Перекресток. Глава 2

г. Краснодар

Катя, держа детей на руках, аккуратно спрыгнула с подножки вагона и попросила мужчину, который взялся помочь ей с чемоданом, чтобы он отнес его к остановке за вокзалом — благо, остановка поезда здесь была долгая.

В трамвае ей также услужливо помогли поднять чемодан, чему Катя была только рада — руки постоянно были заняты близнецами. Сев на уступленное ей место, женщина устало поглядело в окно — она снова попала в город, где она никого не знала. Она наконец-то приехала в Краснодар.

Зинаида Петровна все-таки сдержала свое обещание — приютила у себя близнецов на четыре дня. Все эти дни Катя сначала работала в школе (она вернулась на несколько дней), а потом приходила к Ефремовой, чтобы покормить детей и заодно занести кое-что из продуктов для нее. Катя была бесконечно благодарна Зинаиде Петровне за то, что не только взяла детей себе, но и за то, что никому не рассказала об этом. Правда, сколько она потом ни спрашивала, но так и не узнала от Зинаиды Петровны, как ей удалось уговорить на это мужа.

Спустя те четыре дня, долгих, как показалось Кате, как столетие, она наконец-то забрала детей к себе. Теперь она уже не боялась — никто к ней за те дни не приходил. Собрав за сутки вещи, она все-таки решилась бежать. Все равно в станице оставаться было трудно — здесь она бы одна не смогла нормально вырастить близнецов. Да и к этому времени по всей станице поползи самые разнообразные слухи о том, как и почему несколько дней назад НКВД забрал Власа… И саму Катю упоминали в этих слухах, и не в самом лучшем свете, чего она выносить не хотела и не могла, поэтому и решила сбежать.

У Кати не было какого-то четкого плана. Она не знала толком, что ей потом делать, но знала, что сейчас ей необходимо сбежать. И чем дальше, тем лучше. Поэтому, сев утром на поезд в жесткий вагон, она знала лишь одно — она доедет до Краснодара, а потом — будь что будет.

Катя выросла в детском доме, поэтому не имела ни большой родни, ни широкого круга друзей. У нее лишь остались пару товарищей, с которыми они вместе росли и последние годы общались лишь по переписке. Поэтому за помощью ей обращаться особо не к кому было. Но в Краснодаре, она знала, есть один такой человек.

Доехав за пару часов до Краснодара, она решилась ехать к единственному человеку, которого знала здесь — Асе Соловьевой. Они вместе росли в детском доме, а потом вместе учились в педучилище. Катя верила, что, как и раньше, она сможет положиться на нее сейчас.

Доехав до нужной ей остановки, Катя вышла и, стараясь не упасть, держа на руках не только детей, но и чемодан с вещами, зашагала к дому, где жила Ася. Она надеялась, что подруга сейчас дома, а не на работе, и ей не придется ждать ее с детьми в холодном подъезде.

Нажав пару раз на кнопку дверного звонка, Катя стала терпеливо ждать, заклиная Асю, чтоб та все-таки была дома и открыла ей дверь. Секунды шли… Катя уже отчаялась, но внезапно за дверью послышались тихие шаги.

— Кто? — донесся до женщины знакомый голос, который она уже полтора года не слышала, но навсегда сохранила у себя в памяти.

— Ася, это Катя, — облегченно вздохнула Катя.

Через пару минут Катя сидела на кухне с Асей и пила горячий чай. Настю Катя держала на руках, Митя же спал в комнате Аси. Та, достав из пенала банку с абрикосовым вареньем, поставила ее на стол и подвинула ближе к Кате и попросила:

— Так что произошло? Почему уехала так внезапно?

Катя решила ей все рассказать про Власа. Про лейтенанта Демидова и его поступок она упоминать не стала — все-таки слушалась его просьбы. Да и она сама понимала, что ей может это потом боком выйти, так что лучше молчать.

— И что ты делать собираешься? — спросила Ася, когда Катя закончила свой рассказ. — У тебя же двое детей… Трудно тебе одной придется.

