Глава 8. Дар Лунной Богини

Маргарита поспешила к дому своей сообщницы, забыв в одночасье про боль в якобы вывихнутой ноге. Дверь в дом была незаперта, в деревне редко запирали двери на замок, разве что, когда уходили работать на огород. Рита вошла в прихожую, постучавшись, как воспитанная девушка, и окликнула тетю Фису,  в ответ - молчание. Она для верности заглянула в комнаты - никого нет. Тогда она прошла в задние сени и увидела, что дверь в чулан ( это такая темная комната , то есть без окон) чуть - чуть приоткрыта. Рита подумала , не там ли тетя Фиса, может лук развешивает или еще чем - нибудь занята, она сделала в чулан буквально два шага и тут же пролетела в подпол. Оказалось, что в этом чуланчике был маленький погребок, который в деревне называют подполом. Там было всего- то две - три ступеньки, но этого вполне хватило бы, чтобы зашибить руки и ноги, а то и переломать, если грохнуться туда с размаху.

Рита с испугу и от боли так закричала, что тетя Фиса ее услыхала и тут же прибежала откуда - то с заднего двора. Увидев Риту в подполье, она страшно удивилась и запричитала, но все же помогла ей выбраться.
-  Риточка, милая, я ведь погребок - то просушиваю, поэтому и крышку оставила открытой, пока дома никого нет. Кабы я знала, да как ты сюда попала - то, ты же в лес ушла?

Ушибленная гостья, охая, ощупывала руки и ноги, сидя прямо на полу в сенях.

-  Забежала сказать вам, что Сережа в лесу мальчишку ищет, пропал из детсадика, они там гуляли... чтоб вы не беспокоились, что его долго нет... Ой - ой - ой!
На правой руке у нее был огромный синяк, и правая же нога начала распухать у лодыжки. Фиса намочила тряпку холодней водой и обернула Ритину ногу, но что - то надо было делать! Рита еле поднялась, об лестницу было ушиблено и бедро. Сгоряча было пошла, но на крылечке опять села, наступать на ногу было больно. Тут, к счастью, сосед дядя Петя подъехал, на лошади, запряженной в телегу, откуда - то
доски привез, доски сбросили, и Риту отвезли домой теперь уже на лошадином, то бишь, на гужевом транспорте. Фиса сама ее провожала, нога распухала на глазах. Фиса же сбегала за фельдшером, та осмотрела ногу, сказала : " Сильный ушиб !", велела прикладывать сначала холод, а, мол, завтра, уже можно и спиртовые повязки делать, компрессы, то есть. Выписала Рите больничный лист. Рита поинтересовалась, не перелом ли у нее или трещина, на что врач ответила:

-  Если б у тебя перелом был, ты бы так спокойненько не лежала. Скорее всего просто сильный ушиб. Но если хуже будет, в больницу поедешь!  Рентгеновский снимок надо делать.

Но боль была терпимой, если на ногу не вставать, а в больницу ехать очень не хотелось. Рита решила подождать. Когда фельдшер ушла, тетя Фиса дала волю своим эмоциям.

-  Вот, за детьми не следят, Зинаида распустила всех, а теперь Сережа бегай, ищи! И ты вот пострадала!

-  Тетя Фиса, пожалуйста, не говорите никому и даже Сереже, что я у вас в подпол свалилась. Мне стыдно. Я скажу, что в лесу ногу вывихнула.
-  Не скажу, Риточка, не беспокойся! Мне и самой ведь неприятно. Лишь бы ты поправилась! Мама- то на работе ?
-  Мама сейчас на складе работает, кладовщик один не справляется, помощницу затребовал.
-  Вот и хорошо. В помещении работать лучше, ни дождя тебе, ни ветра, мама придет и травами тебя полечит. Наверное, каких только трав не насушила, лучше нее никто в травах не разбирается.
-  Весь чердак пучками увешан. - подтвердила Рита.
-  Бабка - то тоже травница была, да поглупела. Возраст. Причудничает все ?
-  Сейчас вон спит на печке. А бывает все травы перебирает, да шепчет что - то.
Фисе засиживаться было некогда, и она еще раз успокоив Риту, что никому не скажет о том, что случилось, отправилась к себе домой.

Виктория привела детей в детский комбинат, оставила их с нянечкой, а сама пошла в кабинет к заведующей. Ужасное известие Зинаида Леонидовна внешне восприняла мужественно, она тут же позвонила в контору к мужу с просьбой найти людей для прочесывания леса и послала методиста собрать всех сотрудников для той же цели, оставив детей с нянями.

