Мне твердят

         Отвратительно видеть, как несправедливость гнетёт только кого-то одного.
                Ф. Ницше "Так говорил Заратустра".



Мне твердят, что нужно отпустить ситуацию и простить. А я второй день пью успокоительное.

А я второй день пью успокоительные таблетки, чтобы обезболить свою внутренность, которая называется душа, и чтобы слёзы не затекали в уши, когда лежишь на спине и смотришь мёртвым взглядом в потолок. А ещё сопли, которые проваливаются в глубину глотки, либо стекают вниз по губам и далее по подбородку. А что? Всё ведь так и происходит, когда мы плачем.

А потом уже нет ничего, даже пустоты нет. И плакать больше нечем. И мёртвый взгляд просто устремлён в потолок. И тебе кажется, что это психбольница, а не твой дом. Не твой, сука, дом, в котором было тепло и уютно. Не твой дом, где под новый год наряжает ёлку вся твоя семья, наполняя пространство звонким смехом, а где-то из радиоприёмника поёт Frank Sinatra. А психбольница, где ёлку наряжает смерть. Твоя духовная смерть. И мерзко так звенит колбочками, в которых твои слёзы вместе с успокоительным. Весело, правда?

Мне твердят: отпусти и забудь. Это же так легко! Так легко забыть поступки человека, который сделал тебе больно много лет назад и продолжает делать больно сейчас. Это же так просто простить того, кого ты ненавидишь потому, что все твои нынешние проблемы из-за него, все твои загоны (так говорят окружающие) из-за того шрама, который вроде бы заживает. Но вновь приходит этот человек, растаптывает тебя, рвёт этот шрам, и там снова дыра размером с бога, которая кровит. Так просто закрыть на всё это глаза.

А ещё говорят попросить прощение за прошлый разговор. А ещё говорят, что мы должны общаться, потому что не чужие же люди друг другу. Но родство не измеряют по крови. Родство измеряют по духу. А у нас этого никогда не было.

Христианская мораль гласит, что если тебя ударили по одной щеке- подставь другую. А какого..? Есть вещи, которые нельзя прощать. Есть вещи, на которые нужно давать ответный удар. Я никогда не оскорблю человека, если он того не заслужил. Всё должно быть справедливо. В такие моменты начинаю понимать, что Ницше прав, и бог умер. В моём возрасте страшно это осознать. В моём возрасте страшно потерять веру в бога, когда до этого верил в него. В моём возрасте страшно усомниться в нём, но продолжать искать истину, которой нет. В моём возрасте вообще страшно писать такие тексты. В моём возрасте страшно…

Мне твердят, что нужно простить и дать человеку шанс. А я второй день пью успокоительное.

А я второй день пью успокоительное, и такой второй день не первый в моей жизни. И не последний. А за этим вторым днём следует ещё целая неделя моего возвращения в себя.

Не говорите мне больше глупостей. С богом я разберусь. И с тем, кого прощать, а кому мстить- я тоже разберусь. И поступать я буду по справедливости, а не по родству. И вы не поймёте меня, не побывав в моей поганой шкуре. Не судите и не судимы будете.

***

Друзья спрашивают: «Как твои дела?».
Отвечаю: «Нормально».
Друзья читают и думают: «Да что там творится у тебя?»
А я второй день пью успокоительное.