Non fiction

Отшумела, отумствовала, отторговала 19-я Нон-фикшн – главное литературное события года – «Наше национальное достояние!», - как пафосно выразился директор Ad Marginem Александр Иванов.

Много интересного и полезного можно было услышать на этом интеллектуальном празднике, растянувшемся на 5 дней, много литературных и прочих знаменитостей можно было увидеть и даже общнуться с ними за это время.

Известные и сразу узнаваемые люди из телевизора, интернета, газет и журналов – вот они – можно даже потрогать! Только незаметно и ненавязчиво. А то подумают что-нибудь не то.

Главная персона первого дня, конечно, Оливер Стоун. Конференц-зал переполнен: стоят в проходах, сидят на ступеньках, вопросы отовсюду сыплются. Но он привык, отвечает бодро, в ускоренном темпе – американец. Наша девочка – мы тоже не лыком шиты – начала демонстрировать свою грамотность, да еще и на английском языке. Демонстрация затянулась. Ей бы просто сформулировать вопрос, а вот что-то никак!..

Оливер напряженно вслушивался, наморщив лоб, а потом вдруг и говорит:
- Извините, я не понял. Не могли бы вы чуть помедленнее, погромче и внятно.

По-русски он всё понимает – рядом переводчик хороший – а вот на своём родном в девочкином изводе что-то никак.

И девочка опять, да ещё более многословно и беспредметно, зато громко и медленно про что-то такое, такое, ей одной понятное… Приятно же пообщаться со знаменитостью. Но она не одна. Другие тоже хотят.

Чтобы её не обижать Стоун ей ответил тоже что-то такое, такое…   

Давным-давно я посмотрел его фильм «Сальвадор». Он там и сценарист, и режиссер. Великолепный фильм, реалистичный и жесткий. Но наша нынешняя публика знает Оливера Стоуна по нашему телевизору, а именно интервью с Путиным. И книжку он презентовал об этом. И вопросы соответственно.

Какая-то журналистская ехидина всё допытывалась:
- А вам удалось встретиться с кем-нибудь из семьи президента?

Нет.

- Но согласованный формат этого и не предусматривал, - ответил Стоун, как бы оправдываясь.

Всегда приятно, если у тебя со знаменитостью одинаковое мнение по серьёзному вопросу. С Оливером Стоуном я солидарен в том, что США и Россия – естественные союзники, а все наши конфликты и непонятки обеим во вред. За это меня родная страна по головке не погладила, но это было давно. А Стоун получает на орехи от своей страны сегодня. Зато ему у нас хорошо и он тут уважаем. А я, куда ни приду, отовсюду гонят, денег не дают, в телевизор не пускают. Так что разница между нами несоизмеримо больше, чем сходство.

Стоуна долго бомбардировали вопросами в конференц-зале, потом толпой провожали до машины. И у открытой двери авто всё держали, не отпускали, что-то спрашивали.

Может, ещё и сейчас стоят. Но я уже переключился на Ивана Толстого.

Внук того самого красного графа Алексея Толстого Иван  очень интересно рассказывал о своём знаменитом деде и его творчестве:
- Алексей Толстой был простой необразованный человек и выглядел пень пнём среди таких как  Волошин, Ходасевич, Мандельштам, Чуковский,  Бунин. Про него говорили: «Талантлив брюхом»…

Во как! Про дедушку. Разве можно так?!

Иван написал статью о деде для нового издания «Хождения по мукам». Поучительная история о писателе и его героях под прессом власти.

- Герои «Хождения по мукам» в третьем томе выродились, - сказал Иван. – Трилогия превратилась в фальшивую драму.

Новое издание – попытка воссоздания оригинала в его первоначальном замысле.

А на другой площадке неистовый Михаил Веллер, отчаянно атакующий то загнивающую Европу, то гниющую Россию, тоже представлял свою книжку «Веритофобия». Почему людям не нужна правда.

Что ж тут непонятного!
Да потому что необходимый для нашей социализации набор мифов сформирован у нас уже в раннем детстве и юности. А потом в зрелом возрасте всю эту мифологию, из которой мы состоим, уже трудно и лень пересматривать, перестраивать, да и не разрешают. Так и говорят – мы вам не позволим переписывать историю! Сказано – 28 панфиловцев, значит, 28. Ни одним больше, ни одним меньше!

Тем не менее, именно историки должны нести свет истины во мрак  нашей архаики.
А они тоже ленятся.

 Директор РГАСПИ Андрей Сорокин сказал, что у них в архиве остаются засекреченными только 0,3 % документов и они не смогут повлиять на представления о Сталине и репрессиях того времени. Беда в другом – масса документов рассекречена, но они не востребованы – историки не интересуются ими.

Увы, людям, действительно, не нужна правда. Достаточно мифологизированных представлений, простых и понятных с детства. Так огромные пласты нашей истории остаются недопонятыми, недоосмысленными и просто искаженными.

Зато отстаивать свои заблуждения мы всегда готовы.

Хорошо, что здесь в ЦДХ на этом крохотном пятачке в сумраке межсезонья есть умные ответственные люди, пусть и закованные в броню инстинкта самосохранения, которые могут многое объяснить и ответить на непростые вопросы. Их объяснения взвешены и сдержанны. Они знают, что можно, а что нельзя.

А вот за молодёжью надо присматривать.

Михаил Зыгарь тот самый – «Вся кремлёвская рать» - презентовал новую книжку «Империя должна умереть». Это не про сейчас, а про 100 лет назад.

