Голгофа

ПОВЕСТЬ
                - Что Бог ни делает, всё к лучшему.               
                - Для кого?               
                - Для Бога.    

 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ДОМ

   Есть в городе Козлове Старозаветная улица. Раньше она называлась Пугачёвской в честь выдающегося борца за свободу угнетённого царизмом народа. Впоследствии, с падением тоталитаризма и расцветом эпохи различных свобод, народу открыли глаза на отечественную историю. Было неопровержимо доказано, что в то время, когда Российская империя вела овеянную воинской славой борьбу за Крым, самозванец, скрывавшийся под личиной государя Петра III, находился на содержании у турецкого султана и препятствовал прогрессивным деяниям своей супруги. Улице вернули прежнее название по требованию прозревшей козловской общественности.
   Старозаветная улица начинается от проспекта Мечтателей и упирается в Камергерский Овраг. Проспект Мечтателей в былые времена назывался Кандальным Трактом, поскольку по нему гнали казнокрадов, мздоимцев и прочий лихой люд на освоение Сибири, Сахалина и иных дальних пределов необъятной империи. Сам город Козлов служил местом ссылки для революционеров и всякого сброда, баламутивших мирных и богобоязненных обывателей. После своего прихода к власти развратители народа переименовали Кандальный Тракт в проспект Мечтателей, в очередной раз обманув обывателей бесплодными мечтаниями.      
   Новая власть, несмотря на развенчание мифа о развратителях народа, не решилась вернуть проспекту Мечтателей неприглядное историческое название.
   Происхождение названия Камергерского Оврага так и осталась загадкой для пытливых козловских краеведов, поскольку ни в какие времена никаких камергеров в Козлове не наблюдалось. Средой их обитания были обе столицы, частично они наблюдались в губернских городах, а в самом уездном Козлове выше городничего и полицмейстера высокопоставленных лиц не водилось. Впрочем, мэр Козлова, носящий ту же фамилию, что и вверенный ему город, вывел свою родословную от камергера последнего российского императора, который скрылся в тихой козловской заводи от победившего нищеброда и оставил свои верноподданнические записки о святой жизни августейшей особы.
   За Камергерским Оврагом расположилась мэрия, полиция и больница, ныне закрытая из-за отсутствия в местном бюджете средств на её содержание, а также прочие объекты общественного и жилого назначения.
   К последним относится дом № 17 по Старозаветной улице.
   Сама Старозаветная улица расположена в самой высокой части города, которую со стародавних времён называли Голгофой.
   Ещё в правлении государыни Всея Руси Весёлыя Елизавет дьячок храма Усечения Главы Иоанна Предтечи, осиливший Святое Писание, подобно басурманину Мартину Лютеру, вывесил на вратах божьего храма дерзновенные листы, из которых явствовало, что все люди братья и должны жить плодами рук своих, а для начала выгнал торгующих из храма. Сей еретик был лишён сана и отлучён от церкви. Это не остудило его богохульного нрава и, заявив, что ради истины можно взойти и на Голгофу, он удалился на неосвоенную часть города, где выкопал себе землянку. Так в Козлове родилась поговорка «У каждого своя Голгофа». Рядом с попом – расстригой стал селиться всякий обиженный и несуразный люд.
   После либеральных реформ царя – освободителя Александра II либеральная городская Дума проложила на том месте улицу, названную Старозаветной, так как местный протоиерей, вкусивший знаменитой на всю губернию козловской настойки на разговении после великого поста, спутал гору Голгофу с горой Синай. А между тем гора Синай упоминается в Старом или Ветхом Завете и ступил на неё ветхозаветный пророк Моисей, но никак не Сын Божий, а тем паче не какой-то дьячок-расстрига. Из уважения к духовному сану городские чины, сами изрядно вкусившие яств, не осмелились поправить пастыря козловских душ.   
   Так Голгофа стала значиться на городских картах Старозаветной улицей.    
   Впрочем, это было давно, а что было давно, того не было. А, может, и было. Это с какой стороны посмотреть.
   Но пора из времён старозаветных вернуться к действительности, а именно к дому № 17 по означенной улице.
   Дом был трёхэтажным, добротной кирпичной кладки, построенный ещё в глухую тоталитарную эпоху, как и большая часть Козлова. Изначально дом предназначался для работников козловского просвещения и сотрудников издательства «Козловская нива».
   К числу последних относилась Дарья Самсоновна из девятой квартиры, всю свою сознательную жизнь пахавшая козловскую ниву в должности корректора в родном издательстве. В свободное от службы и, даже, что греха таить, в служебное время она пропагандировала литературное наследие В. И. Даля – создателя «Толкового словаря живого великорусского языка». Правда, в числе её последователей значился только сосед из тринадцатой квартиры Иннокентий, бывший директор козловской школы, а ныне гимназии с португальским уклоном имени несостоявшегося отца русской демократии А.Ф.Керенского.      
   Дарья Самсоновна не собиралась прекращать свою деятельность на козловской ниве, но скажите, кто из вас может назвать свою судьбу счастливой, удачливой и... лучше не продолжайте. Эта вертихвостка любит лиц чиновных, состоятельных, презревших глупые эфемерности ради... но не будем плодить никому не нужной и надоедливой морали. Скажем только, что Дарья Самсоновна за всю свою карьеру имела лишь ничего не значившие благодарности от профкома и своих коллег.
   В ту пору козловский мэр, поддавшись общему поветрию, написал  мемуары о своей бескорыстной деятельности на общественном поприще. Получив исповедь своей души, соблазнительно пахнувшую типографской краской, он с трепетом раскрыл ещё склеенные страницы и... вызвал к себе Дарью Самсоновну.
   - Это как прикажете понимать? – густые брови градоначальника сложились в поисках нужного слова, - Понимаешь. Это что, по-вашему, я писал?
   - Я, Мстислав Рихардович, - скромно ответила Дарья Самсоновна, - позволила себе лишь правильно расставить слова, исправить орфографию и синтаксис. Так уж получилось. Хочется оставить детям и внукам русский язык. Владимир Иванович Даль также поступил бы на моём месте.
   - Что получилось? Какой Даль? – вознегодовал городской голова, трепетно относящийся к своей особе.
   - На пятой странице вы упомянули выражение «Геркулесова пята». Пята была у Ахиллеса, а не у Геркулеса. А на двадцать первой странице вы подчеркнули свою служебную неустрашимость и изволили выразиться «Служить бы рад, прислуживаться тошно, как говаривал Суворов в беседе с Петром Великим». Так вот, Мстислав Рихардович, это говаривал Грибоедов в комедии «Горе от ума». А Пётр Великий и Суворов к тому времени уже почили в бозе.
   - Вот именно, в бозе, от ума, понимаешь,- подытожил козловский градоначальник литературно - исторический диспут, - И кто же я теперь, по-вашему? 
   Ещё более трепетно он относился к своей фамилии. 
   Дарья Самсоновна промолчала. Врать она не умела, а говорить правду благовоспитанным людям не всегда прилично.
   После этого случая пришлось ей покинуть родную «Козловскую ниву» и уйти на заслуженный отдых, благо трудовой стаж у неё был больше, чем у императора Николая Павловича, при котором жил и составлял толковый словарь В. И. Даль.   
   В тот злополучный день, с которого, собственно, начинается наш рассказ, Дарья Самсоновна затеяла печь пирог с визигой по рецепту принцессы Гессен-Дармштадской, в замужестве великой княгини Елизаветы Фёдоровны, который она вычитала в сборнике о духовных подвигах августейших особ дамского сословия дома Романовых, но тут её сын, собиравшийся вместе с женой в губернский город, где они трудились по вахтовому методу, подкинул ей семилетнего внука Никифора.
   Дарья Самсоновна, не привыкшая отступать от намеченной цели, поднялась на второй этаж в тринадцатую квартиру, где застала своего соседа, погружённого в «Сравнительные жизнеописания» древнегреческого мудреца Плутарха.
   - Иннокентий, - сказала Дарья Самсоновна, - Погуляй с Фокой. И не забудь прихватить Голиафа.
   Голиаф был собакой неизвестной породы, три года назад поселившийся у Дарьи Самсоновны. Ростом он был по собачьему среднего, в коричневых пятнах, с разноцветными ушами. Голиафом его прозвал Иннокентий, писавший тогда статью об исторической роли филистимлян в развитии средиземноморской цивилизации. Издательство «Козловская нива» в ту пору ещё публиковало книги на академические темы.