Вика дожидаться никого не стала и побежала обратно в лес. Вскоре она запыхалась и пошла быстрым шагом, все мысли сосредоточив на  ребенке. Она представила его гуляющим в сторонке от детей, копошащимся в траве и листьях с какими - то букашками, куда он мог пойти и зачем? Так она шла, думая только о мальчике и вспоминая его таким, каким видела недавно.

Внезапно перед глазами у нее стали возникать какие - то наплывы, так что она протерла глаза, картинки как из кинофильма, объемные, цветные наплывали на нее и исчезали. Вот только что была перед ней дорога, по которой она шла, и вдруг возникла целая гряда молодых сосен, потом старый развесистый дуб загородил ей дорогу. Она остановилась и тряхнула головой. «- Что за миражи ? Наверное, я перенервничала!» Пошла дальше и вдруг перед ней картина небольшого озера, так что казалось можно ногой в него ступить. Озеро исчезло, и пейзаж представился немножко в другом ракурсе, между озером и сосновой грядой она увидела длинный овраг весь в зарослях дикого кустарника и травы. Удивленная, она даже остановилась, не в овраг же ей лезть?

Она стала всматриваться вглубь, там среди кустов кто - то шевелился, какой - то зверек, или нет, зверек стал как бы приближаться к ее глазам, и она увидела, что это был маленький мальчик, и тут ее осенило, что она видит Владика, она даже вскрикнула "Владик! " и хотела уже спуститься в овраг, но нога нащупала твердую дорогу, и загадочное видение исчезло. Она стряхнула с себя этот мираж, вышла из заторможенного состояния , из вязкого оцепенения и увидела все тот же лес, из которого недавно вышла. Она пошла на злополучную поляну, думая, где же теперь бродят Сергей с Людмилой, и к своему удивлению, нашла их там же, где оставила.
Людмила сидела, привалившись спиной к березе, взгляд ее был устремлен куда - то в пространство. Сережа, завидев Викторию, бросился к ней навстречу.

- Викторинка, мы побегали, покричали, никого не нашли, и тут с ней началась истерика, она кидалась на деревья, я думал, разобьет себе голову, я не мог ее успокоить, потом она свалилась без сознания, и вот только что, как тебе прийти, она открыла глаза. Она совершенно потеряла всякий контроль над собой. Мне бы ребенка искать, а я с ней занимаюсь.

Виктория подошла к Людмиле Николаевне, та ее не замечала.
-  Сережа, посмотри, у нее синие ногти, это значит, у нее какие-то спазмы, нарушение кровообращения, как бы она концы тут не отдала, вдруг случится инфаркт или инсульт.

Она потрясла Людмилу за плечо и назвала по – имени. Та взглянула на нее, узнала ее и сказала спокойным бесстрастным голосом:

-  Вика, я погибла. Я пропала. Что мне делать? - и Виктория поняла, что она уверовала в свою погибель и не хочет больше бороться, толку от нее в поисках ребенка уже не будет никакого. Она ей посоветовала:

-  Идите домой, примите валерьянку и лягте в постель. Сможете дойти до дому?
Она отрицательно покачала головой.

-  Тогда сидите здесь и ждите. Сейчас сюда придут люди. А мы вас отвести домой не можем, мы пойдем искать Владика. - и боясь, как бы она чего не удумала, и понимая, что оставлять ее одну в таком состоянии нельзя, но возможности другой нет, она ее предупредила:

-  Сидите здесь и не предпринимайте ничего, все обойдется, мы его найдем, вот увидите.

Она взяла Сережу за руку, и они пошли вглубь леса, опять туда, где были совсем недавно.

-  Те, кто придут сюда сейчас, пусть ищут здесь, а мы с тобой пойдем в другое место. Ты ведь у меня охотник,- она так и сказала: " ты у меня ", и он заметил это, - ты хорошо знаешь окрестности, вспомни, пожалуйста, где есть небольшое лесное озеро, около него - овраг, чуть повыше - сосны, и стоят они целой грядой и еще там есть большой старый дуб.

-  Я знаю такое место, Викторинка, - сказал Сережа, останавливаясь, - но это очень далеко, это ведь уже за шоссейной дорогой, это не в нашем лесу, это нужно идти по направлению к Красным Марам.
-  Красные Мары? - проговорила она. - Нo до них целях семь километров отсюда.
-  Вот именно. Но место, которое ты описываешь, поближе, оно на подходе к ним, но километров пять отсюда будет! Не мог же он уйти так далеко!

-  Сережа, веди меня туда!