Площадка переполнена и в проходах народ толпится. Подозреваю, что людям интересно сейчас, а не 100 лет назад. Но уже не 2012-й год и не 2013-й – все острые углы сточены, спилены. Вольный дискурс, ударившись лбом о стену, охраняющую власть, потирая ушибленное место, пошел в другом направлении – искать, где помягче.

Мишу представляет и опекает Фёкла Толстая. Она вся в черном и длинном. Симпатичная! На левой руке перстень с зелёным камнем.

Миша  совсем молодой, даже без лысины. Серый пиджачок, кирпичного цвета штаны. Фёкла за него переживает – как бы чего ни ляпнул. Призвала не уходить в баталии как на ТВ – тема политическая. Но Миша, похоже, и сам понимает. Политическая заострённость пятилетней давности уступила место вежливой осторожности.
Фамилии не называем!

Миша показался мне слишком молод и прост для серьёзных тем, но подход у него правильный.

- Для целостной картины надо знать массу подробностей, - сказал он, - даже какие лекарства пьют эти герои. Царица, например, веронал глотала в больших дозах, а у него масса побочных эффектов – чудовищно нездоровый человек она была. Ленин паникует большую часть жизни, боится, что его арестуют. Это не могло не отражаться на его действиях.

Наверно интересная у Миши книжка, но очень уж толстая! Такие сейчас уже не читают. По крайней мере, не для массового чтения.

А за столом уже Лёня Парфёнов. За этим приглядывай, не приглядывай, он своё скажет, не забоится. Он с очередным томом своей знаменитой книжки, где четкий ритм из картинок и текстов окунает читателя-зрителя в определенную эпоху. Синтетический жанр. Раскрыл книжку – и на тебя вываливается ход времени.
 
Лёня профи, его все любят, кроме, понятно кого, сам работает в учащённом ритме и других к этому побуждает. Но не все за ним успевают.

- Леонид Геннадиевич, - издалека начала формулировать свой вопрос просвещённая девочка, - а вот вы сказали…

- Да-да, спасибо! Я помню, что я сказал. Вопрос?

И к публике:
- Давайте сразу следующий пусть руку поднимает, а то у нас паузы зависают. Ходим, вопросы ищем, как грибы в лесу.

О современной журналистике было много вопросов.

- Пресса не для того, чтобы хвалить власть, а для того, чтобы её ругать, - уверен Лёня. – Власть – объект для критики, а не восхваления. Чтобы корректировать действия власти и поддерживать связь с населением.

- А телевизор хвалит, - кто-то было заикнулся.

- Телевизор – это пиар власти, а не журналистика. Разные вещи.
Мы постоянно обнуляемся: в 1917, 1991, 2017.  У нас нет общества, которое интересуют общественно-политические вопросы. Даже в Польше в целом больше газет, чем в России, а в Британии во много раз больше, и это несмотря на более развитый интернет.

- Как вам удаётся форму сохранять? Вы спортом занимаетесь?

- В смысле, почему не растолстел? Работа сжигает всё лишнее. Хожу много. Машины не имею.

Проходя мимо стендов разных издательств, я набрёл на мысль, что уже многие – и неплохие! – писатели сдвинуты к обочине. Потому что пришли другие – скорословы, быстродумы, особо не углубляющиеся в недра и дебри – живущие в другом ритме.
Их сразу чуть ни целый десяток усадили за стол и расспрашивают – как вы такие талантливые вдруг! А вот так! Новая генерация. И путь их к читателю совсем иной. Всё больше их приходят из сети.

Саша Цыпкин из таких.
- Я пишу короткие: от одной до пяти страниц рассказы. Большие романы не пишу. Мне это не интересно.

Видали нахала! Все пишут, а он нет! Пусть их не очень читают, но премии-то дают за большие романы, а не за короткие рассказы. Не нужны премии?! Лучше всех что ли!? Совсем молодёжь распоясалась!

- Какие романы! – говорит Саша. – Мы поколение без будущего. У нас нет завтра. Я живу сегодняшним днём. И пишу про сегодняшний день.

Сам пишет, сам читает. Но уже не только сам. Его рассказы читают актёры. Хабенский, например. Их можно почитать и послушать в сети. Словно добрая старая традиция – собираться и слушать прозу возрождается в новом виде.

Я послушал. Хорошие рассказы! Современные и в то же время сохраняющие гуманистическую преемственность русской литературы.

Очаровательная Галина Юзефович представляла своего знакомого. Он тоже книжку написал и что-то говорил. Но люди, конечно, пришли Галю посмотреть. Она тоже вся в черном. Мода что ли у них сейчас такая у просвещенных женщин на черное?

Но это я отвлёкся.
Красивые женщины вечно с толку сбивают, а если они ещё и умные!..

Сколько интересного пронеслось мимо, осталось мною не увиденным, не услышанным, не отмеченным! Кончился праздник, и каким он будет в новом году, и будет ли вообще, трудно сказать.

На этот раз он мне показался похожим на маленький паровозик, вечно опаздывающий к станции Ромашково. Но он очень старается, пыхтит изо всех сил, тянет, надрываясь, этот наш безумно тяжелый бесконечный состав на солнечное разноцветье из дебрей российской архаики. А пассажиры по вагонам пьют и песни поют, разгадывают кроссворды, занимаются своими делами или отстранённо смотрят в окна.

Пять дней пролетели мигом, можно и опять к телевизору.