В одной из питерских квартир...

      Она вошла в комнату… босые ноги утонули в высоком ворсе ковра. Она брела медленно и бесцельно, словно совершала вечерний променад... слегка хмельная и меланхоличная. Ее ладонь легла на прохладную гладь письменного стола… Минутная остановка, и она поплыла дальше, как видение в сером предрассветном полумраке. Длинные пальцы с острыми коготками легко, почти интимно оглаживали попадающие под руку предметы интерьера.

      Тело, словно высвобожденное из мрамора рукой великого скульптора... грациозная, немного хищная, походка. Лицо греческой богини… резковатое, роковое и способное покорить время. Она источала элегантность: пальто с лисьим воротом, прикрывало наготу, крупная жемчужина на тонкой нити платины игриво холодила впадинку между ключицами, невидимое платье было соткано из ароматов цветов Chanel №5 и пряных трав биттера.

      Звон от небрежно брошенного на пол тяжелого идеально гладкого кольца показался оглушительным, кощунственно нарушая тишину осеннего предрассвета. Она поморщилась, вибрирующий звук еще немного поиграл с кристаллами массивной люстры и умер окончательно… город не проснулся.

      Пройдя половину пути она остановилась, раскачиваясь … запрокинула голову, кружась в медленном танце, подставляя алебастровую кожу шеи поцелуям холодного ноябрьского ветра. Он оглаживал ее обнаженное тело, заставляя дрожать, словно в чахоточном припадке… кружил и гладил… гладил, задевая рубины сосков, ерошил струящийся шелк локонов, покрывал ледяными поцелуями бедра, обжигал искусанные, слегка припухшие губы, пытался влезть под кожу, стать ближе… Танец оборвался так же резко, как и начался… ласки ветра нет. Она не медлила больше, преодолевая оставшееся расстояние неспешным, но уверенным шагом. Игриво улыбнулась собственному отражению в зеркале и, изогнув ногу, сделала шаг… вверх.

      Спустя мгновение комната была совершенно пуста, словно никто и не нарушал ее сон, лишь запах женщины продолжал свой эротичный танец с ветром ноября.

      Огромное окно было распахнуто настежь… манило дымкой невесомых занавесок… обещало полет.