   Послушный воле Дарьи Самсоновны, Иннокентий отложил изучение жизнедеятельности афинского философа Сократа и, прихватив семилетнего Никифора и трёхлетнего Голиафа, отправился в городской сквер, что между Камергерским Оврагом и полицейским участком.
   Пока он выгуливает вверенных ему Дарьей Самсоновной подопечных, скажем несколько слов о новом герое нашего повествования. 
   Иннокентий слыл в Козлове городским сумасшедшим. И на это были весомые основания.
   Всю свою жизнь он занимался просвещением юношества и изучением любимого им Плутарха, а также достойных иже с ним мужей. В былую эпоху такое усердие поощрялось и Иннокентию предлагали завидные должности в областном центре и даже в самой столице. На все соблазнительные предложения он отвечал словами своего духовного наставника: «Что до меня, то я живу в небольшом городке, и чтобы не сделать его ещё меньше, собираюсь в нём жить и дальше».      
   А теперь скажите, только честно, кто из нормальных людей откажется от соблазна отряхнуть с ног своих прах ветхозаветного Козлова, даже необозначенного на какой-либо солидной карте, и ступить в бурлящую, пленяющую разнообразными возможностям столицу? Мир полон соблазнов, а человек слаб и немощен перед ними.
   Кроме Иннокентия, среди таких чудаков истории известен лишь грек Плутарх, отказавшийся от приглашения императора Траяна оставить забытый богами городок Херонея и обосноваться в блестящем Риме. Впрочем, это было давно и мы не обязаны всему верить. Великий Цезарь явно лукавил, когда говорил, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме, поскольку сам проживал в тогдашней всемирной столице.
   Когда рубанок демократических реформ, разрушивших надоевший всем тоталитарный строй, коснулся школьного образования, терпение Иннокентия иссякло и он напечатал в «Козловской ниве» статью, в которой отмечал, что после падения античной культуры под натиском диких варваров человечество погрузилось во тьму Средневековья и потребовалось тысяча лет, чтобы оно, человечество, трепетно вспомнило о прошлом, то есть возникла эпоха Возрождения. Сейчас к власти вновь пришли варвары, не способные к созиданию, и они плодятся, как тараканы.
   Автор имел ввиду варваров, но после публикации статьи в Козлове действительно появилось множество тараканов. Прямо, оккупация какая – то. В доме № 17 по Старозаветной улице они не прижились, хотя завистники подкидывали их туда целыми банками.
   Но мы, как всегда, отвлеклись. В конце своего многозначительного опуса учёный козловский муж обнадёживал читателей, что и во тьме невежества всегда светился слабый огонёк. И, дабы светильник не угас, он приглашал всех желающих в городской сквер, что между Камергерским Оврагом и полицейским участком, где по воскресным и праздничным дням будут проводиться беседы просветительского характера по вопросам истории и культуры от античности до наших дней. Подобным образом греческие мудрецы изощряли свой ум, прогуливаясь в садах героя Академа. Пример, достойный подражания. А где ещё умным людям собираться? И откуда у них средства на аренду конференц- зала или даже простого подвала? Да и усваивается в неформальной обстановке лучше. При условии хорошей погоды, естественно. Надо сказать, что в тот злополучный год обнаглевшее солнце, казалось, карало людей за их грехи, накопившиеся за все века цивилизации.
   Любопытствующие, естественно, нашлись. На первой встрече Иннокентий, непроизвольно приняв позу древнегреческого драматурга Софокла, известную по античной скульптуре, просто и доходчиво сказал:
   - Мир сходит с ума и, судя по всему, вряд ли скоро поумнеет. Европейская цивилизация началась с Греции. Наш Козлов по числу жителей не превышает древние Афины. И мы можем этим гордиться. С нашего Козлова должно начаться новое Возрождение. Почему бы и нет? Кто-то должен быть первым. Наш Козлов может образумить спятившее человечество и положить начало новому генофонду. Тупая Европа это сделать не в состоянии. Но ведь  где-то это должно произойти. Почему бы не в нашем Козлове? Ведь я с вами, а вы со мной. Мир будет гордиться нашим Козловым.
   Согласитесь, если бы сам древнегреческий оратор Демосфен слышал Иннокентия, он бы устыдился своих знаменитых филиппик - речей против македонского царя Филиппа II, признанных  шедеврами ораторского искусства.
    Да, были мужи... Не то, что теперь... Нынешние болтуны - депутаты двух слов не в состоянии связать, зато коверкать родной язык они мастера. А что с них, народных избранников, возьмёшь...
    Вряд ли кто-нибудь из козловцев слышал о Филиппе II, а Демосфена они успели благополучно за ненадобностью забыть ещё со школьной скамьи.
    И что здесь удивительного? Память у человека всего лишь одна, а распутная муза истории Клио успела наплодить столько имён, событий и всякого прочего, что... жуть берёт, да и только. Так что стоит ли быть таким строгим к иннокентьевым соплеменникам? Всякий рубит сук по себе.
   Как тут не вспомнить покрытый плесенью веков анекдот. Гетера спросила Сократа, почему у неё от клиентов отбоя нет, а он ведёт своих учеников годами. «Естественно, - ответил Сократ, - Я веду их вверх, а ты тянешь вниз».
   Объективности ради следует заметить, что сам философ не чуждался радостей жизни. Воистину сказано - всяк сам себе мудрец.
   А может, и сам Иннокентий палку перегнул, ишь как замахнулся. Решил, что приставлен к Козлову, как Сократ к Афинам, чтобы не дать местным обывателям окончательно заснуть. А всего-то школьный учитель... Впрочем, как говорили в Козлове, у всякого в голове свои тараканы.
   Так или иначе, но уже на вторую беседу, никто из жаждущих просвещения не пришёл, кроме одного жаждущего по имени Родион. То ли из-за жары, хотя пристанищем алчущим прохлады служила большая тенистая беседка, живописно обвитая плющем, то ли по иным причинам. О Родионе мы поведём речь ниже, а пока только заметим, что верный в малом, верен и в большом. Остальные, отвечая на вопросы знакомых и домочадцев о саде Академа, крутили пальцем у виска, так как слов у них не находилось.
   Сама беседка, построенная ещё в эпоху первого наркома просвещения Луначарского как изба - читальня сгорела, что было неудивительно, поскольку по всей стране полыхали пожары. Да и ветхое строение ни на что не годилось.
   - Это они от нищеты своей убегают и в ещё большей нищете увязают, - говорил потерпевший фиаско Иннокентий, большими шагами пытаясь мерить тесную квартиру Дарьи Самсоновны, куда он сначала изредка, а потом всё чаще заглядывал на обеды и ужины. Дарья Самсоновна, обеспокоенная состоянием Иннокентия, взяла над ним шефство.   
   - Я хотел в людях гордость разбудить, но глухие не слышат. Они с другой планеты, - Иннокентий наткнулся на шкаф и потёр ушибленный лоб, - Без осознания собственного достоинства человек превращается в животное, а общество становится звериным стадом.
   Утомлённый физическими упражнениями и собственным бессилием, он, наконец, уставился на репродукцию картины Айвазовского «Девятый вал». Как ни странно, вид природного буйства успокоил его.
   - А, а... в конце концов, спасение утопающих дело рук самих утопающих, - махнул рукой козловский кормчий и погрузился в пучину меланхолии.
   - Иннокентий, - сказала Дарья Самсоновна,- У меня стиральная машина стучит. Посмотри.
   Стиральная машина у Дарьи Самсоновны работала исправно, а Иннокентий в бытовой технике ничего не понимал, но, взяв гаечный ключ, он сделал вид, что колдует над хитроумным агрегатом. Этот самообман  подействовал на него самым благотворным образом.
   Но мы в который раз основательно отвлеклись.
   Вышеизложенные события происходили неделю назад, когда, как мы уже отмечали, зловредное солнце выжигало всё вокруг. Потом целую неделю шли затяжные дожди, и, казалось, теперь они карают людей за их грехи. Уфологи предсказывали катастрофические последствия. Дожди прекращались только на несколько часов в день, сквозь небесные хляби украдкой прорывалось солнце. Именно в такое благоприятное время Дарья Самсоновна вручила Иннокентию своих подопечных.
   Выгуляв Никифора и Голиафа, Иннокентий сдал их Дарье Самсоновне и поднялся в свою обитель, чтобы насладиться Плутархом, в котором он всегда черпал силы для дальнейшей жизни.
   Но тут к нему снова вошла Дарья Самсоновна. Она поставила на стол тарелку с куском пирога и сказала:
   - Никифор выражается нехорошими словами и врёт. У меня уши вянут. Поговори с ним.