-  Викторинка, объясни, мне, пожалуйста, почему ты решила идти именно туда?

- Интуиция, Сереженька! Хочешь, я покажу тебе направление, куда нам нужно идти. Смотри, куда пойдут мои ноги, меня так и тянет туда идти. - и она пошла прямо через лес по направлению к Красным Марам, и Сергей, отметив про себя , что направление она выбрала верно, послушно пошел за ней.

Итак, поиски велись по двум направлениям. Те, кто пришли в лес с заведующей и председателем разделили лес на секторы и начали его прочесывать. Поиски продолжались около двух часов. В это время дети в детском саду уже все спали, поскольку у них был тихий час. А добровольцы за это время обошли весь лес, заглядывая за каждый куст, за каждое дерево. Леса здесь были не заповедные, но ребенок или старичок вполне могли закружиться и потеряться. Поиски оказывались безрезультатными и постепенно у людей начала таять надежда , что ребенка можно найти, а некоторые начали высказывать и другие предположения. - Может его украли ?
Сомнение в успехе предприятия начало закрадываться и в душу 3инаиды Леонидовны, отчаяние стало подступать к горлу, хотя внешне она старалась держаться.

Около часа добирались Виктория с Сергеем до лесного озера, при этом они пересекли шоссейную дорогу, то есть, попали совсем в чужие владения. Но вот перед ней наяву то место, которое она увидела час назад в своем воображении. Раньше она здесь никогда не была. Сергей же охотился на этом озере на диких уток. Собственно на само озеро им не нужно было идти, оно было лишь ориентиром.

Они прошли вдоль сосновой гряды и спустились к оврагу. Он был довольно глубокий. Они осторожно спустились на дно оврага, Сергей шел первым и подавал руку Виктории на опасных участках. Здесь была тишина. Внизу в укрытии, не было слышно ни птичьего крика, ни шелеста листьев. Они медленно пробирались среди разросшихся кустарников и репейников, а также зарослей крапивы, и между двух кустов прямо на листьях они увидели спящего мальчика. Вероятно, он очень устал, и сон сморил его прямо здесь, ведь он привык в это время спать. Он свернулся калачиком и хотя был в курточке и шапочке, но видно было, как он весь закоченел. Сергей поднял его на руки и Владик открыл глаза. Увидев людей, он начал вырываться и кричать:

-  Не хочу, не хочу! Не хочу идти домой!

-  Почему, Владик, почему ты не хочешь идти домой ? – ласково спрашивала его Вика, растирая ему ручки.

-  Он меня бьет, он дерется!
-  Кто тебя бьет?
-  Папка пьяный, всегда пьяный! Не хочу я домой! Отпустите меня!
-  Владик, а мама, мама твоя будет беспокоитъся, она будет плакать, если ты не придешь! - уговаривала его Вика.

-  Он и ее бьет! - заплакал мальчик.
-  Он  пьяный у них нехороший, буйный, не то, что другие, спать бы скорей лечь, а ему надо приставать, дебоширить. Мужики его сколько раз учили, чтоб не задирался, так он вот вымещает на жене, да на ребенке. – подтвердил и Сергей, который знал немного характер отца Владика, Васьки запьянцовского, как его называли на селе.
-  А маму ты любишь, тебе её жалко ? – спросила Виктория мальчика.
-  Жалко. Мама меня любит.

-  Ты вырастешь и будешь ее защищать. Когда ты будешь большой, он не посмеет вас  бить, а без тебя он будет ее обижать. Пойдем к маме?
Вспомнив про маму, Владик перестал сопротивляться. Они выбрались из оврага, и весь обратный путь Сергей так и нес Владика на руках, мальчик был худенький, перекинулся через Сережу и спал у него на плече. Хотя через некоторое время он проснулся и спросил:

-  Тетя, а у тебя ничего нет поесть?

Когда Виктория уходила из кабинета заведующей, то увидела у нее на столе две печенины и карамельку, видно кто- то из детей угостил ее, может быть у кого - то был день рождения. И эти сладости Вика положила в карман своего блузона, так как знала, куда пойдет. Она уж и забыла про них, но сразу вспомнила, как только Владик попросил поесть. Немудрено, ведь он остался без обеда. Она вынула из кармана печенье и конфетку, для голодного малыша это было так кстати.
-  Сейчас придем в садик и накормим тебя обедом. - пообещала ему Виктория. - А скажи, пожалуйста, дружок, зачем ты забрался в овраг?

- Ёжик туда побежал, я хотел его догнать.- вспомнил мальчик.

Виктория вопросительно взглянула на Сергея, не фантазия ли это?

