Денсетсу

В истории было всё. Даже то, чего не могло быть.

 Дагерротип появился только в 19 веке. Первые упоминания о камере-обскуре встречаются в записках древних китайских мудрецов. В V веке до н. э. они описали возникновение перевёрнутого изображения на стене затемнённой комнаты.
Но самые первые фотографии были сделаны задолго до того. Впрочем, фотографии эти были сделаны не людьми. Но существуют они по сей день.

 Это случилось в стародавние годы в далекой от нас Японии.
 
 Праправнук Аматэрасу Омиками, великой богини, владычествующей на небе, император народа страны Восходящего Солнца (имя его, к сожалению, было стерто со всех документов и летописей) понял, что власть, какой он обладает, не дает ему гарантии свободы и жизни. Он чувствовал, как в его дворце зреет заговор против него. Он видел, что брат его и жена его, и слуги его - все против него. Брат его жаждет сам стать императором. Жена его давно уже любит его брата, а не его, своего мужа и повелителя. И многие дворцовые слуги подкуплены его женой и братом.
Он не мог ничего сделать с теми, кто готовил преступление против него. У него не было доказательств. А немногие сторонники императора не догадывались об измене остальных.

 Интуиция и обостренные чувства подсказывали императору, что власть его продлится не долее, чем несколько дней. Он знал, чувствовал, что новолуние станет его последней ночью в этой жизни. В полной темноте враги найдут его сердце быстрее,чем он найдет выход из своей комнаты.

 Император не стал ждать новолуния.

 Поздней ночью, в час, когда спят все живые существа, император снял свои белые ночные одежды, надел простую конопляную темную рубаху и длинные черные сасинуки хакама, завязал на лице маску из черной ткани и, почти босиком, в одних синих таби (полотняных носках), завязанных кожаными ремешками на щиколотках, вышел в сад.

 Бесшумно скользнул он за угол главного дома. Затаив дыхание, миновал застывшие фигуры сонных стражников, и, перебегая от ствола к стволу, скрываясь в тени от света заходящего ущербного месяца, вышел на тропу, ведущую через заросли колючих кустарников к морю.

 Здесь он надел соломенные дзори, которые до того держал в руках, и быстрыми шагами устремился прочь от дворца с его интригами и запахом смерти. В обуви бежать было удобнее, щебень и колючие травы уже не так кололи ему ноги. Но император был уже не молод. И привычки ходить, а тем более бегать, у него не было давно, с самого детства. Поэтому каждый шаг давался ему не просто.

 До моря было не более двух ри (около семи километров). Час - полтора, и можно будет скрыться навсегда. Он рассчитывал найти на берегу рыбацкую лодку и уплыть куда-нибудь, где никто не знает его.

 Беглый император знал, что времени у него почти нет. Через полчаса посветлеет небо, пробудится стража, заметят его исчезновение и бросятся, по приказу его брата, вдогонку по всем дорогам страны. И будут преследовать его на быстроногих конях с собаками, как дикого зверя на охоте.

 Спустя час он увидел восходящее из моря солнце. От песчаного берега его отделял небольшой увал, поросший кустарниками, перевитыми лианами. Продираться сквозь густые заросли было трудно без меча - приходилось перелезать через поваленные стволы, ломать ветки голыми руками. Но берег был совсем рядом. Это придавало сил. Вот наконец и закончился спуск. Несколько валунов - и можно будет опустить горящие ступни в воду.

 Император поднялся на один из больших камней, валяющихся на песке, и огляделся в поиске брошенной лодки. Лодки не было видно нигде.
 
 В этот момент он услышал звонкий лай собак.

 Соскочив с камня, он спрятался в расщелине между камнями, в надежде остаться незамеченным.

 Напрасно.

 Собаки нашли его.

 Сотня всадников окружила его.

 Он вышел из укрытия и с гордостью произнес: "Что вам надо? Вы не видите, что перед вами ваш император?"

 Всадники резко осадили коней. Казалось, они уже хотели с почтением спешиться, и в тут один из них, это был родной брат императора, крикнул: "Как смеешь ты, нищий бродяга в драных отрепьях, называться священным именем потомка Аматэрасу, сына великого божества, озаряющего небеса? Смерть тебе!" И первым ударил своим мечом в грудь стоящего в окружении всадников своего брата.

 Град ударов обрушился на голову поверженного.

 Он не успел издать ни единого стона.

 Кровь хлынула потоком по камням в море.

 Всадники продолжали наносить удары своими мечами. Оскаленные морды собак тянулись к нему с рычанием и визгом. Кони становились на дыбы и хрипели над ним. Он уже ничего этого не видел. Окровавленное тело императора неподвижно лежало на мокром песке.

 И тут из морских глубин на берег вышли полчища крабов.

 Крабы окружили всадников и, потрясая клешнями, стали надвигаться на убийц плотной массой. Глянцевые спины их блестели на солнце и отражали лица перепуганных всадников. Крабы заполнили собой весь берег. Они подняли на свои спины останки убитого императора и отнесли их в море. И море окрасилось в красный цвет.

 В ужасе от содеянного и в страхе от невиданного нашествия крабов всадники и их собаки бросились прочь.

 История не упоминает, что стало с ними.

 История не оставила нам их имен.

 Но отражения лиц всех, кто убивал потомка Аматэрасу Омиками, остались навечно на спинах дальневосточных крабов, чтобы каждый человек знал убийц императора, потомка великой богини, в лицо.
 
 Вы тоже можете их увидеть, на спинках панцирей дальневосточных крабов их портреты видны и сейчас.