   Вслед на ней вошёл семилетний Никифор в сопровождении  трёхлетнего Голиафа.
   Как всегда послушный воле Дарьи Самсоновны, Иннокентий посадил напротив себя юного оболтуса.
   - Если ты будешь применять выражения, которых нет в словаре Даля, знаешь, что с тобой произойдёт?
   - Не знаю, - признался Никифор.
   Иннокентий подумал и сказал, глядя на Голиафа:
   - У тебя шерсть за ушами вырастет.
   Голиаф недовольно фыркнул. Он гордился своей лохматостью.
   - А знаешь, какое будущее тебя ожидает, если будешь говорить неправду?
   - Нет, - испуганно ответил Никифор.
   Иннокентий посмотрел на фигурку сатира на письменном столе. 
   - У тебя рога вырастут. Как у этого сатира.
   - А сатир это кто? – спросил любопытный отрок, - Козёл?
   - Вруны сначала превращаются в сатиров, а потом в козлов.
   Никифор с интересом изучал сатира. Ему показалось, что тот ему подмигнул.
   - Ты понял? – спросила Дарья Самсоновна Никифора.
   - Понял, - ответил Никифор и показал недоразвитому козлу язык, -  Я больше не буду.
   - Иннокентий, - сказала Дарья Самсоновна, - На ужин будет куриный рулет с грибами. Приходи.
   И она увела обоих питомцев. Иннокентий облегчённо вздохнул, отложил Плутарха и взял «Жизнеописания и мнения знаменитых философов» Диогена Лаэртского, тоже древнего грека.
   В тот же день в жизни дома № 17 по Старозаветной улице случилось ещё одно событие, имеющее далеко идущие последствия для нашего повествования.
   После годичного отсутствия в одиннадцатую квартиру вернулась Надька.
   Дарья Самсоновна и Иннокентий из родного отечества никуда не отлучались.
   Никифору за всю семилетнюю жизнь далее губернского города, куда его возили в зоопарк и к дантисту, бывать не приходилось.
   Голиаф искренно полагал, что ойкумена заканчивается городским сквером, что между Камергерским Оврагом и полицейским участком, где три года назад его голодным щенком подобрала Дарья Самсоновна.
   Надька вернулась из республики Сан – Марино, о которой козловские обыватели имели такие же смутные понятия, как и жители Киевской Руси о Китае.
   Занесло её туда следующим образом.
   У каждого человека есть мечта. Мечта делает человека личностью, ставит перед ним цель и помогает преодолевать жизненные трудности. Человек без мечты, что утлая лодка в бурном море. Вспомните картину Айвазовского «Девятый вал» и вам станет всё понятно.
   Надька сама не помнила, как и когда в её детскую наивную душу запала мечта о горном анклаве Сан – Марино.  Она знала о нём всё. Вряд ли кто-нибудь из тридцати трёх тысяч двадцати девяти жителей самого маленького в мире государства знал о своей родине больше, чем Надька.
   Изголовье её кровати венчала гора Монте – Титано, ниже располагался Палаццо Публика, замок Монтенале, и прочими достопримечательностями этой удивительной страны была обклеена вся квартира вместо обоев.
   Сама Надька усиленно зубрила итальянский язык. Ах, этот дивный итальянский язык, звучный, сочный, музыкальный, не то что гавкающий английский или немецкий.
   Ни к козловскому образованию, ни к «Козловской ниве» Надька никакого отношения не имела. Будучи по происхождению детдомовкой, она получила замызганную однокомнатную келью, которую до неё занимала учительница астрономии в иннокентьевой школе. Когда астрономию из школьной программы исключили, астрономша уехала в Москву, где сделала зигзагообразную карьеру, заняв место советника президента по астрологическим вопросам. А что здесь удивительного? Все монархи держали при себе звездочётов. А как же прикажете без грамотного специалиста решения принимать? 
   Суровое детдомовское детство воспитало в ней стойкость к жизненным передрягам и незаурядные бойцовские качества. Она стала не то, чтобы феминисткой, но и принца на белом коне тоже не ждала. Засучив рукава, она самостоятельно сделала ремонт в своём гнезде и ступила на путь борьбы за свою мечту. Неимоверными усилиями она собрала нужную сумму и её нога ступила на гору Монте – Титано.
   Уставший от назойливых туристов санмариновец тусклым голосом вещал о достопримечательностях своей удивительной страны. И здесь Надькина душа не выдержала. Так само собой получилось. Может быть, именно этой минуты она ждала всю свою жизнь.
   Надька выступила вперёд и стала рассказывать о бедном каменотёсе Марине, гонимом злым римским императором Диоклецианом за свои убеждения. Вот он, усталый, но не покорившийся, поднимается по горным склонам, чтобы там, на горной вершине, основать terra nova – новую землю, свободную от насилия и несправедливости. Слёзы выступили на Надькиных глазах.  Ей представился безвестный дьячок храма Усечения Главы Иоанна Предтечи, карабкающийся на козловскую Голгофу по грязной, скользкой глине. Весь присутствующий на горе Монте – Титано народ собрался около неё. Женская половина активно прикладывала к глазам носовые платки.  Мужская часть  восторженно на неё смотрела. Когда Надька пришла в себя,  гид – санмариновец спросил её:
   - Сеньора, вы неаполитанка?
   - Что? – растерялась Надька.
   - У вас неаполитанский диалект. Гласные всех выдают.
   На следующее утро, когда она сидела в «Таверне контрабандистов», где подают кофе по – санмарински и изумительный бальзам Мonte Titano, настоянный на местных травах, за её столик подсели два капитана – регента, составляющих правительство республики, и предложили ей принять гражданство страны, о которой она так вдохновенно рассказывала. 
   Надькина мечта сбылась. Дальше было ехать некуда.
   Надька водила экскурсии по всему государству и жила на служебной жилплощади в замке Борго Манджоре, в котором со времён Цезаря Борджиа находили приют отверженные миром итальянские принцессы.   
   Но... опять это но, везде суёт свой непрошенный нос и путает все карты...
   Вы, конечно, знаете историю про одного полярного исследователя, который, достигнув оси Земли, разочарованно сказал:
   - И к этому я стремился?
   Надьке стало скучно. Её съедала тоска. По ночам она видела дом № 17 на Голгофе, городской сквер, что между Камергерским Оврагом и полицейским участком, беседку времён наркома Луначарского, обвитую плющем, не успевшую ещё сгореть в её бытность в Козлове, Голиафа, бегающего за Никифором ...
   Однажды во время экскурсии она спутала гору Монте – Титано с Голгофой. Турист из Иерусалима её поправил:
   - Сеньора, Голгофа это у нас на Виа Долороса. Другой нет.
   Надька хотела возразить самонадеянному израильтянину, что Голгофа только одна, в городе Козлове, но вовремя спохватилась.
   Пришлось ей обратиться к светилу европейской психиатрии Доминико Тосканелли, обосновавшемуся в горной Аркадии подальше от проблем с мигрантами.      
   Светило провёл с Надькой несколько психологических сеансов и сделал вывод о новом явлении в психиатрической науке - sindrome da capra – козлиный синдром.
   Вернувшись в родной город Козлов и едва кинув итальянские пожитки в местный филиал Сан – Марино, то есть в своё гнездо, Надька отправилась в девятую квартиру, где застала всех в сборе.
   Сели пить чай попросту, по-козловски. Надька рассказывала о своём иноземном житье-бытье, но её не покидало ощущение, что она никуда не уезжала, а в девятую квартиру не заходила всего лишь день – два.
   Выслушав Надькину исповедь, Иннокентий глубокомысленно покачал головой:
   - У каждого своя судьба. Козлов тебя не отпустил.
   - А астрономшу отпустил? - спросила Надька.
   Иннокентий по своей привычке махнул рукой.
   - Туда ей и дорога.
   - Неприятная была особа, - довершила образ астрономши Дарья Самсоновна.
   Голиаф поймал миндальное печенье, брошенное ему Надькой, и подтверждающе тявкнул – астрономша всегда гнала его.
   Под вечер Надька, раскрасневшаяся от бальзама Monte Titano, которым она усердно потчевала соседей, неожиданно для самой себя сказала:
   - Представляете, наш Козлов и Сан – Марино находятся на одной высоте, семьсот тридцать восемь метров над уровнем моря.
   К чему она это сказала и сама не поняла.
   Вы никогда не замечали, что случайно оброненная фраза может иметь судьбоносное значение? Но это так, к слову...
