***

Рождественская сказка для служащих

всё это время звучит музыка Брамса в исполнении Марии Гринберг


Обычный менеджер и сисадмин Макар Гонялов  на самом деле провожал старый год этак недели за три до.
Поскольку около того раз года в два виделся со старыми знакомыми. Погода снег метель самое то, но обещалось и
потепление - аномально тёплый январь обещался гидрометеоцентром, вещавшим из почти круглосуточно игравшего им
радиоэфира. Конечно, до Москвы дойдёт не сразу. Дня через два - три после Питера. В смысле погоды, конечно.
Грипп, разумеется, уже свирепствовал, но людей в масках в этом году было почему - то меньше. Скорее всего медицина
нашла сильное средство, а может быть даже и панацею. Кто знает. Только пока что традиционно. Чих да кашель через
все более или менее общественные места.

Прапрапрадедушку Макара тоже звали Макар. Он гонял телят и даже было известно куда. Разве что в новое время
подзабылось, но то и не суть. Главным оставалось не попасть туда, куда парпрапрадедушка Макара их не гонял.
Имя же Макару дали родители даже не в честь прапрапрадедушки, а потому что стало модно. Приличные люди.
Служащие.
За это время много
появилось Макаров, Захаров, Ульян и Варвар.Прошла эпоха, когда что ни рожа - то Серёжа, а что ни харя - то
Андрей, а тем более Саш и Наташ. На очереди, по идее, стояли Акакии и Фёклы. После эпохи Даздраперм и Марленов
это пожалуй что было неплохо.
Макар Гонялов не гонял телят но сам чувствовал иногда себя как загнанная лошадь или взмыленный конь. Его гоняли
волчьи (вот чьи) законы бизнеса.Это он знал, хотя и надеялся на карьерный рост и даже открывал своё дело.
Почему отчасти и приобрёл себе в кредит железного. Нехилый японец не только доставлял кавайно, но и придавал
герою особый статус среди коллег, как человека продвинутого. Хотя  ина железном коне Макар не особо гонял, почитая
в данном случае некоторую умеренность.
ещё Макар знал, что за всё надо платить и не раз повторял себе и другим эту мантру нового времени.
Платить, разумелось, деньгами. Хотя само выражение об этом не говорило. Не говорило оно и кому платить, но Макар
не думал об этом. Он думал о том, что может и в тайне тщил себя надеждою на исполнительного директора.


Так вот когда он из умеренности, экономии и чтобы быть ближе к народу, ехал на работу в метро, а не на взятой
в кредит же машине, он избегал и пробок, в которые попадали менее догадливые сослуживцы. Так он решал свои дела.
Квартира, тесть и тёща, жена и дочь и кредиты, кредиты, кредиты...
А тут ещё и кризис, да такой, что сравним (если бы Макар читал классику вместо прослушивания мотивационных лекций
об удержании клиента) с трескучими морозами. Хотя в Москве было не так холодно, как скажем, в Костроме, где по
слухам, ещё сохранился первородный климат, который по столичным меркам приравнивался уже к первородному греху.

Однажды, это случилось после обозначенных проводов старого года и в преддверии подготовки к новогоднему корпоративу,
на которое помимо выступлений самих сотрудников с доморощенными песенками про бизнес план возможно уже были
приглашены звёзды средней или даже не средней величины, Макар шёл по кашляющему и чихающему тротуару вдоль кашляющей
и чихающей грязью из под колёс машин автотрассы, он вдруг был поражён.Нет то, что никого не стало вдруг,
но всё застыло.
Прохожие замерли в позах движения, рекламные вывески перестали менять лица и цвета и даже ветер, залетавший за
воротник недавно купленной и не в кредит куртки тоже застыл.

Макар оглянулся недоумённо вокруг и вдруг:
- Ну, что кредитная душа?
Услышал он внезапно и не знал как реагировать. В голосе не было злобы или ещё чего угрожающего. Макар, пожалуй что,
опешил. Молчал секунду, показавшуюся ему годами и даже тень жизни пролетела на миг у него перед  мысленным взором,
о котором он, впрочем, не подозревал. Похолодев, Макар, нет, даже не подумал, а...
А? ЧТо? Уже всё? Мне только тридцать лет!
- А дурак дураком. - продолжил его мысли ироничный голос.
Тут почему - то стало легче. Нет. Значит нет ещё пока. Вот только непонятно звать на помощь или подавать в отставку.

Макар ещё раз оглянулся на застывший город. Нет. Ничего не изменилось. Так же горели вывески и фары у машин окна

домов и магазинов только вот...

Движения не было.