- Ежи любят жить в оврагах. - подтвердил Сережа. А Владик, скушав печенье и положив в рот конфету, опять заснул у Сережи на плече.

Все спасатели собрались на поляне и обсуждали, что же делать дальше.

- Надо сообщить в милицию.  – предложил кто-то.

- Ясное дело, без милиции, видно, не обойтись. Надо идти в район звонить. – сказал председатель.

- Может у них собаки какие есть сыскные. – предположил кто-то.

- А я должна сообщить обо всем в роно. – вспомнила заведующая. – Спасибо всем! – сказала она и направилась к машине, на которой председатель изъездил весь лес вдоль и поперек по всем возможным дорогам.

- Вот огласка-то будет, на весь район. Тюрьмой дело пахнет. – сказал кто-то сзади очень тихо, но Зинаида Леонидовна услышала и обернулась:

- Да разве дело в этом? Ребенка нет!

- Смотрите! - вдруг крикнул кто-то. И все обернулись. Из-за деревьев еще на приличном расстоянии вышли двое – парень и девушка, на руках у парня был мальчик.
- Это же Вика с Сережей! – узнала их Зинаида Леонидовна.
 - А мальчик- то, мальчик, похоже наш Владик! – сказал кто-то.

И все бросились к ним навстречу, окружили их, расспрашивали, где? что? когда?
- Тише, тише! – говорил Сергей, - он спит, не будите его, а то напугаете!

Алексей Степанович осторожно взял Владика у Сережи и понес его к машине. Зинаида Леонидовна обняла Сережу и расцеловала, и все тормошили его и обнимали.

- Ну , молодец, охотник, ну, герой, вот настоящий парень! – похвалы сыпались на Сергея, одна приятнее другой.

Виктория тихонько обошла всех сзади и незаметно юркнула в машину на заднее сиденье. Отец, мать, Вика и Владик вчетвером уехали из леса на машине в детский сад, а вся толпа спасателей, сотрудники детского сада, конторские работники и прочие присоединившиеся к ним все вместе, не торопясь,  выходили из леса, бурно обсуждая происшедшее, напряжение сменилось всеобщей радостью, каждый вспоминал, как он искал, где бегал, кто на что наткнулся. Сережа шел в центре, он в одночасье стал героем дня и самым уважаемым человеком на селе.

Весть об исчезновении ребенка облетела давно уже все село, потому что и в селе его искали, кто знает, куда он мог убежать? Поэтому, когда Казарины подъехали к детскому саду, то у входа их уже ждали родители Владика. Надо сказать, что из-за постоянных пьянок и прогулов у Васеньки, отца Владика, были частые стычки с председателем, и тот, то есть, Васенька, имел на председателя зуб, как говорится. И хотя ему было уже лет тридцать пять, но он все ещё был Васенька и такие люди, как он, до пятидесяти лет все будут Васеньки, Геночки, Толики, Венички, Эдички. В отличие от них, некоторых молодых людей уже в двадцать пять называют по имени – отчеству.

  Так вот, такой удобный случай выдался для Васеньки, чтобы поквитаться с председателем. Васенька, который, как всегда был уже в изрядном подпитии, с наскоку на председателя и набросился, вместо того, чтобы сыночку обрадоваться.

-  А-а! – закричал он, - потеряли сына моего в лесу, не следите за ребятишками-то, если б не нашелся, я бы вас в тюрьме сгноил! – он аж кулаками затряс. – За другими только следить привыкли, да выговоры давать, а теперь вот… - он не успел договорить, как побледневшая Виктория вдруг выскочила вперед и. размахивая пальцем чуть ему не в лицо, закричала, что есть мочи:

 - Ты, папашка, хреновый, из-за тебя ребенок убежал, домой идти не хочет из-за того, что ты бьёшь его, пьяная тварь, над семьёй издеваешься! Тебя, тебя, гада ползучего, судить надо! Владик мне сам сказал, что из-за тебя, пьянчужки, убежал он. А ты людей виноватишь?

Такого оборота Васенька не ожидал никак. Он было открыл рот, как Вика замахнулась на него, как будто хотела ударить.
 - А где твой первый ребенок, паскуда, в канаве утонул? Ты что же за ним плохо следил, за одним – единственным, ты что же себя в тюрьму не посадил, а воспитательницу, у которой их тридцать человек, значит, в тюрьму?
- Ты ещё, соплюшка, мне тут будешь мораль читать… - начал было Васенька, но не закончил, потому что в эту минуту твердая рука председателя схватила его за шиворот и вышвырнула за калитку.

