Первая охота на гуся

На Севере, в конце сентября, гуси, утки и журавли с наступлением первых заморозков сбиваются в стаи, готовясь к длительным перелетам на зимовку в южные регионы страны. Впрочем, перелетные птицы каким-то непонятным для нас интуитивным чутьем заранее определяют приближение зимы, которая грозит бескормицей, скованными льдом озерами и реками.

Сибиряки давно приметили, что массовая миграция перелетных птиц — предвестие скорого наступления зимних холодов. Низко летят гуси — быть снежной зиме. Так прогнозируют жители Севера погодные изменения в природе. Сбившись в гусиные, утиные и журавлиные стаи, волнами плывут они в заоблачных далях, оглашая прощальными криками родные просторы Севера.

На Юге еще бывает тепло в октябре, в природе царит бабье лето, и первые косяки перелетных птиц приветливо оглашают с поднебесья места будущей зимовки. За многие километры слышны клики гусиных стай. В первых числах сентября открывается на Юге охота на водоплавающую дичь: утку, гуся. Однако, это еще не разгар охотничьего сезона. Многие охотники открытие сезона воспринимают как праздник, который будит воображение и мечты о будущей удачной охоте.

Всплывают в памяти счастливые времена бродячей охотничьей жизни, когда «разбитый» от усталости, возвращаешься домой с удачной добычей. А ведь и правда — охота пуще неволи, — гласит народная мудрость. Охота на гуся, пожалуй, одна из самых увлекательных, но и не из легких. Птица эта чрезвычайно осторожная и, чтобы добыть ее, необходимо приложить немало усилий, особенно, в умелой маскировке и меткой стрельбе.

Гуси, как и северные утки, прилетают на Юг к концу ноября, началу декабря. А до той поры мигрируют по средней полосе России. Любители охоты на гуся и другую водоплавающую дичь внимательно следят за происходящими погодными условиями до южных регионов нашей страны. И как только зима накроет снежным покровом и стужей территорию средней полосы — на Юге России наступает разгар сезона охоты на водоплавающую дичь.

Вспоминается моя первая охота на гуся. В то время я очень увлекался стендовой стрельбой. Опыт спортивной стрельбы на стенде очень пригодился мне в будущей охоте на различные виды дичи и, особенно, в охоте на водоплавающую дичь. Каждый, кто увлекается охотой, знает, как быстро летит утка и как сложно попасть в эту летящую цель. Но, как показывает практика, полет утки никак нельзя сравнить с более стремительным полетом гуся.

Плавные и, казалось, неспешные взмахи крыльями этой птицы создают ошибочное впечатление медленного полета гуся. Но если мы будем внимательны при наблюдении за полетом гусей, то обратим внимание, как мощно они работают крыльями и как встречные потоки воздуха гудят под крыльями этой птицы в отличие от свиста крыльев летящей утки. Однако, все познается на практике охоты на гуся.

Петрович — удивительный специалист по теории и практике этого вида охоты. Величали мы его «профессором» в деле охоты на гуся по той причине, что он, являясь мастером спорта по стендовой стрельбе, когда-то профессионально занимался охотой на Крайнем Севере. Там он приобрел бесценный опыт стрельбы и практические навыки добычи дичи. Натуралист и следопыт, Петрович много знал о методах охоты и добычи различных видов дичи. И особенно много интересного рассказывал нам об охоте на гуся.

Выехали мы в пятницу. Путь наш лежал на Дадынские озера, где Петрович неоднократно охотился. Несмотря на мой уже достаточно приличный стаж охотника, я впервые ехал охотиться на гуся. И вот теперь пять охотников, в числе которых мне выпала честь принять участие в охоте под командованием Петровича, мчались в машине по пыльной степи, вдоль Дадынских озер, стараясь миновать солончаковые низины.

