Охота

Если бы отец пожил подольше, я наверное, стал бы заядлым охотником. Начал он брать меня с собой на охоту лет с десяти. Чаще всего ходили охотиться на зайцев, уток и косачей. Косачом в нашей местности называют самцов тетерева или глухаря. Раз отец собрался на охоту со своим родственником. Надо было идти пешком километров шесть до небольшого озерка, где часто паслись утки. Там на берегу стояли скрадки, небольшие шалашики из прутьев, прикрытые сверху травой и мохом. Штуки четыре их было, причем стояли они все на одной стороне, где берег представлял прямую линию, шагах в пятидесяти друг от друга. Оно и понятно, чтобы стрелять в одну сторону и не получить ответный залп.
Василий, троюродный брат отца, сначала почему-то был против того, чтобы я пошел с ними, потом посмотрел, как я собираю свое хозяйство, ружье и десяток патронов, под каким-то предлогом выпроводил меня из дома, попросил что-то сделать в ограде. Я справился с делом быстрее, чем он рассчитывал, а вернувшись, заметил в проеме двери,что он чем-то занимается с моими патронами. Уже последний патрон он взял в руки, крючком выдернул
пыж,в железную баночку из-под чая высыпал мелкую дробь, а вместо нее насыпал зерна конопли из банки, которая стояла на подоконнике, воткнул пыж назад и оглянулся. Я успел отскочить и выбежать в ограду. Сначала я хотел кричать и возмущаться, но понимал, как это неприятно и глупо. Что делать? Недоумение и обида переполняли меня. Вышел Васи-
лий и так серьезно сказал мне: -Ну чего ты, собирайся давай. — Отец вышел вслед за Василием, я зашел в комнату и увидел на подоконнике жестяную баночку и крючок, а на табуретке мою одностволку с патронами. Отец с Василием возились в ограде, а я заменял семена конопли на дробь,только вместо мерки, которой не увидел, насыпал ее чайной ложечкой. Это мне удалось сделать очень быстро, никто ничего не заметил.
И вот мы вышли в путь. Обычно на уток охотятся или на ранней зорьке или ближе к вечеру, а мы вышли, вечером, наверное, часов в шесть. Я нес только ружье и маленький патронташ, который сшил мне отец, а вот братья груза несли побольше, кроме ружей, сумки и небольшой мешок. Василий шутил и говорил, что они вряд ли чего подстрелят и вся надежда на юного охотника. Мне уже было весело и я смеялся про себя.
Прошел, пожалуй, час с небольшим, когда мы пришли на место. Где-то далеко в стороне слышались выстрелы, но там, куда мы пришли, никого не было. Отец с Василием раскрыли одну сумку, достали оттуда бутылку со всем остальным припасом и за коротким разговором выпили по две стопки. Затем Василий отошел к соседнему скрадку и осторожно залез туда. Мы же с отцом расположились в скрадке, который был чуточку побольше остальных.
Отец зарядил ружье и внимательно наблюдал, как это делаю я.
— Знаешь что, — сказал он, — иди-ка ты вон в тот скрадок, а то мы тут оглушим друг друга. Ружье держи прямо, ни в коем разе в нашу сторону не наводи. Иди, а то вот-вот должны подлететь.
Я забрался в соседний скрадок, отец остался посредине. Вскоре сверху налетела стая уток, несколько десятков и плюхнулась на воду метрах в тридцати от берега, а к моему скрадку еще ближе. Покормиться им не дали нисколько. Загремели выстрелы. Глупые птицы улетели не сразу, а спустя с полминуты. Мужики стреляли из двустволок, успели их перезарядить и выстрелить еще раз. Я тоже из своей одностволки выстрелил три раза. Добыча была очень хорошей. Наверно, не часто так бывает. Кучки уток сели на воду как раз напротив наших скрадков и расплылись в разные стороны совсем недалеко друг от друга. Но вскоре после значительной потери в своих рядах они все же взлетели и скрылись за лесом, а мы разделись и пошли их доставать. Вода была теплая, глубина не больше как метра полтора.
Василий собрал семь уток, отец шесть, и я четыре. Василий покосился на мою добычу, но ничего не сказал, мне кажется, что он подумал, если перо птицы и устоит против конопли, но если она ударит в голову или глаз, тут уж все, а мне после не представилось случая ему об этом сказать…