   Надькино возвращение в родные пенаты породило различные слухи. Почему-то все решили, что она была в Сан – Франциско. А поскольку Надька обменяла чрево развитого капитализма, где, всем известно, сыр катается в масле, на город Козлов, то был вынесен единогласный вердикт:
   - Дура.
   И ничего в этом нет удивительного. На Голгофе сойти с ума пара пустяков. Место такое...
   Как бы там ни было, а Надьке на родной ниве нужно было искать пропитание. 
   По протекции Родиона ей удалось устроиться уборщицей в мэрию. При поголовной козловской безработице это был дар небес. В анкете она написала, что в совершенстве знает итальянский. Это и решило её судьбу. Никто в Козлове итальянского не знал.
   А вы знаете итальянский? Вы можете отличить неаполитанский диалект от сицилийского? Вот то-то... Non giudicate impulso del momento. Не судите сгоряча.
   Теперь пора речь завести о Родионе. 
   Диоген Лаэртский повествует о молодом Платоне, который, готовясь выступить на состязании трагических поэтов, услышал перед Дионисовым театром беседу Сократа, сжёг свои стихи и пошёл за Сократом. 
   В отличие от Платона Родион стихов не писал, философских мудрствований тоже, он служил охранником в мэрии и с Платоном его роднит разве что возраст. Тому и другому в судьбоносные моменты их жизни было по двадцать лет. Жил Родион в том же доме № 17 по Старозаветной улице, в соседнем подъезде с Иннокентием и стал частенько к тому заглядывать.
   Ищущий да обрящет. Живые беседы и споры с Иннокентием запали Родиону в душу и он даже пытался выставить свою кандидатуру в городскую думу, чтобы быть ближе к соотечественникам, но те равнодушно отнеслись к обитателю Голгофы, как, впрочем, и к остальным козловским радетелям.   
    Дело, скорее всего, было в том, что по местному телевидению показывали бесконечный голливудский сериал «Оно». Леденящие кровь злодеяния захватывали дух и приводили в трепет фанатов. Заключались пари, кто же это таинственное «оно» – он, она или бесполое существо, подобно дождевому червю.         
   Давно замечено – иллюзорный мир притягательнее реального.
   Родион, конечно, и раньше был знаком с Надькой, но стал тосковать о ней лишь после того, как она уехала за своей мечтой. Он как будто прозрел. Бывает же такое... И страшно был рад её возвращению. Надька тоже словно впервые увидела Родиона. Бывает же такое! И вовсе не за то, что он принял живое участие в её судьбе, а... она и сама не могла этого объяснить. А поэтому мы тоже не будем вдаваться в бесплодные рассуждения.
   Можно было бы дальше длить рассказ об обитателях дома на Голгофе, но пора... давно пора приступить к сути нашего повествования.
   Философ Гегель писал, что не всякая возможность выливается в действительность, но возможность, вылившаяся в действительность, есть необходимость. Одним словом, Судьба. И всё тут. А для этого нужно, чтобы многочисленные дороги и даже еле заметные тропинки, в которых так легко запутаться, сошлись в одном месте, как солнечные лучи преломляются в одной точке. Лучей много, а точка одна.
   В то роковое утро в город Козлов со стороны Камергерского Оврага ступил козёл. Самое обычное жвачное парнокопытное животное семейства полорогих, именуемое по-латыни caper. Как потом выяснилось, неизвестно откуда этот caper взялся. Все местные козлы в столь ранний час сидели по своим сараям.
   Одновременно со вступлением чужеродного козла в город Козлов в одиннадцатой квартире дома на Голгофе проснулась Надька.
   Чувствуете, лучи начинают сходиться.
   Проснувшись, она окинула взглядом стены с видами Сан - Марино и ей захотелось тряхнуть стариной, то есть своим недавним прошлым. Она открыла шкаф с итальянскими шмотками, вынула своё любимое платье от Gianni Versace, идеально подчёркивающее её неаполитанскую фигуру, и почувствовала, что не простит себе, если позволит пылиться ему на вешалке. Но, боже мой, разве такое платье мыслимо без прически! В Надькину бытность в горной республике её роскошными волосами занимались исключительно в салоне «Mona Cassandra», что на Via Piana. А так как от Голгофы до Via Piana три тысячи километров, то она вспомнила, что супруга козловского градоначальника хорошо отзывалась о губернском салоне «Мария – Антуанетта», до которого не более часа на рейсовом автобусе.         
   Унывать Надька не привыкла и, решив, что вполне успеет смотаться туда – сюда, если с утра пораньше приступит к своим обязанностям, быстро собралась и отправилась в городскую мэрию.
   В мэрии дежурил Родион. Проведя служебную ночь в томлении духа, он лишь к утру прикорнул на полторы минуты и сквозь туман увидел Надьку, за которой гонится козёл.
   Козёл действительно шёл по Надькиным следам. Вот они миновали полицейский участок... Вот дошли до мэрии...
   В порыве чувств, не различая сон и явь, бывалый десантник, не раз смотревший в лицо смерти, кинулся спасать Надьку от разъярённого животного, но в дверях увидел её, Надьку, живую, невредимую, улыбающуюся.
   - Что с тобой? – спросила Надька.
   - А где козёл? – спросил Родион.
   - Какой козёл? – удивилась Надька.
   Так как времени у неё было в обрез, она велела Родиону открыть все двери и начала свою деятельность с крайнего кабинета. Родион усердно таскал воду и никого, кроме Надьки не видел. И видеть не хотел.   
   Переходя из комнаты в комнату, Надька заметила на полу в коридоре следы, удивительно напоминающие козлиные. Следы вели в святая святых козловской власти.
   В то роковое утро всё было роковым.
   Надька вошла в кабинет мэра... и увидела козла.
   Козёл сидел в кресле градоначальника, положив копыта на стол, тряс бородой и жевал отчёт, который обладатель кабинета, подобно Президенту, ежегодно обнародовал перед козловскими обывателями.   
   - Доброе утро, Мстислав Рихардович, - сказала Надька.
   Самозванец заблеял в ответ, окончил трапезу мелкими служебными бумагами, не торопясь сполз со служебного кресла и направился к выходу.
   Надька зашла к Родиону, отчаянно драящему подсобку, и сказала:
   - У нас мэр козёл.
   - Это все знают, - ответил Родион, вожделенно глядя на Надьку, - Так значит, вечером? 
   - Вечером, - ответила Надька, - У меня. На Монте-Титано, - и одарила Родиона неаполитанской улыбкой.
    Козлообразный инкогнито исчез также таинственно, как и появился. Впоследствии некоторые утверждали, что видели его на Кандальном Тракте, ведущим в областной центр, но там он замечен не был. Скорее всего, незваный гость растворился среди остальных парнокопытных семейства полорогих.
   Все козлы на одну морду, кто их разберёт?
   Тем же утром городской голова Мстислав Рихардович Козлов, совершая утренний туалет, обнаружил на своей голове два острых бугорка. Ещё вчера их не было. Мстислав Рихардович исследовал голову в зеркале и застыл, открыв рот. И было от чего... На его солидной плеши, расширявшейся по мере накопления жизненного и служебного опыта ...появились рога. Маленькие такие аккуратные рожки. Мстислав Рихардович в отчаянии обхватил рогатую голову и... о, ужас... нащупал за ушами шерсть.      
   Чувствуете? Лучи сошлись в одной точке. Свершилась воля неумолимого рока, того самого, роль которого так обстоятельно исследовал древнегреческий драматург Софокл в своих трагедиях. Ознакомьтесь и вам всё станет ясно.
   Густые брови градоначальника сошлись в тревожном предчувствии. Наконец, потеряв присущее ему самообладание, Мстислав Рихардович вошёл на кухню, где его супруга готовила утренний кофе.
   - Аделаида, ты меня сделала рогоносцем? – грозно спросил Мстислав Рихардович и уловил в своём голосе едва заметное блеяние.
   - Ты сам им стал, - взвизгнула супруга и влепила своему мужу звонкую пощёчину.
   Гнев супруги остудил пыл Мстислава Рихардовича. Но тогда как же прикажете понимать шерсть за ушами?
   Отложив неотложные дела, он срочно выехал в областную столицу. Там первым делом он посетил ветеринарную клинику «Мы одной крови», где ему спилили рожки, предварительно дав подписку о неразглашении врачебной тайны.
   Затем он посетил салон по оказанию интимных услуг «Ты и я», где ему провели эпиляцию по удалению шерсти за ушами, дав такую же подписку.