— Не знаю, — Катя пожала плечами, уставившись в свою полупустую чашку, — просто не знаю. Но одно я знаю точно: в станицу не вернусь.

— Почему? У тебя же там дом вроде был.

— То государственный, который мне как учительнице выделили. Но я подписала отказ от него, когда с Власом съехалась. Так что ничего у меня там не осталось.

— А его дом?

— У меня на него нет никаких прав. Останусь там — так придут и выселят в любой момент.

— Попала ты, подруга, — поджала губы Ася. — Но я тебе помогу. Сегодня еще переночуешь у меня, отдохнешь немного, а завтра езжай в Ростов.

— А там что мне делать?

— Помнишь Оксану? Она мне писала недавно, что знает, что на севере Ростовской области есть какая-то работа… Не помню уже, с чем связано. Но, говорила, хорошая работа. Мне даже предлагала, но я не согласилась — уже подыскала себе здесь кое-что…

— И где же ты работаешь?

— В детском саду воспитательницей. После того, как школа, где я работала, сгорела, думала, что ничего не смогу найти себе. Но как-то удачно подвернулось…

Они помолчали пару минут. За что Катя любила Асю, так за то, что она всегда была немногословна и спокойна в плане выражения эмоций. Она принадлежала к тому типа порядочных флегматичных людей, которым в любое время суток можно сообщить самую ошеломляющую новость, не опасаясь, что твои уши пронзит визгливое восклицание, а затем оглушит многословный поток оханий и аханий.

— Это им сколько? — неожиданно спросила Ася, поднимаясь со стула и подходя к плите. — Месяца два, да?.. Чаю еще долить?

— Да, пожалуй, — кивнула Катя. — А близнецам почти три месяца.

Асе чему-то молча улыбнулась и, долив чай в чашки, села на свое место. Она пару минут все также молча смотрела на Катю, будто изучая ее, потом снова украдкой улыбнулась и тихо спросила:

— Как ты думаешь, за что Власа забрали?

— Я не знаю… Они просто пришли ночью и забрали его.

— А кто он?

— Грек, я же тебе говорила не раз.

— Нет, по профессии. Кем он работал?

— Ветеринаром был.

— Тогда я просто не понимаю… Зачем НКВД было забирать ветеринара? Это же один из самых важных людей в деревне! Нет, не понимаю… А они больше ничего не сказали?

— Если бы сказали, то, может, я бы тут сейчас с тобой не сидела.

— Кать, ну… Прости. Просто ты не представляешь, насколько я сейчас взволнована. Мне самой непонятно, почему забрали твоего Власа. Ведь он же…

— Ася, — Катя устало вздохнула, — он грек. А я слышала, что по всему Краснодарскому краю прошла волна арестов. И арестовывали именно греков. Так что… ничего удивительного в этом нет.

— Как думаешь, он вернется?

— С чего бы это?

— Нет, Кать, тебе стоило хоть немного его подождать — мало ли…

— Я ждала почти неделю. Его увезли. Навсегда. Он не вернется.

— Но ведь он… простой ветеринар. Что может быть в нем?..

— Ася, — Катя перебила ее, — он грек, и этим все сказано.

Неожиданно в прихожей зазвонил дверной звонок. Сделав знак Кате, чтоб сидела тихо, Ася пошла открывать дверь. Буквально через минуту она вернулась в кухню вместе с мужчиной, держащим в руках портфель.

— А ты не говорила, что у нас гости сегодня будут, — весело произнес он, усаживаясь на свободное место.

— Катя, — Ася улыбнулась ей, — знакомься, это мой муж Костя. Костя, это Катя, моя подруга, про которую я тебе много раз рассказывала.

— Приятно познакомиться, — Константин протянул ей руку для рукопожатия.

— Взаимно, — аккуратно переложив Настю в одну руку, другой она быстро пожала протянутую ей руку Константина.

— Кость, — Ася быстро налила суп из стоящей на плите кастрюли в тарелку и поставила ее перед мужем, — Катя переночует у нас сегодня.

