платье…а потом забрать его назад?- сказал он. Брови его подрагивали. Он разразился приступом хохота.
“Я одел юбку. Как живчики с планеты Сунг.”- повторял он, поворачиваясь перед зеркалом. Я смеялась. Он заражал меня весельем. И я была головокружительно влюблена.
Вообще по моей квартирке он ходил босой и в серой пижаме- забавная картина, если вспомнить кто он. Мне тогда хотелось чтоб эти дни не кончались.
Сонный, Зак выползал из кокона -скатывал одеяло- и выключал орущий будильник. Я его еще спросила, зачем включаешь, ведь никуда не нужно. Этот зеленоглазый ответил: ”млею никуданеходством” что значило примерно “радуюсь, что никуда не нужно вставать”.
Проснувшись окончательно, он шлепал босыми ступнями на мою кухню и, пачкая двенадцать ложек и еще большее число тарелок, готовил несъедобный завтрак из яиц, консервированного горошка, лимонного желе и скорлупы. В общем, Зак оказался не мужчина, а клад. 
Как-то я обнаружила его в полнейшей растерянности. Он рассматривал большую и порядком закопченную сковородку (рука не поднялась выбросить).
-Это что?- спросил он, стукнув в центр. Звякнуло.
-Сковорода.
-Понятно.-кивнул он и ясно было что ничего ему не понятно. Я ушла с кухни.
Часом позднее он подошел все еще со сковородой в руке.
Я догадалась что он безуспешно пытался понять ее назначение. Звуки, доносившиеся с кухни в течение этого часа заставили меня корчиться от хохота- Зак старательно лупил по сковороде, пытаясь извлечь мелодию. До всего он любил доходить сам. У него оказался действительно гибкий ум. Он царапал ее и молотил ею мутировавших мух, что бились в форточку- мухи тогда летали размером с цыпленка. Он прикладывал ее к листу бумаги, обводил карандашом. Он даже думал что это какой-то новый, незнакомый ему передатчик и свинтив ручку, был так разочарован, что едва смог приделать ее назад.
Он зашел в тупик. Страшно предположить, что Заккаэль сделал бы потом, уйди я, как намеревалась, за продуктами.
-Зачем скороводь?- спросил он.
-Ну. Жарить.
-Жарить? Что это?
-Готовить пищу. Картошку.
Я порылась в запасничке и подала ему клубень.
Он кинул на сковородку и пошел на кухню. К несчастью он умел зажигать пламя плиты.
Донесся запах горелой земли.
У меня не хватило такта объяснить ему, что клубень нужно вычистить, покрошить и обжарить в масле.
-Ты Это кушаешь?- спросил он.-Как ты это кушаешь, Стеф?  Глаза его были круглые от удивления.
Оказалось, пожарив картофелину (немытую, в кожуре, и без масла)он решился ее попробовать. И это Заккаэлю совсем не понравилось.
Ну что с него возьмешь. Внеземной разум. Его предшественники, лет так двести назад похищали рогатый скот и пытали электрошоком несчастных животных, надеясь выведать имя и штаб Императора Земли. Ну да Космос с ним, этим парнем. Он так прост и по-детски мил несмотря на восьмой десяток.   
Меня занимал процесс деторождения венерианцев. Я читала одну книжку и туманные объяснения Заккаэля, хихикавшего при этом в кулачок не прояснили мне ничего. Я поняла только что организм у землян и венерианцев похож. Но все же у некоторых особей есть кое-какие отличия.  Это группа А и группа В, как у нас говорят.
И я наконец задала мучающий меня вопрос.
-Например я не способен воспроизвести кого-либо, точнее вырастить внутри себя. И предрасположенность, и возраст.-ответил он.-А ты вообще другой вид.
Это меня немало огорчало. Значит если мы и решимся завести кого-то, то это будет только кошка.
Но он считал меня другом. Я не спешила разуверять его.
 
3
В центре  регистрации вылетов нам навязали андроида. Ее звали Трина номер четыре серии Бэ Эс Вэ Эс. Она была очаровательна, расторопна и красива как девушки Боттичелли. В ее электронных глазах мерцали голубые лампочки.
   Я никогда ничего не имела против андроидов, из лекций по истории роботроники  зная, что создавались они первоначально как дорогие игрушки для любовных утех. Позднее как неутомимые работники .  Я была даже рада женской компании. Хотя в нее было заложено так мало женского кокетства. Впоследствии я вспомнила, что именно серия Бэ Эс Вэ Эс подняла небольшой мятеж, организовала профсоюз защиты механических секс-работников и выбила себе возможность работать в некоторых других местах.
Заккаэль же проворчал что-то и ушел в капитанскую каюту, оскорбленый до глубины своей неземной души и хлопнув при этом дверью. Я постучалась, пытаясь понять причину его недовольства.
-Железная банка.-ответил он из-за двери.
Я вздохнула. Подождем. Тем более, что согласованный отпуск должен был быть небольшим- несколько лет. Как оказалось впоследствии- капитан Аигокерос просто угнал военный корабль.
4
Высадка на планете Иезеккиль произошла шестого августа по земной дате. Мы решили дозаправиться, а заодно снять некоторые знаки отличия с Наннара. Зак запланировал совершить путешествие длиной в несколько месяцев, да так, чтобы не светить Наннар в ближайшей звездной системе. К сожалению, выходя, замкнуло сигнализацию и на пульте экстренного открытия дверей разрядились батарейки. Все уже были на земле, в предвкушении прогулки по знаменитому рынку Иезеккиля, но за кораблем оставили присматривать механика.
