ЖДИ МЕНЯ

   
Сельские дети приобщались к труду в домашнем хозяйстве с раннего возраста.  Но «домашняя» работа – занятие для детей, а признаком взросления считалась работа в колхозе.  Подростки, кому такую работу доверяли, смотрели на своих безработных собратьев свысока, поэтому работать во время школьных каникул в колхозе считалось делом почётным. Каждому хотелось быстрее повзрослеть.   
               
Чести быть принятым на работу я удостоился в возрасте лет десяти-одиннадцати. Бригадир включил меня в состав звена заготовителей сена для колхозного скота. В звене человек двадцать: с десяток мужчин с косами – они косят траву на сено, и  с десяток женщин и подростков – их задача ворошить валки скошенного сена, чтобы быстрее сохло, а сухое сено собирать в копны.
 
Сено заготавливали на  заливных лугах, километрах в трёх от села, по лесной дороге. Там плодородная земля и всегда, даже в засушливые годы, обильно росла сенокосная трава.  Выезжали туда рано утром, на конных подводах. На отдельной подводе ехала повариха со своим имуществом и продуктами для приготовления полевого обеда.  Дни стояли ясные, солнце щедро припекало. Работали с утра и почти до заката. В полдень, в самую жару, делали перерыв на обед и короткий послеобеденный сон. Конечно, все уставали. Но мы, подростки, как могли, скрывали свою усталость. Побаивались, как бы ни отчислили из звена по причине слабости.
   
Возвращались домой на закате, усталые и вялые. Дорога петляла по сосновому лесу. Здесь было сумеречно и прохладно. Высоченные сосны свечками возвышались по краю дороги. В тишине слышно, как поскрипывает конная упряжь, и пофыркивают уставшие лошади.

В телеге, где пристроились мы с приятелем, ехали ещё трое мужчин. Все они бывшие фронтовики, недавно вернулись с войны. Среди них дядя Костя. Ничем особенным он не отличался от других мужчин села, кроме одного - любил читать книги. Зимними вечерами я много раз встречал его в нашей сельской библиотеке.

Ехали молча. Усталость, а также какая-то неуловимая предвечерняя  таинственность лесной дороги не располагали к разговорам. Дома каждого ждала семья и отдых, о них и думалось.  В этой благодатной тишине дядя Костя, неспеша, стал  складно   рассказывать  о смелом солдате-фронтовике. (Предполагаю, что это были отрывки из поэмы о Василии Тёркине).  Все, кто слышал, с удивлением повернулись к нему.
 
Дядя Костя остановился, помолчал немного и, глядя куда-то вверх, то ли на верхушки сосен, то ли в небеса, опять начал рассказывать: «Жди меня, и я вернусь… Жди, когда других не ждут, позабыв вчера… ».
 
Телега подпрыгивала на неровностях дороги, и голос дяди Кости слегка подрагивал, что усиливало искренность переживаний рассказчика.
                «…Как я выжил, будем знать
                Только мы с тобой,-
                Просто ты умела ждать,
                Как никто другой.»
Дядя Костя помолчал, потом повернулся ко мне и спросил:
- Ну ка, скажи, знаешь, что это за стихотворение?
Стыдливо опустив взгляд, я помотал головой.
- Эх, вы, молодёжь. Чему только вас учат? – он с укоризной глядел на меня. – Это стихотворение так и называется: «Жди меня». А написал его Симонов. Слыхал про такого писателя? Я с ним, кстати, тёска. – Получив от меня положительный ответ, продолжал. – Хорошо, что хоть что-то знаешь… Ждать всегда трудно, а во время войны – ой как трудно, труднее всего. Это стихотворение солдаты на фронте любили, многие  наизусть помнили или на бумажечку переписывали. К своим жёнам писали: жди меня и я вернусь. Может, и твой отец тоже писал. На эти стихи даже песню написали, но она – так себе, никогда я не слыхал, чтобы солдаты её пели. Не ровня она стихам, не ровня. Таких стихов, чтобы народ любил, мало. Их и в школе надо наизусть учить, чтобы помнили. – Будто для убедительности,  дядя Костя повторил ещё несколько строчек из стихотворения.

Позднее, я много раз перечитывал сам и слышал, как рассказывали это стихотворение разные исполнители. Но никто из рассказчиков не приводил меня в такое волнение, как дядя Костя. Да ещё, что-то похожее я чувствовал,  слушая это стихотворение в исполнении самого автора, Константина Симонова.   Его чтение с телевизионного экрана, его заметная картавинка в голосе – производят глубокое  впечатление. 

 С того раза,  заслышав слова: «Жди меня, и я вернусь…», я непременно вспоминаю дорогу меж высоченных сосен,  дядю Костю и его подрагивающий голос.


Рецензии