— Да пусть хоть всю неделю живет, — Костя добродушно улыбнулся. — Как вы, Катя, согласны у нас недельку пожить?

— У нее еще один ребенок, — быстро добавила Ася.

— И что? — Константин с недоумением взглянул на жену. — Как будто это может что-то поменять!.. Так что, Катя, вы согласны?

— Простите, — она слабо улыбнулась, — но нет. Мне уже завтра надо уезжать.

— Жаль, — мужчина вздохнул и пожал плечами, — но ничего не поделаешь. Но вы, если что, заходите к нам.

— Всенепременно.

***

г. Ростов-на-Дону

На следующий день Катя уже стояла на пороге квартиры Оксаны, адрес которой ей дала Ася. Удалось ей добраться до Ростова только к вечеру — задержали электричку из-за разыгравшейся метели. Поэтому сейчас, буквально валясь с ног от усталости, она нажала пару раз на кнопку дверного звонка с подписью «О. Мальцева» и стала ждать реакции.

Пока Катя ждала, она успела поразглядывать остальные два звонка. Один был подписан некоей Петровой М. Со второго же листок с подписью фамилии владельца был снят.

Дверь распахнулась через пару секунд, явив Кате стоящую на пороге девушку, которая отирала запыленные в муке руки о передник.

— А, Катя, — улыбнулась она, — заходи.

Оксана помогла занести Кате чемодан, пока та заходила с детьми в квартиру. Она сразу же уловила приятный запах выпечки, донесшийся до нее с кухни.

— Ты уж прости, — произнесла Оксана, ведя Катю в комнату через длинный коридор, — я в коммуналке живу, так что комната только одна.

— Ничего, я…

— Но, — перебила ее Оксана, — хозяина пустой комнаты сейчас нет. Да и вообще он редко появляется здесь, так что ты сможешь спокойно переночевать здесь. Если хочешь — можешь и остаться на пару дней.

— Нет-нет, — Катя качнула головой, — спасибо, но я не смогу. Ася рассказала, что ты знаешь о какой-то работе на севере области… Я только это и узнаю и сразу туда поеду. Если честно, я даже и ночевать не собиралась, но из-за задержавшейся электрички, видимо, придется остаться.

— Кать, — Оксана открыла дверь, недавно покрашенную белой краской, — мы же с тобой столько знаем друг друга… Вместе же росли! А ты… Я тебе говорю, оставайся на несколько дней, отдохнешь хоть.

Включив в комнате свет и поставив чемодан на пол, Оксана сказала, чтоб Катя освоилась здесь, отдохнула немного, а потом приходила на кухню — она как раз приготовила ужин, а к чаю испекла пирог.

Катя, сняв с себя верхнюю одежду и повесив ее в пустой шкаф, оглядела комнату, покачивая на руках детей. Комната была обставлена в истинно спартанском стиле: самая обыкновенная полутороспальная кровать, два шкафа, стол, стул и тумбочка. То, что хозяин комнаты редко здесь появляется, было заметно — на полках шкафов лежал почти вековой слой пыли. Сами шкафы же были почти пустые — лишь полку одного из них занимали несколько книг. Нигде не было рамок с фотографиями. На столе лежала старая пожелтевшая газета. Висевшие на стене над кроватью часы тихо тикали.

В комнате было лишь одно окно, выходившее на перекресток. Дом располагался на самом углу улицы, поэтому вид был прекрасным. За крышей дома напротив был виден заледенелый Дон. Катя, глядя в окно, улыбнулась самой себе и присела на край кровати.

Оксану она так же, как и Асю, знала с самого детства — они росли вместе. И сейчас Катя с трудом верила, что спустя столько лет они остаются дружны и помогают друг другу, как это было в далеком детстве.

Спустя минут тридцать-сорок Катя уже сидела на кухне и пила с Оксаной чай. Она держала на руках Настю, Оксана — Митю. На столе перед ними стояли чашки с теплым чаем и на половину съеденный пирог с яблоками.

Все повторилось так, как было у Аси — Катя рассказала ей обо всем, что произошло, умолчав лишь о лейтенанте Демидове, и почему она оказалась здесь. Оксана ее внимательно выслушала, посочувствовала и начала рассказывать о работе.

