17. Поезд

Тамбуры, тамбуры, тамбуры... Лежу на скомканном волглом одеяле, прикрыв голову несвежей подушкой. Во рту сухо, в желудке пусто, в голове ясно. И мысли. Духота другого существования, двери, декады часов, дым дешевых сигарет. Полка бьет ритм в висок: тА-тА, тА-тА, тА-тА... Стелется еле осязаемый запах старых носков. А поезд проносится яркими тамбурами и пустыми купе, напоминая. Звон рюмок, чавканье, удары и мат. Перегар оседает на запотевших окнах причудливыми рисунками. А поезд все едет:  тА-тА, тА-тА, тА-тА... все едет... Тщетность жизни, мираж движения, приправа тоски. В окно врывается ветер и теребит волосы. Менингит, гайморит - это после. Сейчас пусть сдует, даже если в окно. Плач, клочки бумаги, стоны. Снова и снова, в миллионный раз... Старые тапки, грязные сумки, дорожная одежда. тА-тА, тА-тА, тА-тА...
По старым, продавленным сотнями поездов рельсам. С сонным машинистом, у которого рычаг выскальзывает из пальцев. Карты, крики, грязь. К стене не прикоснуться: липнет. Жара и влага, полутьма и шум из-за окна. Мелькают деревья и дома, люди проносятся чаще. тА-тА, тА-тА, тА тА…
Остановка... Рывок. Удар.
Стоим. 
Шумная бессонная толпа выплеснулась на холодный пустынный вокзал, галдя и пуская дымы. Одинокая фигура застыла, замерзшая в чужих жизнях. Ожидая кого-то. Не меня. Взглянуть в глаза. Забыть за следующей минутой, уткнувшись воспаленными глазами в серую наволочку. Кончились батарейки.
А поезд все мчится, напевая свою собственную мелодию: пО-ка... пО ка... пО-ка...