- Я тебе припомню, я с тобой ещё поквитаюсь! – орал Васенька за оградой.

Мать Владика Наталья стояла и молча плакала. Зинаида Леонидовна подошла к ней и сказала:

 - А Вы, Наташа, подумайте, как Вам дальше жить. Пожалейте и себя, и сына. Он и так уже у Вас отстает от других детей в развитии, а тут уже и в психике нарушения начинаются. Ребенку нужны стабильность и покой. Вспомните, что первая его жена потеряла ребенка и Вы можете Владика потерять, не из садика, так из дома убежит или убъет он вас ненароком пьяный.

- Мы пойдем к маме. – сказала Наташа.
 - Мы к бабушке пойдем, мама? – обрадовался Владик.
- Да, к бабушке. – она гладила его по головке.
- Идите сначала в садик, мы вас накормим, а потом пойдете, и этот пьяный горлопан как раз уйдет.
Она отвела их не кухню и попросила накормить обоих, а потом пришла в кабинет, где её ждали муж и дочь.

- Вика, - спросила Зинаида Леонидовна, - где ты научилась так ругаться, откуда ты знаешь такие слова?

- Не знаю, мама! – искренне ответила дочка. – Я до этого момента и не подозревала, что их знаю. Мне казалось, что это не я ругаюсь, а кто-то другой.

- Даже голос- то не твой был, а какой-то хриплый!

 - А ты знаешь, чего мне стоило не расцарапать ему лицо? Так хотелось вцепиться ему в рожу.

- Состояние аффекта. – определил Алексей Степанович. – Но если ты в рожу ему все- таки не вцепилась, значит ты ещё могла себя контролировать. – заметил отец.
- Ещё неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не ты… - сказала мужу Зинаида.
- Вот теперь представьте, как эти пьяницы меня изводят. Мне бы хоть полпроцента безработицы,на которую так сетуют некоторые страны… Я бы их тут же  всех выкинул.
 – говорил Алексей Степанович, - Может быть тогда они и за ум  взялись бы. А то, знают, что их уволить нельзя и не дают жизни ни себе, ни людям. Да еще их перевоспитывай. Перевоспитаешь их! Скорей сам в могилу сойдешь.
- Не понимаю, зачем нужно нянчиться, перевоспитывать, вроде они взрослые люди. – удивлялась Зинаида Леонидовна.
 - Из соображений гуманности. – предположила Вика. – Ах, как мне из соображений гуманности хотелось ему заехать!

 - Гуманность надо проявлять к детям, к старикам, к слабым, беззащитным. – продолжала Зинаида Леонидовна., все ещё волнуясь и оттого, нервно перебирая бумаги и книги у себя на столе.
 - А не к здоровенным мужикам, которые только и думают, как бы залить себе глотку.
- Да успокойся ты, наконец, всё закончилось и больше не повторится. – сказал Алексей Степанович, обняв жену за плечи.

- Сегодняшний день унес у меня полжизни, я как представлю, что могло бы быть, не найди мы малыша! Настоящий ад до конца дней.

- Ну, так вот, дорогая, осмотрись вокруг, попрощайся со своим кабинетиком. Завтра же напишешь заявление об увольнении. Если мы не придумали ничего лучшего, как навалить на одну воспитательницу тридцать детей, а ты должна отвечать и чтоб не отравились, и чтоб не обложились, и чтоб не потерялись, и чтоб глаза целые у всех были, и чтоб были выучены, и чтоб были вымуштрованы, так вот, я – муж своей жене, и я тебе такую работу запрещаю. Ты нам нужна живая, здоровая и не нервная.А за своих детей пусть отвечают сами. Себя они в тюрьму не посадят.

- За каждый синяк отвечать приходится. – сказала Зинаида Леонидовна.
- Я совершенно согласна с папой, мамочка. Будешь писать мемуары или записывать рассказы тёти Марфы.

- Стаж для пенсии ты давно заработала, так что спокойно можешь заниматься семьёй, садом и огородом. Надеюсь, что я вас прокормлю, не больно много у меня вас, раз, два и обчелся. – попытался он даже пошутить. – И это моё последнее слово!
- Я не возражаю! – сказала Зинаида Леонидовна. – Завтра же поеду в РОНО и напишу заявление. Отработаю две недели и буду отдыхать. Пироги вам буду почаще печь. – а в душе ещё оставались какие-то сомнения.

Разве так просто внезапно бросить все, во что вкладывала столько труда и души в течение многих лет. Даже мысль о том, что вот завтра ей не надо будет сюда приходить, даже мысль эта казалась ей дикой, и надо было её ещё приручить.