 Наш механик-юпитерец, вполне равнодушный к коммерции, сам вызвался посторожить корабль, отпустив Зака, Трину, доктора и меня. Прежде бывая на Иезеккиле, Заккаэль знал, где можно приобрести несколько цистерн топлива за наличный расчет, да и соблазнил меня шуткой про легчайшие шелковые ткани, что полюбились многим земным девушкам. Проведя несколько лет в стенах моего летного ПТУ я была лишена возможности одеваться в гражданскую одежду, да и каким-либо образом подчеркивать приобретенную женственность. Трина, чьи контакты пришлось перепаять- иначе бы она отправила сообщение об угоне боевого корабля Венеры на Базу Пять- была уведена капитаном как дополнительная физическая сила.
На рынке Иезеккиля мы и разделились. Там я и приобрела оловянный лом, полировочную электрощетку для титановых покрытий и случайно подсмотрела пикантную подробность анатомии юпитерцев. Устав с непривычки от перелета я не связала эти вещи воедино, а следовало бы. Покупая платье из лунного шелка, такое легкое и красивое, что любая золушка смотрелась бы в нем по меньшей мере монаршей особой, я увидела как в соседнем торговом шатре предаются нескромным утехам какой-то юпитерец и женщина с коричневой кожей. Женщина стимулировала ртом и рукой одновременно два половых члена юпитерца. Я хихикнула, надеясь все же, что Зак оценит мое платье и лишенную жира фигуру, оплатила покупку и двинулась дальше, планируя запастись благовониями. Я была уверена- никто, даже инопланетянин, чья раса не имеет женских особей не устоит в замкнутом многодневном пространстве перед лунным шелком и лаской.
Около пяти после полудня, притомившись в Иезеккильском зное я увидела бегущую через площадь Трину, следом за ней мчащегося во весь опор нашего механика и капитана. Как во время этого бешеного бега он умудрялся сохранить свое достоинство оставалось для меня загадкой.
-Стеф!- окликнул он меня и в следующие секунды бесцеремонно потянул за собой. Там же, на бегу, я узнала о нашей неприятности- кто-то спер половину обшивки Наннара и продал в скупку металлолома, пока доблестный Ужатт развлекался со смуглыми девами в Тележке удовольствий, кочевом мини-борделе, что проезжал по всей планете.
Именно в скупке мы и нашли значительную часть снятой обшивки. Что так долго и сердито капитан Аигокерос говорил скупщику мне до сих пор непонятно. Но примерно через час, пока горе-сторож успел пять раз покурить, предчувствуя, как будет рвать на жопе волоса и оправдываться перед лучшим другом и капитаном в своей профпригодности и моральной устойчивости, пока наш осьминог-доктор, не отходя от корабля успел по доброте душевной сделать местным жителям несколько прививок от кетерианской оспы, пока Трина оттащила несколько бочек горючего к грузовому отсеку, а я просто торчала у лавки скупщика краденого, Аигокерос вновь доказал свою значимость. Украденное вернули, не потребовав компенсации (хотя могли, ведь военный корабль оказался в Иезеккильской зоне без ведома местного управления). Обшивку прилаживали долго. Выковыривали знаки отличия с его мощных крыльев и полировали до черного блеска. Пока скрипел приемник, настроенный Ужаттом на общекосмическую волну, выяснилось, что за Наннаром выслали погоню.Услышав также какие-то добавления на венерианском, капитан скривился и, видя мою заинтересованность, объяснил, что поручено его арестовать, вернуть судно и произвести доставку всех, кто числился на Наннаре на венерианскую базу.
Механик, знакомый с мудреной речью обитателей Венеры, только языком цокнул и под строгим взглядом капитана продолжил работу. Только доктор просвистел-прошептал тихонько о всей пикантности ситуации: капитана Аигокероса должен был арестовать его бывший партнер, а наблюдать за сей процедурой получено сорок пятому принцу второго спутника Венеры, по слухам редкому бюрократу.
Я прыснула. Вот так погоня. Моего, потенциально моего, подавшегося со мной в бега мужчину должен вернуть назад какой-то там бывший его партнер. Можно ли ревновать? Стоит ли? Мне было, определенно, смешно.
Однако, что двигало Заккаэлем, когда он, решив угнать Наннар, поставил жирный крест на флотской карьере? В нашем отпуске он не носил форму. но вся его будничная одежда напоминала форменку. Да и по меркам венерианцев он был чересчур молод для выхода на пенсию.
Наннар выдвинул крылья и благополучно взмыл в зеленую высь. Догонят ли нас? Что будет с Заккаэлем и его друзьями? А со мной?
Словно  читая мои мысли, Зак сжал мой локоть и рассеял тишину.
-Я скажу, что похитил тебя как штурмана, Стеф.
Комок встал в моем горле. Если, не дай небеса, нас схватят, я буду настаивать на том, что это именно я подбила храброго капитана на это путешествие без конца и края. А пока мы будем делать все возможное, чтобы улететь из этой солнечной системы в те чудесные места, о которых Зак рассказывал ночами.