   Немного успокоившись, Мстислав Рихардович возвратился на место своего служебного поприща, то есть в родной город Козлов.
   А теперь скажите, где и когда существовала тайна, которая не стала бы явью? Согласитесь, чем совершеннее средства защиты секретной информации, тем они безнадёжнее.   
   Вечером того дня Иннокентий, послушный воле Дарьи Самсоновны, выгуливал Никифора и Голиафа в городском сквере, что между Камергерским Оврагом и полицейским участком.
   - А наш мэр врал? – спросил Никифор.
   - У него должность такая, - объяснил Иннокентий любопытному отроку, - Он должен врать. Иначе ему не поверят.
   Углубляться в сложные вопросы власти и народа Никифор не стал. Голиаф потянул его за рукав и они стали бегать.
   Между тем, жизнь в Козлове продолжала идти своим чередом. Обыватели, наконец, раскусили тайну таинственного «оно» из одноимённого сериала. Им оказался робот – злодей.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ

МЕТАМОРФОЗЫ

   Олигарх Чубатый всю жизнь страдал жадностью. Иные дети болели корью, скарлатиной, а олигарх Чубатый с младых ногтей болел только жадностью.  Из-за этого он часто пропускал школу. Поэтому нет ничего удивительного, что, достигнув зрелых лет, он путал Ледовое побоище с Полтавской битвой, а закон Бойля - Мориотта с законом о правах  личности. То и другое подлежит исполнению, но каждый выбирает, что ему больше по вкусу. Не всякий закон про всякого писан.
   Вы никогда не замечали, как мудры народные пословицы? Например: от кого-то польза, как от козла молока. А кто от козла молока ждёт? Козлы для другого предназначены. У животных нет денег, так и жадность им не свойственна. Только естественные потребности. Но человек ушёл далеко от природы.      
   Начало жадности положил царь Мидас. Сначала Мидас не был жадным. Наоборот, даже угодил богам своим хлебосольством. В награду он попросил Диониса, чтобы всё, к чему он прикоснётся, превращалось в золото. Подобное желание могло быть вызвано только помутнением разума у любимца богов. Бедняга чуть не умер с голода, обложенный златыми яствами.
   С тех пор потомки Мидаса чрезвычайно размножились и, подобно своему прародителю, страдают той же болезнью. В научном мире это называется генетикой.
   Жан – Жак Руссо, размышляя о причинах неравенства, повествует о  первозданном олигархе, который присвоил себе солидный куш общего достояния и сказал «Это моё», а соплеменники ему поверили. А чему удивляться? Времена были изначальные, а люди наивными и всему верили.   
   Так началась история.
   Борцы со всемирным злом всех времён и народов бросали вызов отжившим общественным устоям и даже несли свои головы на плаху во имя всеобщего блага, но воз и ныне там. Жадность правит миром.
   О чём думал Творец, создавая людей, до сих пор остаётся тайной за семью печатями.
   Вы никогда не замечали, что все жадины на одно лицо, какую бы личину они ни надевали? Они думают только о себе и лепта вдовы лишь фрагмент в нескончаемой исторической круговерти. Да и была ли она? Сколько мифов и легенд создано загнанным в угол человечеством в утешение своей глупости и страданиям...
   Вы устали от метафизики? Я тоже. Поэтому вернёмся к олигарху Чубатому.
   В начале своего жизненного пути Чубатому удалось побывать в Париже, куда он был послан по служебным делам от фирмы, оценившей его недюжинные способности и железную хватку.      
   В его командировку входила культурная программа и Чубатый наряду с другими достопамятными местами посетил Собор Дома Инвалидов, где покоится прах Наполеона. Гид упомянул о взятии мало кому известным капитаном Бонапартом Тулона, считавшемся неприступной крепостью. Сам гид был из Тулона и гордился историей Франции. Будущий повелитель Европы провёл бессонную ночь, размышляя кому ему служить –  мышиному Конвенту или диктовать миру свою волю. Бонапарту в ту пору было 24 года. Чубатому было столько же. Как оказалось, они родились в один и тот же день. Это было символично. В душе Чубатого зашевелилось томящее предчувствие. Справиться с ним он не мог и не хотел.   
   Ночь Чубатый провёл на скамье у Собора Парижской Богоматери, глядя на освещённых электрическими лучами химер. Химеры корчили рожи, махали перепончатыми крыльями и внушали ужас. Ему послышались их треснувшие шепелявые голоса. Каменные изваяния звали его к себе, скребя когтистыми лапами замшелую бугристость своих вековечных пьедесталов.
   Наутро Чубатый вылетел в Москву. Приютившая его фирма развалилась. Активы перешли к Чубатому. Тулон был взят. 
   Контрибуция поверженной крепости оказалась не столь велика, как того ожидал победитель.
    В стране полным ходом шла приватизация. Самые лакомые куски расхватывались монстрами. Чубатый состоял в чине подпоручика.
   Есть проверенная многими поколениями житейская мудрость: если не знаешь, что делать, ничего не делай. Жди знака Судьбы.
   Чубатый доверился Судьбе, а заодно решил ознакомиться с родным Отечеством. Он залил в машину полный бак бензина и поехал по первой же попавшейся ему трассе. Бензин иссяк в маленьком городишке у заброшенного фабричного здания. В пельменной, где путешественник отважился попробовать местную кухню, он узнал, что город называется Козлов, а фабрика раньше производила разную фурнитуру, и кормила город, а теперь акционеры в ожидании будущих благ растаскивают её по своим сиюминутным надобностям.      
   Чубатый услышал шепелявые треснувшие голоса. Он их понял.
   В ветхозаветной книге Бытия рассказывается о доверчивом и добродушном Исаве, который, вернувшись голодным после неудачной охоты, продал своё первородство хитрому и расчётливому брату Иакову за чечевичную похлёбку. Непонятно, за какие добродетели Иакову было суждено стать родоначальником богоизбранного народа.
   «... Неправ твой, о небо, святой приговор». Проститутка История всегда ложится под более сильного и удачливого. Но это так, к слову...
   Акционеры с лёгкостью расстались со своими бумажками в обмен на грядущее прозябание на Канарских островах. Они смотрели на приезжего варяга, как на мессию.
   На прощание Чубатый похлопал по плечу козловского мэра и поблагодарил его за содействие в прогрессивных начинаниях заблудшего Отечества.
   - Козлов спас Козлов.
   Этот случайный каламбур долго оставался козловской мудростью. А как иначе рождается народное творчество?
   Козловский градоначальник подобострастно улыбнулся и попросил хоть сколько - нибудь сейчас, а не в светлом будущем, на городские  и иные неотложные  нужды. Чубатый тоже улыбнулся весьма многообещающе. 
   По возвращении в столицу, Чубатый поднял все свои связи и Козлов, а вместе с ним и вся губерния  получила инвестиции для возрождения глубинных пластов российской провинции. В запале успеха он даже хотел создать некоммерческую организацию «Козлов тоже Россия», но вовремя спохватился.   
   Операция была проведена блестяще. Чубатый получил чин бригадного генерала, как и Бонапарт после взятия Тулона.
   Положение обязывает. Чубатый был введён в круг вершителей судеб.
   В тот день весь beau monde собрался на ипподроме. Наряды и обстановка соответствовали эпохе Александра II Освободителя, одним словом, заката дворянства.      
   Дамы, не привыкшие к длинным платьям, волочившимся по земле, спотыкались и поднимали полы своих нарядов. При этом они постоянно поправляли турнюр – самую загадочную часть дамского туалета. Шляпы с произраставшими на них клумбами им явно мешали.
   Их кавалеры в вицмундирах, увешенных звездами, и в форме элитных полков  чертыхались отнюдь не по-светски, но дамы, занятые созерцанием друг друга, не обращали никакого  внимания на их mauvais ton.   
   Лакеи, разносившие шампанское, коньяк и различные закуски, были наряжены трактирными половыми. Им тыкали и звали «Эй, человек!».
   Всё это пыжилось, кривлялось и выглядело карикатурно.   
   Сам Чубатый в джинсовом костюме, времён своей парижской бытности, смотрелся белой вороной.
   К нему подошёл сенатор с орденом Андрея Первозванного на вицмундире и доверительно взял его под локоть.
   - Теперь вы наш. Я позволил себе покопаться в вашей родословной. Есаул Чубатый доблестно проявил себя в военной кампании 1814 года, был удостоен монаршей милости и сделал блистательную карьеру при дворе. Вы не его потомок?
   - Мой отец водил автобус и был удостоен звания ударника социалистического труда, - язвительно ответил мнимый отпрыск монаршего любимца.