Виктория обняла свою маму и поцеловала её в щечку. Зинаида Леонидовна постепенно успокаивалась. Имея в запасе такое решение можно было уже не трястись, не оправдываться и не ждать наказания, как будто ты – преступница.

Прежде чем отправиться домой Вика и Зинаида Леонидовна пошли к Людмиле Николаевне. Её увели из леса, как только начались поиски. Она лежала в постели, и хотя ей был сделан укол, не спала. Когда ей сообщили, что Владик нашелся, то удивительно, но лицо её не выразило никакой радости, безразличие было разлито на нем. Что-то как будто сломалось в ней, изменило её. Всё же она сказала:

-  Слава Богу, он нашелся! Он жив – это главное! Но мне этого не простят и не забудут.

И в глазах её была такая отрешенность. Кто бы мог подумать, что ровно через полгода Людмила Николаевна умрет от рака желудка. Она так и не вышла на работу, чтобы получить свой заслуженный строгий выговор. Сначала она чувствовала сильную слабость и разбитость, и врачи думали, что это от нервного потрясения, потом её заставили пройти обследование и нашли неизлечимую болезнь. Почему она оказалась такой скоротечной? Конечно, можно предположить, что болезнь уже была у неё, и случившееся только ускорило её течение, но многие на селе думали, что этот скоротечный рак приключился с ней на нервной почве именно из-за того случая. Ей сделали операцию, но лучше ей не стало. Виктория была у неё перед смертью, Людмила сама знала, что умрет, потому как сказала Вике:
- Я умираю, уж пожелтела вся. Сколько можно терзаться этой мыслью? Ну, умру я , но ведь и все-то умрут, только в разное время. Врач так убедил меня, что у меня язва, я поверила ему, согласилась на операцию, а всё оказалось напрасным. Зачем он меня обманывал? Зачем мне были нужны эти лишние мучения?

Виктория не знала, почему врачи обманывают больных, но постаралась их оправдать:
-  Наверное, он хотел сделать, как лучше. Он, вероятно, и сам надеялся на хороший исход, иногда ведь операции помогают.-  И сама, не зная почему, спросила:
- Вам, наверное, очень жаль своего сыночка? (У Людмилы Николаевны оставались муж и семилетний сынок - первоклассник). И услышала в ответ непостижимое:
- Нет!

Хотя Виктория знала определенно, что еще месяц назад, уже зная о своей болезни, она говорила своему мужу и сыну: “Как мне не хочется с вами расставаться!” Что же случилось за этот месяц, почему сейчас она сказала: “Нет, не жаль”? Это поразило Викторию и осталось для неё загадкой на всю жизнь. Конечно, она сказала правду, ведь перед смертью не лгут. Но почему? Почему? Как будто вдруг она узнала что-то такое, какую-то важную тайну, и это знание изменило её прежние представления о жизни и смерти. Или она была настолько измучена болезнью, что все чувства к родным притупились? Здоровому, нормальному человеку это трудно понять.

Но это всё случилось через полгода а в тот вечер Вика с Зинаидой Леонидовной пришли домой поздно и только сели наконец-то ужинать, как раздался стук в дверь. Алексей Степанович усиленно приглашал гостя войти, но гость  отказался, выпросив разрешение на минутку отпустить на улицу Викторинку.

Она вышла, накинув на плечи белый ажурный пуховый платок, и тут же попала в объятия Сергея. Сегодня он имел право быть таким бесцеремонным. Он прильнул к её губам,и это был их первый настоящий поцелуй.
- Ты куда-то внезапно исчезла и не ответила мне сегодня в лесу, и я пришел узнать, что ты мне скажешь.

- И ты не мог подождать до завтра?
- Не мог! И зачем ждать до завтра?
- Да, я помню, ты сказал, что согласен меня ждать , но кто кого должен ждать, скажите, пожалуйста, молодой человек? Вы не забыли, что Вам ещё надобно идти служить в Армию на целых три года? Так кто кого должен ждать?
- Некоторые женятся до армии. – сказал он, как ни в чем не бывало.
-  Ах, вот как! Ну и глупость же они делают!
- Но это же здорово знать, что тебя ждет родной человек!
- А разве плохо знать, что тебя ждет любимая девушка?
- Так ты согласна быть моей любимой девушкой?

- Вообще-то Вы мне немножко нравитесь, юноша! Я подумаю! – сказала она улыбаясь.
Он, как всегда, поцеловал ей ручки и отпустил её, так как её ждали ужинать. Она нырнула в полоску света в сенях и, прикрывая дверь, послала ему воздушный поцелуй. Всё хорошо, что хорошо кончается.