— Под Миллерово есть аэродром, там работники нужны. Особенно сейчас, зимой.

— И что же делать надо? — спросила Катя.

— Для тебя… Я так и не скажу — плохо помню. Либо в столовой помогать, либо снег чистить, наверное.

— То есть ты толком и сама не знаешь?

— Я не знаю, что тебе могут поручить, но знаю, что рабочие руки им всегда нужны.

— Что ж…

— Место тебе и детям дадут, об этом не бойся. Там поселок небольшой при аэродроме, люди там хорошие…

— Ну, — вздохнула Катя, — допустим, я поеду. И что, меня вот так вот сразу возьмут?

— Документы при тебе?

— Да, — кивнула она.

— Тогда скажи, что от Мальцевой, — Оксана улыбнулась. — Тогда и поселят сразу.

— И как это ты, — засмеялась Катя, — Оксана, оказалась под Миллерово на аэродроме?

Неожиданно в коридоре хлопнула входная дверь — кто-то пришел. Катя, сама того не заметив, напряглась, пытаясь понять, кто зашел — женщина или мужчина. Оксана, заметив это, объяснила:

— Успокойся, это наверняка теть Маша пришла. Она тетка хорошая, добрая такая. А второй сосед вряд ли вообще на этой неделе придет.

— Ну спасибо, — Катя расслабленно улыбнулась, — успокоила. Так что насчет моего вопроса?

— Ну, — Оксана тихо усмехнулась, — у нас, Катя, у всех есть свои секреты.

Катя хотела еще что-то спросить у подруги, но не успела — ее снова прервали.

— Оксана! — внезапно раздался мужской голос в коридоре. Катя вздрогнула, ведь на мгновение ей показалось, что она знает обладателя этого голоса. — Оксана! Какого черта открыта дверь?.. А чьи это вещи в моей комнате? Оксана!

— Александр Юрьевич, — Оксана рывком вскочила со стула, сунула Митю в руки Кати и направилась в коридор, — я не знала, что ты вернешься так рано. Просто моя старая подруга приехала, ей переночевать где-то надо. Ну, я и пустила ее в твою комнату.

Катя затихла, молча качая близнецов на руках. Кровь набатом стучала в висках — она боялась. Ведь все еще ей казалось, что она уже слышала этот голос, чьего обладателя она уж точно никогда бы не забыла. Но она пыталась убедить себя, что это лишь совпадение, что такого быть не может… Но все равно ей было страшно.

— Ну и где же эта старая подруга, которую подселили в мою комнату? — снова раздался этот голос, но только значительно ближе — его обладатель с Оксаной возвращались в кухню. — Покажите же мне мою соседку!

— Да вот же, — Катя, не оборачиваясь, услышала Оксану, — Катя Самойлова. Мы росли вместе.

Катя, прижав к себе детей еще крепче, несмело обернулась. Ее страх оправдался — перед ней стоял именно тот, кого она и боялась увидеть здесь больше всего. В своей зеленой, болотного цвета форме, начищенных сапогах… Катя, смотря на него во все глаза, не могла и слова произнести — горло как будто сковало железным обручем.

Сам лейтенант Демидов выглядел не менее удивленным. Но, справившись с собой, он как-то странно ухмыльнулся и тихо произнес:

— Так вот, значит, какая у меня соседка… Какая встреча…

Самойлова сама и не заметила, как всего за секунду ярость захватила власть над ней — ей хотелось сейчас же наброситься на него и придушить. Она ненавидела Демидова всем своим существом. Да, она была ему благодарна за близнецов, но ненавидела за Власа. И пусть он вернул ей детей, но даже из-за этого она не собиралась прощать его за Власа. Катя знала, что это зависело не от него, что это приказ от начальства, но все же она ненавидела именно Демидова за то, что он просто исполнил этот приказ, лишив ее мужа.

Наконец Катя вышла из ступора — вскочила с табуретки и, стараясь не обращать внимания на лейтенанта, стараясь не придушить его на этом же самом месте, решительно зашагала в коридор, прижимая детей к себе.