   - Это ни о чём не говорит, - заверил его сенатор, - Потомки знатных родов были вынуждены зарабатывать на хлеб таксистами. Ирония судьбы.
   - Значит, они ни на что больше не были неспособны, - закончил Чубатый ненужный разговор.
   Он был лишним на этом сборище мумий. Человек должен сделать себя сам. У Бонапарта не было генеалогической бороды. У Чубатого тоже.
    Скачки начались. К Чубатому подсел неугомонный сенатор, оказавшийся лидером Монархической партии.
   - Искупительная жертва убиенного императора стучит в сердце каждого патриота. Россия жаждет самодержавного правления. Я депутат Государственной Думы и знаю чаяния народа. Мы вправе рассчитывать на вас?
   - Мне не нужны коронованные вырожденцы, - отрезал Чубатый домогательства ряженого народного избранника.
   Он поднимет свою корону с земли. Чубатый вновь услышал шепелявые треснувшие голоса. Они его одобряли.    
   Вы уверены, что человек сам кузнец своего счастья? Тогда полистайте книгу судьбы Бориса Годунова. В грозные времена Иоанна он сдерживал необузданный нрав самодержца; надев шапку Мономаха, был милостив к боярам, а в голодные годы открыл для народа царские житницы. Что ж вам ещё? Это Карамзин почему-то решил, что кроткий правитель убил царевича Димитрия. Он же, Карамзин, и бедную Лизу утопил. И по кладбищам он любил гулять. Якобы творческие мысли навевают... Подозрительный был сочинитель.
   А Пушкин – то каков... Поверив придворному историографу, написал свою трагедию. А дальше пошло и поехало... А как покойнику оправдаться? Вот то-то. Как здесь не вспомнить народную поговорку: не делай добра – не получишь зла.
   А ларчик открывается просто. На небосклоне судеб закатилась звезда Годунова. Вы заметили, как много звёзд на небе? У каждого своя... то появляется, то закатывается. 
   Бонапарт верил в свою звезду и пускался в самые невероятные предприятия. Чубатый тоже верил в свою звезду. Она светила пленительно и приятно его согревала.
   Чубатый вступил в биржевую войну и в итоге Международному валютному фонду, что в заокеанском округе Колумбия, пришлось мобилизовать все свои рати. Когда паны дерутся, у холопов чубы трещат. Первой жертвой пала Греция. Наследница первоосновы мировой цивилизации вынуждена была объявить себя банкротом, а Чубатый приобрёл Ионические острова.
   Свою новую зарю он встретил на скале Аполлона, с которой, согласно античной легенде, честолюбец Алкивиад обозревал необъятную ойкумену. Чубатый слышал  шепелявые треснувшие голоса. Они ласкали его слух.
   В тот день каменные изваяния вечных сил присвоили своему избраннику звание первого консула.
   Скульптура Чубатого в виде бога Аполлона, созданная местным ваятелем, нашла достойное место в музее современного античного искусства.
   Некоторые учёные умы трактуют о существовании параллельных миров. Оставим на их совести столь смелую гипотезу. В подлунном мире значимые события происходят параллельно и одновременно друг другу, хотя и в разных его пределах.
   Увлекшись судьбой нашего нового героя, мы забыли про город Козлов. А жизнь там не стояла на месте.
   Сделав необходимые косметические операции, Мстислав Рихардович - помните такого? - приступил к отложенным из-за форс-мажорной ситуации неотложным делам, а именно, публичному отчёту перед согражданами о своей деятельности на посту градоначальника. По такому случаю его навестил губернатор, благосклонно, но зорко покровительствующий подопечным чиновникам.   
   Выступление козловского мэра транслировали по местному телевидению.
Когда мэр отчитался о содеянных расходах и принялся обрисовывать радужные перспективы, сограждане явственно услышали в его чётко поставленном голосе блеяние. При этом его нижняя челюсть заметно выдвинулась вперёд и обнажила выдающиеся, как у всех представителей рода жвачных, зубы.
   Губернатор хищным взглядом посмотрел на Мстислава Рихардовича. Вместо того чтобы похвалить своего протеже за административное рвение, он прорычал что-то невнятное, и всё лицо его приняло волчий оскал. Мстиславу Рихардовичу захотелось убежать от своего непосредственного шефа подальше, на лужайку с сочной травкой. Впрочем, внезапное умопомрачение скоро прошло и оба государственных мужа достойно закончили пресс – конференцию. 
   Вернувшись в свою вотчину, губернатор почувствовал приступ волчьего голода. Поскольку супруга его уехала погостить к сестре в Саратов, он опорожнил холодильник и, не в силах справиться с невесть откуда взявшимся инстинктом, воззрел на домашнего кота Навуходоносора. Тот, почуяв неладное, сиганул с балкона. Губернатор схватил было беглеца за хвост, но, стукнувшись головой о кованные балконные перила, успокоился и завыл на полную луну. Утром губернатор проснулся в полном здравии, но с непонятно каким образом выросшими когтями на конечностях. Он хотел позвать охрану, но вместо членораздельной речи мог издавать лишь рычащие звуки.
   Между тем из соседних регионов стали поступать тревожные вести.
   Так, у верхнеступинского судьи, славившегося своей лысиной, стала неудержимо расти львиная грива. Выполняя служебный долг, он обрёк хозяина местного супермаркета на домашний арест и заботливо навестил узника в его узилище. По прошествии срока заточения видного верхнеступинского бизнесмена в особняке не оказалось, зато были обнаружены ослиные останки. Ослов в Верхнеступинске отродясь не водилось.   
   Судьи в нашем Отечестве несменяемы и служитель Фемиды по-прежнему карал нарушителей закона, отдавая предпочтение свежей ослятине.
   А с другой стороны, что в этом плохого? Пусть преступный мир трепещет карающего меча правосудия. Ещё древние говорили: dura lex, sed lex – суров закон, но закон.
   Дальше – больше. В главном верхнеступинском водоёме Большой Карась появился крокодил - нильский или иная какая разновидность, бог весть... Пресмыкающееся  регулярно в самые оживлённые часы выползало на трассу Верхнеступинск – Козлов, пролегавшую по берегу водоёма, и перекрывало движение, разинув огромную пасть, в которую проезжающие кидали мзду - какая у кого есть - от пачки сигарет до свиного окорока. Только после этого движение возобновлялось. Ослушникам земноводная тварь прокусывала шины.
   Но самое интересное было даже не в том, каким образом в Большом Карасе появился представитель южной фауны, а в том, что появился он аккурат на другой день после таинственного исчезновения начальника местного ГИБДД.
   На дальних рубежах нашей необъятной родины стал размножаться амурский тигр. Эти кошачьи терроризировали отважных первопроходцев, по зову президента дерзнувших осваивать дальневосточный гектар. Было замечено, что губернаторы и иные должностные лица далёких, но таких близких окраин, стали поголовно увлекаться таёжной охотой в ущерб своим служебным обязанностям, а затем и поголовно пропадать. Их примеру последовали начальственные лица прочих субъектов федерации. Многие из них с охоты просто не возвращались. Количество кабанов, оленей и иных беззащитных представителей фауны стало катастрофически уменьшаться, а хищные стаи распространились даже там, где их истребили в далёком историческом прошлом.
   А вы думали, почему президент так часто меняет губернаторов? 
   Кстати, козловский мэр добровольно ушёл в отставку по состоянию пошатнувшегося здоровья и лёг в клинику для всестороннего медицинского обследования. Козловские обыватели, люди, хоть и ехидные, но по сути своей незлобивые, с пониманием отнеслись к такому его шагу, навещали бывшего градоначальника в лечебнице и даже подкармливали дарами своих огородов. Кто же откажется от сочного кочанчика капусты или пучка аппетитной морковки?
   В народе говорили, что Мстислав Рихардович пошёл на поправку. Сказалась родная козловская кровь... Всегда выбирайте градоначальниками своих, местных, а не пришлых варягов.
   Сами обыватели поголовно увлеклись зоологией. Особой популярностью пользовалась «Жизнь животных» Альфреда Брема. Брем вызывал в своих читателях дружеские тёплые чувства. А как же иначе? Братья наши меньшие также ссорятся, негодуют, радуются, обзаводятся семьями, как и только по глупости своей отделившийся от них какой-то homo sapiens из семейства гоминид отряда приматов. И за место под солнцем, и за власть они борются также. В общем... А-а... Только рукой с досады остаётся  махнуть...   