Да ещё мокрый реагентовый асфальт немного холодил через подошвы модной обуви.
Ещё стучало сердце. Да. Этот звук  Макар услышал как впервые и тут же голос:

- А ты не хочешь спросить меня : ты кто?

Как ни в чём не бывало продолжил голос оторвав Макара от созерцания .
- Не знаю - с трудом выдавил Макар не своим голосом.
- Эх, эх! А хто ж знать - то будеть? - с некоторой досадой и разочарованием сказал всё тот же Голос.
- Я ... тут спешу...  по делу...
Макар всё думал - может это  следствие недавнего, ну, мало ли что и только слегка удивлялся что говорит с явной
галлюцинацией. Однако, держит. Да ещё и разговаривает - чего ж не попробовать развязаться. Только вежливо.
На всякий случай.
- Да. Мне надо...  - начал было Макар мысленно.
- Куды? - ответил на его мысли Голос и продолжал - Вот, носитесь, носитесь туды - сюды. А куды?

- да ты то кто? - взбрыкнул Макар как вто автоматически.
- Ну, наконец - то! - обрадовался голос. - Я то? Я то.. тут... давно уже. А вы вот носитесьтуды сюды, нешто крысы.
Макара вздёрнуло, он попытался (слышал где - то) стрясти и сбросить чувство наваждения, словно слизняка невесть
как попавшего на рукав во время пикника в ближайшем лесопарке.
_ Чоррт! Чорт! - задёргался Макар.
- Акстись! - отрезал голос.
Макар перекрестился, но и это почему - то ничего не изменило, по крайней мере внешне и снова подступала паника.
- Так... так.. - он заходил из стороны в сторону, трясущимися руками нащупал у сердца банку энергетика, прошёл между
застывшими прохожими к ступенькам супермаркетаи глупо сел под козырьком,там где ступени были почище.
- так... так... - пытался он взять себя в руки, но вместе с тем откупоривал банку, щёлкнув колечком и звук этот
распространился по окрестностям неизмеримым эхом. Не важно. Макар сделал глоток и снова посмотрел на застывший
город. Всё было, как и стало. Застывшие люди, машины, автобусы, рекламные щиты и ранний поздний вечер.
- А может утро? - проявился Голос.
Ясно, что долго так продолжаться не могло.
Опустошив банку энергетика Макар вскочил и подбегая к прохожим стал спрашивать:
Который час? Ктоторый час?
Который чаааааас! - заорал он на всю улицу. никто не шелохнулся. Мало что никто. Ничто.

Стремительно пройдя по улице, он заглянул в магазин, потом даже в храм, но и там была завтывшая публика и застывший
поп с кадилом на отлёте.
Выскочив вон, он как ужаленный помчался в обратую сторону, по направлению прежнего своего движения уже со словами:
За всё надо платить... за всё надо платить...
- Да чем платить то и кому? - спросил голос - Натура - то уже изрядно потаскана, а денег - то не хватит никогда.
Метнувшись ещё пару раз из стороны в сторону, Макар вернулся на те же ступеньки супермаркета. Под козырёк.
О ужас! Некому и не за что платить!
А возвращаться было тяжело.

У парикмахерского салона "Офелия" застыл широкий чёрный ручей, в котором отражалась вывеска с прекрасной бледной
 улыбающейся девушкой.
А тяжесть всё не проходила и тяготела всё на уровне груди, подобно камню.
Он в изморози мыслей закурил. Такая тяжесть.
Тяжесть же переместилась на плечи и согнула позвоночник дугой. Это было похоже на ожидание скелета с косой, а тот
всё не приходит видно занят кем другими....


-ну, что? - спросил вроде бы отсутствовавший всё это время голос.
- ничего - скрипнул Макар.

- Вот и я о том же - ответил голос.

Ураган  налетел внезапно настолько велика была скорость ветра, что разнесло бы по костяшкам и скелет с косой, и подобно костяшкам  домино
падали  высотные дома и складывались машины, куда то уносило всех прохожих словно картонные фигурки. Во мраке
этого полёта блеснула золотом колокольня с крестом. А вывески срывались и искрили, покуда не гасли и летели в
неизвестность. Внизу топились грязь и снег.
Макар бежал и ветер гнал его словно и прочий прах.Тут он пронзительно истошно закричал и...
проснулся в холодном поту.

Была явно ночь. Едва поблёскивала в темноте накануне наряженная искусственная ель. Дом мирно спал и видно крик
 Макара был только во сне иначе... ладно. Глянул на часы.
- Да. третий час.
Приснится же такое...

Всё. Больше никаких спайсов.