17. 10. В лесу под Вербовкой 7. 12. 1943-го

Пока шел бой и над ожесточенно сопротивлявшейся дивизией вращалось гигантское колесо немецких бомбардировщиков, 
военные медики неподалеку от передовой, в лесу, спасали моего отца и других бойцов и командиров. 
Из оперативных документов известно, что ранения в тот день получили 96 воинов соединения.
{См.: 10.15, л.6}

Специалисты в области военно полевой хирургии утверждают: «все проникающие ранения груди относятся
к группе тяжелых, непосредственно угрожающих жизни пострадавшего».
В годы войны около трети тех, кто получил огнестрельные проникающие ранения в грудь, умерли на поле боя.
 
До 80 процентов таких раненых поступали на лечение с тяжелыми нарушениями. Открытая рана, повреждения костного каркаса, разрушение внутренних органов, обширное бактериальное загрязнение,
шок, массивная кровопотеря, тяжелая дыхательная недостаточность – все это требовало незамедлительного вмешательства.
{См.: 13.109}

Оказать первую помощь старшему лейтенанту Пискунову мог санинструктор первого батальона старшина медицинской службы
Бедарев, 1905 года рождения, по фронтовой мерке старик.
В армию он пошел в 1941-м из глубокого тыла,  из Алма-Атинской области Казахстана.
Немало раненых бойцов и командиров вынес Иван Степанович с поля боя.
Не он ли оказался в нужную минуту рядом с моим отцом?

Впрочем, это могла быть и младший врач отцовского полка Петрова.
Ей, уроженке Саратовской области, было тридцать с небольшим.
В июле 1943-го Варвара Григорьевна попала на фронт.
Вместе с полком она прошла от Миуса до Днепра и Житомирской области, оказав помощь почти шестистам раненым.
Работала порой без отдыха целыми сутками, относясь к подопечным, как написал в наградном листе
командир части Застрожный, «с материнской заботливостью».
{Оп.3, д.3737, л.9,99}

Или же это был кто-то из неутомимых подчиненных старшего лейтенанта Гусева, командира санитарной роты полка?
Двадцатипятилетний Георгий, родом из  Тамбовщины, с ноября 1939-го служил в  Красной армии.

Война для него началась 22 июня 1941-го.
В 127-ю дивизию пришел из 98-й отдельной стрелковой бригады, где его работу в должности командира санитарного взвода
отметили медалью «За боевые заслуги».

Ценили Гусева и в 555-м полку, где за полгода около семисот раненых получили от него
квалифицированную первую медицинскую помощь.
{Оп.3, д.4084, л.105,112}
Среди них мог оказаться и мой отец.

Одним из санитарных взводов здесь командовал военфельдшер Николай Александрович Геря, 1919 года рождения, украинец,
проживавший в Красноармейском районе Сталинской {ныне Донецкой) области.

Хлебнул он в оккупации, по-видимому, немало горя, потому и пошел сразу после освобождения родного края
в Красную армию–освободительницу.
Служил самоотверженно, за что и назначили младшим врачом, эпидемиологом полка, приняли в партию,
наградили орденами Красной Звезды и Отечественной войны 2-й степени.

В том суровом декабре, когда немцы пытались вернуть себе Киев, он вынес с поля боя 39 раненых воинов
с их личным оружием.
Так не оказался ли среди них старший лейтенант Пискунов?

А ещё в полку существовал передовой отряд санитарной роты, начальником которого был военфельдшер
Стефан Матвеевич Бондарчук.
Украинец по национальности, он родился в 1916-м в местечке Самгородок Винницкой области.
С июля 1941-го находился на Южном фронте.
Отряд под его руководством работал четко, раненым своевременно оказывалась первая помощь,
с поля боя их эвакуировали без задержки.
Не раз Бондарчук и сам выносил раненых бойцов и командиров с их личным оружием.
{Оп.3, д.4007, лл.181, 185}