А на следующий день Виктория узнала, что её подруга Рита не вышла на работу и лежит дома с распухшей ушибленной ногой. Усовестившись, что она не совсем поверила в Ритино падение в канаву в лесу, она решила навестить больную. Ближе к вечеру, уже вернувшись из школы и сделав кое-какие уроки, она отправилась к Маргарите.

Незадолго до этого Фиса, памятуя о том, что случилось с Ритой в её доме и чувствуя свою вину перед ней, начала приставать к Сергею, уже пришедшему с работы, чтобы он отнес Рите гостинцы – варенье, печенье и конфеточки. Сережа сначала отнекивался, но потом решил с матерью отношения не портить и согласился отнести её подарки, в надежде, что Рита ведь живет недалеко от Вики, и может быть он сможет опять увидеться со своей ненаглядной.

Нет слов, чтобы описать, как была рада Маргарита Сергею. Она, как и положено больной, лежала на кровати, и захотела немедленно попробовать все гостинцы. Но поскольку сама встать не могла, а в доме никого больше не было, кроме бабки, которая сидела за печкой и что-то якобы шила, то она попросила Сережу подать ей чашечку, блюдечко, ложечку, а самого сесть рядом с ней на стул.

Сережа вынул из сумки подарки, две баночки с вареньями, домашнее печенье, и очень вкусные конфеты, сваренные из сахара со сливками. Но поскольку он в мыслях хотел увидеть Викторию, то, как говорится, на ловца и зверь бежит. Только Сережа, как хозяин в доме, положил варенье на блюдце и стал подавать Рите в постель, как вошла его возлюбленная, и увидев такую картину, чуть было не попятилась обратно. Рита же очень обрадовалась такому пикантному моменту, пусть, мол, посмотрит и сделает выводы, и тут же изобразила сильное радушие.
- Вика, дорогая, проходи, подруженька, Сережа кормит меня своим вареньем. Садись и угощайся тоже! Сережа, подай и Вике блюдечко! – сказала она как будто мужу.

Сережа не преминул объяснить, что это мать послала его отнести Рите гостинцы. Только Вике было непонятно, с какой стати Сережина мать так заботится о Рите. Сережа хотел было положить варенье и для Виктории, но она сказала, что ей нельзя сладкое, у неё аллергия. Ещё не хватало, чтоб она ела варенье, которое прислали больной Рите. Откуда такая щепетильность? Рита начала уговаривать подругу попробовать хоть ложечку такой вкусноты, а Сережа сказал, что это варенье из крыжовника и называется “царским”. Итак, он кормил Риту царским вареньем, сваренным его мамой. “Ради этого, конечно, стоило вывихнуть ногу!” – с сарказмом подумала Вика, и, заметив в уголке старую бабушку, спросила Риту, что она делает.

- Приданое себе готовит, как видишь, замуж собирается, за Сенечку. А Сенечки уже и в живых-то нет. Говорят, в молодости он её сватал, а её за него не отдали. Вот теперь ей и кажется, что она снова молодая.

Вика взяла блюдечко с вареньем, которое ей все-таки протянул Сережа, и подойдя к бабушке, предложила ей угощение. Бабуля с радостью его взяла и тут же начала с аппетитом уплетать, облизывая ложечку. Видно такими лакомствами её не часто баловали.

- Спасибо, что вы меня не бросили в лесу. – сказала Рита. Сама я ни за что бы не добралась, ведь потом меня на телеге везли, твоя мама, Сережа, меня провожала, поэтому она и посылочку мне прислала.

Что-то показалось Виктории странным, она внезапно поняла, что Рита говорит только половину правды. Откуда Вика могла это знать, она не понимала и сама, но знала это точно, и всё тут! Она отвернулась от Риты и смотрела, как ест варенье бабушка, вдруг бабуля как будто отдалилась от неё, пространство как бы преломилось, и она увидела дом Сергея, потом перед ней возник погребок и падающая в него Рита. Вика от неожиданности аж наклонилась и чуть было не подхватила Риту, и бабка удивленно взглянула на неё, кого это Ритина подружка ловит перед ней, кошка что ли пробежала? Вика отошла к окну, потом обеонулась и тихо спросила:

- Рита, а ты разве не знала, что в чуланчике у них есть погреб?
- Какой погреб?
- Ну, тот, в который ты вчера упала?

