Раз, два, три, четыре, пять

Делаю глубокий вдох. Раз, два, три, четыре, пять.

Хочу, чтобы ветер достал до глубин моих лёгких. Я хочу, чтобы он унёс с собой всё твоё лучшее, что свято хранится во мне.

Мне больно. Мне нужна разрядка. Покричать? Нет, дети, играющие неподалеку, катающиеся на роликах подростки, мамаши с колясками своим счастливым видом закрывают мне рот. Я слишком горда, чтобы тревожить посторонних людей своей такой вот неприятностью, как покалеченное сердце и поруганная любовь. Я слишком вежлива, чтобы портить настроение людям и слишком на грани, чтобы объяснять какой-нибудь внимательной бабушке, почему я тут раскричалась.

Я никого никогда не просила ни о чём. И тебя тоже не буду. Так что можешь летать спокойно, ты и твои стюардессы не увидят случайно альбатроса с перебитым крылом. Делай, что угодно. Целуй, кричи от счастья, кружи их на руках, подкидывай их к седьмому небу, дари звезды, рисуй им на ладонях линию вашей любви, - я закрою глаза и буду дышать, считая в мыслях дни, которые как-то выпали из обещанной тобою вечности.

Я просто тут посижу под деревом, мне хватит того, что я могу просто думать о тебе. То, что во мне бунтует всё сразу - любовь, страх, жалость, злость, - этого же не видно, это не умалит моей недостижимой гордой неприступности. Ты всё равно никогда этого не узнаешь. Клянусь собой. Клянусь всем.

Ну и что, что хочется опуститься на траву, рвать её, зарыться в землю, заткнуть рот лопухами, приложить к сердцу хвалёные подорожники. Что это? Это всего лишь моя сильная рассудительность улетучилась, как желание жениться утром. Моё здравомыслие сдулось, как шарик, издавая неприятный звук, и снова мой рассудок переживает клиническую смерть. Не в первый раз.

Мне нужно справиться. Ведь это не конец жизни, ведь так? Ведь даты в паспорте и бабули на лавочке говорят, что всё только начинается, что нарожаю ещё ребятишек, что впереди всё. Забудется, стерпится, слюбится, заживёт, переживёт, наладится.

Я слишком умна, я не смотрю на высоту дома, как на сомнительное спасение, я не буду затариваться таблетками и потом после дикого фиолетового поноса откидывать свои копыта. Это всё смешно. Если всё так сложилось, то что же, надо от головокружительного начала до жутко безнадежного конца всё пережить на трезвую голову, спокойно дыша, впитывая всё, всё запоминая до каждого всплывающего в памяти красного словца, до каждого прикосновения, до каждой одновременной улыбки, до...

Да. Это очень больно. Да, мне срывает крышу каждую неделю по паре раз. Да, я не пополняю счёт уже второй месяц, чтобы не сорваться и не позвонить. Да, я не сижу дома, где компьютер с доступом к его лицу и новой жизни. Да, я проигралась в пух и прах. Просто, наверное, придется искать черных вход в рай, раз с парадного не получилось с пышностью и церемониями.

Да и ладно, я просто тут посижу под деревом. Мне и тут неплохо, только не целуйся передо мной ни с кем, пожалуйста, и, пожалуй, я перееду завтра.

Карина Доронина