— Кать, ты чего? — растерянно спросила Оксана, догоняя ее. — Что… Что не так-то?

— Я не желаю находиться с этим человеком даже в одной квартире, — быстро ответила она, собирая свои вещи. — Спасибо за предложение, но я здесь ни за что не останусь.

— Да он только переночевать приехал, завтра уже уедет…

— Оксана, — Катя внимательно посмотрела на нее, — нет. В комнате этого человека я не останусь.

— Кать…

— Нет, ни за что.

— Да почему же? Вы же только познакомились!.. Или…

— Мы уже знакомы. Так что…

— Катя, — в дверном проеме появился Демидов, сложивший руки на груди, — куда же…

— Для вас, — Катя не дала ему договорить, резко оборвав, — я Екатерина Васильевна. И вообще, не разговаривайте со мной. Не хочу слышать ваш голос.

— Как вам будет угодно, Екатерина Васильевна, — он пожал плечами и замолчал, продолжая наблюдать за женщинами.

— Александр Юрьевич? — Оксана с непониманием взглянула на мужчину. — Да что же это такое творится?! Катя, — она бросилась к подруге, — Катенька, да что же ты делаешь? Останься! Близнецов хоть пожалей!..

— Оксана, — продолжая укутывать детей, произнесла Катя, — спасибо тебе и за предложение, и за работу, но я ненавижу этого человека и, как я уже говорила, не желаю находиться с ним даже в одной квартире. Поэтому дай мне собраться и уйти отсюда.

— Да куда же ты пойдешь? — Оксана схватила Катю за руку, когда та, взяв детей и вещи, собиралась выйти из комнаты. — С детьми еще!.. Ночь ведь скоро, Катя…

— Да хоть на вокзал, — бросила ей в след Катя и, вырвав свою руку, пошла на выход.

— Екатерина Васильевна, — заговорил Демидов, который, как и Оксана, решил проводить Катю до двери, — осмелюсь нарушить данный вам обет молчания и сказать, что там сейчас на улице метель поднялась, так что ничего не видно. Вы отсюда вряд ли до вокзала сможете добраться… Так что оставайтесь — я и на кухне могу поспать.

Но Кате не то что не ответила ему, но даже и не посмотрела в его сторону, просто проигнорировав его слова. Плечом толкнула дверь и вышла в подъезд. Здесь, в подъезде, где на некоторых этажах отсутствовали стекла в окнах, она поняла, что лейтенант сказал правду — на улице с неистовой свирепостью царствовала метель. Но просто так сдаваться Катя не собиралась — раз уж сказала, что уйдет, значит, так тому и быть. Все равно она просто не могла находиться рядом с Демидовым.

Спустившись на первый этаж и замерев под дверью на пару секунд, она быстро поцеловала близнецов, закутала их поплотнее и вышла наружу, сразу же заспешив в ту сторону, откуда она приехала вечером — вокзал был в нескольких кварталах от дома Мальцевой. Задерживаться она не хотела здесь ни на секунду — ведь могла догнать Оксана и вернуть назад в квартиру. Поэтому, быстро шагая вперед, Катя твердо знала, что сядет на первый же поезд или электричку, идущую до Миллерово, и постарается больше никогда сюда не возвращаться.

Только Катя успела перейти дорогу через пустой перекресток, как услышала шум распахнувшейся двери подъезда, из которого она вышла пару секунд. Ожидая оклика Оксаны, Катя прибавила шагу, стараясь не обращать внимания на летящий прямо в лицо снег.

— Екатерина Васильевна, — ее заставили остановиться, ухватив за плечо, — будьте благоразумны. Останьтесь.

Но Катя, резко дернув плечом и сбросив с себя руку лейтенанта, лишь продолжила идти вперед, оставив Демидова далеко позади себя. Она уже ничего не знала, ни в чем не была уверена, ничего не понимала… Но продолжала идти вперед сквозь снег, стараясь не обращать на текущие по щекам горячие слезы.