Рита аж закусила губу, проклятая Фиска все-таки всё Сережке разболтала, а он уже успел доложить обо всём Вике. Но Сергей будто ничего и не знал.
- В какой погреб ты упала? В наш подвал? – изумился Сережа.
- Я вывихнула ногу в лесу, - вывернулась Рита. – а у вас в погребе только добавила.
- А зачем ты к нам заходила? – осведомился Сережа.

- Как зачем? Предупредить твою мать, чтоб не волновалась, что тебя долго нет.

В комнате воцарилась тишина. Вике было стыдно. Ей было неловко за подругу, за её враньё. Она поняла, что кроме дара видеть какие- то события в настоящем и прошлом, у неё есть и дар понимать, когда человек говорит неправду. Но она также поняла, что не стоит всегда уличать человека во лжи, это очень стыдно делать. Сегодня она сделала это, чтобы проверить ещё раз, что её видения её не обманывают, что это не галлюцинации и не миражи, и она вновь убедилась в этом, как и вчера. Но уличать человека во лжи без большой необходимости в этом, не стоит! Такой вывод сделала Виктория.

В сенях послышались шаги, это возвращалась с работы мать Риты, и Виктория поспешно простилась, сказав, что ей нужно домой, пожелала Рите поскорее выздороветь и вышла из дома так быстро, что Сергей не посмел её сопровождать, не мог же он бежать за ней вдогонку. Но он также откланялся и ушел домой в расстроенных чувствах, во-первых, ему совершенно не понравилась история с погребом, почему мать не рассказала ему об этом, во-вторых, свидание с Викой было таким неудачным!
А Фиса
 в этот же день случайно встретилась с Зинаидой Леонидовной около магазина. Она подошла к ней, и глядя ей прямо в глаза, сказала:

- Недолюбливаешь ты меня, а ведь мой сыночек тебя вчера от тюрьмы спас!

Будто кипятком плеснули в лицо Зинаиде Леонидовне. Но она сдержалась и тихо ответила:

- Дай Бог ему счастья за это! – и пошла прочь от магазина, опустив голову, чтоб Фиса не заметила вдруг хлынувших из её глаз слёз. Только спустя сутки она смогла заплакать. И то благодаря язвительному замечанию своего врага.

Сомнений больше быть не могло. Она поехала в РОНО и написала заявление об уходе с работы, как этого хотели Вика и Алексей. В РОНО её долго уговаривали, мол садик ваш на лучшем счету в районе, ну, выговор дадим, без этого нельзя, огласка вышла, но ведь выговор и снять потом можно, ведь всё обошлось! Зинаида Леонидовна была непреклонна. Через две недели она уже не была больше заведующей Белогорским детским комбинатом, о чём все очень сожалели, как сотрудники, так и родители.

Но мечта Алексея Степановича иметь жену – домохозяйку исполнилась только наполовину. Вскоре Зинаиду Леонидовну вызвали в районный отдел культуры и предложили работать библиотекарем на полставки. Дело в том, что книги в Белых Горах выдавал директор Дома Культуры Павел Николаевич, как говорится, по-совместительству, но ему добавили ещё полставки, как художественному руководителю, он ставил прекрасные театральные спектакли силами и талантами самих же белогорцев, а две ставки работать было не положено, и тогда полставки библиотекаря предложили Зинаиде Леонидовне. Это предложение она приняла с удовольствием, так как Дом Культуры, в котором и находилась библиотека, был вторым местом по значимости для Зинаиды Леонидовны, она была большим любителем театра, сама участвовала во всех спектаклях, как мы помним, она закончилаа культпросветшколу, а библиотеку для белогорцев она когда - то собирала сама. То, что она работала теперь только четыре часа, да и то в вечернее время, было для нее очень удобно, больше времени оставалось для домашних дел, а с другой стороны у нее была возможность общаться с людьми и при том, с более образованной публикой, со школьниками и с теми, кто любит читать книги, важно было еще и то, что она продолжала работать.

Алексея Степановича этот вариант тоже устраивал, он вовсе не хотел запереть свою образованную по тем временам жену в четырех стенах, он просто хотел уберечь ее от подобных потрясений, где она выступала в роли без вины виноватой.

На будущую пенсию Зинаиды Леонидовны такая перемена уже повлиять не могла, потому что тогда можно было выбрать пять лет с хорошей оплатой труда, чтобы получилась приличная пенсия, и эти пять лет у нее уже были, ведь некоторые годы она работала ещё на полставки за методиста, да и воспитателей приходилось часто заменять. А работа теперь у нее была по сравнению с предыдущей очень спокойная. Как говорится :  “ Не было бы счастья, да несчастье помогло''. Все отравленные стрелы пролетели мимо.