К вечеру, после долгих плутаний, мы, наконец, прибыли на место будущей охоты. Петрович очень хорошо знал эти места . Не раз приходилось ему бывать здесь и в «ратных» трудах добывать эту осторожную птицу. В этих местах, как утверждал Петрович, проходили пролетные пути гуся от водной глади днёвок до мест его кормежки. Места эти давно были изучены Петровичем, поэтому все руководство по подготовке к охоте он взял на себя.

В наступивших сумерках приступили мы готовить места для стрелков, чтобы на утренней зорьке «принять бой» налетающей стаи гусей. А для этого каждый охотник стал делать для себя скрадок. Петрович, руководивший процессом подготовки охоты, придирчиво осматривал каждый окоп. Я работал малой саперной лопаткой, которую прихватил с собой по совету нашего «профессора». Укрытия протянулись цепью по небольшой возвышенности.

Всю землю от каждой вырытой ямы Петрович заставил вынести за пределы зоны охоты, а края каждого скрадка замаскировать под окружающую среду, обложив их травой и веточками ближайших кустов. Все должно было выглядеть совершенно естественно. «Профессор» определил каждому охотнику сектор обстрела и, в общем, остался доволен нашими приготовлениями к охоте на гуся.

Когда скрадки, расположенные друг от друга на пять- шесть метров, были замаскированы, Петрович стал руководить расстановкой гусиных профилей и чучел. Наконец, наша работа завершилась, только Петрович еще долго колдовал с чучелами цапель и аистов, которых разместил в воде и на берегу небольшого плеса с кустами редкого камыша. Теперь картина выстроенных «декораций» выглядела совершенно мирной и нисколько не угрожающей.

На большой совет к «профессору» сошлись к машине. Петрович провел инструктаж и заявил о своем руководстве охотой. Конечно, никто не возражал, все знали Петровича, как опытного охотника и стрелка, поэтому в надежде на счастливую удачу, внимательно его выслушали.

«До рассвета все должны быть на местах, сидеть в скрадках без шума, не курить, не делать лишних движений и звуков. При одиночных пролетах гуся не стрелять, возможно, пролет «разведки». При появлении стаи стрелять одновременно по моей команде. Сигналом к стрельбе — три резких звука из манка. Вопросы?» — закончил свою короткую речь Петрович.

К рассвету опустился туман. Еще в темноте просвистели несколько табунков уток и, опустившись на воду, стали перекликаться громким кряканьем. А вот Петрович подал голос манком, имитируя гусиные крики. Медленно тянется время, от тумана «запотели» стволы ружья, нервный озноб волнует тело. Постепенно туман заметно светлеет.

Но вот слышится характерный звук мощных махов крыльев, и из тумана появляется стая гусей. Летит невысоко, метрах в тридцати от земли. Слышится троекратный резкий звук гусиного манка — сигнал Петровича. Пропуская над головой стаю, вскидываю ружье, стреляю дублетом под перо двух гусей. Первый падает, громко шлепнувшись о воду мелкого плеса. Второй, пролетев по инерции метров пять, сложив крылья, падает на землю.

Прозвучала канонада «братьев по оружию» и наступила тишина. Снова начинает звучать манок Петровича. Перезаряжаю ружье. В стволы закладываю патроны с дробью № 1. Второго гуся стрелял вторым номером дроби, хоть и удачно, но мне показалось не совсем «чисто». Время идет, проходит, примерно, час. Туман постепенно редеет, и вот опять с полей тянется гусиная стая к днёвке на большую воду. Сжимаюсь в пружину, сливаясь с землей.

И опять — три резких звука манка. Вскакиваю. Выстрел. Гусь -«чисто битый»! Второй — промах! Туман совсем уже рассеялся. На востоке горит заря, и через минуту первые лучи солнца освещают водную гладь и наше поле «брани». Завершилась утренняя зорька. Наш Петрович подает команду «отбой», и мы собираем трофеи. А еще предстоит вечерняя и воскресная утренняя зорька...