   Любые, не укладывающиеся в обыденное сознание явления, вызывают живой интерес и порождают различные толки.
   В девятой квартире по Старозаветной улице, где по сложившейся после Надькиного возвращения традиции стали собираться обитатели Голгофы, этот вопрос был подвергнут всестороннему анализу. Родион, который по совету Иннокентия стал изучать анналы мировой культуры, положил на стол за вечерним чаем фэнтези древнеримского писателя Луция Апулея «Метаморфозы или Золотой Осёл» и сказал:
  - Иннокентий Савельевич, ещё в античную эпоху происходили подобные превращения. Nil novi sud soli, - и Родион победоносно посмотрел на Надьку - не ей же одной знать иноземные языки.
   - Нет ничего нового под солнцем, - перевела Надька, - Очень похоже на итальянский.
   - Это о бездельнике, который стал ослом? – спросила Дарья Самсоновна, - Падение нравов всегда приводит к животному состоянию. Удачная авторская находка.   
   - Думаю, подобные мутации вызвала генетическая предрасположенность, -  подвёл черту под научным диспутом Иннокентий, - Слишком много накопилось всякой нечисти. Пришла ей пора снять с себя человеческую личину. Каждый обрёл своё подлинное обличье. Фауна катастрофически исчезает. Природа решила восстановить равновесие.    
   Никифор взял Голиафа за ошейник и погрозил ему пальцем.
   - Будешь себя плохо вести, в человека превратишься, понял?
   Голиаф недовольно фыркнул.
   - Все в кого - то превращаются. Вот здорово. Не жизнь, а сказка, - сделал вывод наблюдательный отрок.   
   После чая Надька с Родионом, захватив с собой Никифора с Голиафом, отправились гулять в городской сквер, что между Камергерским Оврагом и полицейским участком. Голиаф гонял зайцев, так и шнырявших у них под ногами.
   Есть люди, имеющие всего два отверстия – для входа питательных веществ и для их выхода.  Ни то, ни сё. Вот они – то, как решили на Голгофе, и стали зайцами, а иже с ними всякими мелкими грызунами и гадами ползучими, предназначенными в качестве кормовой базы для плотоядных.
   Фауна размножилась настолько, что от неё приходилось защищаться, как в первозданные времена.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ОСТРОВ

   Опять, опять мы увлеклись обитателями Голгофы и забыли о нашем герое Чубатом.
   Вы, конечно, помните изречение достославного Суворова о Бонапарте: «Широко шагает, пора бы унять молодца». Но кто уймёт? Все великие почили в бозе, а гора, как известно, рождает лишь мышь.
   Где же сейчас Чубатый?
   Придётся полистать всеведущую Книгу Судеб. Кстати, вот что интересно - сам пишущий её страницы не в силах их прочитать. А знаете почему? Идущий вперёд не оглядывается назад, иначе он потеряет всё. Вспомните печальный опыт сладкозвучного любимца богов Орфея.    
   Но нам, к счастью, сей фолиант доступен. Вот и искомая страница.
   Чубатый по зову президента навестил родные пенаты. 
   - Старые герои не выдержали испытание историей. Родина ждёт новых патриотов, - прочувственно сказал президент, вручая Чубатому медаль «Патриот России», и выразил надежду, что вновь назначенный патриот спасёт разорённое Отечество и даст денег на неотложные нужды истощённой борьбой с коррупцией и внутренними супостатами стране.
   Президент напоминал Чубатому козловского мэра, выпрашивающего подачки.
   «Лиса в капкане, - подумал Чубатый,- Человек с двоящимися мыслями нетвёрд на путях своих».      
   В повадках президента было что-то заискивающее лисье.
   Перевернём ещё одну страницу всеведущей Книги. Ох, не угнаться нам за её автором.
   Чубатый напал на золотую жилу. Он буравил родную землю, извлекая из неё всё, что она только может дать. Время от времени он подкидывал в казну крохи с барского стола.
   Жила казалась нескончаемой, просители стояли с протянутой рукой и всё тянули и тянули.
   Появились соперники, но они не решались вступить в битву. Подобно вампирам они прокусывали ранки, не в силах поглотить слона, и раздражали своей мелкой завистью.   
   Они напоминали Чубатому Гогенцоллернов и Габсбургов, бесконечно деливших бесплодный Шлезвиг и Гольштейн. Бонапарт разбил этот блошиный мирок, раболепно склонившийся перед ним.
   Ночь перед своим Аустерлицем Чубатый провёл, как и тогда, много лет тому назад, перед химерами Собора Парижской Девы. Светила полная луна. Химеры трепетали крыльями, не в силах оторваться от пьедесталов, навечно приковавших их к ничтожному камню, и отдавали своему избраннику нерастраченную ими силу. Вконец обессилив, творения больного разума сложили на груди когтистые лапы и опустили головы перед новым иерархом.
   Наутро, простившись с прахом Императора, Чубатый бросил вызов Старому миру.
   Над Антарктидой встало солнце Аустерлица. Вершины айсбергов и девственные снега таили в своей кристальной чистоте тайны мироздания.
   Чубатый объявил материк своей собственностью, о чём оповестил Организацию Объединённых Наций. Та сначала повертела пальцем у виска, потом призадумалась, и на всякий случай признала нового триумфатора персоной non grata, не решившись, однако, связываться с ним. Старый мир погряз в этнических и демографических проблемах. Старый мир вырождался на глазах.
   Новый мир принадлежал Чубатому.
   Буровые установки выкачивали из недр шестого континента его пот и кровь. Остальные континенты охотно потребляли сырьё вновь рождённого государства. Его властелин диктовал свою волю блошиному миру.
   Иногда Чубатый сидел на берегу пролива Дрейка, где он обосновался, и наблюдал за пингвинами. Смышлёные аборигены вечных льдов всё больше ему нравились. Лучших соседей нельзя было пожелать. Он привык к ним, а обитатели белой ойкумены привыкли к нему. Он подкармливал бывших птиц свежевыловленной треской и разговаривал с ними. Пингвины хлопали крыльями - плавниками и удивлялись, как он мог всю свою предшествующую  жизнь провести в несусветной дали от гармонии и чистоты их мира. Удивлялся этому и сам Чубатый.
   Подобно своим подопечным он хлопал себя по бокам руками и ходил вперевалку. Пингвины ходили за ним.       
   Ох, и увлеклись же мы биографией первопроходца. А между тем, последние страницы Книги его Судьбы написаны непонятными иероглифами. Разгадаем ли мы таинственные значки?
   Раньше Земля была плоской и держалась на трёх китах, по иной версии на трёх слонах. Небесный свод поддерживали атланты. Всё было ясно и просто. А иначе, откуда же пошло выражение: край Земли?
   Потом пошло брожение в умах и люди решили, что Земля круглая. Земля в угоду им изменила свою форму.
   Людям только сунь палец в рот... Дальше понеслось и поехало... Чтобы не портить отношения с размножающимся человечеством, Земля стала вертеться не только вокруг своей оси, но и вокруг Солнца, хотя её мнения никто не спрашивал.
   Вот куда приводят компромиссы. Всегда стойте на своём. Вам хочется всю жизнь вертеться без отдыха и отгулов?
   Умопомрачение дошло до того, что Землю признали лишь частью Вселенной, а саму Вселенную бесконечной. Вы можете представить себе бесконечность?  Вот то-то. С ума можно сойти, что многие с успехом и делают по сию пору...
   К тому же люди, на которых Земля возлагала свои лучшие надежды и чаяния, стали безжалостно её буравить и засорять. Попробуйте провести бессонную ночь из-за больного зуба или не убрать квартиру после нежданно нагрянувших родственников.
   И Земля решила проучить неблагодарное человечество. А вы как бы поступили на её месте?
   Земную твердь заполнила водная гладь. Наступил всемирный потоп.
   Вы помните, как наши далёкие предки вели летоисчисление? Когда Колумб открыл Новый Свет? Лета от Рождества Спасителя нашего 1492, или 3797 от общего потопа, или 5492 от сотворения мира. Так что лучше не доводить до крайности. А то запутаешься в собственном дне рождении. 
  Экраны наводнили прямые передачи спутникового телевидения, показывающего с космических высот глыбы айсбергов, неторопливо дрейфующих по мировым водам и исчезающим у берегов Цейлона и Барбадоса. Один айсберг застрял в устье великой реки Амазонка и тамошние аллигаторы с аппетитом завтракали местными индейскими племенами, спасавшимися от наводнения на утлых пирогах. Представители белого меньшинства давно покинули опасный район на  более совершенных плавательных средствах.
