Манекен. Предыстория

В один холодный зимний вечер шёл невероятной красоты снег; он был крупный и мягкий, густым свежим дымом заволакивающий облитые золотом улицы города. По брусчатке старого Арбата медленно прохаживались и быстро семенили люди, вездесущий наполнитель шальной Москвы. Было не холодно, то ли снег отвлекал людей от лёгкого морозца, то ли ощущение причастности к одному из великих чудес природы, каким бы быстротечным оно ни было в этом татуированном дорогами городе.
Арбат! Арбат! Он будто объединяет прошлое и настоящее! На его длинном хвосте обосновались лавочки, кафе, ресторанчики, а также уличные музыканты, весёлые танцоры, опьянённые творческой свободой прохожие, остановившиеся и тут же начавшие читать стихи, не стесняясь никого и ничего; и художники. Уличные художники были также неотъемлемой частью этой, на самом деле грустной, картины сожжения творческих сил и таланта; они тянулись редкой цепочкой вдоль домов, слабо зазывая к себе на лёгкий юмористический шарж или на более сытный портрет карандашом; но этим некого было здесь удивить.
- «Мело, мело по всей земле во все пределы. Свеча горела на столе,
Свеча горела.» - шептала потрескавшимися губами девушка на раскладном стульчике с большим художественным планшетом на коленях, который она прикрыла платком. Она, как другие уличные художники, не зазывала к себе. Редко удавалось увидеть такой снежный вечер, ей бы хотелось рисовать его, чистого и окрыляющего, как первая любовь; но даже в своём творчестве она была не свободна. К ней подошла развесёлая компания и одна из девушек буквально вытолкнула идущего с ней под руку молодого человека:
-Шаржи! О, как я люблю шаржи! Давай нарисуем твой шарж, Жень, я хотела бы посмотреть, сможет ли из тебя сделать уродца эта художница!
Молодой человек весело загоготал и, смахивая налетевший снег с маленького стульчика рядом с художницей, шумно присел, поправляя мокрые русые кудри.
Художница вдохнула, заулыбалась и, огласив цену, принялась за привычную работу.
Всё происходило довольно быстро, как пластическая операция умелого хирурга, когда скальпель оборачивается карандашом, исправляющим неточности в гениальной картине природы; только тут эффект был обратным; внимательный взгляд выискивал выдающиеся черты лица и гиперболизировал их, делая смехотворными.
- Ох, Женя! Я и не замечала, что у тебя такой нос! Как у грузина, и правда! А подбородок! Как ты меня этим носом и подбородком не «заклевал» только! – девушка громко засмеялась прямо над ухом художницы; от чего та, поглощённая процессом, вздрогнула, оставив от хвостика росписи на листе толстую чёрную линию вниз по листу.
Молодой человек наигранно засмеялся, вытаскивая деньги, он почти бросил их художнице. Девушка схватила портрет и, быстро поблагодарив, ускакала по улице, заигрывая со своим горбоносым парнем.
Художница тяжело вздохнула и сунула в карман деньги.
- Здравствуйте! – над её головой послышался низкий, тихий голос, мягкий, как шуршание сухого свежего снега.
- Вам шарж или набросок? - девушка нехотя подняла глаза на клиента; делать было нечего, деньги были нужны.
- Именно они, - облегчённо произнёс среднего роста мужчина в прекрасном чёрном пальто и новенькой шляпе-федоре. – Я хотел бы предложить вам работу. Не отказывайтесь сразу, проявите терпение и выслушайте до конца.