   Да что там какая-то Бразилия! Кому она нужна? С карты мира исчезали материки, острова, государства... Участь Атлантиды нависла над цивилизацией. Сколько раз твердили этому миру – история учит тому, что ничему не учит. И люди каждый раз наступают на одни и те же грабли. 
   Проблемы, ещё месяц назад казавшиеся неразрешимыми, как то гендерное равенство и небывалый взлёт экономики островов Зелёного Мыса, были забыты, как вчерашняя головная боль.
   В ту ночь Надьке привиделся сон. Будто кругом по самый горизонт во все концы света расстилается морская гладь. Под водой виднеются треснувшие египетские и ацтекские пирамиды вперемежку с иглами готических храмов и романскими палаццо. То там, то здесь из колышущейся водной бесконечности торчат вершины небоскрёбов с обвисшей железобетонной рухлядью. Голодные акулы шныряют между останками человеческих шедевров, пытаясь разорвать плавучие острова из мусора и отходов, образовавшиеся за долгое плавание и облюбованные чайками и прочими морскими пернатыми.         
   К своему ужасу Надька увидела, что все эти груды остатков былой цивилизации движутся к Голгофе. Они сбиваются в один материк, удивительно напоминающий морское чудище из средневековых атласов с огромной пастью... вдруг чудище оживает, обрастает чешуёй, хвостом, плавниками и устремляется на маленькую беззащитную Голгофу...   
   - Надька!!! – вырвался из пасти чудовища призывный клич.
   Обезумевшая Надька вскочила и увидела Родиона, отчаянно кричащего в открытое по случаю экваториального климата окно.
   - Там! Там,- кричал Родион, показывая на последние не поглощённые солёной водой три липы в городском сквере, что раннее был между Камергерским Оврагом и полицейским участком, - Там судно, корабль, паруса! Мы не одни! Зови всех!
   И Родион убежал к трём липам на океанский берег. Со второго этажа из окна девятой квартиры выпрыгнул Голиаф и устремился за Родионом.
   - Подожди меня! – раздался детский голос и за Голиафом, оглушительно хлопнув входной дверью, побежал Никифор, застёгивая на бегу штаны.
   Не успело Солнце подняться над горизонтом, как у трёх лип, с которых начинался голгофский материк, собрались все его аборигены.
   Впереди всех по старой административной привычке, поставив ногу на порожний бочонок, прибитый к голгофским берегам из дальних стран, подобно капитану пиратского фрегата, стоял Мстислав Рихардович Козлов. Его бинокль был направлен в морскую даль.
   Надобно сказать, что бывший градоначальник бывшего райцентра успешно прошёл курс лечения и по своей же настоятельной просьбе был направлен на реабилитацию в дом № 17 по Старозаветной улице, где он скромно занял подсобное помещение. Обитатели дома взяли над ним опеку, и в свободное от хозяйственных забот время Мстислав Рихардович занимался изучением литературного наследия Даля.
   - Плывут, - твёрдым, поставленным долгим пребыванием в должности голосом сказал экс-мэр, но не в силах унять душевный трепет, разорвал общую напряжённость блеющим воплем, - Плывут! Плывут!
   В повадках и голосе Мстислава Рихардовича были заметны атавизмы недавнего прошлого. 
   На колышущейся морской дали явственно был виден плот с высокими парусами. Бинокль к неудовольствию Мстислава Рихардовича переходил из рук в руки. 
   - Ура! Пришельцы плывут! – завизжал Никифор и они с Голиафом запрыгали по воде, обдавая всех брызгами,- Братья по разуму!
   - Я давно их ждал, - спокойно сказал Иннокентий, - Припозднились. 
   - Ой, - тревожно вскрикнула Дарья Самсоновна, - Что-то будет?
И она подумала об истощающихся съестных припасах.
   - Алые паруса! – восторженно закричала Надька, - Видите, алые паруса!
   Алые паруса надвигались на Голгофу.
   Хотя Надька была натурой целеустремлённой, привыкшей делать чудеса своими руками но... но именно поэтому она и ждала чуда, как дара небес. Таинственна и трепетна человеческая душа...
   Парус оказался всего один, но он был действительно алый. На большом  полотнище, наполненным ветром, отчётливо виднелось: GIANNI VERSACE. Очевидно, в допотопные времена  парус служил в рекламных целях. Под парусом суетилось несколько человек, пытавшихся при помощи рулевого весла направить ковчег из пластиковых бочек, цистерн и прочих отбросов былой цивилизации к спасительным трём липам. Люди прыгали, рискуя опрокинуть судно, размахивали руками и что-то отчаянно кричали.
   - Vedi terra! Nuovo Mondo! – донеслось до Голгофы.
   - Что они кричат? – спросил Родион.
   - Вижу землю! Это Новый Свет! – перевела Надька. Сама она запрыгала и замахала руками.
   - Siamo qui! Ciao! Salve!
   - А что ты им сказала? – спросил Родион.
   - Мы здесь. Здравствуйте, - Надька подняла руки к небу, - Это же по-итальянски! Bellissimo!
   Едва отважные первопроходцы новых мировых просторов ступили на землю обетованную, как к Надьке устремился похожий на Ноя из иллюстрированного Ветхого Завета кормчий в живописном рубище.
   - Signora! E impossibile! Ricordate? San Marino! Sindromе da capra! – разливалась под тремя липами сладкозвучная итальянская речь.    
   Светило европейской психиатрии Доминико Тосканелли даже не старался сдержать обуревавшие его профессорскую душу чувства.
   - Конечно, помню. Козлиный синдром, - Надька наслаждалась своим неаполитанским диалектом, - Вы и есть в Козлове. Только на Голгофе.
   - О, Голгофа! Какая честь! Святой Марин услышал наши молитвы! -  воскликнул светило на сицилийском диалекте. Родом он был оттуда. Его остров ушёл под воду вместе с породившей его мафией.
   Остальные морепроходцы тоже что-то быстро говорили, помогая себе жестами. 
   - Они приплыли из Сан-Марино, - переводила Надька, едва успевая за их темпераментом, - Святой каменотёс Марин спас свою страну. Им тоскливо одним. Кругом одна вода. Они ищут братьев по разуму! Как прекрасен итальянский язык! Говорите! Говорите!
   Наконец, когда все успокоились, Надька сказала:
   - Наша Голгофа и республика Сан-Марино находятся на одной высоте. Помните, я говорила? Это же... это символично! Понимаете? Сан-Марино и Голгофа! 
    - А мы поплывём в Сан-Марино? – поинтересовался Никифор.
   - Конечно, - успокоила его Дарья Самсоновна, - Ведь больше никого не осталось.
   Голиаф прыгнул на ковчег. За ним последовал Никифор.
   - Для установления дипломатических связей, - уточнил Мстислав Рихардович и все заметили, что в его голосе исчезли блеющие нотки.
   Радиоприёмник, с которым Родион не расставался, издал треск и прерывистые сигналы, похожие человеческую речь.
   - Похоже, кто-то ещё прорывается на Голгофу... Совсем близко... - и Родион включил радио на полную громкость.
   Доменико Тосканелли сорвал с ковчега парус, привязал его к длинному шесту и они с Родионом стали им размахивать. Мстислав Рихардович поставил ногу на порожний бочонок и застыл с биноклем, вглядываясь в океанскую безбрежность.
   - Плывут! Ещё плывут! – огласил голгофский материк его крик.   
   - Друзья мои, - стараясь казаться спокойным, заговорил Иннокентий, и все впились в него глазами, - Мир не погиб. Здесь, на нашей Голгофе, зародится заря новой цивилизации.
   Солнечный диск поднялся над тремя липами, одаривая Голгофу и её окрестности теплом и светом. 
   - Ура! – раздалось над Голгофой и над зарождающимся миром.
   А что же наш Чубатый? Следы его явно затерялись во всеведущей Книге Судеб, зато пингвины, оставшиеся на островах бывшего шестого континента, обрели своего предводителя. Они стали выше ростом, приосанились, привыкли жить в домашних условиях под кровом сохранившихся построек и даже научились солить рыбу. Похоже, под руководством общепризнанного вождя пингвиний народ уверенно движется к цивилизации.
   Вы, конечно, всё поняли. Кажется, я тоже. Наконец-то Чубатый обрёл своё отечество. 

*   *   *   *   *    *   *   *   *   *   *   *   *
   Вот и вся история. И никакого moralite. Сказал и облегчил душу.



Сентябрь – ноябрь 2017 г.